Читать книгу Тени солнечного города - Мария Брикер - Страница 6

Ирочка Белозерова к поручениям шефа относилась ответственно и, ко всему прочему, имела одно неоценимое качество – она легко умела расположить к себе людей. Обладая простой, открытой душой и глазами, полными искреннего участия к судьбе ближнего своего, Ирочка без особого труда добивалась от собеседника любой нужной ей информации. Поэтому уже через час она выходила из деканата опустевшего на лето института, в котором училась Елизавета Самарина, держа в руках список с телефонами и именами сокурсников девушки. Представившись журналисткой вымышленного журнала и сославшись на то, что она пишет статью о жизни Елизаветы Самариной, Ирочка обзвонила всех и, вычислив из немногочисленных оставшихся в Москве на летние каникулы тех студентов, кто был особо приближен к кругу общения девушки и обладал наиболее полной информацией о ней – а таких оказалось всего трое, – собрала их в одном недорогом, но уютном кафе, расположенном в центре города. Отказаться от ее приглашения было сложно – обещанная халява сломила слабое сопротивление, хотя особенно никто и не отказывался, все дружно охали в трубку, сочувственно вздыхали и обещали помочь. К девяти часам вечера вся компания уже была на месте. Ирина заказала ребятам пиво, соленые орешки и чипсы, но студенты не прикасались к угощению, а внимательно разглядывали ее. Было заметно, что их что-то беспокоит.

– Скажите, Ирина Матвеевна, – настороженно спросил один из компании, Костик Завьялов, худой длинноволосый парнишка, облаченный в ярко-оранжевый свитер, который был велик ему размеров на шесть. – То, что мы вам расскажем, не повредит памяти Лизы?

– А что, информация, которую вы собираетесь мне рассказать, может как-то скомпрометировать девушку?

– Ой, ну я не то хотел сказать, – покраснел парнишка. – Вы не добавите ничего такого от своего лица о Лизе? Ну, знаете, как бывает, мы вам одно, а вы потом такого понапишете, что глаза из орбит повылезают.

– Во-во, – подтвердила Катя Логинова, красивая темноволосая девочка, увешанная всевозможными фенечками с ног до головы. – Мы сейчас вам о Лизе одно расскажем, а потом в вашем журнале какая-нибудь лажа выплывет.

Третья девочка, белобрысая остроносая Таня Матвеева, интенсивно закивала головой и ничего не сказала.

– Что вы, что вы, – возразила Ирина и искренне улыбнулась. – В нашей редакции такие вещи недопустимы. После того, как статья будет готова, каждому из вас будет передан экземпляр для детального изучения, и только после этого, если вам все понравится и вы подпишете материал, статья будет опубликована.

– Ну тогда все о’кей, – обрадованно сказал Костик, пригубил пиво, до этого нетронутое из принципиальных соображений, и спросил: – Что вы хотели узнать о жизни Лизы? Мы постараемся на все вопросы ответить.

– Расскажите то, что сами считаете нужным, а потом я уточню детали, которые мне будут непонятны, – мягко попросила Ирина.

– Тогда ты начинай, Кэт, – дал указание подруге Костик. – Ты у нас о Лизавете лучше всех расскажешь.

– Н… да, – задумчиво сказала Кэт, и глаза ее увлажнились. – Жаль ее, сил нет! Мы до сих пор в себя прийти не можем. Вся группа на похоронах в голос выла, гроб весь цветами завалили. Были и такие, которые в обморок грохались, наша Танька, например, – девушка кивнула в сторону подруги, – впечатлительная она у нас очень.

– При чем тут впечатлительная, – возразила Таня. – Несправедливо это! Не за что ее было убивать, она ведь такая была… таких нет больше, – еле слышно сказала Таня и заплакала.

