Читать книгу Лестница героев - Марина Ясинская - Страница 3

Услышав подозрительный шум за окнами, Агата осторожно отодвинула штору и выглянула наружу.

По пустынной улице с грохотом ехало необычное сооружение, нечто среднее между велосипедом и мобилем. В нем сидели вооруженные солдаты в чужой форме.

Агата вздрогнула. Прошло уже несколько дней, а она все не могла привыкнуть к мысли, что Сирион захвачен Третьим континентом. К запаху вареной капусты и то привыкла, а к этому – никак!

Когда военный патруль проехал, Агата закрыла штору, уселась на скрипучую кровать и задумалась о том, сколько в ее жизни произошло важных перемен за такой короткий срок. Из уютного родного дома и самой обычной гимназии в провинциальной Кибири – в бедненькие, но чистенькие апартаменты Шатров и скандальную бульварную газетенку. Из цирковых апартаментов и «Столичного экспресса» – в запрещенную газету Либерата и подпольную штаб-квартиру шпионов. А из штаб-квартиры – на улицу, без денег и крыши над головой… И, как вскоре оказалось, без свободного Сириона.

Последнее до сих пор было особенно трудно принять. Тихо ускользнув из парка Ржавых Каруселей рано утром после бурного разговора с Кирби накануне, Агата бесцельно слонялась по улицам, гадая, где ей укрыться и от властей – ведь она наверняка до сих пор в розыске Жандармерии, – и от вражеских агентов и их информаторов. И поначалу на доносящийся издалека грохот она не обращала внимания. Мало ли, может, какие-то строительные работы. Или гроза… Хотя – какая гроза зимой?

И лишь позже, когда грохот стал громче и в нем отчетливо прорезались пулеметные очереди, Агату осенила догадка: да это же звуки самого настоящего воздушного боя! Во всяком случае, в синема-лентах они звучали именно так!

Но где стреляют и – самое главное – кто?

Уже не беспокоясь о том, что ее кто-то узнает, Агата, как и многие другие жители города, забралась на крышу одного из домов и увидела, что в небе к востоку от Сириона разворачивается грандиозная битва…

Девушка стиснула кулаки и напряженно наблюдала за происходящим. И не могла поверить своим глазам: вражеская воздушная армия была огромной и в разы превосходила силы защитников столицы. Но как они оказались возле Сириона? Ведь новостей о прорыве на мысе Горн не было!

Охватывающую жителей города панику Агата ощущала почти физически. За всю историю Арамантиды, даже до эпохи Полетов, Сирион ни разу не оказывался в руках врага, поэтому даже сейчас все до последнего ждали чуда, уверенные, что вот-вот появятся еще несколько эскадрилий авионов и переломят ход боя. Обязательно появятся, ведь Арамантида – самая мощная Империя в мире, она никогда не проигрывает!

Но когда последний авион был сбит, Агате пришлось принять обрушившуюся на нее и остальных жителей столицы реальность, хотя мозг просто отказывался поверить в случившееся. Сирион не мог пасть!

Оказалось, еще как мог…

Инстинкт самосохранения требовал от Агаты бежать и прятаться от неведомой опасности. Однако девушка не представляла, куда ей податься. Денег на гостиницу или доходный дом у нее не было. В апартаменты, где они жили с Никой, хозяйка ее вряд ли пустит, напуганная визитом Жандармерии. В приюты для бездомных? Агата поежилась. Переночевать на вокзале? Но как только войска Третьего континента займут город, то его захватят одним из первых, вместе с остальными ключевыми объектами Сириона. Вернуться в Кибирь к родителям, где ее без всяких сомнений примут… Заманчивый выход, но у нее по-прежнему нет денег, чтобы заплатить за проезд. К тому же рейсовый паробус в Кибирь по расписанию отбудет только послезавтра.

Агата грустно вздохнула. Как же так вышло, что после стольких месяцев жизни в Сирионе у нее нет друзей, к которым она могла бы обратиться в такую отчаянную минуту? Хотя… Тайрек, сосед приятеля Ники, с которым она болтала на празднике Воздушных Шаров, упоминал, что они с Анселем снимают комнату в Пестром квартале. Помнится, он еще говорил, что из окна можно углядеть шпиль Облачной ратуши, и, комично наморщив нос, жаловался, что домоправительница постоянно потчует жильцов ужасной вареной капустой.

