Читать книгу Горькая дольче вита - Мария Брикер - Страница 4

Просыпаться не хотелось. Не хотелось возвращаться в реальность, но настойчивый стук в дверь заставил Настю выбраться из постели. Она набросила халатик и поплелась открывать. Так она и думала: явилась подруга Маринка. Только Звенигородская игнорировала звонок и всегда являлась, когда ее никто не ждет.

– Мармеладовна, ты живая?! – заорала Маринка с порога.

– Как видишь, живая. Я просто спала, – буркнула Настя и потерла виски – голова раскалывалась.

– Чего к телефону не подходишь? Второй день звоню, звоню – ты трубку не берешь. Пришлось ловить тачку и пердюхать к тебе через весь город. Нахалка! Ты что, два дня спала?

– Я болею, а во сне организм очень хорошо восстанавливается. Ты почему в Москве, а не на СПА-курорте? Я тебя раньше десятого мая не ждала.

– Курорт, – хмыкнула Маринка, расстегнула и сняла приталенное кашемировое пальто, швырнула его на вешалку, повернулась к зеркалу и заправила за ушки светлые пряди длинных волос. – Это так в рекламном буклете написано – СПА-курорт, – любуясь своей неотразимостью, продолжила она. – Ну, Чижик – гад! Вернется со своей клячей из турне, я ему отомщу. Сам сейчас плещется в океане, а меня сослал в самый занюханый санаторий области с совковым обслуживанием.

– На картинках пансионат выглядел вполне прилично, – удивилась Настя. Подруга перед отъездом все уши ей прожужжала про подарок, который преподнес ей любовник.

– Сама повелась. Видно, они рекламщика хорошего нашли за большие деньги, раз даже я повелась. Это ужасно, Настя! Кормежка там такая, что даже тараканы это не едят. Бегают голодные и на людей нападают. Один прусак на меня с холодильника спикировал, когда я колбасу доставала. Хотел силой отобрать, но я сжалилась и накормила мальца в добровольном порядке.

– Ты же категорически колбасу не ешь, – зевнула Настя и поплелась обратно в комнату. Маринка устремилась следом.

– А что мне оставалось делать! Жрать-то хочется! Заглянула в местный магазин. Вот где разруха! Там одни консервы, сигареты, спички, чай, хлеб и выпивка – второсортная водяра и пиво. Даже сыра нормального нет. Лежат заветренные серые куски на витрине, страшно смотреть. Колбаса была в вакуумной упаковке. По крайней мере безопасный продукт. Мрак, Мармеладовна, куда я попала! Чижика ждет страшная месть. Поверь мне, нажраться колбасы было меньшим злом, чем отведать то, чем потчуют отдыхающих. Там чай дают с нефтяными разводами. В алюминиевом чайнике! Такое впечатление, что в напитке тряпку полоскали половую. Я в последний раз в трудовом лагере такой чайник видела. Помнишь, мы в Краснодар ездили, где я еле выжила? Так вот, в этом пансионате – хуже! – Маринка сделала страшные глаза. – А главное, мужиков там нет. Одни пенсионеры. Подагру с простатитом лечат в грязевых ваннах и солевых пещерах. Ты прикинь, ползают по корпусам в трениках, и даже издалека слышно, как скрипят их суставы. Кошмар! Я, как дура, туда лучшие свои туалеты прихватила. В первый день в новое платье нарядилась и в ресторан поперлась. Прихожу и выпадаю в осадок. Ощущение – я попала в дом престарелых. Местные матроны смотрят на меня, как на умалишенную. Они такую райскую птицу и не видели, наверное, в жизни. Шушукаются, хихикают, идиотки.

Приглядела я за одним столиком старичка поприличней, самого бодренького. Он мне пламенный взгляд послал. Значит, еще живой, думаю, сгодится на недельку. Хотела к нему подсесть и начать знакомство. Обращаюсь к админитраторше, чтобы талон на тот столик выписала. Талон! Какая дикость. А администраторша мне заявляет: «У нас женщин с мужчинами не содют!» – Маринка на секунду умолка, оглядывая владения Насти, где царил настоящий кавардак, и присвистнула. – У-у-у-у, как у нас тут все запущено! Ты чего это, правда, что ли, захворала? Впервые в жизни вижу у тебя беспорядок. Рассказывай, что случилось.

