Читать книгу Восьмирье. Мечты и пичальки. Книга 3 - Марина Ясинская - Страница 4

Проснувшись на другой день, Вика не сразу поняла, где она. Сложенные из камня стены наводили на мысль о средневековом замке, а меховое одеяло на кровати только усиливало это впечатление.

И тут нахлынули воспоминания о прошлой ночи. Вика закрыла лицо руками. Что же ей делать? До вчерашнего вечера она жила ожиданием «лишних» дней месяца, чтобы вернуться домой. И вот эти дни настали, но способ тёти Генриетты не сработал. И что теперь? У кого спрашивать, как найти дорогу обратно в свой мир? Даже поплакаться – и то некому: и Лукас, и майстер Нилс остались на других Осколках!

Чувствуя, как к глазам неумолимо подкатывают слёзы, Вика обняла подушку и приготовилась вдоволь порыдать. Проблемы от этого, конечно, не решатся, но станет немного легче, ведь в том, чтобы как следует пожалеть себя, есть какая-то особая горькая сладость.

Незатейливый план нарушила мечта: подсунула любопытную мордочку вплотную к лицу и лизнула в нос. Вика невольно хихикнула, и плакать стало как-то неловко; нельзя же вот так взять и разрыдаться, когда у тебя на лице улыбка!

– Ладно, ладно, не буду плакать, – пообещала девочка Ванильке, погладила её по пушистой головке, и мечта довольно зажмурилась. – Пойдём посмотрим, куда нас занесло.

Выйдя из комнаты, Вика медленно пошла по длинному коридору, в котором, несмотря на каменные стены, почему-то пахло тёплым деревом, изумрудным мхом и – Вика наморщила лоб – слышалось журчание ручья?

Любопытство подталкивало Вику заглянуть в каждую из приоткрытых дверей. За ними неизменно оказывались спальни, очень похожие на ту, где провела ночь она. Комнаты пустовали, но смятые постели давали понять, что кто-то там всё-таки ночевал.

Коридор привёл к широкой лестнице, и Вика спустилась вниз.

Вчера ночью, в темноте, она совершенно не рассмотрела внутреннее убранство резиденции темноходов, только почувствовала, что тут довольно уютно. При свете дня это ощущение лишь усилилось: красивые светильники, картины в золочёных рамах, резные перила на лестнице и тёплые янтарные тона. Похоже, обитавшие здесь темноходы знали толк в комфорте! А может, так было сделано потому, что после переходов через Тумарье особенно важно вернуться именно в такой уютный дом, где бы развеялись остатки прилепившихся в пути чужих горестей и обид.

Вика прошла через просторную гостиную и библиотеку, и до неё уже донёсся звон посуды из кухни, когда она внезапно услышала голоса из-за неплотно прикрытой двери.

– Не смей мне врать, – выговаривал один голос, и Вика сразу узнала в нём вчерашнего предводителя темноходов, майстера Йенса. – Ты хорошо обучен, и ты бы не стал помогать ей просто так. А денег у неё нет, с первого взгляда видно. Что ещё ценного могла предложить тебе взамен эта девчонка? Только осколок Сердца.

Вике не нужно было слышать второй голос, чтобы понять, кто находится в кабинете с майстером Йенсом. Конечно, Маркус.

– Посудите сами, ну что бы я стал делать с осколком Сердца? На него тут же сбегутся все кому не лень: и констебли, и раскольники, и Сопротивление. Оно мне надо?

– Тогда что она тебе пообещала?

Маркус ответил не сразу; похоже, он колебался.

– Свою мечту, – наконец признался он.

Вика невольно разинула рот. Ничего такого она ему не обещала! Собственно, всё наоборот, она чётко сказала ему: Ванильку ни за что не отдаст!

А может, он нарочно это придумал? Потому что не хочет говорить майстеру Йенсу правду? Но что это за правда такая? Вика и сама до сих пор не понимала, почему Маркус ей помогал.