– Ну хватит нюни распускать, – резко осадила ее Кэт. – Ирина Матвеевна пришла получить дельную информацию о Лизе, а не слушать твои причитания. Но если честно, – более мягко сказала Катя, обращаясь к Ирине, – у всех в тот день на устах был вопрос: «Почему она?» – но никто не находил ответа. Лизу любили все. Преподы наши предрекали ей великое будущее, она самая талантливая из всех была. Сочетала, что называется, несочетаемое. Все ее работы на выставках первые места занимали. Ей на втором курсе уже работу высокооплачиваемую предлагали, только она все время отказывалась, говорила, что хочет сначала нормально доучиться, а деньги ей по фигу были, как и собственная внешность.

– Лиза была непривлекательна внешне? – спросила Ирина.

– Непривлекательна? – переспросила Кэт. – Да нет, вполне симпатичная она была. Я по поводу одежды говорила – напялит вечно на себя невесть что. Потрясающее несоответствие: жуткий вкус в одежде и изысканный, утонченный в дизайне и оформлении помещений.

– Ну, это ты чересчур хватила, – возмущенно возразил Костик. – Шмотки она, конечно, нестильные таскала, но вполне соответствующие ее облику. К тому же, чтобы прикинуться нормально, нужно бабки иметь, а у нее их сроду не было. И с внешностью у Лизаветы нашей большие проблемы были, я к ней полгода привыкал, но потом пообщался с ней поближе и перестал замечать ее некрасивость. Вспомни, Кэт, ты сама мне все уши в первый день учебы прожужжала: смотри, какой крокодил с нами учиться будет, кошмар, кошмар, – смешно передразнил Костик подругу.

– Мало ли что я тогда говорила, – обиженно поджала губы Катя. – Я ведь тогда молодая и глупая была. Сейчас-то я понимаю, что неважно, какие у девушки глаза и нос – главное, что у нее внутри. А ты, болван, этого не понимаешь, прыщик маленький вскочит на моем лбу, ты сразу нос от меня воротишь.

– Понимаю я все, – разозлился Костик. – Тоже мне, сравнила жопу с пальцем! Не сомневаюсь, что у Лизы внутри было что-то, только этого у тебя и подавно нет. Вот и приходится довольствоваться внешней оболочкой.

– Что ты сказал? – разгневанно прошипела Кэт и сверкнула глазами так, что даже Ирине стало не по себе. Необходимо было что-то предпринять, чтобы остановить скандал.

– Лиза имела близкого друга? – спросила Ирина, чтобы привлечь к своей персоне внимание и разрядить накалившуюся обстановку.

– Конечно, имела. Самого потрясающего парня на нашем курсе прибрала к рукам, а нам пришлось довольствоваться всяким хламом, – злорадно сказала Катя и выразительно посмотрела в глаза своему обидчику.

«Ничья», – мелькнуло в голове у Ирины, и она задала следующий вопрос:

– Они долго встречались?

– Не очень, – ответила Катя, удовлетворенная результатом словесного поединка с Костиком. – Семен Гольденштейн на втором курсе пришел, перевелся из другого института. Не прошло и двух недель, а у них уже роман завязался. Любовь началась страшная. Они как две половинки одного целого были, к тому же Семен – еврей. Лиза ведь по родному отцу еврейка, и для нее почему-то очень важно это было. Глупость, по-моему, но это у нее такой заскок был. Повернутая она на этой теме была. Они даже пожениться собирались, Семен ее и родителям представил.

– Родители не возражали против их брака? – спросила Ира, ей показалось, что она наконец-то нащупала что-то важное.

– Что вы, напротив, были только рады этому, – ответил Костик. – Мне Семен рассказывал, что мать его очень обрадовалась, что он нашел себе девушку подходящую. До этого у него была подружка, но мать ее категорически не приняла, думаю, без национальных заморочек здесь не обошлось. Я у Семена в гостях был, и он мне фотографии показывал. Видел я его бывшую – красавица, ничего не скажешь, разница с Лизой колоссальная, ничего общего нет.

– Может быть, Семен выбрал Лизу, потому что хотел успокоить свою мать? – осторожно спросила Ира.