– Сказала же – болею! Марафет наводить сил нет, – соврала Настя и покашляла для убедительности. – У меня грипп. Жутко заразный!

Хотелось, чтобы Маринка оставила ее в покое и уехала домой. Сейчас делиться с ней сокровенным не было желания и сил. Потом, потом она все расскажет, когда говорить о своих бедах будет не так больно.

– А где твой гаврик? Почему он за тобой не ухаживает? Опять с друзьями пиво хлещет?

– Марин, я же просила Алешу так не называть! – с раздражением сказала Настя и пояснила: – Муж временно переехал к родителям, чтобы вирус не подхватить. Тебе тоже настоятельно советую домой поехать. У нас в районе эпидемия. Осложнения очень серьезные, вплоть до летальных исходов, – попыталась напугать подругу Настя, но не на ту напала.

– Меня никакие вирусы не берут. Я сама опасна для здоровья! А твоего благоверного могу говном называть. Другого определения он не заслуживает, – заявила подруга.

Перешагивая разбросанные по полу вещи, она подошла к окну, раздвинула плотные шторы и распахнула форточку. В комнату ворвался прохладный аромат весны, и сердце Насти защемило от боли.

– Ну вот, так-то лучше, – улыбнулась Маринка и принялась собирать разбросанные вещи. Настя поежилась, стянула с кресла старый плед и накинула на плечи, чтобы унять дрожь. Знобило, но вовсе не от гриппа, которого у нее не было. От жизни знобило. От горя. От безысходности.

– Говно он и есть, – не унималась Маринка. – Бросил тебя в беспомощном состоянии, подлый гнус. Ты вот, к примеру, когда он болеет, от постели не отходишь! Бульоны ему варишь, морсы протираешь, компрессы ставишь, с ложечки кормишь, а он к родителям свалил. Нет, ну ты подумай, какая сволочь! Мог бы маску надеть, если такой нежный.

– Чай будешь? – вяло спросила Настя, пытаясь переключить подругу на другую волну. Она все еще надеялась, что получится выпроводить Маринку побыстрее.

– Сейчас уберу тут все и буду.

Подруга сгребла со стола грязную посуду и пошлепала в кухню. Настя с удивлением посмотрела ей вслед. Никогда прежде за Маринкой такого хозяйственного рвения не наблюдалось. В отличие от нее у Марины в квартире кавардак был перманентный. Хаос подруга называла лирично – творческий беспорядок, хотя к творчеству имела весьма отдаленное отношение. Подруга числилась юристом в аудиторской конторе своего отца, но работу посещала редко и жила на содержании обеспеченных родителей и богатеньких буратин. В свои двадцать шесть лет она выглядела пятнадцатилетней девочкой, тщательно поддерживала имидж наивной барышни-институтки и умело им пользовалась. Юбочки а-ля школьница, лаковые сапожки, детские блузки с рюшами, невзначай расстегнутые на роскошной груди, чулочки и томный взгляд васильковых глаз производили на мужчин сногсшибательное впечатление. Накручивая на пальчик белокурую кудряшку, она легко раскручивала представителей сильных мира сего на дорогие подарки и прочие блага, которыми с удовольствием пользовалась.

Жизнью своей Марина была довольна. Только одно подругу огорчало: западали на нее исключительно мужики в возрасте, обремененные семьей, которые вести ее под венец желанием не горели. Собственно, подруга сама в ближайшие лет пять выходить замуж не планировала, но в глубине души ей было неприятно, что до настоящего момента никто из поклонников не рухнул перед ней на колени с предложением руки и сердца. Мужчинам нужна была от нее только постель.

Весна, от которой Настя отгородилась плотными гардинами, лезла в комнату и терзала сердце, как наждак древесину. Настя упала носом в подушку, попыталась удержать слезы, но не вышло – наволочка тут же намокла. Господи, сколько же в человеке слез? За майские праздники она, наверное, ведро наплакала. Никогда в жизни столько не ревела.

Настя шмыгнула носом.

– Марин, меня с работы уволили! – крикнула она и вздрогнула, услышав голос подруги совсем рядом. За размышлениями она не заметила, как Марина вернулась в комнату.