Удручающе мало сведений для поиска в довольно-таки большом районе, но других вариантов у Агаты не было. Так что вскоре девушка торопливо шагала по пустынным улицам Пестрого квартала, обращая внимание на все здания выше трех этажей, окна которых смотрели бы в сторону центра столицы. Таковых оказалось не так уж и мало, и, проходя мимо очередного дома, отвечающего этим нехитрым критериям, Агата почувствовала, как ее охватывает отчаяние. Она ни за что не найдет здесь Тайрека!

… Девушку остановил сильный запах вареной капусты. Агата замедлила шаг и окинула внимательным взглядом здание, откуда доносился этот аромат. Пять этажей, одна из сторон обращена к центру города. Неужели оно?

Дверь на стук открылась не сразу, да и то хозяйка доходного дома лишь высунула нос в узкую щелку:

– Чего надо?

– Здравствуйте. Извините за беспокойство. Вы не подскажете, Тайрек эр Трада здесь живет?

– Уже нет, – довольно нелюбезно ответила дама.

Сердце Агаты упало. Вот и все. Она нашла нужный дом, но ей это не поможет.

Заметив растерянный вид девушки, домовладелица открыла дверь чуть пошире:

– А вы ему кем приходитесь?

– Я… – Агата на миг замялась. – Тайрек – мой кузен. Видите ли, я давно собиралась перебраться в столицу и некоторое время назад отправила ему письмо с просьбой помочь снять мне жилье на первое время, – вдохновенно соврала она. – Но я не знала, когда именно приеду, и мой кузен предложил пожить некоторое время у него. Недавно я получила работу в одной из столичных газет и отправила ему телеграмму, что сегодня приезжаю. Тайрек не ответил, но я не беспокоилась, ведь адрес у меня есть. И вот сегодня утром я вышла на станции, а в городе творится что-то странное…

– Ох, и не говорите! Ужас что творится! – закивала хозяйка дома и внезапно распахнула дверь. – Да вы входите, входите, на улице же так холодно!

Обнадеженная реакцией домовладелицы, оказавшейся полноватой неопрятной дамой в очках и с фальшивыми каштановыми кудрями, Агата зашла в теплое помещение, пропахшее вареной капустой. Хозяйка проводила ее в свои апартаменты на первом этаже, усадила за стол на кухне и предложила чаю, который девушка с благодарностью приняла. Чай немного отдавал капустой, но главное – он был горячим. А еще на столе стояла вазочка с печеньями, и здорово проголодавшейся Агате они показались настоящим деликатесом.

Честно признаться, забота домовладелицы девушку немного удивила. Конечно, умом она прекрасно понимала, что нельзя делать выводы о характере людей по их внешности, и все же Агата решила, что хозяйка доходного дома – грубоватая, бесцеремонная и бесчувственная, привыкшая криком наводить порядок среди своих не самых благополучных постояльцев.

А домовладелица тем временем тоже присела за стол, привычным жестом проверила, не съехали ли фальшивые кудри, подперла щеку рукой и покачала головой.

– Да, в неудачное время вы приехали в столицу, милочка. Кто мог подумать, что враг заявится прямо сюда? Что теперь будет – и ума не приложу! Бой-то закончился, и, похоже, наших авионер побили…

– Скажите, а как давно переехал Тайрек? – перебила Агата. Судьба столицы и Империи, конечно, очень важна, но крыша над собственной головой для нее сейчас куда насущнее.

– Да уж с конца ноября, – ответила домовладелица. – Они сразу оба пропали, и Тайрек, и его сосед. Сосед, правда, забежал на минуту вещи собрать, говорил, что улетает на мыс Горн. Врал, наверное, – что джентльмену делать на мысе Горн? Ну и Тайрек ваш на следующий день тоже исчез.

– Тайрек, Тайрек… – вздохнула Агата. – А я так рассчитывала на его помощь! Мне же жить негде. А на вокзале еще и кошелек вытащили – представляете, какие люди? Город атакуют враги, а они по карманам приезжих шарят!

– Бессовестные! – разделила фальшивое возмущение девушки домовладелица.

