Читать книгу Дзюсан. Академия-фантом - Мария Дубинина - Страница 3

Ворота Академии «Дзюсан» с легким механическим шорохом закрылись за спиной последнего прибывшего – молодого рыжего британца. Багаж его был на удивление скромен и умещался в одном чемодане на колесиках и спортивном рюкзаке за спиной. Он сложил ладони козырьком и прищуренным взглядом оглядел уходящую из-под ног широкую гравийную дорожку, что вела сквозь классический английский парк до самого входа в Академию. Решительно взявшись за ручку чемодана, британец зашагал вперед.

День шел на убыль, и закатные лучи золотили воду в фонтане перед помпезным портиком с рядом мраморных колонн и пятью широкими ступенями. Молодой человек остановился и немного нерешительно покосился на закрытые двери. Его должны были ждать, однако встречающих видно не было.

– Вы меня не заставите! – раздался над головой пронзительный вопль, и следом за ним окно второго этажа распахнулось, и оттуда по широкой дуге вылетел цветочный горшок. – Только через мой труп! Вот!

Через подоконник перевесилась молодая симпатичная японка с лицом, преисполненным явного намерения отправиться следом за несчастным горшком. Заметив невольного свидетеля, она передумала прыгать и, упершись в подоконник грудью, с интересом уставилась на гостя:

– А ты еще кто такой?

Говорила она четко и ясно, что существенно упрощало понимание чужого языка. Молодой человек неловко махнул в воздухе свободной рукой:

– Генри Макалистер, к вашим услугам, мэм.

– А, новый комендант, – поскучнела девушка и скрылась внутри. Генри не успел удивиться, как двери сами собой распахнулись, как бы приглашая войти, чем он не преминул воспользоваться. Если издалека Академия показалась вполне обычным учебным заведением, то теперь он начал понимать, что определенно попал куда нужно.

О японской Академии «Дзюсан» ходили самые противоречивые слухи: одни хвалили ее за стремление помочь особенным детям приспособиться к жизни, другие обвиняли в мошенничестве, а третьи – и их было немало – с полной серьезностью уверяли, будто в стенах особняка на маленьком закрытом острове водится нечистая сила. Оказавшись один в просторном, чистом, но несколько мрачноватом холле, Генри Макалистер мог на личном опыте убедиться, что оснований для последнего было предостаточно. Цепкий взгляд бывшего полицейского в мгновение ока отметил все самые мельчайшие детали обстановки, однако же впечатление оказалось столь сильно, что оттеснило профессиональные навыки на второй план.

– Есть кто? – позвал Генри, убедившись, что встречающие к нему не спешили. Гулкое мощное эхо отразилось от высокого куполообразного потолка и вернулось к говорящему искаженным до неузнаваемости голосом, который легко можно было бы приписать существу потустороннему, но никак не человеку. Поежившись, точно от порыва холодного ветра, Макалистер начал восхождение по широкой парадной лестнице, укрытой мягкой ковровой дорожкой, гасящей звук шагов. Подобное отношение к приглашенному на работу новому сотруднику его смутило, но и только. Ожидая от «Дзюсан» чего угодно, он решил относиться к игнорированию своей персоны философски.

Очень скоро Генри пришел к неутешительному выводу, что без плана здания или без чьей-либо помощи он рисковал сам превратиться в привидение и до скончания веков искать кабинет замдиректора. Пустые коридоры навевали неприятные ассоциации, а рожки ламп на стенах, будто назло светили еле-еле и изредка издевательски подмигивали. Когда молодой человек уперся в очередной тупик, дверь аудитории № 4 приоткрылась бесшумно, и оттуда показалась любопытная головка молоденькой ученицы с двумя забавными хвостиками.

– Слава Богу, я хоть кого-то встретил! – не сдержал Генри радостного возгласа. – Юная леди, не подскажете, как мне найти мистера Акихико?

– Мистера Акихико? Заместителя директора? – неуверенно повторила девочка и, опустив лицо, ни с того ни с сего залилась румянцем. – Вы новый комендант мужского общежития? Девочки про вас только и болтают!

– Про меня? – удивился Генри. – Не может этого быть.

– Говорят, что вы англичанин из Лондона и умеете варить настоящую овсянку, – весело защебетала девочка, но в коридор так и не вышла, по-прежнему выглядывая из-за двери. – Вот бы и нам такого коменданта! А привидений, привидений вы видели? Я слышала, в Англии их полным-полно?