– Вот оно в чем дело! А я думаю, что ты мне гонишь про болезнь? Ты ведь врать совсем не умеешь, Мармеладовна. У тебя по фейсу все видно. Ну и что ты киснешь? Радуйся, дурында! Женщина вообще не должна работать. Пусть мужики вкалывают, а наша задача выглядеть прелестно и быть для них украшением. Будем теперь вместе по СПА-курортам ездить и на культурные мероприятия выбираться. А то сидишь в своей тухлой конторе с утра до вечера и реально зеленеешь. Не хочу тебя расстраивать, но в последнее время ты выглядишь чудовищно. На тебя же смотреть больно. Куда делась веселая синеглазая девочка, у которой я списывала домашние задания? Посмотри на себя в зеркало, Мармеладовна. Настя, так жить нельзя! Ты когда в салоне красоты последний раз была?

– Я сама волосы могу подровнять, без всяких салонов. Ты же знаешь, как я отношусь к таким вещам. Только деньги на ветер, – вздохнула Настя, показала подруге кончик русой косы и тут же закинула ее за спину – волосы были не в лучшем состоянии.

– Ой, ну какая же ты дура! – вздохнула Марина. – При чем тут вообще стрижка! Тебе не шестнадцать, а двадцать шесть лет! Волосам и морде лица нужно питание и комплексный уход, иначе к тридцати твой фейс превратится в помойку. Конечно, это удовольствие недешевое, но можно и дома за собой ухаживать. Я тебе столько питательных масок надарила, а ты ими не пользуешься.

– Пользуюсь, – возразила Настя.

– Врешь! Все стоят в ванной в девственном виде. А потом удивляется, что ее по карьерной лестнице не двигают. Надо всегда выглядеть на все сто! Тогда бы тебя уже давно финансовым директором сделали. С мозгами у тебя все в порядке, но ты себя не умеешь подать. Ничего, теперь я тобой займусь вплотную. Ходит с косицей, как деревня! Волосы обрезать не хочешь, хотя бы заплетай косу стильно. Мода – это детали. Мармеладовна, ты же симпатичная девка, но почему-то тщательно это скрываешь. А шмотки твои! Это же мрак! Где ты их берешь только? Мешки какие-то на себя напяливает. Единственная яркая шмотка – плащ. Но я бы такой даже в лес волков пугать не надела!

– У меня такой стиль, – вяло отбивалась Настя.

– Это не стиль, это издевательство над собственной фигурой. У тебя ноги и сиськи! Все свое добро надо выставлять напоказ, а не прятать в мешке.

– Да не люблю я все это! Марин, ты мне лучше с работой помоги. Мне срочно надо место найти! У тебя много знакомых. Вдруг кому-то бухгалтер нужен. Очень надо, Мариночка. Я в дико сложной ситуации оказалась. Меня не просто уволили. Меня за кражу выгнали.

– Что? – ошарашенно переспросила подруга. – Ты что несешь, Мармеладовна?

– Из сейфа деньги исчезли. Три миллиона сто сорок пять тысяч рублей. Не знаю, как такое могло произойти… – Настя поморщилась, словно проглотила горькую пилюлю. Говорить ей было тяжело. Она вздохнула и продолжила торопливо: – Я деньги из банка привезла. Сама их в сейф положила и работать села. Весь день в кабинете была, на пять минут только в туалет и к шефу вышла, но сейф запирала, ключи с собой брала. Даже обедать не пошла, Алешка мне еду привез.

– Что это он вдруг такой заботливый стал? – ехидно спросила Марина.

– Так получилось просто. Им комплексные обеды дают в офисе, бесплатные. Одна сотрудница на диете, только салат съела, остальное Алеше отдала. А у него клиент в соседнем с нашим офисе, вот он и заглянул и еду мне завез. Ты же знаешь, как у нас с финансами. Потом кутерьма началась. Народ за деньгами повалил. Я уже собралась зарплату выдавать, но явился главный, всех разогнал по рабочим местам, а меня попросил отчет один срочный составить. Я отчетом занялась и с ним почти до вечера провозилась. Потом ведомости подготовила, в сейф полезла – а денег нет! Это ужасно, Марин. Как это могло произойти, не понимаю!

– Кто-нибудь в кабинет заходил?