– Хватит мне голову морочить, – устало вздохнул майстер Йенс. – А если уж сочиняешь, то хотя бы сочиняй достовернее. Неужели ты действительно веришь в то, что они существуют?

– Они существуют, и я их вижу. В детстве у меня жила одна.

– Да ну? И где же она сейчас?

– Она… – начал Маркус, и Вика затаила дыхание: ей давно уже хотелось узнать тайну. – Она ушла от меня, когда я решил стать темноходом.

– Хорошо, – немного раздражённо продолжил майстер Йенс, – предположим, что мечты и впрямь существуют. Зачем тебе чужая мечта? Неужто других нет?

– Её мечта очень похожа на мою. Так сильно, что порой мне кажется, будто это моя мечта и есть.

Наступило долгое напряжённое молчание.

– Подведём итог, – через некоторое время заговорил майстер Йенс. – Ты нарушаешь одно из главных правил темноходов и ведёшь через Тумарье неподготовленного человека – и ради чего? Потому что веришь в сказочки про крылатые мечты и якобы видишь одну из них у этой девчонки? Рискнуть главной заповедью темнохода, чтобы обзавестись домашней зверюшкой? Зверюшкой для дома, которого у тебя даже нет? Эх, Маркус, я был о тебе лучшего мнения.

Маркус не ответил, но Вика догадалась, что он, скорее всего, просто пожал плечами в этой свойственной ему раздражающей манере.

– Ладно, оставим пока вопрос с обещанной тебе оплатой, – сказал майстер Йенс, и Вика поняла, что он не поверил Маркусу. – Зачем девчонке понадобилось в Фортугу?

– У неё пропала тётя, и она хотела встретиться с картографом.

Снова наступила тишина, и Вика решила, что глава Совета темноходов, скорее всего, опять не поверил Маркусу.

– Много кто хочет отыскать своих пропавших родственников, но никто не водит всех подряд к картографу, – протянул майстер Йенс. – Собственно, о картографе вообще мало кому знать полагается. Откуда узнала она? Уж не от одного ли слишком болтливого темнохода, а?

У Вики ужасно зачесался нос, и она пропустила всё, что сказал Маркус, пока боролась с неодолимым желанием чихнуть. Зато слова майстера Йенса она услышала прекрасно:

– Если выяснится, что ты меня обманывал или что-то недоговаривал…

– Я помню про яму, майстер Йенс, – перебил Маркус.

«Что это за яма такая, которой они всех пугают?» – подумала Вика.

– А девочка пусть пока поживёт здесь. Может, у неё и нет осколка Сердца мира, но что-то с ней не так. Может, ты недоговариваешь, а может, и правда не знаешь, но я чую тайну, когда она рядом, и хочу её раскрыть.

Маркус ничего не сказал в ответ. А через несколько мгновений ручка двери начала поворачиваться, и Вика едва успела отбежать и спрятаться за углом.

Выждав пару секунд, она как ни в чём не бывало пошла на звуки из кухни. За поворотом коридора Вика, разумеется, едва не столкнулась с Маркусом и постаралась как можно убедительнее изобразить удивление.

– О, привет, – поздоровалась Вика.

– Угу, – буркнул темноход.

Такой ответ никак не располагал к дальнейшему разговору, но у Вики накопилось слишком много вопросов, и она не собиралась откладывать их на потом.

– Ну и кто я теперь? – сразу перешла она к делу.

– В каком смысле? – не понял Маркус.

– Я здесь гостья или пленница? Я могу уйти – или мне не позволят?

– Уйти-то ты можешь, но… куда ты подашься?

– Я…

Вика замолчала. И правда, раз темноходы не собираются держать её под замком и она свободна – куда она пойдёт? В Ово её приютил майстер Нилс, в Куидаме была тётя Генриетта. А тут Вика никого не знала.

– Я об этом не думала, – честно призналась она.

– А о чём думала? – без всякого сочувствия спросил Маркус.

– О том, как мне теперь вернуться в свой…

Вика не договорила, потому что Маркус неожиданно закрыл ей рот рукой, потащил за собой, завёл в какой-то тёмный тесный чулан и захлопнул дверь.

