Читать книгу Люби и управляй - Мария Дремина - Страница 9

– Мария, на данный момент это в большей степени философия, нежели архитектура, – вынес вердикт заведующий кафедрой на первом просмотре дипломных проектов, глядя на мой рисунок.

Шла процедура утверждения архитектурных концепций, а на моем листе ватмана вместо традиционно представляемых планов и фасадов красовалась схема иного, чем это было принято, подхода к проектированию зданий.

– Пожалуйста, поменяйте тему моего проекта, – попросила я, зная, что на данном этапе дипломного проектирования это практически неосуществимо.

– На какую? – неожиданно пошел мне навстречу заведующий кафедрой, однако тут же посуровел и занес свой карандаш, подобно копью, над перечнем тем, утвержденных кафедрой.

– Я хочу сделать проект по своей теме на основании этого подхода, – мое копье-карандаш было направлено на рисунок со схемой.

Заведующий кафедрой молчал. В этот момент я представила, каким образом, в случае отказа, мне придется отстаивать свое желание, и как будут ломаться в словесном поединке наши копья-карандаши. Однако заведующий поступил очень мудро.

– Делайте, конечно, – произнес он, – но только после того, как принесете письмо на мое имя от вашего заказчика.

Разумеется, заказчика на «философский» проект у меня не было, потому что концепция родилась в результате разговора с «пиковым королем» – моим братом, военным медиком. Не имеющий никакого отношения к архитектуре и строительству, он тем не менее с преувеличенным любопытством расспрашивал меня про обучение в институте. Произошло это примерно за две недели до пресловутого просмотра концепций, когда брат заехал навестить нас по дороге из Берлина в Кемерово.

Темноволосый, крепкого телосложения, с аккуратно постриженной бородкой, мой развеселившийся от разговоров брат не удержался, чтобы не протестировать меня по методике, выявляющей отклонения в психическом развитии новобранцев. Специализацию по психиатрии он прошел в Берлинском университете, чем очень гордился.

Вволю насмеявшись над моими альтернативными ответами на вопросы теста, мы перешли к обсуждению серьезной темы. Брат объяснил, почему его так сильно заинтересовал процесс архитектурного проектирования. Оказалось, что из своего учебного курса по психиатрии он почерпнул знания о том, что на здоровье людей и на их психическое состояние значительное влияние оказывает среда обитания.

– Да, – соглашалась я, – совершенно необходимо учитывать воздействие факторов окружающей среды на здоровье человека – загазованность, шум, загрязнение воды и почвы.

– Не совсем то, – возражал брат, – помимо этих характеристик, измеряемых приборами, есть другое воздействие, которое, подобно радиации, не ощущается человеком. Это земные поля. Построишь дом не в том месте, и жизнь не заладится. С виду – лепота, а люди могут раком заболеть или с ума сойти. Об этом вам рассказывали?

– Нет, – вынуждена была признать я.

– Немцы, кстати, не начинают строительства и не расставляют в помещении мебель, пока специалист не проверит участок или квартиру и не убедит жильцов, что земные поля в этом месте их здоровью не угрожают, – продолжил брат и рассказал историю о немецком ученом Густаве фон Поле.

Этот человек был одним из первых, кто всерьез заинтересовался проблемой воздействия земных полей на организм человека. Анализируя свои наблюдения, сделанные в Баварии, фон Поль пришел к выводу, что общим для 58 человек, умерших от рака в исследованном им городе, было то, что их спальные места находились под воздействием неблагоприятного «земного излучения». О результатах наблюдений ученый доложил на международном конгрессе по медицине, а затем написал подробно в своей книге «Земные лучи как патогенный фактор», вышедшей в 1932 г.

Впоследствии места с «земным излучением», оказывающими неблагоприятное воздействие на живые организмы, стали называть геопатогенными зонами. Целая плеяда западных ученых (Э. Хартман, М. Курри, Ж. Б. Маркондес, П. Фрелих, К. Бахлер, М. Буено, Н. Кемпе, Э. Ригге, Г. Басслер) вслед за Густавом фон Полем вплоть до 80-х гг. проводила исследования по влиянию геопатогенных зон на здоровье человека.

Выводы ученых заставили глубоко задуматься общественность. Оказалось, что от рака и других серьезных недугов многие люди страдали только потому, что их спальные или рабочие места находились в геопатогенных зонах. Исследователи призывали проектировщиков отказаться от традиционных подходов в проектировании городов и зданий, веками формировавшихся под влиянием Эвклидовой геометрии. Жизнь показала, что традиция мыслить геометрическими формами, словно выросшими из плоскости, как единственно возможным способом создания «правильной» архитектуры привела к социальным проблемам. Создаваемая автономно, без учета особенностей местности, такая архитектура, возможно, в одном случае радовала глаз своей упорядоченностью, а в другом, – при массовой застройке зданиями«коробками», позволяла экономить ресурсы. Однако, будучи навязана смелой архитектурной мыслью Земле, искусственно созданная среда обитания превратилась в ХХ в. в оружие планеты, направленное против человечества.

Слушая брата, я вспоминала лекции по теории архитектуры, где преподаватель показывал нам слайды с изображениями удивительных зданий европейских архитекторов, спроектированных и построенных в ХХ в. на основании органического подхода, возникшего в 30-х гг. Архитекторы-«органики» решительно отвергли архитектуру-дизайн, способную возвести проектируемое здание в любом месте планеты. Они заявили, что каждое здание, предназначенное для человека, должно быть составной и неотъемлемой частью ландшафта, подчеркивающего его уникальность.

«Дом – это не фургон. Дом – это вторая кожа не только человека, но и той точки земли, в которой он построен», – провозгласили они. Архитектурная среда не может быть «красивой сама по себе», она будет считаться таковой в том случае, если станет органичным продолжением природного ландшафта.

Возможно, что концепция «органики» стала откликом архитектурного сообщества на призыв ученых изменить подходы к проектированию городской среды. Неспроста пребывавший несколько лет в творческом тупике американский архитектор Фрэнк Ллойд Райт вдруг именно в 30-е годы потряс людей своими удивительными «органическими» постройками. Он был одним из первых, кто инициировал тогда это движение в архитектуре, перечеркнувшее вековые каноны.

Ученые всегда сообщали обществу новые толчки в развитии, несмотря на то, что зачастую их идеи казались на первый взгляд утопическими или даже нелепыми.

«Могу ли я сделать в своем дипломном проекте что-то такое, что хотя бы чуть-чуть изменит мир к лучшему?» – подумалось мне после разговора с братом.

Мой сон про пикового короля сбылся – встреча с братом-военным стала отправной точкой в разработке новой концепции проекта, заказчика для которого мне предстояло найти буквально за считанные дни.