– Меня, конечно, предупреждали быть осторожной, говорили, что в столице совсем не так, как в нашей Кибири, – продолжила Агата, вживаясь в роль наивной провинциалки, – но я, признаться, была уверена, что люди просто сгущают краски. Думала, главное – добраться до места, а там уж кузен мне поможет…

Агата замолчала. Сейчас ей даже не приходилось притворяться расстроенной и растерянной, она действительно так себя чувствовала!

– Можно, конечно, попросить аванс у редакции газеты, где я буду работать, – задумчиво, словно размышляя вслух, протянула девушка, – но будет ли вообще теперь выходить газета?

– Хороший вопрос, – сочувственно закивала домовладелица, сняла очки и, подышав на них, протерла краем заляпанного фартука.

– И домой пока не вернуться, – продолжила рассуждать Агата. – Наверное, сейчас все поезда встали, никуда не ходят! Н-да, весело… – грустно вздохнула она. – Денег нет, крыши над головой нет, кузен куда-то пропал… Съездила в столицу называется!

Агата бросила взгляд в окно, и ее глаза расширились, когда она увидела, как над крышами домов величественно проплывает баллон зепеллина. Вид этого чужого, хищного летного аппарата заставил девушку вздрогнуть, напомнив о том, что произошло.

Видимо, не по себе стало не только Агате, но и хозяйке дома, потому что та, проследив за взглядом девушки и увидев вражеский летный аппарат, обхватила себя руками и покачала головой. А затем вдруг предложила:

– Вот что, ты можешь пока пожить в бывшей комнате своего кузена.

– Вы серьезно? – обрадовалась Агата и не думая отказываться. Именно на это она изначально и надеялась, на ходу придумывая свою душещипательную историю. – Спасибо, вы меня просто спасаете…

– Пустяки, милочка. Кстати, ты можешь звать меня мадам эр Кебба.

– Агат… – Девушка запнулась. Что, если мадам эр Кебба видела плакаты «Их разыскивает Жандармерия» и запомнила ее имя?

Притворившись, что она просто закашлялась, Агата протянула хозяйке руку:

– Санна рей Мик.

– Очень приятно, – улыбнулась мадам эр Кебба и, порывшись в переднике, протянула ей ключ. – Пятый этаж, первая дверь слева. Комната небольшая, но все самое необходимое в ней имеется.

– Я просто не знаю, как вас благодарить! – совершенно искренне воскликнула девушка.

– Не думай об этом, – отмахнулась мадам эр Кебба. – Похоже, впереди тяжелые времена, так что надо помогать друг другу. А в семь спускайся на ужин. Сегодня будет тушеная капуста.

* * *

Когда примчавшуюся на всех парах в Министерство полетов мадам лин Монро арестовали, она думала, что ее немедленно бросят в тесную маленькую камеру, кишащую крысами, или даже в вырытую прямо в земле яму, закрытую сверху решеткой, – словом, поместят в отвратительное, темное и мрачное место вроде тех, которые обычно готовила команда синематоров для съемок приключенческих лент.

Лин Монро никак не ожидала, что ее приведут в один из уютных залов собраний министерства и просто оставят там вместе с другими арестованными.

Министра полетов Грету рей Гран, высокую, сухощавую даму в возрасте, со строгим пучком седых волос и жесткими линиями скул, Эва увидела сразу же. Но прежде чем успела сказать хоть слово, та первой к ней обратилась:

– Мадам лин Монро, а вы-то что здесь делаете? Вас же вроде откомандировали на мыс Горн?

– Я там и была, мадам министр, – ответила Эва, ощущая невольный трепет. Это было новое для нее чувство; обычно все трепетали при виде ее, звезды синемы, а не наоборот. – Но во время одного из воздушных боев меня затянуло в полосу циклонов и выкинуло на Окракоке, где я попала в руки пиратов, – ловко переплетая правду, приукрашенную правду и откровенную ложь, продолжила она. – К счастью, вскоре меня освободили, и я сразу полетела сюда.

– Зачем?

– Э-э…

Мадам лин Монро задумалась. Она не знала, как выразить словами тот неожиданный порыв души, который охватил ее, когда она поняла, что Тристан, тот самый ненавидимый ею Тристан добровольно остается у пиратов вместо нее.