– Несколько человек, но мне даже думать стыдно, что это они могли сделать. Шеф заходил, зам его, и секретарша Людочка документы на подпись приносила. Но я все время в кабинете была!

– Сама сказала, что отлучалась. Кто-то в это время в кабинет влез и деньги спер.

– Когда они заходили, я была на месте, а отлучалась потом, совсем ненадолго!

– Открыть дверь и сейф дело недолгое, если умеючи.

– Наверное… – задумчиво сказала Настя. – В общем, руководство меня в краже обвинило сначала. Обыскивали и меня, и сумку мою. Так неприятно, Марин! Я в жизни ничего чужого не брала. Спасибо, что уголовку не завели. Они решили полицию не вызывать. Дела в компании не слишком хорошие. Лишнюю шумиху не хотели поднимать. Хотя народ, конечно, разбухтелся. Перед праздниками все случилось. У многих планы были. Короче говоря, провели внутреннее расследование, но все глухо. После каникул служба безопасности снова будет всех проверять. Если найдут вора, то, конечно, долг с меня снимут.

– Что значит – снимут? С какой стати они его на тебя вообще повесили? Не пойман – не вор! Ты же не брала эти чертовы деньги! Три миллиона с лишним. Офигеть! Это же больше ста тысяч долларов! – вытаращила глаза подруга. – Даже для меня это сумма приличная.

– Как с какой стати? Я же материально ответственная! Не волнуйся, мы договорились полюбовно. Разрешили мне долг частями выплачивать.

– С твоими доходами ты до старости будешь деньги им отдавать. На тебе же еще ипотека висит. Ты клиническая дура, Настя! – жестко сказала Марина. – Господи, ну как можно быть такой наивной? Если кража имела место, почему они полицию не вызвали? Есть у меня подозрение, что тебя выставили козлом отпущения, чтобы зарплату сотрудникам не платить. Дырку какую-то заткнули финансовую или откат кому-то дали, а на тебя баллоны катят, чтобы бунта на корабле не было. Подаем на них в суд. Я папе скажу, он на них натравит своих юристов и налоговиков. Я тоже почитаю литературу по теме и помогу, чем смогу, а то все забыла уже. Им это так не пройдет!

– Я не буду подавать в суд. Деньги пропали по моей вине, Марина. Значит, мне отвечать. Скорее они меня упрячут за решетку. У них тоже юристы превосходные и налоговики знакомые. Ты не переживай за меня, Марин. Я все продумала. С ипотекой расплачусь, мне осталось пять лет и два месяца. Потом продам квартиру, верну оставшийся долг и куплю себе жилье поменьше.

– Куда меньше? У тебя двушка в Кукуево. Я до тебя из центра два часа на оленях добираюсь каждый раз.

– У меня хорошая двушка! Чистая, светлая, комнаты изолированные. Дом опять же кирпичный, а не панель. Ее можно на скромную однушку разменять в этом районе или за МКАДом. Ничего страшного! Жила я в бабушкиной однокомнатной квартире после ее смерти, пока эту не купила. И нормально жила. Мне главное найти приличную работу как можно быстрее, иначе я квартиру потеряю.

– Так… Что-то ты недоговариваешь, подруга, – нахмурилась Марина. – А благоверный твой что? Он вообще мужик или где? Пусть напряжется хоть раз, халтуру возьмет, заработает эти три несчастных миллиона и вытащит любимую жену из дырки, не буду говорить где. Почему ты все на себя взваливаешь?

– Потому что… Алеша от меня ушел… перед майскими праздниками, – тихо сказала Настя.

– Вот гад! – выругалась Маринка. – Сволочь! Бросил тебя в самый тяжелый момент.

– Нет, Марин. Не в долге дело. Он влюбился и ушел к другой женщине. Алеша больше меня не любит, он так и сказал. Я сама виновата, что это случилось. Когда меня уволили, я, конечно, все рассказала Алеше. Он сразу предложил написать в банк, попробовать договориться, чтобы процент по ипотеке снизили. Он умеет договариваться. Попытка не пытка. Алеша письмо составил и со своего «мыла» отправил, а потом по делам ушел. Я ждала ответа, надеялась, что до праздников все решится. Алеша задерживался, я не выдержала и полезла к нему в почтовый ящик, проверить, не пришел ли ответ. А там подтверждение…

– Ты нашла в компе фотографии обнаженной бабы?

