Читать книгу #Бояться нужно молча - Мария Британ - Страница 9

Пожалуйста, оставьте подушку, не пропускающую кислород. Дайте индикатору закончить свое дело. Разрешите мне иссякнуть.

– Она в порядке.

Меня душит карма. Я бы спалила ее, если бы во мне теплилась хоть крошечная искра. Только вот тело покрыто льдом.

Внутренности сжимаются в болезненный сгусток. Кожу обжигают взгляды. Я бегу от внимания в объятия кошмаров, но даже они не принимают меня. Им тоже надоела карма.

– Почему вы не прервали игру, Оскар?! – разоряется Матвей. Мы с безликим парнишкой знакомы всего ничего, но в память уже въелся его панический фальцет.

– Она не сдавалась!

– А если бы из-за ваших грандиозных идей девчонка обнулилась?

– Заткнись! Вопли ее не вылечат!

Гремят тяжелые шаги. Чье-то дыхание греет висок.

– Ты слышишь меня, Шейра? – шепчет гость из прошлого.

Наверное, его тембр окрасит мои ночные кошмары в новые оттенки.

Я хмурюсь – кивать и тем более говорить нет сил.

– Мы влили в тебя карму до предела. Не переживай.

– Да, ты чуть не сдохла, зачем переживать? – огрызается Матвей.

– Она бы не умерла. А вот в сущность превратилась бы.

Я открываю глаза. На меня давит полумрак зала. Оскар ощупывает мою кисть. Я отдергиваю руку.

– Что-то не так, солнышко?

Да, кое-что не так. Кое-что, зеленеющее на запястье. Я родилась с браком. Город мне этого не простит.

Как же смешно.

Грудь содрогается. Я пытаюсь унять спазмы, но тщетно. Тело отвечает болью, однако ее не сравнить с той, какую я ощущала в квест-комнате.

– Истерика, – бормочет Ольви, наматывающий круги по залу. – Есть успокоительное?

– Не надо! – вскрикиваю я.

Нет ничего хуже, чем быть в неведении и не чувствовать мучений, сковывающих каждую мышцу.

Невырвавшийся смех стучит по ребрам. Мир обретает черты и острые грани.

Я оживила куклу, но хватило ли этого для победы?

Вдали мелькают русые волосы. Альба тоже здесь и пойдет на все, чтобы остаться. В память о Нике. А я пойду на все, чтобы спасти сестру. Даже на работу с девушкой, едва не простившей меня.

Джона и его приятеля нет.

– Где… Утешители?

– Не прошли квест, – признается Оскар и обращается уже к Матвею: – Погуляйте на улице. Мне нужно кое-что обсудить с Шейрой.

– Хотите извиниться за то, что чуть не обесцветили ее волосы? – скептически хмыкает тот.

Захлопывается дверь. Оскар берет со стола лист бумаги и объясняет таким тоном, словно говорит с маленькой наивной девочкой:

– Ты пролежала без сознания целый час. Вы играли в Сети, поэтому понижение кармы было виртуальным. Твой же запас понизился и в реальности. Разволновалась, да? Почему ты не нажала на красную кнопку, солнышко? Что вынудило тебя не нажать? – В увеличенных линзами глазах тлеет волнение.

– Не называйте меня так, – морщусь я.

– Хорошо, Шейра. У тебя, наверное, много вопросов. – Он складывает лист пополам.

– Да уж, многовато.

– Я слушаю.

– Откуда вы знаете моих родителей?

– Мы вместе работали. Только я был программистом. – Сквозь слова просачивается грусть.

– Тогда пришли бы как нормальный человек на чашку чая. К чему все это?

– Девочка, я ведь не в парк развлечений вас позвал. Я собираю команду. Ищу людей для задания в третьем блоке. Это незаконно, – говорит он и загибает края листка.

– Хм, разносчик еды идеально подходит для передачи незаконной информации. Вы гений.

– Я стоял этажом ниже и ждал. Если бы что-то пошло не так, я бы стер ему память.

– Как милосердно! – горько усмехаюсь я.

– Это все, что тебя интересует?

– Вы написали, что я должна согласиться…

– Да, да, да. В общем… Шесть лет назад я был связан с базами данных. Когда увольнялся, скопировал истории болезней. Кстати, это твои документы. – Он продолжает изощряться над бумагой.

– Оригами?

– Кораблик.