Эва давно привыкла к тому, что ею, звездой синемы, восхищались, ей поклонялись, считали настоящей героиней и признавались в любви. Но она сильно сомневалась, что кто-нибудь из ее многочисленных поклонников обменял бы свою свободу на ее.

А вот рей Дор обменял. Не мешкая и не сомневаясь. Тот самый рей Дор, которого она терпеть не могла и никогда этого не скрывала!

Почему он пошел на это?

Ответ напрашивался сам собой: рей Дор понимал, как важна лин Монро для Арамантиды. И потому поступил так, как должно, а не как хотелось.

Впечатляющее проявление гражданского долга, да еще в столь непростой ситуации, затронуло Эву до самой глубины души – и в ней что-то перевернулось. Если даже такой хам и бунтарь, как рей Дор, понимает, что в тяжелые времена каждый должен отдать всего себя ради победы, то уж она, народная героиня, тем более обязана это сделать! Поднять боевой дух жителей Арамантиды, вдохновить людей на борьбу с врагом – вот ее миссия!

Именно поэтому, вместо того чтобы возвращаться на мыс Горн, лин Монро приказала Нике доставить ее в Сирион. И едва «Гроза» остановилась на летной полосе, Эва выскочила наружу и немедленно отправилась в Министерство полетов. Она попросит министра собрать жителей города на площади Первого Полета, обратится к ним с речью, поделится своим собственным новообретенным пониманием долга перед страной – и вдохновит их на подвиги.

Новая цель полностью поглотила Эву. Она была настолько погружена в свои мысли, так тщательно продумывала речь, с которой обратится к жителям Сириона, что не замечала ничего вокруг. Она не обратила внимания на то, как необычно пусты улицы, и, мимолетно удивившись, что не видно ни трамваев, ни паробусов, просто продолжила путь пешком. Даже отдаленному грохоту она не придала особого значения.

И только когда лин Монро вошла в здание министерства, она наконец заметила, что происходит нечто странное. В разгар дня в коридорах всегда стоял тихий гул, сновали туда-сюда мелкие клерки, доносился стук печатных машинок, торопились на собрания чиновницы и авионеры. Сейчас же в опустевших холлах царила неестественная тишина. А когда в коридоре, ведущем к кабинету министра полетов, Эве преградили дорогу вооруженные мужчины в незнакомой военной черно-красной форме и заявили, что берут ее под арест, она с ужасом начала понимать, что произошло. Сирион захвачен!

– Так что привело вас в столицу? – повторила свой вопрос мадам рей Гран.

– Желание помочь, – совершенно искренне ответила Эва. – Я узнала о беспорядках и решила, что тут я буду нужнее, чем на мысе Горн. Мыс Горн, знаете ли, и так крепко стоит на ногах, я об этом позаботилась, – с оттенком гордости добавила она.

– Боюсь, сейчас ваши способности нам уже не помогут, – с легкой досадой произнесла министр.

– Все так плохо? – непроизвольно понизив голос, спросила лин Монро, сама не зная зачем, ведь ответ и так был очевиден.

– Ну, как сказать, – криво усмехнулась мадам рей Гран. – Сирион захвачен врагом, оборона разгромлена, а нам предложили капитуляцию. Публичную, на глазах у всех жителей города, чтобы все увидели, что власть законно переходит в другие руки. А если мы откажемся, то… – Министр пожала плечами. – Нам довольно прозрачно намекнули на публичную казнь.

Эва растерянно оглядела всех собранных в зале высокопоставленных чиновниц министерства, пытаясь понять по выражениям их лиц, о чем те сейчас думают.

Летя в Сирион, мадам лин Монро была переполнена решимости поднять весь народ Империи на борьбу, собиралась раскрыть перед толпой свою душу, отдать свое сердце, лишь бы зажечь в них огонь. Но сейчас ее порыв никому не нужен, сейчас уже слишком поздно.

Конечно, подвиг еще можно совершить, демонстративно отказавшись от капитуляции, да только слишком высока за него цена. Как никто другой, Эва знала, что героические смерти хороши лишь в лентах синемы. Одно дело – геройствовать понарошку, и совсем другое – по-настоящему, с риском быть убитой. Смерть – это так окончательно! А если они погибнут, кто тогда будет освобождать Арамантиду, кто подаст людям пример?