Макалистер от души рассмеялся:

– Конечно, нет! Их же не существует, – не моргнув глазом, солгал он. – И я на самом деле не англичанин, а шотландец. Эй, а как тебя зовут?

Вопрос повис в воздухе. Дверь чуть поскрипывала от сквозняка, а за ней никого не было.

Генри вошел в кабинет. Обычная учебная аудитория – три ряда столов, на возвышении кафедра преподавателя, свет из приоткрытого окна бросал солнечные зайчики на чистую белую доску.

Людей в помещении не было.

– Жаль, мы могли бы подружиться, – негромко произнес Генри и, подходя к двери, услышал в шорохе дрожащих занавесок тихое: «Юми…» Улыбнувшись, он вышел в коридор.

– Не меня ли ищете, мистер Макалистер?

Генри вздрогнул, застигнутый врасплох негромким проникновенным голосом, говорящим по-английски правильно, но с легким японским акцентом, скорее скрашивающим приятный глубокий тембр, чем портящим его.

– Если вы мистер Акихико, то да. – Генри с недоверием окинул взглядом субтильную фигуру заместителя директора – черноволосого молодого японца, на вид совсем еще юного, точно сошедшего со страниц какого-нибудь девчачьего романчика. К тому же неестественный цвет его глаз – лиловый – навевал мысль о линзах. Определенно, заместитель директора в его представлении выглядел совершенно иначе. Юноша, в свою очередь, тоже внимательно его изучил:

– Далеко же вы забрались. – Акихико, если это действительно был он, прикоснулся к своему запястью, будто бы машинально поправляя манжет тщательно отглаженной рубашки. – Вы разве не видели план здания? Мой кабинет находится на первом этаже, как и ваша комната. Счастливая случайность, что мы с вами встретились.

– Прошу меня простить, – вежливо склонил голову Генри, – но мне показалось, что я увидел здесь ученицу.

Акихико приветливо улыбнулся, подошел ближе и, игнорируя все известные Генри стереотипы японского поведения, положил невесомую тонкую руку ему на плечо. От этого прикосновения по телу британца пробежала неприятная дрожь. Почему-то очень не хотелось, чтобы этот человек к нему прикасался. Волна инстинктивного отвращения схлынула, стоило юноше убрать руку, но собственная реакция настолько шокировала Генри, что он не сразу заметил, как Акихико подошел совсем близко и с интеллигентным любопытством заглядывает ему в лицо. Удивительного оттенка глаза будто стремились прочесть его мысли.

– Не обращайте внимания на… странные звуки, – посоветовал он. – Это очень старый дом. Идемте за мной.

Он развернулся и пошел прочь, идеально прямой и до отвращения элегантный.

К удивлению Генри, обратная дорога сильно отличалась от того пути, которым он сам пришел сюда. Лестница скрывалась за поворотом – странно, что он ее сразу не заметил – и выходила совсем рядом с буфетом, судя по табличке на двери и дивным ароматам свежей выпечки. Генри неожиданно вспомнил, что провел в дороге почти весь день и с раннего утра совсем ничего не ел.

– Запоминайте, мистер Макалистер, – с обаятельной улыбкой обратился к нему замдиректора. – Наш шеф-повар превосходно готовит. Удовлетворит даже самый взыскательный вкус.

Почему-то после этих слов Генри покосился на юношу, если его все-таки можно было так назвать, с вновь вспыхнувшими подозрениями. Весь его прилизанный до приторности вид вызывал отторжение на уровне инстинктов. Считая себя нормальным здоровым мужчиной, Макалистер не мог иначе относиться к типам вроде Акихико. Замдиректора замер вполоборота, оценивающим взглядом смерив странно покрасневшего Генри, отчего у того на миг сложилось впечатление, что Акихико совершенно точно знает, что происходило в его голове, и специально провоцирует.

– Д… да, спасибо большое, – запинаясь, поблагодарил Макалистер, чем заслужил еще одну сладенькую улыбочку от своего сомнительного работодателя.

Буфет остался позади вместе с манящими запахами сдобы и ванили, и, пройдя насквозь холл и следующий за ним коридор-близнец, мужчины остановились перед дверью с узкой позолоченной табличкой, удостоверяющей, что Акихико и впрямь тот, за кого себя выдавал.