– Нет, – твердо сказала Кэт. – Лизу он любил. В любви невозможно притворяться. По Семену все девчонки курса сохли, а он будто никого вокруг не замечал, кроме своей Лизы.

– Как я поняла, свадьба не состоялась из-за смерти Лизы? – спросила Ирина. Но ребята не отвечали, а только испуганно переглядывались и сконфуженно опускали глаза, когда Ира смотрела на кого-то из них. – Они поссорились, да? – мягко спросила она, когда пауза затянулась.

– Да, – тихо ответила Таня.

– Из-за чего это произошло?

– Этого мы не скажем, – резко сказала Кэт.

– Не надо, если не хотите, – равнодушно вздохнула Ирина и посмотрела в окно. – Мне уже кое-что рассказали об этой ссоре. Лиза изменила Семену, поэтому он от нее ушел. – Ира намеренно высказала версию, которая была, на ее взгляд, самой абсурдной, и, к счастью, попала в цель. Ребята округлили глаза.

– Ты слышала это, Кэт?! – громко возмутился Костик, который не выдержал первым наглой клеветы. – Кто это вам такое фуфло понагнал? Не так все было!

– А как? – не выражая особенного интереса, спросила Ирина.

– Хорошо, мы вам все расскажем, но только потому, что не хотим, чтобы вы печатали про Лизу всякую ерунду, – взял на себя инициативу Костик. – Только одно условие, об этой истории вы в своей статье ничего писать не будете. Так и знайте, мы статью не завизируем, если вы об этом напишете.

– Согласна, – кивнула головой Ирина.

– Вечеринка у нас была. Собрались мы нашей дружной компашкой пивка попить и покуражиться. Было это у Лизы дома, у них с сестрой родичей нет, и она всегда нас к себе звала, никогда не отказывала. Выпили мы, посидели, а потом провал… Хрен его знает почему, никто ничего не помнит. В общем, и рассказывать-то нечего, только после того вечера у Лизы резко разладились отношения с Семеном. Что там произошло, никто из нас не знает. До этого они вообще не ссорились. А тут раз – и полный разрыв. Мы, конечно, переживали за них, понять пытались, из-за чего это могло произойти, и пришли к выводу, что Семен кого-то оприходовал той ночью, а Лиза об этом каким-то образом узнала.

– А много народу было на той вечеринке? – заинтересованно спросила Ирина.

– Да не особо: мы втроем, Лиза и Семен соответственно, две девочки из нашей группы, близняшки, Мила и Лиля, случайно к нам прибились, они обычно с нами не тусуются, ну, и Настя Колесникова – бывшая лучшая подруга Лизы.

– Я думала, это вы самые близкие друзья Лизы? – удивленно спросила Ирина.

– Мы по институту друзья, а с Настей Колесниковой Лиза с детства дружила. Как она говорила, с Настей они еще в один горшок писали.

– А почему – бывшая?

– Потому, – неприязненно ответила Катя. – Сообразила, наверное, наконец-то, что своей жизнью надо жить, а не Лизкиной. Она за ней как банный лист везде таскалась, даже в институт они вместе поступили. Только таланта у нее художественного не было, учиться ей было тяжело, и, если бы не Лиза, Настю отчислили бы уже на первом курсе. Лиза сама неоднократно предлагала Колесниковой перевестись в другой институт, но она упрямилась, по пять раз один и тот же зачет пересдавала. Лизка ее буквально за уши за собой тянула.

– Тянула, тянула – и надоело ей, наверное, тянуть. Мы даже удивились, что Настя забрала свои документы и ушла из института, – вставил свое слово Костик. – Наплела нам, что, мол, решила поступать в медицинский, видит в этом свое призвание. Ей, конечно, никто не поверил, потому что забрала она свои документы в середине второго курса. На фига это нужно было делать? Придурочная какая-то.

– Значит, Настя ушла из института, и после этого у нее прекратилась дружба с Лизой?

– Окончательно и бесповоротно, – убежденно сказал Костик. – Во всяком случае, вместе мы их больше не видели.

– А Семен? Он до сих пор учится у вас на курсе? – спросила Ира.