– Значит, у выскоч… у Ольви тоже планемия?

– Дальше.

– Ответьте.

– Я не имею права отвечать. Захочет – сам расскажет, правда? – На его губах теплится улыбка, а в глазах леденеет серьезность.

– Вы искали тех, кто заинтересован в деле?

– Именно. – Кораблик готов.

Неужели и Джона болезнь не обошла стороной?

– Почему вы ушли с работы? – допытываюсь я. – В чем ваш резон? Где ваше слабое место?

Он замирает. Я попала в точку. Передо мной – уставший человек, больше не прячущийся за ширмой самоуверенности.

Я жалею, что начала допрос.

– Извините.

– В шестьдесят два не время для новых экспериментов. Я уволился, но сущности до сих пор мне снятся. Знаешь, как страшно наблюдать за обнулением?

– Да.

Мое «да» убивает его. Готова поклясться: не в первый раз. Будто это он отвел Эллу на Игру. Будто он перекрасил ее волосы.

– Что вы задумали? – меняю я тему.

– Ты не открыла дверь. – Он мнет кораблик и отбрасывает его в дальний угол комнаты.

– Мне оставался всего шаг!

– И ты не шагнула. – С этими словами он вытаскивает из кармана флешку. – Давай индикатор.

– Чем вы хотите меня накачать?!

– Программа поможет тебе забыть о нас с Матвеем. Ту же процедуру я готовил для разносчика еды. Ту же процедуру прошли Джон и Алан. Правда, я солгал им, что эта штука обновляет запас кармы. С тобой я честен.

– Всего шаг!

– Солнышко…

– Я не солнышко, черт возьми! – Я силюсь подняться, но тело не подчиняется. – Моя сестра обнулилась! Я больна и слаба! – Голос ломается, щеки обжигает отчаяние. – Мне… Мне больше не за что держаться, Оскар.

Он хочет что-то сказать, но слова тают, так и не выпорхнув. Каждая непроизнесенная буква разъедает меня.

Я слишком слаба, чтобы принять ответ. Я слишком мертва, чтобы уйти.

– Пожалуйста, дайте мне шанс.

Оскар не здесь, не со мной. Сейчас, сжимая до дрожи губы, он стареет. Наверное, он рождался и умирал как минимум десять раз.

– Угадай, чего тебе может стоить этот шанс? – Он щурится. Пытается сфокусировать зрение, но воспоминания не отпускают его. – Сначала появится гематома. Ты заметишь ее вечером в ванной. Испугаешься, из-за чего тут же потеряешь гиг-два. Запаникуешь, разревешься. А когда успокоишься, рванешь в комнату за флешкой. Но не успеешь – обнулишься за шаг до спасения. Как тебе такая перспектива?

– Не выгоняйте меня, – молю я. – Если это поможет Элле, я согласна платить сединой.

– Я никому не делаю поблажек! – рявкает Оскар, вскакивая. – Думаешь, ты исключение?

– Она пойдет с нами.

Одна фраза – и я забываю обо всем.

Матвей стоит в дверях и, скрестив руки на груди, молчаливо упрашивает Оскара. Я чувствую тяжесть его взгляда даже через биомаску. Он добьется своего. Точно.

Но… зачем ему я?

– По-моему, я тебя не спрашивал, – шипит гость из прошлого.

– Я тоже могу вас не спрашивать, когда решу свалить из этой дыры, – парирует Матвей. – Придется вам искать нового прогера. Только сомневаюсь, что он будет хорошо ориентироваться в третьем блоке.

– Шантажируешь? Да как ты смеешь? – Оскар чуть сильнее сжимает флешку. – Я и так дал тебе свободу действий!

– Вот именно. Я гарантирую Шейре безопасность.

Молчат. Минуту. Две. Смотрят друг на друга. Думают каждый о своем. Ищут точки пересечения и, кажется, находят.

– Паршивец. – В тоне Оскара больше нет раздражения. Он что-то решил, и это не связано со словами Матвея.

Интересно, о чем они договорились… молча?

– Я знал, что у вас доброе сердце, – кланяется безликий парнишка.

– А то, что я отлично владею ножами, ты знал?

– Как и я. Особенно когда голоден.

– Ха-ха, шутник.

– Правда, Оскар, – примирительно улыбается Матвей. – Кому выполнять задание? Мне. Логично, что мне же выбирать коллег. Я чувствую в Шейре… потенциал.