– Надеюсь, мы с вами найдем общий язык, – выразил замдиректора надежду, незаметно перейдя на японский, и, кивнув на свободный стул, прошествовал вдоль Т-образного стола к шикарному кожаному креслу, в котором буквально утонул, умудряясь при этом сохранить деловой вид, что говорило о годах тренировок. – Вы привезли контракт?

Генри выложил на стол папку с подписанным экземпляром трудового договора. Акихико мельком взглянул на него и черканул на последней странице размашистую подпись дорогой перьевой ручкой. Строго говоря, как заметил Макалистер, в этом кабинете все было безумно дорогим, однако же не вульгарным, как это обычно водится за неопытными коллекционерами. К тому же, если глаза не обманывали бывшего полицейского, одну из стен украшала работа кисти Биссона, а позади владельца висело масштабное полотно, изображавшее типичную английскую семейную пару на прогулке. Картина была наполнена свежими теплыми красками и совершенно не подходила к образу, сложившемуся у мужчины в голове.

– Вам нравится? – Акихико прищурился, как довольный кот. – Предпочитаю оригиналы. От подделок за километр несет ложью, а я не люблю, когда мне лгут.

– Я учту, – кивнул Генри, немало озадаченный тем, куда зашел разговор. Да и сам замдиректора вдруг перестал походить на изнеженного мальчишку. Впрочем, метаморфоза длилась недолго.

– Если вам ясны обязанности, то мы непременно поладим. Недели хватит, чтобы освоиться? В следующий понедельник можете приступить к работе. Или, быть может, вам требуются разъяснения?

– Нет. – Честно признаться, Генри не особенно вчитывался в договор, стремясь во что бы то ни стало попасть в Академию, и теперь эта поспешность вышла ему боком.

– Не забудьте забрать свой экземпляр, мистер Макалистер, – ненавязчиво напомнил Акихико. – Что-то мне подсказывает, что вам он пригодится, вздумай вы, к примеру, освежить утомленную долгой дорогой память, – и посмотрел на часы.

Генри проследил за его взглядом и торопливо вскочил:

– Я пойду. Приятно было познакомиться.

– Мистер Макалистер! – окрик настиг Генри возле самой двери. – Вы неплохо изъясняетесь по-японски, но настоятельно советую вам обратиться за помощью. Кимура для этого вполне подойдет.

Пристыженный и взволнованный, Генри отправился на поиски своей комнаты, даже не задавшись вопросом, как ему найти человека по имени Кимура, особенно если учесть, что он не представлял себе, мужчина это или женщина.

За дверью кабинета замдиректора коридор разветвлялся на три, один из которых вел к лестнице, а оставшиеся два в равной степени могли привести Генри к комнате коменданта.

– Вот мы снова и встретились. – Внимание мужчины привлекла невысокая миловидная японка с торчащими во все стороны короткими темными волосами. Девушка присела в шутливом книксене и помахала рукой: – Макалистер-сан.

Генри узнал в ней шумную особу, швырявшуюся цветочными горшками. Девушка выжидательно уставилась на него и скрестила руки на груди. Молодому британцу даже показалось, что он что-то неверно перевел в ее речи.

– Простите, мисс, – начал он, тщательно подбирая слова, – я ищу коменданта, – и быстро поправился, – комнату коменданта.

Она глубоко вздохнула:

– Какой невежливый. Кто же так с девушками знакомится? Я Асикага Руми, учительница литературы, – и она требовательно протянула руку, которую Генри с некоторым удивлением пожал. Укоренившийся в сознании типаж молчаливой и скромной азиатской женщины дал трещину. – Общежитие для сильной половины там. О! – Руми радостно хлопнула в ладоши. – Давай, провожу? Предыдущий комендант был редкостным занудой и никогда не приглашал меня в гости.

Видимо, в дружелюбии Генри она ничуть не сомневалась. Вслед за новой знакомой, он добрался, наконец, до искомой комнаты.

– Моя благодарность. – Мужчина с облегчением отпер дверь и тут вспомнил кое о чем: – Простите, а где мне отыскать Кимуру?

– Кимуру? – удивилась Руми. – Зачем тебе? Хотя ладно, ерунда. Угловая под номером 3, не заблудишься.

Пообещав еще поболтать как-нибудь, Генри дождался, пока шумная девушка уйдет, и предпринял попытку достучаться до Кимуры. На стук никто не ответил. Решив, что это судьба, он вернулся к себе и без сил рухнул на постель.

