Читать книгу Птичка для миллионера - Марина Владимирова-Бойко - Страница 8

У него красивый дом, скорей всего с большой историей. Такой дом я видела только на картинке, какого-нибудь модного журнала.

Интерьер завораживает. Роскошь, разнообразие деталей.

Классический стиль, изящество отделки, баухауз, функционализм. Меня впечатляет открытая веранда с аркообразными сводами. Просторная гостиная: глянцевый потолок, настенный декор, венецианская люстра и обилие диванных подушек.

Воздушный, как розовый зефир холл, много света, росписи на стенах. Дом огромен, кажется его невозможно обойти. И настроение создается особое. Навевает восточную сказку.

Идем в спальню, поднимаясь по длинной мраморной лестнице, крепко взявшись за руки.

Спальня цвета утренней свежести. Утренней чистоты.

Ореховый комод, изящные прикроватные тумбочки. Простота в аксессуарах, Плотные портьеры оттенка пастернак без наслаивания каких-либо текстур.

В его комнате пахнет шалфеем и тмином.

Чувствую себя в безопасности. Рядом с ним. И только с ним.

Костя рассказывает о квартире с видом на Москву-реку, уютном домике в Лондоне, который купил ему отец, когда он учился в Кембридже. Не смотря на все – больше всего он любит именно этот дом.

А мне все не важно. Важно, что он здесь. Сейчас. Рядом. Его присутствие пробирает до сладкой дрожи в груди, до самых кончиков пальцев.

В раскрытое окно дует стылый ветер. Подхожу ближе. Кладу руки на его сильные плечи, смотрю в глубокие глаза. Чувствую тепло его тела. Он дотрагивается горячей ладонью до моего подбородка. Мы продолжаем стоять друг напротив друга. Молчать. Словно мир вращается вокруг нас.

Костя подхватывает меня на руки, целует в шею и медленно несет к большой кровати.

Я прикрываю глаза и отдаюсь воле чувств.

Задыхаюсь и трепещу в его объятиях, чувствуя приятную истому.

***

Он был первым в моей жизни. Первым во всех смыслах этого слова. Не смотря на то, что мне двадцать один, я никогда не была так близка с мужчиной.

Иришка, всегда говорила, что девственности нужно лишится в лет так шестнадцать, чтобы не быть белой вороной. Но в шестнадцать и даже двадцать у меня были совершенно другие интересы.

Мне нравилось удобно расположиться на широком подоконнике и изучать французский язык. Любила заглядывать к маме на работу, интересоваться какими книгами пополнилась библиотека. Она лишь разводила руками, утверждая, для меня нет ничего интересного.

Тогда я отправлялась в книжный магазин. Где могу бродить с утра до вечера между огромными рядами. Выбирать, листать, шурша страницами. Чувствовать запах книг, словно только что их привезли из типографии. Доставили, разложили, как горячие пирожки, от которых еще исходит едва тлеющая, ароматная дымка.

Я любила ездить к бабушке в деревню. Помогать лепить вареники с толченой картошкой, обжаренным до золотистого цвета луком. Сидеть на залитой солнцем кухне, разливать чай из фаянсового чайника и слушать, как она бесконечно рассказывает про политику и жадность олигархов.

Я любила ходить в лес собирать чернику с брусникой, помогать носить дрова, растапливать печь, а поздним вечером выходить на веранду и смотреть на ночное небо с бесконечной россыпью алмазных звезд.

Теперь понимаю, что меня интересовало все, кроме мужчин. Потому что я не встретила того единственного. С кем хочу разделить постель и свою жизнь. Тогда не встретила…

Ранним утром проснулась. Костя не спал. Он целует мои сонные веки, а я говорю ему, что нельзя целовать глаза. Это к расставанию.

Он мягко отвечает, что не верит в эти человеческие предрассудки. А еще нас никто никогда не сможет разлучить. Наша любовь вечна. Наша любовь – навсегда.

– У тебя есть мечта? – спрашивает он и дарит нежный, бодрящий поцелуй в щеку.

– Чтобы мы всегда были вместе, – затем резко встаю с кровати, обернувшись белоснежную до скрипа простынь и бегу в душ.

Мы завтракаем. Звоню маме. Она говорит, что сегодня задержится, так как у них в библиотеке вечерний просмотр фильма. Говорю ей, что крепко люблю и ближе к вечеру приеду домой. Потому что хочу проводить Костю в аэропорт.

Мы проводим целый день вместе до самого вечера. Гуляем по цветущему саду, едим ананас, нарезанный ломтиками прямо в постели.

Наши вещи хаотично разбросаны на полу. Целуемся и совершенно не замечаем, как стремительно бегут стрелки часов.

А потом Костя  уезжает, и я начинаю обратный отсчет времени.

– Приеду и сразу поженимся, – говорит он, когда снова меня обнимает.

Не знаю, что сказать. Просто улыбаюсь. Просто смотрю ему в глаза. Просто не хочу, чтобы он уезжал.

Возвращаюсь домой ближе к девяти, когда солнце село за горизонт, а самолет Косте давно парит высоко в облаках. Отец суетится в прихожей, шнурует туфли, сидя на низкой скамейке. Говорит, что идет встречать маму, так как она слишком сильно задерживается.

– Ты в библиотеку звонил?

– Звонил. Сказали, что фильм давно закончился. Вот где ее носит по ночам?! – возмущается, смахивает пот со лба.

В моем сердце поселилась тревога. Я не находила себе места. Думала, что нужно было пойти с папой. Мама никогда! Никогда так поздно не возвращалась с работы.

Время тянется с черепашьей скоростью. Жду, когда вернутся родители. Жду звонка. Жду, верю, что все будет хорошо. Это просто стечение обстоятельств.

Телефон нервно брякнул. Тут же бросилась к нему, когда часы показывали ровно полночь.

– Ваша мама в реанимации, в тяжелом состоянии, – раздается незнакомый женский голос. – Городская травматология. Ваш отец просил позвонить. Приезжайте.