– Мы могли бы притвориться, что сдались, а потом потихоньку выжить их из Империи, – тихо предложила Эва. – Однажды мы уже сумели забрать власть у мужчин в свои руки! Сможем повторить еще раз; не думаю, что мужчины Третьего континента так уж отличаются от тех, которые были когда-то у власти в Арамантиде.

– Да, но тогда… – начала министр полетов и резко замолчала, словно спохватившись. – Тогда все было иначе. Повторить так, как тогда, нам не удастся, – закончила она, оставив Эву теряться в догадках, что же, разрази ее гром, это значит.

* * *

Майор рей Данс первой подняла тему, которая была у всех на уме.

– Что мы будем делать с рей Дором?

– А что с ним делать? – немедленно, словно только и ждала этой реплики, откликнулась командир Гранита. – Пусть остается у пиратов. Предатель заслуживает своей судьбы!

– С чего вы решили, что Тристан – предатель? – ледяным тоном осведомилась командир Танго.

– Вы забыли, что рассказала рей Хок? Тристан ушел к пиратам сам, добровольно, а не под дулом пистолета!

– Но это ничего не доказывает! Я давно знаю Тристана и уверена, что он не способен на предательство!

Разжалованная в майоры мадам рей Фол демонстративно закатила глаза:

– Голубушка, всем хорошо известно, что Тристан был вашим любимчиком и вы покрывали все его выходки. Так что ценность вашего мнения сравнима с прошлогодним снегом…

Майор рей Данс метнула быстрый взгляд на генерала. Та сидела, откинувшись на спинку стула, и отстраненно наблюдала за происходящим. По ее ничего не выражающему лицу было невозможно понять, о чем она думает.

– А я согласна с рей Данс, – подключилась к разговору полковник рей Хольт. – Рей Дор начинал свою службу на мысе Горн на моих глазах и за все эти годы ни разу не дал повода усомниться в своей лояльности.

Командир Гранита недовольно поджала губы, но промолчала. Спорить с куда более опытным командиром Стрел, которая к тому же была выше ее по званию, майор рей Фол не рискнула. Ко всему прочему еще слишком свежи были у всех воспоминания о ее собственном провале, когда в ночь Проводов Года именно из-за нее Гранит не сумел организовать надлежащую оборону и остановить атаку врага на летную базу.

– Не всегда нужно наставлять на человека оружие, чтобы заставить его сделать что-то вопреки его воле, – негромко заметила обычно сдержанная и молчаливая подполковник рей Борн.

Наступила долгая пауза, когда каждая из присутствующих обдумывала услышанное.

Нарушила тишину снова майор рей Данс; у нее была вполне конкретная цель, и она не собиралась сворачивать с пути.

– Мадам генерал, я хочу официально заявить, что, по моему мнению, требуется немедленно снарядить спасательную экспедицию!

Главнокомандующая не успела ничего сказать, ее опередила командир Гранита.

– Рисковать жизнями ради мужчины?

– При чем тут это? – неожиданно вмешалась молчавшая до этого момента Анелия эр Мада. – Рей Дор – авионер. А насколько я помню, мы своих никогда не бросаем!

– Да, но разумно ли ставить под угрозу сразу несколько жизней ради спасения одной, особенно во время боевых действий, когда на счету каждая авионера? – поменяла тактику майор рей Фол, поняв, что замечание мадам эр Мада встретило понимание у остальных собравшихся командиров.

– Совсем недавно мы точно так же рисковали жизнями авионер ради одной лин Монро, – напомнила майор рей Данс.

– Да, но лин Монро – народная героиня, – парировала командир Гранита. – А рей Дор…

– А рей Дор – герой мыса Горн, – решительно перебила майор рей Данс. – И герой настоящий, в отличие от мадам лин Монро.

– Герой, о котором в Арамантиде никто не знает, – тихо фыркнула майор рей Фол.

– Зато о нем знают все на мысе Горн. И нравится лично вам это или нет, но здесь его искренне уважают и любят. А мыс Горн сейчас – последняя надежда Империи, – отчеканила командир Танго. – Нам и так нелегко отбивать атаки Третьего континента, особенно сейчас, когда не приходится ждать подкрепления, а вся остальная Арамантида, того и гляди, падет. Еще несколько дней, и мы будем держать оборону исключительно за счет боевого духа, того самого, который так упорно тренировала мадам лин Монро, – невольно усмехнулась, оценив иронию ситуации, майор рей Данс. – Возвращение рей Дора на базу сотворит с боевым духом всего летного состава чудо и вдохновит авионер на то, чтобы стоять до последнего.