Обязанности коменданта и впрямь были весьма подробно расписаны в одном из пунктов трудового договора. Его, а также ряд организационных документов, обнаруженных на письменном столе предыдущего коменданта, Генри изучил со всем возможным вниманием, однако же час был уже довольно поздним, и приглушенный свет настольной лампы настраивал на сонный лад. Макалистер смачно потянулся и зевнул. Доставшиеся ему апартаменты были недурны – светло-бежевые обои с нейтральным узором, темно-зеленые тяжелые шторы на двух выходящих соответственно в сторону парка и парадного входа окнах, постель, достаточно широкая для одного. Письменный стол только, по мнению Генри, стоило бы передвинуть ближе к окну, но это дело поправимое. Он еще раз душераздирающе зевнул и, бросив взгляд на большие настенные часы в ретро-стиле, засобирался в примеченную заранее душевую.

Вечерняя Академия производила еще более гнетущее впечатление. Пустые мрачные коридоры полнились эхом шагов. Переодевшись в домашнее, Генри вооружился блокнотом и ручкой и отправился в холл, изучить информационный стенд, пока была возможность сделать это в тишине и покое. Учебный год начался две недели назад, хотя здесь, в «Дзюсан», программа обучения изрядно отличалась от привычной, и с ней Генри только предстояло познакомиться.

Как и ожидалось, холл был пуст, но лишь на первый взгляд. У того самого стенда, по левую сторону от парадной лестницы, стояла девушка и что-то внимательно читала. И первым бросилась в глаза стройная, по-мальчишески тонкая фигурка, а мягкие льняные брюки широкого кроя и спортивная куртка только придавали ей пикантности. Но больше всего Генри поразили волосы незнакомки – длинные, иссиня-черные, они гладкой блестящей волной спускались ниже лопаток. Девушка поменяла позу, расслабленно опершись на одну ногу и чуть прогнувшись в спине. Определенно, Генри предпочитал несколько иной типаж, но случая познакомиться упускать не собирался.

– Добрый вечер, мэм, – вежливо поздоровался он, подходя ближе. Сердце отчего-то волнительно забилось. – Я хотеть… хотел спросить…

Красавица медленно обернулась и изящным жестом заправила за ушко длинную прядь. «Хорошенькая», – подумалось Генри, от волнения забывшему, на каком языке нужно говорить и умудрившемуся смешать вместе английские и японские слова. А потом девушка заговорила. Красивым, бархатистым, но совершенно точно мужским голосом:

– Добрый. Но вы, кажется, меня с кем-то перепутали.

Генри уже сам осознал ошибку, скользнув ошарашенным взглядом по белой майке-борцовке, ничуть не скрывающей явной мужественности «таинственной незнакомки». Такого позора он предвидеть не мог. А уж, казалось бы, после смазливого замдиректора стоило отовсюду ожидать подвоха. Сгорая от стыда, Макалистер молчал, мечтая, чтобы это оказалось дурным сном. Длинноволосый парень тоже не спешил оправдываться, взирая на британца открыто и немного смущенно.

– Вы в порядке? – на чистом английском спросил он после долгой паузы. И тут Генри все же прорвало:

– Нет, я чертовски не в порядке! Меня пугали призраками и духами, а про чертовых трансвеститов предупредить забыли!

Круто развернувшись, он унесся прочь. Причина бурной вспышки негодования проводила его задумчивым взглядом, передернула плечами и вернулась к изучению стенда. Вывесили афишу для весеннего бала в честь Дня Странствующих Душ.

Генри едва ли бы смог объяснить свое возмутительное поведение, более того, запершись в комнате, он принялся корить себя за неуместную эмоциональность, которая не пристала лицу потомку кельтов, но традиционное воспитание прочно закрепило в нем идеалы правильного и неправильного, того, как должен выглядеть и вести себя настоящий мужчина и как не должен. Но все равно было стыдно и неловко, и Макалистер надеялся, что в ближайшее время с тем парнем не встретится.

Судьба не была благосклонна к вспыльчивому британцу.