– Поменьше болтай об этом вслух! Майстер Йенс и так пока не до конца поверил, что у тебя нет осколка Сердца Восьмирья, а ты ещё и про другой мир собираешься растрепать! Кстати, осколок у тебя?

Вика показала на шнурок на шее.

– Не лучшее место, – покачал головой Маркус. – Его легко заметить, особенно если знать, что ищешь.

– И где мне прикажешь его носить? В кармане? Он оттуда запросто вылетит! А из рюкзака – тем более.

– Тогда замаскируй его как-нибудь, – проворчал Маркус. – И помалкивай про свой дом! Если майстер Йенс вдруг узнает, что ты из другого мира, тогда тебя точно так просто не отпустят!

– А для чего вам… ему наш мир?

Маркус пожал плечами.

– Пока он не догадывается, что, кроме Восьмирья, есть и другой мир. Но если узнает, наверняка никуда тебя не отпустит. Будет держать при себе и думать, какую выгоду можно получить, попав туда.

– Ну, предположим, – согласилась Вика. – А осколок Сердца мира ему зачем? Он тоже не хочет воссоединения Восьмирья? Как раскольники? Он с ними заодно? Или он один из них?

– Почему ты решила, что мы не хотим воссоединения Восьмирья? – нахмурился Маркус, и Вику царапнуло это «мы». Ей было спокойнее думать, что Маркус на её стороне, а не на стороне темноходов, которые ей пока вроде и не враги, но и помогать не станут, если это пойдёт против их интересов. А тут вдруг – «мы»…

– Да потому, что тогда пропадёт Тумарье и вы все лишитесь работы, – сказала Вика. – Пока есть оно, нужны и вы, все из себя такие важные и особенные. А если Тумарье исчезнет, никто больше не будет в вас нуждаться, и вы станете самыми обычными людьми.

Несколько долгих мгновений Маркус сверлил Вику холодным взглядом.

– Ты думаешь, я так уж хотел стать темноходом? – неожиданно спросил он. – Думаешь, мне плохо жилось обычной жизнью?

– Не знаю, – честно ответила Вика. – Я вообще почти ничего о тебе не знаю… А ты бы хотел опять жить обычной жизнью?

Маркус отвернулся, и Вике показалось, будто он украдкой смахнул слезинку, хотя, скорее всего, просто прикрыл глаза ладонью, а потом покачал головой, словно желая продемонстрировать, что думает о всяких глупых девочках и их глупых вопросах.

– Кстати, раз уж ты спросила: майстер Йенс сказал, что пока ты можешь оставаться в нашей резиденции…

– Чтобы удобнее было за мной присматривать? – перебила Вика.

– Да, – не стал скрывать Маркус, и Вика даже немного опешила – она не ожидала услышать правду, да ещё так, в лоб. – Но ты не обязана сидеть в четырёх стенах. Так что, если хочешь выйти…

– Хочу. – Вика снова не дала темноходу договорить. – Я пойду к картографу. В конце концов, я же ради него сюда пришла.

– Не только, – напомнил Маркус.

– Да, не только. Ещё – чтобы убежать от констеблей. Но, как оказалось, тут и без них хватает тех, кто хочет меня схватить.

– Да уж, – усмехнулся Маркус.

– Расскажешь, где живёт картограф? – спросила Вика.

– Давай лучше покажу.

Дом картографа находился в самом центре Фортуги, которая при свете дня снова преобразилась. Ничего не осталось от мрачного, угрюмого, унылого города, который Вика видела ночью. Сейчас Фортуга шумела и бурлила жизнью, а жизнь эта крутилась вокруг моря. Тут и там висели рыболовные сети, стояли пузатые бочки и лежали свёрнутые канаты, на хитрых приспособлениях сушили водоросли, за прилавками разделывали рыбу, а на земле рядом с ними кошки терпеливо выжидали, когда им перепадёт рыбий хвост или голова. В мастерской, мимо которой прошли Вика с Маркусом, чинили паруса. В витрине магазина напротив красовались бусы и браслеты из янтаря и жемчуга. Из таверны под названием «Рыбак и волны» пахло жареной рыбой.

