Читать книгу Былины - Марина Варламова - Страница 2

Как во стольном граде Киеве, у великого князя Владимира, был почестей пир на весь мир. Собрался на него народ киевский: и князья, и бояре, и дворяне, и дружинники, и торговые люди, и мещане городские, и крестьяне из окрестных сел-деревень. Сидят гости княжеские за столами белодубовыми, устланными скатертями расшитыми, едят яства сахарные, пьют напитки медовые. За передним столом сидит сам Владимир Красно Солнышко, смотрит, чтобы стольники-чашники кого-нибудь не обнесли. А когда развеселился, разговорился люд честной, встал князь из-за своего стола и такое слово молвил: «Эй, люди русские, любезные гости! Князья, бояре, дворяне, дружина моя верная! Купцы, мещане, крестьяне! Скажите-ка вы мне, кто согласен со мной об заклад биться?»

– Каков тот заклад, княже? – загудели столы.

– Да хочу я узнать – есть ли у кого из вас конь, что бегает быстрее ветра? Чтобы съездил на нём добрый молодец за едину ночь от Киев-града до града Чернигова и обратно к утру воротился.

– Сколь это далёко будет?

– Три раза по девяносто вёрст. От меня заклад таков: тысяча, да еще сто рублёв, а от смельчака-охотника – его буйна голова. Ну, добрые молодцы, у кого есть такой конь? У кого есть удаль богатырская? Кто хочет княжеский немалый заклад выиграть?

Приумолкли гости, задрожали от страха: меньшой хоронится за среднего, средний за старшего, а от старшего князю ответа нет. Встал тут из-за стола белодубового удалой добрый молодец, Иван Гостиный сын, подошёл к князю, поклонился ему низенько:

– Не вели, княже, казнить-пытать, в дальню ссылку посылать, вели слово молвить. Буду я биться с тобой об заклад, коли проиграю – вели рубить буйну голову.

– Ладно, Гостиный сын! Где твои поручители?

Встали из-за своих столов белодубовых Илья Муромец, Добрыня Никитич, Алеша Попович – вся княжеская дружинушка хоробрая. А за Владимира поручились бояре киевские. Скрепили тот заклад, как положено, и пошёл Иван Гостиный сын с княжьего двора. Очи ясные потупил в мать-сыру землю. Вернулся к себе домой, зашёл на конюшню к коню своему верному, упал перед ним на колени:

– Уж ты маленький мой, бурушка косматенький! Вызывал сегодня на честном пиру Владимир-князь людей с ним об заклад биться – кто за ночь от Киева до Чернигова доскачет да обратно вернётся. А дорога туда – длиной три раза по девяносто вёрст. Приумолкли тут все, приужаснулись – меньшой хоронится за среднего, средний за старшего, а старший и язык прикусил. И богатыри-дружинники молчат. Чтобы не было всем позору, чтобы князь над людьми не насмехался, побился я с ним об заклад. Поскачем теперь мы с тобой до Чернигов-града, да только придется, видно, мне после того расстаться с буйной головушкой.

Проговорил тут конь голосом человечьим:

– Слушай меня, хозяин, Иван сын Гостинович! Иди теперь ко князю Владимиру, проси у него времени трое суточек, прежде чем в путь-дорогу отправляться. Те трое суточек корми меня только пшеницей белояровой досыта, пои сытой медовой, выезжай на мне во чисто поле по трём зорям вечерним.

Отправился Иван ко князю стольно-киевскому, ударил ему челом:

– Дай, княже, трое суточек перед дорогой дальнею да тяжёлою отдохнуть молодцу с конём.

Отсрочил ему Владимир путь на трое суточек. Все это время Иван Гостинович коня холил-кормил, по вечерним трём зорям выезживал. А как прошло три дня – стал собираться-снаряжаться. Надевал коню узду узорную, клал на спину плотны потнички, на потнички клал мягки войлочки, сверху – седёлышко черкальское; подстегивал двенадцать подпруг шёлковых, тринадцатую чересхребетницу – не ради красоты, ради крепости, чтобы не соскользнуло седло с коня, не оставил косматушка всадника во чистом поле или на дороженьке. Вскочил на коня, поехал на двор княжеский, – а там уж собрались и князь, и бояре киевские, и богатыри-дружинники – Ивановы поручители. Слез Иван с коня, поклонился князю:

– Бью тебе челом, великий князь стольно-киевский! Скачу я теперь к Чернигов-граду, исполнять наш заклад, добывать себе славу молодецкую. А не добуду – твой, княже, меч, моя голова с плеч!

Вступил в стремя – только его на дворе и видели. Лишь пыль взвилась столбом за копытами.

– Как пошёл косматушка вёрсты отмахивать! Скачет с горы на гору, с укатистой на увалистую, долы между ног пускает, по поднебесью, как ясный сокол, летит. Вот и Чернигов-град показался вдали. Домчался до него Иван Гостиный сын и сразу – на городскую площадь. Ходят по ней купцы, бояре, всякий люд честной. Стали они незнакомого всадника расспрашивать, кто он такой, откуда, по каким делам пожаловал, но он долго разговаривать не стал, сказал только:

– Здравствуйте, люди добрые, народ черниговский! Мало мне времени стольно-киевским князем Владимиром отпущено – дайте-ка мне теперь ярлык скорописный, что я у вас побывал, да пора уж мне и обратно скакать – ведь утро настает, боюсь, не успею!

Выписали они ему скорую грамотку, печатью запечатанную, повернул Иван своего доброго коня и пустился в обратный путь. Торопится косматушка – с горы на гору, с укатистой на увалистую скачет, долы-поля между ног пускает, по поднебесью, как ясный сокол, летит. Вбежал конь на княжеский двор, соскочил всадник, подошёл, от усталости качаясь, ко князю стольно-киевскому, отдал ему грамотку – тут и ударили колокола, отбивая час его возвращения.

Дивятся окружающие – бояре и дружинники, Ивановы поручители, прочий люд киевский, глядя на Ивана и его коня – оба от усталости еле на ногах держатся, у косматушки из ноздрей идёт пламя огненное, из ушей дым валит. Взял Иван Гостиный сын коня за узду, повёл его в конюшню, насыпал ему пшеницы белояровой, налил сыты медовой – и сам тут же улёгся на попону лошадиную спать-отдыхать.