– Это если нам и впрямь имеет смысл стоять до конца, – негромко, но вполне разборчиво произнесла майор рей Фол и оглядела остальных командиров. – Империя-то, похоже, пала, и соотношение сил совсем не в нашу пользу…

Майор рей Данс выдохнула и вызывающе вздернула подбородок; похоже, ее оскорбил намек командира Гранита. Более опытная полковник рей Хольт задумчиво прищурилась и отвела взгляд. По лицу подполковника рей Борн пробежала быстрая тень сомнения.

Однако никто не спешил высказываться первой, все повернулись к генералу эр Спата, ожидая, что скажет она.

Главнокомандующая заговорила не сразу, но ее голос прозвучал твердо, без намека на сомнение.

– До той поры, пока жива хотя бы одна авионера, до той поры, пока она может подниматься в небо и сражаться с врагом, Арамантида не может пасть, – заявила она. – Мы будем стоять до конца.

* * *

– Механикер рей Марн, срочно на станцию! – услышал Ансель голос курьера и вздрогнул от неожиданности. Неловко вскочив, сделал вид, будто копался в инструментах, и неестественно деловито переспросил:

– На станцию?

Но курьера уже и след простыл.

Ансель облегченно выдохнул. Ему не хотелось, чтобы кто-то застал его за таким странным занятием, – и уж тем более не хотелось объяснять, для чего он копается в груде булыжников.

Положа руку на сердце, он и сам толком не мог этого объяснить. Точнее, мог, но причины звучали крайне нелепо. Слова Ёр о том, что она – то, что называют сердцем камня, все никак не шли у него из головы.

К сожалению, Ёр с тех пор Ансель так и не видел, и получить от нее ответы на свои вопросы не мог. Потому сейчас он проверял одну из своих версий. Раз Ёр сказала, что Ансель ее разбудил и что она – сердце камня, то получается, пробуждение должно было произойти на Седьмом Небе. А раз Ёр была здесь, на мысе Горн, значит, и разбуженный им камень должен быть где-то тут!

Да, версия невероятная, но ведь разбудил же как-то свой летный камень Тристан! А то, что ни к нему, ни к другим авионерам не являлись сердца их аэролитов в человеческой форме, – ну так ни один из них не будил камни на Седьмом Небе! Может, это такой побочный эффект?

Выстроив эту неоднозначную, сильно натянутую версию и условно приняв ее за верную, Ансель немедленно задался вопросом: где же его летный камень? Ёр он видел, а свой гипотетический аэролит – нет.

И тут Ансель вспомнил: для того чтобы выровнять баланс поврежденной «Грозы», они вместе с Тайреком наполнили булыжниками несколько ящиков и разместили их в трюме. Эти ящики до сих пор стояли в углу ангара, куда их сгрузили после того, как авион вернулся на мыс Горн. Разбуженный им аэролит мог находиться только в них.

Пусть и крайне сомнительная, эта теория не давала Анселю покоя. Он убеждал себя, что в ней слишком много натяжек и несостыковок, но настырный внутренний голос продолжал нашептывать: «А что, если это правда?»

Наконец Ансель сдался и, когда у него выдалась свободная минутка, отправился в ангар, разыскал те самые ящики и принялся перебирать булыжники.

Юноша по очереди брал в руки каждый камень, с замиранием сердца ожидая, что вот-вот один из них засияет в его руках, а он почувствует то невероятное ощущение единения, о котором рассказывали авионеры. Но чем больше пустели ящики, тем больше росла уверенность Анселя в том, что он просто идиот.

Курьер застала юношу в тот момент, когда на дне последнего ящика осталось лишь несколько камней. Фыркнув над собственной наивностью, Ансель решил все-таки не бросать дело, когда он так близок к его завершению.

Взяв в руки последний камень, Ансель ощутил, как на короткий миг сердце замерло в хрупкой надежде, – и криво ухмыльнулся. Разумеется, и этот оказался самым обычным булыжником. Что ж, пора прекратить забивать себе голову всякими глупостями.