Наконец Маркус остановился перед большим домом из серого кирпича, разделённым посередине узкой, не больше двух метров, оштукатуренной секцией песочного цвета. Вика не сразу поняла, что это не одно здание, а три: два обыкновенных кирпичных и вот это узенькое между ними, с красной входной дверью, крошечным балконом на втором этаже и круглым окошком под крышей.

– Картограф немного со странностями, так что не обращай внимания, – предупредил Маркус и, прежде чем Вика успела спросить, что это за странности, дёрнул за цепочку колокольчика, висящую рядом с красной дверью.

Никто не ответил. Маркус попробовал ещё раз – с тем же успехом.

– Странно, в это время майстер Куртис обычно дома, он не любит выходить по утрам, – пробормотал темноход и постучал в дверь кулаком.

От первого же удара дверь приоткрылась.

Маркус нахмурился, толкнул дверь и крикнул в образовавшийся проём:

– Эй! Майстер Куртис! Вы дома?

Никто не откликнулся, и Маркус, недолго думая, зашёл внутрь. Вика нерешительно последовала за ним.

Дом внутри оказался вполне удобным. Да, очень, очень узким, но из-за того, что одну стену, от пола до потолка, занимала картина, изображавшая лесную чащу, комната выглядела шире, чем на самом деле. За раздвижной дверью скрывалась кухня. Тоже крохотная, и всё же в ней уместилась компактная печка, маленькая мойка и прибитая к стене широкая полка, которая при необходимости могла быть как разделочной доской, так и обеденным столом – не зря же под ней стоял высокий табурет. Все остальные стены, кроме одной, с окном, откуда открывался вид на соседнюю улицу, занимали полочки, а на них в идеальнейшем порядке стояли баночки и мешочки с продуктами, посуда и прочая кухонная утварь.

Пока Вика осматривалась, Маркус без стеснения пробежался по всему первому этажу, от гостиной до кухни, и стал подниматься по крутой винтовой лестнице. Вика пошла за ним.

На втором этаже находилась спальня. Белые стены и многочисленные зеркала, отражавшиеся друг в друге, создавали иллюзию бесконечного пространства. Широкая белая кровать занимала почти всю комнату от стены до стены и была застелена настолько безупречно, что лечь на неё казалось кощунством.

Никаких других комнат там не было, и Маркусу потребовалось лишь несколько мгновений, чтобы окинуть всё быстрым взглядом, прийти к очевидному выводу, что никого тут нет, – и начать подниматься ещё выше.

Третий этаж разительно отличался от двух других. Не только из-за того, что все стены занимала гигантская карта, а на скошенном потолке было нарисовано ночное небо, с которого на тонких проволоках разной длины свисали многочисленные фонарики. И не из-за чудесного вида на море, открывавшегося из круглого окна. И даже не из-за массивного рабочего стола удивительной красоты и самого уютного плюшевого кресла, какое Вика когда-либо видела. Нет, эта комната, явно служившая хозяину дома рабочим кабинетом, отличалась от остальных царящим в ней бардаком.

«Как может человек, у которого идеальный порядок в других комнатах, работать в таком хаосе?» – подумала Вика и вдруг поняла, что тут был вовсе не бардак. Бардак – это когда всюду разбросаны вещи и ненужный хлам громоздится по углам. А тут стул валялся на полу, и у него была сломана ножка, выдвижные ящики стола вытащены наружу, и всё их содержимое вывалено на пол, бумаги и карты на столе залиты опрокинутыми чернилами, а застеклённые дверцы высокого шкафа разбиты, и осколки валяются на полу, на заляпанном грязными следами ковре.