– Все гораздо хуже… На письмо я наткнулась от авиакомпании, с подтверждением об оплате двух билетов на Кипр. Алеша через Интернет оплачивал, по карточке. Я сначала ужасно обрадовалась. Решила, что он денег заработал и сюрприз мне готовит. Он такой весь загадочный в последнее время ходил и довольный. На море я мечтала выбраться уже давно, все уши ему про это прожужжала, но скопить нужную сумму не получалось: ипотека сжирает все деньги. Я даже болеть не могу себе позволить. А последние полгода мы вообще жили в режиме строгой экономии. Алеша совсем денег не приносил, говорил, что кризис, зарплату задерживают, но уволиться он не может, в этом случае вообще ничего не получит, только официальный копеечный оклад можно будет через суд выбить. Он же черную зарплату в основном получает. Я ждала, а он каждый день кормил обещаниями, что долг скоро выплатят сразу за несколько месяцев и тогда мы шиканем. Вот я и решила, что с ним наконец-то рассчитались.

– Сволочь какая! – с возмущением сказала Маринка. – У тебя выпить случайно нет? Меня прямо колбасит.

– А меня как колбасит, Марина! В холодильнике должен быть джин. Только тоника нет.

– Фу, как ты можешь эту мерзость пить. Джин же пахнет гробом, – перекосило подругу, и она отправилась на кухню. Вернулась с двумя стаканами. – Пей, тебе надо стресс снять, а я уж с тобой за компанию.

– Я пила. Не могу больше. Мне от алкоголя только хуже становится. Вернее, сначала вроде лучше, а потом совсем хреново.

– А я выпью, – пожала плечами подруга и осушила свой стакан, а следом стакан, который принесла Насте. – Ну? Дальше что? Надеюсь, ты собрала его чемодан и вышвырнула в окно?

– Свой чемодан он сам собрал. Я чуть не умерла, Мариш, когда увидела, что один из билетов предназначался вовсе не мне. Дело даже не в любовнице. Алеша мне последние полгода врал постоянно. Откуда у него деньги на зарубежный тур? Зарплату откладывал на поездку, а мне морочил голову. Он постоянно мне врал! Месяц назад отпросился на рыбалку. Сказал, что хочет на Ахтубу рвануть с друзьями, рыбу поудить. Я, конечно, не возражала, пусть поедет, отдохнет. Хотя уговор у нас до этого был, что на майские праздники мы наконец поедем на дачу и приведем участок в порядок. После смерти бабушки там все пришло в запустение. Жалко.

– А дачу ты не хочешь продать? – деловито спросила Марина. – Что она стоит без дела?

– Я ребеночка хотела. Мечтала, что рожу и лето малышка будет на природе проводить. Потом дача мне только на словах принадлежит, она на маму записана. Последний раз, когда мы с ней общались, мама сказала, что я могу там все под себя приспособить, а я все тянула. После смерти бабушки страшно было туда возвращаться.

– Значит, он заранее все спланировал? Морочил тебе голову, что на Ахтубу с друзьями едет, а сам денежки откладывал на зарубежную поездку с любовницей!

– Да… Он планировал поехать на море, куда я мечтала попасть вот уже много лет! Я на всем экономила и утешала его, что работодатели сволочи. На оптовый рынок моталась каждые выходные, чтобы подешевле хорошее мясо купить. Сама не ела, его кормила. Мужчина без мяса никак не может.

– То-то я и смотрю, ты в последнее время совсем отощала. Господи, ну почему ты мне ничего не говорила? Неужели ты думаешь, что я не нашла бы денег для тебя? Чижика бы растрясла или у отца одолжила. Настен, я тебе подруга или нет?

– Стыдно было. Ты ведь Алешу и так не слишком жалуешь, а если бы я тебе рассказала, что у нас дела обстоят даже хуже, чем раньше, ты бы постоянно мне это в укор ставила. Я же не знала. Не знала, что у него любовница.

– А что, до того, как у него любовница завелась, вы были в шоколаде? Ты всю жизнь вкалываешь, а он пасьянсы на компе раскладывает. Нашел себе непыльное место, получает копейки и радуется.