Приняв это решение, юноша поспешил на железнодорожную станцию, расположенную совсем рядом с базой. Там его уже ждали и отвели к платформе с каким-то громоздким грузом, накрытым объемной конструкцией из фанеры и плотной ткани.

– На креплениях – печати Имперской Конструкторской и Министерства полетов, – сообщила Анселю начальница состава и протянула лист бумаги. – А здесь – письменное распоряжение мадам рей Брик, пусть небо ей будет крыльями, чтобы печати вскрыл лично Ансель рей Марн.

Сунув в руки онемевшему от неожиданности Анселю письменное распоряжение, начальница состава заторопилась прочь, наблюдать за разгрузкой остальных вагонов. А механикер еще некоторое время стоял на месте, чувствуя, как колотится сердце в груди. Юноша вспомнил о последнем письме мадам рей Брик, в котором она сообщала, что кое-что ему отправила, но не написала, что именно, на случай, если корреспонденцию перехватят шпионы. Однако она уверяла, что когда Асель это получит, то сразу поймет, что нужно делать.

Пальцы, срывающие с креплений печати, слегка дрожали – то ли от волнения, то ли от порывов холодного зимнего ветра. Фанерные панели поддались не сразу, но когда Анселю наконец немного удалось сдвинуть одну из них в сторону и заглянуть внутрь вагона, у него перехватило дыхание, а на глаза непроизвольно навернулись слезы.

Да, мадам рей Брик была права: он знает, что это такое и что нужно делать.

* * *

Зайдя в казарму, Ника замерла на пороге: в глаза сразу бросилось значительно увеличившееся количество идеально застеленных коек.

Девушка сглотнула ком в горле. Конечно, она понимала, что авионеры гибли во время боев, а за последние дни боев было… немало. И все же вид этих пустых коек подействовал почти так же, как если бы она увидела надгробия могил.

В казарме было пусто. Ника присела на свою постель и с облегчением выдохнула, увидев, что одеяло на койке напротив смято. Значит, Черная Берта жива. Ника откинулась на подушку, прикрыла глаза и подумала, что слишком взвинчена для того, чтобы уснуть.

И немедленно провалилась в сон – путешествие из Шайрели и переживания последних дней изнурили Нику куда больше, чем она осознавала.

Когда девушка проснулась, за окнами было уже светло. Казарма вновь пустовала, что вполне объяснялось временем завтрака. Поняв, что жутко проголодалась, Ника поднялась, поплескала себе в лицо водой из умывальника и отправилась в «деревяшку».

Внутри все было как обычно: тепло от горящего камина, вкусные запахи выпечки и жаркого, тихий гул голосов. Вот только эти голоса стихали за теми столами, мимо которых проходила Ника, и снова набирали силу за ее спиной. А холодные, осуждающие взгляды Ника ощущала почти физически.

Гадать о причинах долго не пришлось.

– Бросила рей Дора на произвол судьбы и сбежала, – донесся до нее шепоток. – А потом разбила «Грозу» в океане!

Ника едва не споткнулась от неожиданности – и от несправедливых обвинений. Все было совсем не так!

Больше всего девушке хотелось выбежать вон из «деревяшки», но это означало проявить слабость. Потому Ника глубоко вдохнула, собираясь с силами, и постаралась поступить так же, как Ванесса: гордо вздернула подбородок и с независимым видом пошла дальше, притворяясь, будто все это ее ничуть не задевает.

И вдруг подумала: а что, если Ванесса в такие моменты тоже переживает, а высокомерие – лишь маска, за которой она скрывает настоящие эмоции?

Ника не глядя наложила себе в тарелку что-то из съестного, невидящим взглядом обвела зал и уселась за ближайший пустой стол. Нацепила что-то на вилку, машинально положила в рот и прожевала, не почувствовав вкуса. Держать лицо, главное – держать лицо! Авионера – это лицо Империи, ее гордость и сила, и она не имеет права расстроенно хлюпать носом!

– Ника! – услышала она голос Нильсона. В следующий момент медбрат опустился рядом с ней на скамью. – Как же я рад тебя видеть! Я места себе не находил, пока тебя не было!