– Семен тоже ушел, – продолжила Кэт. – До конца второго курса доучился, хотел Лизу вернуть, но не вышло. – Кэт помолчала некоторое время, потом добавила задумчиво: – Лиза вела себя так, будто Семена больше не существует. Но это она только вид делала. Извелась вся, похудела, но не простила его.

– Видно, той ночью она воочию измену его видела, – нерешительно сказала Таня, которая до этого почти все время молчала. – Мы поэтому пытались с Семеном после смерти Лизы связаться, хотели, чтобы он на похороны пришел и прощенье еще раз у нее попросил. Только он за границей в это время был, а его мать категорически отказалась сообщить ему о трагедии. Он до сих пор ничего не знает, вернется только через пару месяцев.

– И у вас совершенно нет никаких подозрений, с кем мог в ту ночь переспать Семен?

– Послушайте, – неожиданно разозлилась Кэт, и голос ее приобрел истерические нотки. – Я что-то не пойму, зачем это вам? Мы вам рассказали о том, что Лиза – чиста и непорочна, что вам еще надо?! Да с любой из нас он мог в тот вечер переспать. Это вообще никакого отношения ни к чему не имеет. Глупость это все! На той вечеринке все «в ноль» были. И он не исключение! Выпил, и башню от пива сорвало. Я бы на месте Лизы простила – а она нет! Гордая она очень была!

– Прекрати! – крикнул Костик, схватил Кэт за плечи, развернул к себе лицом и посмотрел ей в глаза. – Прекрати немедленно, – еще раз, но уже тише сказал он, и Кэт сразу успокоилась и сникла. – Простите ее, – обратился он к Ирине, – у нас всех нервы сдают после смерти Лизы. Спрашивайте еще, мы ответим на ваши вопросы.

– Да, да, простите меня, – добавила Кэт совершенно спокойно, будто и не было у нее до этого срыва, – спрашивайте, Ирина Матвеевна.

– С сестрой у Лизы были хорошие отношения? – задала Ира последний вопрос.

– Лизавета сестру обожала, – плотоядно улыбнулся Костик и сразу получил подзатыльник от Кэт. – Ну чего ты? – обиделся он.

– Нечего слюни распускать, – осадила Костика Кэт и обратилась к Ирине: – Я когда в первый раз Аньку увидела – обалдела, даже сразу не поверила, что они сестры. Мне Лиза рассказала, что Анна сводная, а не родная ее сестра. Мать у них одна, а отцы разные. Тогда мне стало понятно, почему они совсем не похожи между собой. Анька симпатичная, волосы светлые, а Лиза, видно, в своего отца пошла. Он погиб, когда ей было всего три месяца. Потом ее мать вышла замуж еще раз, и родилась Анна. Разница у них в возрасте небольшая, всего два года.

– Не симпатичная, а красивая, – влез Костик и еще раз получил подзатыльник от Кэт.

– Сестры ладили между собой? – еще раз повторила свой вопрос Ирина, потому что ответ Костика ее не устроил.

– Лиза после смерти родителей заменила Аньке мать. Они же сиротами остались. Два года назад отчим умер, мать недавно за ним отправилась, и Лиза все заботы об Анне на себя взяла: стирала, убирала, готовила. Анька, по-хорошему, ленивая очень. Лиза ее жалела. Теперь Аня одна совсем осталась, жалко мне ее, – Кэт замолчала, и глаза ее опять увлажнились.

– А на что же девочки жили? Анна работала?

– Как же, будет она ручки марать. Она и в институт не стала поступать. Говорю же, ленивая она очень, – раздраженно ответила Кэт, и глаза ее сразу просохли.

– Но ты же мне до этого сказала, что Лиза тоже не работала. Где же они деньги брали? – удивленно спросила Ира.

– Ну вы даете, откуда же, по-вашему, студенты деньги берут? – воскликнула Кэт так, будто Ирина спросила абсолютную глупость.

– Откуда? – заинтересованно спросила Ира.