– Теперь это так называется?

– Да послушайте, вы! – не выдерживаю я. – Мне не хватило секунды, чтобы пройти квест. Всего секунды!

– Ладно, – обреченно вздыхает Оскар. – Зови остальных, Матвей.

Я приподнимаюсь на локтях и, посматривая на зеленый индикатор, сажусь.

Ребята опускаются рядом. Я благодарна Матвею – его плечо закрывает меня от Альбы. Но та все же наклоняется ко мне и шепчет:

– Поздравляю. Мы в одной лодке.

– А значит, либо все, либо никто, – огрызаюсь я.

Расходимся. Резко. Как одинаково заряженные ионы.

– Итак… с чего бы начать? – Оскар поглядывает на скомканный кораблик, но не спешит портить новые документы.

– Например, с главного, – предлагает Альба. – Зачем мы вам понадобились?

– Я работал с кармой. Видел, какие страдания она причиняет невиновным. Не ради этого мы носим индикаторы. Я проводил исследования. Сущности могут не зависеть от кармы, понимаете?

Квест только набирает обороты, Шейра. Выберешься – вернешь Элле светлые волосы. Но что будет, если проиграешь?

– А как же преступники? – щурится Ольви.

Я пристально слежу за реакцией Оскара, чтобы подловить его на фальши. Чтобы пробить маску доброты и убедиться, что он лжет.

– Я скажу вам, над каким сервером поработать. Базу данных убийц вы трогать не будете. – Он поднимает испорченный кораблик. Смотрит на него так, словно уничтожил настоящее судно. – Да, вот еще что. Пожалуйста, носите с собой сетевые линзы. И ни в коем случае не снимайте маски.

– Но вы этим правилом пренебрегаете, – замечаю я.

– Мне нечего терять, в отличие от вас. Давайте без самодеятельности.

– Будто у них есть выбор, – фыркает Матвей, откидываясь на спинку дивана.

– Согласен. – Оскар прячет бывший кораблик в карман и протягивает нам красную флешку. – Это программа слежения. Нет, я не стану вас шантажировать. Решите уйти – уйдете. Но в таком случае вы все забудете. И обо мне, и о моих планах.

– А если мы против? – уточняет Альба.

– Вас никто не держит, солнышко.

Ошибаетесь, Оскар.

Город держит каждого. В ежовых рукавицах. И наказывает тех, кто родился с браком.

Я подключаю к себе флешку. По венам распространяется чужой код. Попискивая, программа завершает установку.

Ты – марионетка, Шейра. Не забывай, что твои нити в руках Оскара.

– А дальше? – спрашиваю я, пока остальные разбираются с флешкой.

– Освобожденные вылечатся, когда получат новые индикаторы.

– Без них никак? – Я все же надеялась – не вернуться туда, откуда мы пришли, нет, но… хотя бы попытаться.

– Карма контролирует нас. Это закон города. Нарушим его – утонем в войнах.

– Но почему вы не показали исследования Утешителям? – Ольви передает программу Альбе. – Почему все… так?

– Меня не послушают. Я уволился. Я – никто. Да и за городом я вам не помощник.

– Вам нельзя за город? – вскидываю я брови, но он пропускает вопрос мимо ушей.

– Лучше поговорим о деле. Чтобы обезопасить себя, вам понадобится много кармы. Найдите коды от приграничных сейфов. Их хранят во втором блоке, но не в том крыле, где терапия…

…а в том, где пишут истории болезней.

Я гуляю там по ночам.

В кошмарах.

Чувствую кожей, как напрягается Альба. Как натягивается связывающая нас нить.

Плевать.

Пусть хоть задушит меня.

Главное – Элла вылечится. Люди будут относиться к обнулению, как к простуде. Мы с Киром перестанем снимать пранки о седых монстрах.

Мы с Киром.

Я хватаюсь за край мысли. Вот он, ответ, приближающий меня к сестре на крошечный шажок.

– Я знаю, кто поможет нам проникнуть во второй блок.

* * *

– Нет, это реально Dodge DC8 1930-го? Как вам удалось? Очуметь! Я хот-роды только в кино видел! Вы же меня прокатите? Крышу занизили, говорите? А где же швы? – не унимается Кир.