Девушка равнодушно кивнула. Обычно внимание и забота Нильсона всегда поднимали ей настроение, но сейчас ей было слишком плохо.

– Устала? – заметил юноша ее мрачное настроение.

– И это тоже, – неохотно ответила Ника.

– Тоже? А что еще? – встревожился Нильсон.

Отвечать не хотелось; более того, расспросы медбрата вызывали раздражение. Умом Ника понимала, что юноша всего лишь проявляет беспокойство, но эмоциям не было до этого никакого дела. Эмоции хотели взорваться и выплеснуться на ни в чем не повинного слушателя, которому не посчастливилось оказаться рядом…

Девушка глубоко вдохнула, пытаясь взять себя в руки. Дамы, в отличие от джентльменов, умеют контролировать свои чувства. Во всяком случае, должны уметь.

– Расстроилась из-за того, что обо мне болтают на базе, – наконец ответила она.

– Ты про эти глупые слухи о рей Дорс и «Грозе»? – сочувственно спросил Нильсон, беря девушку за руку.

На миг Ника испытала облегчение. Как же это приятно, когда тебя не осуждают и не обвиняют!

– Легко им говорить! – возмущенно продолжил юноша. – А вот оказались бы сами в логове пиратов, и я бы посмотрел, что бы делали эти болтуны… Да точно так же улетели бы!

От неожиданности Ника на миг застыла, а затем выдернула руку из руки Нильсона. Он поверил в то, что она бросила рей Дора и сбежала! И пусть он ее не осуждает, даже оправдывает, но… но как он мог подумать, что она способна на такой поступок?

Утихшее было раздражение забурлило с новой силой. Почти оттолкнув от себя полную тарелку, Ника резко поднялась и быстрым шагом направилась к выходу. Сбитый с толку Нильсон заторопился следом:

– Ника… Ника, подожди! Ты что, обиделась? Я что-то не то сказал?

Выйдя на улицу, Ника круто развернулась:

– Я не бросала Тристана, ясно тебе?

– Конечно, не бросала, – примирительно ответил медбрат. – Ситуация наверняка была безвыходной, и это вынудило тебя…

– Да никто меня не вынудил! – еще сильнее разозлившись, выкрикнула Ника. – Тристан сам ушел с пиратами! Ничего не объяснив! А тут еще эта лин Монро…

– Лин Монро? – непонимающе нахмурился Нильсон. – А она-то тут при чем?

Осознание того, что она едва не выболтала секретную информацию, подействовало на Нику, словно ушат холодной воды. Никто не знал, что лин Монро угодила в плен к пиратам. И не должен был знать.

Так ничего и не сказав, Ника отвернулась и зашагала прочь.

– Ника! – услышала она за спиной растерянный голос Нильсона. – Ника, прости! Я не хотел тебя расстраивать!

Девушка не остановилась. Она шла, сама не зная куда, ей хотелось оказаться подальше ото всех.

Ноги сами принесли Нику к ангару, где раньше стояли «Гроза» и «Молния», а теперь – только «Молния».

Снова нахлынуло чувство вины. Усевшись на какой-то перевернутый ящик, Ника в сотый раз принялась прокручивать в голове тот бой под Сирионом. Она могла бы сохранить авион, будь она чуть внимательнее… или уйди она в «волну» вместо штопора… или…

– Могу немного поднять тебе настроение, – услышала она вдруг знакомый голос, и из полутьмы ангара появился Ансель. – Хочешь?

Первым порывом Ники было ответить, что она вообще ничего сейчас не хочет! И ничто на свете – ничто! – не сможет поднять ей настроение.

Но Ансель без дальнейших расспросов и уговоров протянул ей руку, словно и не сомневался, что она согласится, и Ника почему-то позволила механикеру провести себя через территорию всей базы и пропускной пункт до разгрузочного перрона железнодорожной станции с загнанной в тупик платформой, на которой стояло что-то очень громоздкое, накрытое объемной конструкцией из фанеры и плотной ткани. А затем Ансель таинственно улыбнулся, приподнял край ткани и поманил Нику пальцем. Девушка безо всякого интереса заглянула внутрь – и ахнула, невольно отступив на шаг.

И почувствовала, как непроизвольно расплывается в восторженной улыбке.