– Судя по всему, уже не копейки. Знаешь, сколько денег тур стоит? Подтверждение оплаты у него тоже в почте болталось. Сумма нереальная! Он забронировал пятизвездочный отель на лучшем курорте Кипра, и билеты у него в бизнес-класс. Не чартером, а регулярным рейсом отличной авиакомпании.

– Ну да, самцы в брачный период активизируются, – хмыкнула Марина. – Видно, подработку таки взял.

– Ради нее взял… Мне так обидно стало! Когда Алеша домой пришел, я была вне себя от гнева, не сдержалась и все ему высказала в очень резкой форме. Надеялась, что он прощение будет просить. Он даже не извинился, спокойно начал чемодан паковать, собрался и ушел. За остальными вещами, сказал, друга пришлет. Он комп хочет забрать и книги.

– Совсем оборзел! А как ты без компа будешь, он подумал? Тебе сейчас работу искать новую, – Марина вскочила и заметалась по комнате. – Не вздумай ему ничего отдавать! Обойдется! Ты работала, а он баклуши бил. Дружбан его явится – посылай лесом. Завтра же вызывай слесаря и меняй замок. Ничего не отдавай, поняла?!

– Пусть забирает, что хочет, – вяло отреагировала Настя. – Комп я ему подарила на Новый год. Он ему принадлежит. А книги мне теперь без надобности. Переезжать буду налегке. Я его не осуждаю, Марин. Так, по крайней мере, честно. Знаешь, что он мне сказал перед уходом? Что давно собирался мне все рассказать и уйти, но не решался, жалел меня.

– Жалел тебя? Ну конечно! Жрал и пил за твой счет, свои деньги на любовницу спускал, а теперь хочет тебя обобрать до нитки. Жалельщик, блин. Блин! Руки чешутся придушить подлеца!

– А что он мог? Жить со мной дальше и страдать от любви к другой? Без любви жить никак нельзя. Нельзя жить с нелюбимым человеком, – Настя не сдержалась и заплакала. Марина погладила ее по голове и обняла.

– Не плачь, Насть. Все будет хорошо.

– Я дура, Марин, – всхлипнула Настя. – Ну съездил бы он на курорт с другой. Наигрался бы в крутого парня и вернулся ко мне. Судя по всему, эта девушка требовательна и привыкла к высокому уровню комфорта. А что Алеша может ей дать? У него ни жилья собственного, ни денег особых нет. Даже если он подработку нашел, то все равно олигархом не станет – не тот у него склад характера.

– С жильем у него все в порядке. Шикарная четырехкомнатная квартира в элитном районе Москвы, – напомнила подруга.

– Толку-то от нее. Это же не его квартира, а родительская. Они никогда не согласятся на размен, а с ними жить ни одна вменяемая девушка не сможет. Мать у Алеши диктатор. Она всех по стойке «смирно» строит, а отец – валенок безмолвный. Думаешь, почему мы ипотеку взяли? Месяц я только в их хоромах протянула и сбежала с Лешкой обратно в убитую бабушкину хрущевку. Впрочем, может, новую девушку Алеши примут в семью в отличие от меня. Мать его до сих пор меня презирает и считает дрянью, которая растлила их мальчика. Социальное неравенство опять же: Алешка из благополучной полной семьи, а у меня родители в разводе. Отец вообще непонятно где, мама в некотором роде легкомысленная – я до их статуса недотягиваю.

– Боже мой, какая чушь! При чем тут статус! Двадцать первый век на дворе. А кто кого растлил – вопрос. Твой благоверный старше тебя на два года. Тебе было четрынадцать, когда у вас роман закрутился. Каким образом ты могла его растлить? Фу, Мармеладовна. Я как про их «интеллигентную» семью слышу, меня колбасить начинает.

Настя подругу не слышала.

– Да… Мне было четырнадцать… Мы друг для друга созданы. Он вернулся бы ко мне потом. Теперь даже если захочет – не вернется. Ведь у нас были такие чистые отношения! Алеше теперь стыдно будет мне в глаза смотреть. Какая я дура! Мудрее надо быть. Бабушка меня учила, что главное семья, а жена должна быть глухослепонемой. Надо было сделать вид, что я ничего не знаю. Может, тогда он не ушел бы.