Нет, вовсе не хозяин дома не следил тут за порядком; кто-то пробрался в кабинет и устроил настоящий погром. Вика потянула носом и уловила запахи выкопанной из земли картошки, горячего воска, спешки и смолы. А тут ещё и Ванилька выбралась из рюкзака, сделала круг по кабинету, взлетела под потолок и уселась на один из свисающих фонарей, встревоженно озираясь по сторонам. И Вика поняла: тот, кто вломился в дом, сначала что-то искал, а потом, не найдя, разозлился и решил крушить всё вокруг.

Видимо, Маркус пришёл к такому же выводу.

– Похоже, мы опоздали, – сказал он. – Кто-то успел побывать тут до нас.

– Хорошо, что картографа не было дома, – сказала Вика, – а то мало ли что они бы с ним сделали!

– С чего ты взяла, что его не было? Я думаю, как раз наоборот, майстер Куртис был дома, но эти люди, кто бы они ни были, увели его с собой.

– А может, он просто вышел… не знаю… прогуляться? Или за продуктами? – Вике отчаянно хотелось верить в лучшее. – Давай просто подождём, вдруг он скоро придёт?

– Не думаю, – покачал головой Маркус. – Майстер Куртис очень не любит выходить по утрам. Никогда не слышал, чтобы он показывал нос из дома раньше заката. Нет, я почти уверен: кто бы здесь ни побывал, они забрали картографа с собой. И карту, видимо, тоже.

– Откуда ты знаешь, что её тоже забрали? Ты посмотри, сколько их там! – кивнула Вика на рабочий стол, на котором громоздились многочисленные карты.

– Той, которая показывает любого обитателя Восьмирья, среди них нет. Она не такая.

– А какая? Ты что, её раньше видел?

– Нет. Но слышал, как рассказывали другие. Говорят, она не плоская, а объёмная.

– Может, она просто раскладывается? – предположила Вика, вспомнив о книжках-раскладушках из родного мира, на разворотах которых появлялись объёмные картинки.

Маркус небрежно пожал плечами, но всё же принялся копаться в завалах карт, Вика к нему присоединилась. Вот только как искать вещь, когда не знаешь, как она выглядит? Каждая карта, которую Вика брала в руки, могла быть той самой. Во всяком случае, все они казались очень детальными. Но ни одна из них не была объёмной.

Ванилька слетела с фонаря на пол, нырнула под шкаф и выкатила оттуда что-то маленькое и тяжёлое. Это что-то покатилось по полу и остановилось, ударившись о Викину ногу.

Вика нагнулась и подняла стеклянный шарик тёмно-синего цвета. Повертела его в руках, посмотрела на свет. В кобальтовой глубине что-то вспыхивало и гасло.

– Красивый, – сказала Вика Ванильке.

Мечта наклонила головку и согласно чирлыкнула.

– Нет её здесь, – подытожил Маркус. – Тот, кто увёл майстера Куртиса, забрал и карту. Пойдём отсюда.

– Но как же… но тогда где…

Вика не договорила. Только сейчас она осознала, как сильно надеялась встретиться с картографом и узнать, где находится тётя Генриетта. Она уже решила, что не стоит считать тётю предательницей из-за того письма. Сначала надо с ней поговорить и всё выяснить. И потом, тётя знала, как переходить из Восьмирья в Викин мир и обратно. Значит, она единственная могла ей помочь. Возможно, Вика и правда допустила какую-то ошибку, сама того не заметив, и именно потому у неё не получилось вернуться домой.

Да, тётя Генриетта по-прежнему оставалась единственной надеждой на возвращение в родной мир. И даже если она сейчас на другом Осколке, Вику это не пугало. Она уже дважды путешествовала по Тумарью – и как-то справлялась. Справится и ещё раз. Собственно, путешествие по Тумарью волновало её куда меньше, чем то, удастся ли снова уговорить Маркуса её провести. Да, она может ходить по Тумарью и не сойти с ума, а вот найти в нём дорогу на нужный Осколок – нет.

Но единственная ниточка, которая могла бы привести к тёте Генриетте, только что оборвалась в разгромленном кабинете картографа. И что теперь?