Разглядев, на чем мы подъехали к штабу, он потерял дар речи. Да я и сама потеряла, когда Оскар предложил свой транспорт. Оказывается, в ангаре у него стояла та самая машина с открытым двигателем. Угловатый монстр с удивленными добрыми глазами.

Я могла бы долго изучать инструменты, аккуратно разложенные по полочкам, колеса, детали для машины, но гость из прошлого быстро затолкал нас в хот-род, и мы выехали на трассу.

– Сейчас прокатимся вдоль полей, а дальше свернем во дворы. Днем нельзя гонять в центре, – пояснил за Оскара Матвей, заметив наше удивление. – Движение перекрыто, людей на дорогах – толпы. То ли дело ночью: никого нет, красота!

– И у вас не отнимают карму? – изумился Ольви.

– Разве что самую малость. – Оскар вел машину так уверенно, будто был ее живым продолжением. В его руках груда металлолома превращалась в перышко. Куда там кабинам.

– А я уж решила, что вы гость из прошлого, – усмехнулась я.

– Почти.

И вот, видя, как Кир глотает воздух и восхищается этой чудо-машиной, я лишь недоуменно моргаю. Альба и Ольви – тоже.

Мы топчемся у штаба четверть часа, а он никак не успокоится.

– Да, Dodge. Да, модифицированный. Крылья снял. И ступеньки, да. И капот, разумеется. Двигатель купил мощнее и новее, но машина действительно 1930-го. Где откопал? Долгая история. Нет, тот человек уже их не продает. – Оскар явно получает удовольствие от вопросов Кира.

– Вам не холодно, господа? – прерывает затянувшуюся беседу Альба и в надежде косится на штаб.

Здесь я с ней согласна.

– И то правда. Еще будет время пообщаться, – успокаивает Оскар.

– Обещайте, что прокатите! – продолжает сходить с ума Кир.

– Обещаю.

Штаб встречает нас запахом сырости, ведром с мутной водой и пачкой сухарей на кровати. Эти стены впитали меня настоящую. А теперь здесь гость из прошлого, выскочка, изобретатель и сестра того, кому я не оставила выбора. В моем доме. На моей территории. Мне страшно и дико соединять эти два мира. Я слишком разная в них. Разобранная на пазлы.

Оскар кратко рассказывает Киру обо всем, что с нами произошло, и «обезвреживает» его, подключив к запястью красную флешку. Мы с Матвеем и Ольви усаживаемся на кровать, и только Альба не спешит к нам присоединяться. Она касается всего, что помогло мне не утонуть в прошлом. Коробок, пыльных ковров, баночек с красками. Она вскрывает меня раз за разом, а мне нечем защищаться. Здесь моя кожа непозволительно тонка.

– Так вы пранки снимаете? – вытягивает меня из раздумий вопрос Ольви. – Надеюсь, меня в ваших планах нет?

– Надейся.

– А можно я когда-нибудь с вами сыграю? – Матвей зачарованно рассматривает молот клоуна.

– И я! – вторит ему Ольви.

– Можно, Матвей, – киваю я, не обращая внимания на реплику выскочки.

– Эй, красотка!

– На роль глухого, так уж и быть, возьму.

– Почему глухого?

– Потому что я просила называть меня по имени! – рычу я, отворачиваясь к окну, и упираюсь взглядом в Оскара и Кира.

– Да звоню я ей, звоню! – говорит Кир, включая планшет. – А консультация по тоннелям не нужна?

– Нет, спасибо, – отказывается гость из прошлого.

В нашем городе сотни подземных ходов. До внедрения кармы там прятались от стрельбы и взрывов.

– Ну-у-у! Я там все лазейки изучил! – возмущается Кир.

– Мне дорога моя жизнь, – повторяю я, наверное, в сотый раз. Кир пытается затянуть меня туда еще со школы. – Звони своей красотке.

Карина отвечает быстро. О, эти белые волосы и перекошенный рот… я помню: в тот день асимметрия была особенной. В тот день ее губы украшала не алая помада, а душераздирающий крик. Но Утешительница оставалась милой даже в таком состоянии.

Я кошусь на друга. Пугливый зверек по имени Кир превращается в сердцееда с многозначительной улыбкой.

– Ты соскучился? – мурлычет Карина. – Ладно, скоро буду.

Минут через двадцать Кир исчезает за дверью. Я на цыпочках крадусь к выходу, а затем смотрю в замочную скважину.

– Как нехорошо, – цокает Ольви.

