Читать книгу На самом деле - Мария Чепурина - Страница 5

– Бред какой-то! – в пятый раз сказал Андрей.

– А может быть, открытие?

– Какое там открытие!? Это чьи-то глупые шутки! Ха! Петра Первого кто-то подменил! Скажите еще, что он антихрист!

– Ну, Андрей, вы сами посудите! Что за шутки, зачем, для чего? Лидия Васильевна, что ль, шутит? Откуда здесь взяться злоумышленнику? Зашел с улицы, от нечего делать сочинил документ, подсунул в папку и убежал? Ну что за ерунда?!

– Ерунда то, что вы считаете, что Петра Первого подменили англичане во время Великого Посольства!

– Да какой смысл подделывать документы, хранящиеся в провинциальном архиве?! Кому это выгодно?

– О, поверьте, Анна: тот, кому это выгодно, непременно отыщется, как только эта липа будет обнародована!

– Ну почему липа?! Вы смотрели опись: «Дело № 29. Письмо от Прошки к Софье. 15 янв. 1698 г. 1 л.»

– Ну и что?

– А то, что если кто-то захотел подкинуть в наш архив подделку и проник в хранилище, то опись не подделаешь просто так!

– Опись, опись… Да кому она нужна! Подделать, если надо, можно всё, что пожелаешь!

– Но вы прочитали письмо и утверждаете, что его язык – это язык семнадцатого века, а реалии – достоверные.

– Но, Анна! Представим, что Петра и правда подменили. Что получается? Да получается, что последующие императоры, Елизавета Петровна, сын Анны Петровны – Петр Третий и все его потомки вплоть до Николая Второго тоже, с позволения сказать, поддельные! Династия Романовых была нелегитимной! Два века вся страна жила под ложными царями!

– Это исторические факты, подтверждаемые источниками! Об этом должна узнать общественность – таков наш долг ученых!

«Тоже мне ученый! – подумал Андрей. – Диплом сначала защити!»

А вслух он заявил:

– Наш долг – во-первых, хорошо проверить рукопись. А во-вторых… Знаете, Анна, по-моему, гипотеза о похищении совсем в духе того, что пишут в желтой прессе для публики вроде здешней гардеробщицы!

Убеждённый, что науке чужды эпатажность и сенсационность, аспирант считал, что подлинный учёный должен быть зануден, непонятен и традиционен. Ведь традиции – опора прогресса.

Анна с ним не согласилась:

– Вам просто не нравится сама идея похищения! Но против фактов не попрешь! И раз уж оказалось, что царь Петр был ненастоящим – мы молчать не будем! Я, по крайней мере. Кстати, вы вчера сказали, что возьмете с собой образцы филиграней.

– Да, конечно, образцы я принес. И уверен, что мы обнаружим несовпадение!

– Что ж, посмотрим! – заявила Анна.

«Вот девчонка! – вновь подумал аспирант. – Наивная и при этом самоуверенная! А может, она обычная карьеристка?»

Но ему и самому было интересно. Вчера вечером, когда Анна обнаружила этот документ, Андрей чуть с ума не сошел. Первый раз в жизни в прямом смысле слова не верил своим глазами. Они прочли письмо раз десять. Ночью Андрей не сомкнул глаз. Внезапно, в три часа, ему пришла в голову идея, что окажись и вправду, что Петр – ненастоящий, то что он станет делать со своей диссертацией? Испуганный, он встал, нашел альбом, где содержались филиграни разных фабрик, делавших бумагу в старину, с трудом дождался утра и рванул в архив так рано, что явился за час до открытия.

– На бумаге есть водяные знаки, я смотрела! – важно заявила Анна. – Значит, она старая, дофабричная!

– В девятнадцатого веке документы тоже подделывали, – с достоинством ответил Андрей.

Но знаки были аутентичные. Автор написал свое послание на осьмушке, так что филигрань, вернее, ее обрезок, находилась в углу листка. Андрей довольно ловко приложил письмо к окну и быстро срисовал узор на кальку. Вышла четвертинка некоего герба: две лапы льва, хвост бубликом и щит, который держит зверь, точнее, его кусочек. На щите, по-видимому, были три креста. Пролистав альбом, Андрей на самом деле обнаружил этот образец. Это был герб Амстердама. Стало быть, голландская бумага, видимо, семнадцатого века. В предреформенной России пользовались именно такой бумагой.

– Ну и что вы теперь скажете? – спросила Анна, торжествуя.

– Ничего, – ответил Филиппенко. – Мы имеем дату, ранее которой документ не мог быть создан. Но он мог быть создан после этой даты. Например, вчера. Позавчера. Сто, двести лет назад. Когда угодно. Где угодно. Ну, и кем угодно. Вам ведь читали лекции о способах датировки?

Анна, разумеется, обиделась.

– Ну, ладно, извините, – пошел на уступки Андрей. – Вы же сами понимаете… Ну и что – бумага! На ней хоть я могу писать. Сургуч подозрительный. Печать странная… Короче, это липа! Доказать пока не могу, но чувствую! Скажите вот, к примеру, почему царевна Софья, получив подобное послание, его не обнародовала?

– Да она его не получала вообще! Как будто вы не знаете, как медленно тогда ходила почта! Начался Стрелецкий бунт, всех перевешали. А Софью – в монастырь.

– Допустим. Хотя, в общем-то, до Стрелецкого бунта оставалось полгода – срок достаточный, письмо вполне успело бы. Ну, ладно, задержалось. Почему оно находится в архиве Заозерских?

– Ох, Андрей, но это же очевидно! Заозерский был сторонником реформ. А может, даже сам участвовал в похищении царя! Ведь не только у Софьи был шпион в посольстве! Люди Заозерского письмо перехватили, в Голландии или в России – не так важно.

– Почему же Заозёрский его не уничтожил?

– Значит, был резон! Да и сколько можно вообще… Я не заставляю вас верить или не верить в мой источник! Занимайтесь своим делом! Вы же не Великое посольство изучаете! Ну вот и сочиняйте диссертацию! А мне, в конце концов, работать надо! Так, как я считаю нужным!

С этими словами Анна собрала свои вещички и отсела на другой конец пустой читалки.

«Может, правда Петра подменили?» – вдруг подумал Андрей Филиппенко.

И от этой мысли ему стало страшно…