– Ушел, и скатертью дорога! Не реви ты! Радуйся, дурында! Все к лучшему! От твоего ботинка наконец-то отлепилась вонючая лепешка, которая портила тебе жизнь. Он же использовал тебя постоянно и ничего взамен не давал. Забудь его, как страшный сон. Свобода, Мармеладовна! Приведешь себя в порядок, и сотни мужиков падут к твоим ногам. Тебе останется только селекцию провести и выбрать достойного кандидата.

– Как ты не понимаешь, я люблю Алешу! Мне, кроме него, никто не нужен!

– Ты просто не знаешь или не хочешь знать, что, кроме твоего Алеши, на свете полно других мужчин, которые гораздо лучше твоего гаврика. Про какую чистоту отношений ты мне втираешь? Если хочешь знать, твой разлюбезный Алеша тебе и раньше изменял направо-налево. Я лично его видела с другими бабами. Тебе не говорила, чтобы ты не страдала. Зато ему высказала свое презрение. Поэтому он меня на дух не переносит. Он и ко мне подкатывал, в трусы навязчиво лез и эсэмэски писал с дебильными признаниями. На что рассчитывал – непонятно. Он говно, Настя! Он жил с тобой, потому что так удобно. Напрягаться не надо, никто не грузит. Дома баба, которая обожает, облизывает, кормит, одевает, деньги зашибает, чистоту наводит, удовлетворяет любые потребности и за жилье платит. Поди плохо. Он недостойный тебя тип. Я очень рада, что наконец-то ваша связь прервалась. Давно пора было расстаться.

– Убирайся вон, – сухо сказала Настя.

– Что? – Маринка не поверила своим ушам.

– Я сказала, вон пошла отсюда! Уходи! Уходи немедленно! – закричала Настя. – Я думала, ты посочувствуешь, пожалеешь меня. У меня жизнь рухнула. Меня больше нет! Я умерла с его уходом. Неужели ты не понимаешь, что без него я пропаду, потому что теперь у меня нет смысла в жизни? Нет и не будет. А ты вон как обрадовалась! Глаза горят, румянец, улыбочка кривенькая.

– Успокойся, дорогая! – испугалась Марина. – Я понимаю, ты расстроена, но…

– Ты рада, что он ушел, потому что всю жизнь мне завидовала. У меня была сумасшедшая любовь, а ты оказалась в пролете! Алеша меня любил, как сумасшедший. Тебе и не снилась такая любовь. Все твои любовники воспринимали тебя как куклу. Кукла ты и есть! Бесполезное существо, которое думает только о себе! Ты так эгоистична, что просто не умеешь любить!

– Я, пожалуй, пойду, – Марина неловко подхватила свою сумочку и поднялась. В глазах ее стояли слезы. Настя попала в самую больную точку. – Зря ты так. Любить я умею. Тебя вот любила и люблю. За что – не понимаю. Тебе, кроме своего ханурика, никто не нужен был никогда. Ни я, ни кто-либо другой. Даже с матерью родной перестала общаться лишь потому, что она правду тебе о нем сказала. С дерьмовым мужиком жизнь медом никогда не станет. Разве она не права была? Права! Тысячу раз права. Я тебе то же самое говорила, но ты не слушала. Клуша ты! Он тебя с долгами бросил, за твой счет с любовницей на курорт отправился, всю жизнь тебя имел, планирует последнее заграбастать, а ты слезы по нему льешь. Помяни мое слово, как только ты с ипотекой расплатишься, явится права на квартиру предъявлять. И ведь отсудит половину, не побрезгует. Так что жить ты будешь не на окраине, а в лучшем случае в коммуналке в Кукуево, в худшем – на своей даче в Подмосковье, в сарае. И плевать он хотел на твои проблемы, на тебя и на твою любовь. Впрочем, ты сильно-то не убивайся. Деньги кончатся – вернется твой Алеша, никуда не денется. Снова на хребет тебе сядет, поедет дальше и будет тебе изменять. Мне с тобой тоже с этого момента не по пути. Тошно видеть, как ты свою жизнь гробишь. Счастливо оставаться!

Марина хлопнула дверью. Настя вздрогнула.