– Тебя забыла спросить.

Я не вижу их лиц, но это мне и не нужно. Утешительница обнимает Кира. В кармане ее платья что-то блестит. Я присматриваюсь – пропуск, белый с золотистой полоской.

В тот день она носила его на шее.

– Что за машина? – шепчет Карина, украшая слова ухмылкой. – Где ты ее откопал, котик?

– Да это приятель… приехал. Слу-у-шай, можно тебя кое о чем попросить?

Нет, нет, нет! Поцелуй и укради карту! Она же так близко!

– Что случилось?

– Одолжи…

Я с силой толкаю дверь. Карина теряет равновесие, Кир ловит ее, а я хватаю пропуск и запихиваю его в карман бриджей.

– Простите! – притворно сожалею я. – Мне так неловко!

– Снова вы… Твоя коллега, правильно, котик?

– Неправильно. Вы ошиблись домом. – Я увлекаю Кира в штаб и захлопываю перед ее носом дверь.

– Сова, ты что, ревнуешь меня?

– Делать нечего! Ты чуть не проболтался о наших планах!

– Знаешь, на чем строятся отношения?

– На чем же?

– На доверии.

Я вспыхиваю.

– Так скажи своей кошечке сразу, что не защитишь ее, попадись вам на пути седой монстр! Зачем давать надежду? Думаешь, ты лучше тех, кого мы разыгрываем? Ни черта ты не лучше!

Напряжение, гнившее во мне, прорывается. Я больше не могу сдерживаться. Не могу быть доброй Шейрой.

Я просто не могу быть.

– А ты лучше? – выплевывает Альба.

«Ты лучше?» – стучит в висках.

– Встретимся вечером, – бросаю я, выбегая из штаба.

– В одиннадцать у второго блока, солнышко! – кричит вдогонку Оскар.

По пути я надеваю маску.

Холодно. Солнце не в настроении – оно устало греть. В этом мы с ним похожи.

Впереди сереет центральная площадь. Я не хочу домой, поэтому мчусь в другую сторону. Расталкиваю людей. Вслед сыплются крики.

Прости, Кир. Ты – искра, взорвавшая то, что копилось во мне. Ты не виноват, что у твоей подруги поехала крыша.

Толпа позади. Мрачными лабиринтами тянутся дворы.

Я останавливаюсь, чтобы отдышаться.

Изнанка небоскреба скрывает продуктовый магазин. Рядом светится игровой автомат. Из динамиков доносятся странные звуки. Наверное, раньше это была веселая мелодия. Я подхожу ближе. На экране светится надпись: «Лаборатория Ларса. Предсказываю судьбу абсолютно бесплатно! Поднесите индикатор к датчику!».

Посмотрим, на что ты способен, Ларс.

Мелькают латинские буквы. Строчка за строчкой бегут неизвестные мне слова. Текст сдвигается, верхние предложения исчезают. Быстрее и быстрее.

Это программный код.

Числа, знаки умножения и деления… я ничего не понимаю и листаю дальше. Стройные ряды кружатся в бешеном танце.

Вот он, заголовок программы: «LarsExper1058». Я перепрыгиваю взглядом на строку ниже. «SHEYRA». Так Ларс назвал первую переменную.

Шейра. Он знает мое имя. Он… прочитал меня. От корки до корки.

Я с ужасом отдергиваю руку. На улице – никого. Из разъема под датчиком выезжает предсказание: «Хочешь выжить – остановись».

Ты опоздал, Ларс. На два дня.

Я выкидываю записку в урну.

Странная музыка начинает играть по второму кругу. На экране всплывает стартовая надпись.

Где ты, Ларс? Покажись. Я бы взглянула на того, кто презирает меня. К тебе еще не приходила девочка-убийца?

Я душу́ поток мыслей. Ветер гонит меня прочь. Я открываюсь ему и ныряю в спокойствие дворов.

Домой, скорее домой.

Я спешу в душ, чтобы утопить чужое любопытство.

В подъезде среди десятков связных ящиков я нахожу свой. Серая железная коробка не закрыта: из нее выглядывают вакуумные пакеты с кашей. Беру один и поднимаюсь к себе.

Принимаю ванну, после чего, раскрасневшаяся, пью чай и падаю в объятия незастеленного дивана.

На часах – шесть вечера. Есть время насладиться кошмарами. В последний раз.

Сегодня они станут явью.