– А предки на что? – вставил свое слово Костик. – Отец им деньги оставил, на это и жили. И деньги, судя по всему, немалые. Анька, во всяком случае, себе ни в чем не отказывает, одевается как топ-модель: шузы за двести баксов, джинса родная – даже я при своих богатых шнурках себе такого позволить не могу.

– Шнурках? – переспросила Ирина.

– Ну да, шнурки – это предки, – объяснил Костик.

– Понятно, – улыбнулась Ирина. – А почему же тогда Лиза так плохо одевалась?

– Так это Аньке отец деньги оставил, а не Лизе. Лиза только временным опекуном была, и, хотя Анька не возражала против того, чтобы Лиза на себя их тратила, она ничего подобного себе не позволяла. Но надо было знать ее. Она, знаете, какая была? Таких нет больше, понимаете? Это счастье было – знать ее, быть с ней рядом. Она только отдавала и ничего не требовала взамен, – с надрывом сказал Костик и заплакал…

Ирочка Белозерова узнала еще многое о Елизавете Самариной, после выпитого пива языки у студентов развязались окончательно, и они, обливаясь слезами, засыпали Ирину рассказами о Лизе. Ни одного плохого слова в адрес девушки произнесено не было, только самое хорошее говорили они о ней, и говорили так, что Ирина сама чуть не расплакалась. Расчувствовавшись, Ирина поблагодарила ребят за помощь, заказала им еще по пиву, простилась и вышла на улицу. На улице уже было темно, она посмотрела на часы – полночь. Озадаченная, она постояла некоторое время в нерешительности. Жила Ирочка в ближнем Подмосковье, в городе Железнодорожном, и пять минут назад последняя маршрутка, на которой можно было добраться до ее дома, отбыла от станции метро «Новогиреево». Пользоваться электричками в столь позднее время Ирочка боялась, а таксисты запрашивали такую сумасшедшую сумму, что расстаться с ней было бы кощунственно, потому что после этого пришлось бы ограничить себя в потреблении тортиков и пирожных, а также сдобных булочек на целых три дня. Такого Ирочка допустить не могла, поэтому после некоторого раздумья она зашла в ночной магазин, купила бисквитный тортик, украшенный взбитыми сливками, чтобы не скучно было коротать время в одиночестве, и отправилась к себе в офис писать отчет для своего шефа о жизни Елизаветы Самариной.

Прибыв в контору, Ира приготовила большую кружку кофе, щедро разбавила его сливками, отрезала пару внушительных кусков кулинарного шедевра, разместила их на тарелке и в предвкушении удовольствия уселась за стол. Не успела она поднести ложку ко рту, как зазвонил телефон.

– Алло, – ответила она на телефонный звонок.

– Ирунчик, почему ты до сих пор на работе? – спросил взволнованно ее муж. – Почему ты не позвонила и не предупредила, что задерживаешься?

– Венечка? Ты же сегодня в ночную смену работаешь? – в свою очередь удивилась Ирина. Муж Ирины работал шеф-поваром в ночном клубе. Сегодня он должен был трудиться всю ночь на очень важном банкете, поэтому она не стала звонить домой, а в ресторан тем более, так как муж очень не любил, когда его отрывали от таинства поварского искусства.

– Банкет отменили, я пришел домой пораньше, а тебя нет. Я так волнуюсь, Ирунчик. Что случилось?

– Венечка, у меня все в порядке, не волнуйся. Просто я на маршрутку опоздала и решила остаться в офисе на ночь.

– Бедная моя, – сочувственно сказал Белозеров. – А ты не голодная? Хочешь, я приеду и привезу тебе покушать? Я сегодня приготовил для тебя биточки из парной свининки, залитые сметанным соусом с грибочками.

У Ирочки потекли слюнки, но она стойко ответила: «Нет». Время было позднее, и рисковать мужем ради любимых биточков она не стала, тем более на столе ее ждал тортик, на который она сразу же и обрушила весь свой разыгравшийся аппетит, как только простилась с мужем.