– Марин, ты что, ушла? – прошептала она. – Ну куда, куда ты ушла…

В ушах звенело от тишины. Одна. Она осталась совсем одна. Господи, что на нее нашло? Каких мерзостей она Маринке наговорила. Обидела единственную подругу. Впрочем, она тоже не осталась в долгу, опять всех собак на Алешку спустила. Она просто не понимает, что такое настоящая любовь…

Настоящая любовь…

Куда теперь девать килограммы нежности? Как вытравить из сердца любовь? Ради Алеши она жила все эти годы. Ради него вставала по утрам, готовила завтрак, обед и ужин, красиво сервировала стол и драила до боли в руках квартиру – ради него. Ради него упиралась на скучной, но приносящей нормальный доход работе. Бралась за любую подработку, лишь бы он не слишком напрягался и не нуждался ни в чем.

Когда Настя была девочкой, она мечтала стать дизайнером, ходила в изостудию, и все говорили, что у нее есть будущее и талант. Окончив школу, она пошла учиться на бухгалтера. Потому что он так хотел. Дескать, бухгалтеры всегда нужны и деньги зарабатывают приличные, а дизайнеры – это несерьезно. В России все сами себе дизайнеры, и архитекторы, и садоводы. Лучше стабильный доход, чем редкие заработки.

Тогда Алеша был прав, он же не мог предположить, что пройдет десять лет и профессия дизайнера станет востребованной, как никогда. Отношение к услуге изменится, и станет модно обращаться к специалистам по дизайну, чтобы все было по науке, а не по собственному усмотрению.

Может, она упустила что-то важное? Вдруг из нее получился бы приличный дизайнер, а не дрянной бухгалтер?

Настя зарылась в постель и набросила на голову одеяло. Жить не хотелось. Что теперь ей делать? Одна, с долгами, кредитами, без работы, без мужа, без единственной подруги. Она сошла с ума, что прогнала Маринку!

Мелькнула мысль найти маму, повиниться, попросить о помощи. Она смертельно соскучилась по ней, но боялась, что мама, узнав, как обстоят дела в ее жизни, скажет жестокую фразу: я тебя предупреждала! Стыдно вспомнить, сколько гадостей она маме наговорила тогда, когда они поссорились из-за Алеши. Мама в ответ отхлестала обидными словами, а напоследок обвинила в смерти бабушки! Настя хлопнула дверью.

Мама потом пыталась помириться. Звонила и даже приходила, но Настя бросала трубку и не пустила маму на порог.

Алеша переехал к ней, и началась жизнь. Была она совсем не сахарной, но Настя отмахивалась от проблем, как от назойливых мух, твердила себе, что все у них прекрасно и замечательно. Выходит, не Алеша ее обманывал, она сама себе всю жизнь лгала! Нет! Она была счастлива с Алешей. Ей все сразу стало ясно, с первого мгновения знакомства – они созданы друг для друга. У них настоящая любовь, как в гениальном фильме «Вам и не снилось».

От знакомых Настя слышала, что мама вышла замуж за англичанина и переехала в Лондон. Может, вернулась?

Настя потянулась к телефону, взяла трубку, послушала гудки и хлопнула ее на рычаг. Время позднее, да и что она скажет? «Здравствуй, мама, ты была права. Я влипла по самые уши и никак не могу выбраться. Не могла бы ты мне денег одолжить?» А мама скажет: живи в дерьме, ты это заслужила, а меня оставь в покое.

Звонок в дверь сорвал Настю с кровати. Была надежда, что Маринка вернулась. Только в прихожей она вспомнила, что подруга никогда не пользуется звонком…

Настя замерла. Из окна кухни в прихожую проникали серый свет и сырость. Утро? Выходит, она не заметила, что уснула и проспала несколько часов. Утро… Она никого не ждала. Неужели Алеша? За вещами приехал? Или понял, что был не прав, бросил свою любовницу, поменял билет и вернулся… Вернулся к ней!

Сердце в груди забилось быстрее, Настя хотела открыть, но ноги не слушались, словно к полу приросли. Она так и стояла, смотрела на дверь, не в силах пошевелиться. От напряжения заслезились глаза. Дверь пошла водяной рябью, и Насте на мгновение показалось, что там, за дверью, – не лестничная клетка с похабными надписями на стенах, а другое измерение, вход в другую жизнь и выход из ада, в котором она оказалась.