Занятия начинались в девять, однако персонал Академии приступал к работе на час раньше. Генри проснулся без будильника, сделал короткую зарядку и, убедившись, что семь часов уже миновало, переоделся в черные брюки, рубашку и жилет, тщательно пригладил вечно торчащую челку и отправился штурмовать комнату № 3. Однако все приготовления оказались напрасны, ибо на стук снова никто не вышел. Генри постучал еще раз и принялся ждать, нетерпеливо притоптывая ногой. Он уже подумал было, что Асикага Руми ошиблась, как за спиной послышались шаги.

– Простите, вы кого-то ищете?

Бархатистый мягкий голос показался мужчине знакомым, и, оборачиваясь, он гадал, кого же увидит.

Давешняя «девушка», в спортивном костюме и с наушниками, стояла у него за плечом. Генри снова почувствовал, что мучительно краснеет:

– Я… э-э-э… – он напрягся, отыскивая в памяти разом позабытые японские слова. – Нет, не ищу.

Парень прошествовал мимо, слегка припадая на одну ногу, видимо, поврежденную, и отпер дверь. На пороге обернулся и еще раз посмотрел на Генри:

– Вам точно ничего не надо? – и откинул со вспотевшего лица выбившиеся из высокого хвоста пряди. Генри бросило сначала в жар, потом в холод. Чувствуя себя последним дураком, он поспешил удалиться, справедливо опасаясь наговорить лишнего.

С первого дня в стенах Академии «Дзюсан» Генри Макалистер умудрился едва не попасть под обстрел цветочными горшками, опозориться перед эксцентричным замдиректора и испортить отношения с человеком, которого даже совсем не знал. Таков был список достижений, который такими темпами грозил только расти и полниться.

Неудачно начавшееся утро незадачливый комендант решил исправить сытным завтраком, не без оснований считая, что вкусная еда – решение всех проблем или, по крайней мере, большинства из них. Столовая, вход в которую прятался под лестницей в холле, была на удивление пуста. Сверившись с часами, Генри еще раз окинул взглядом ряды незанятых столиков. Конечно, он пришел несколько рановато для приема пищи, но накопившийся стресс требовал немедленной разрядки. Взяв поднос, британец прошелся вдоль столов раздачи и к выбранному для завтрака месту пришел уже изрядно нагруженным. Однако не успел он воздать должное стараниям местных поваров, как аппетит перебил радостный возглас:

– Макалистер-сан! Как чудесно, что и вы тут!

Определенно, складывалось впечатление, что кроме самого Генри в Академии проживало еще только три человека, и одна из них – Асикага Руми – лавировала с подносом прямиком к его столу. Шумно опустившись на стул, она грохнула поднос о столешницу и, будто бы разом о нем позабыв, уставилась на Генри.

– Ну, как устроились? Кошмары на новом месте не снились? Или как там у вас, европейцев, это бывает? – Руми озорно подмигнула и расплылась в дружелюбной улыбке, отчего ее и без того раскосые глаза превратились в две лучащиеся счастьем щелочки.

Генри призадумался, а что такого ему снилось ночью? Выходило, что ничего плохого, ведь едва ли можно назвать кошмаром парня из третьей комнаты, каким бы виноватым перед ним Генри себя ни чувствовал. А вот при мысли о загадочно подмигивающем лиловым глазом Акихико вообще пропадало желание завтракать.

– Нет. Я спал очень крепко.

– Это с непривычки, – непонятно к чему заметила Асикага. – Потом привыкнешь.

К чему Генри должен был привыкнуть, он так и не понял, однако девушка явно была не прочь поболтать, чем было грех не воспользоваться.

– А где все, мисс…

– Ой, да просто Руми, – отмахнулась она. – Тогда я буду звать тебя Генри-кун. Идет?

На вопрос это мало походило, скорее на утверждение.

– Идет. Так где все люди? Ученики, преподаватели? Вчера я встретил всего несколько человек.

Руми выхватила с тарелки намазанный джемом тост и, ничуть не смущаясь, слизнула с него весь джем, после чего отправила хлеб в рот. Пришлось дождаться, пока она прожует.

– Это норм… – Руми быстро отхлебнула чая. – Нормально. В субботу будет праздник Дня Странствующих Душ. Задействованы практически все, от первогодков до старожилов. Я насилу отмазалась.

Вероятно, имелась в виду та сцена с вываливанием из окна второго этажа. Что ж, подумалось Генри, шантаж – метод действенный.

– И мистер Акихико тоже будет участвовать? – закинул удочку мужчина.

– Дайске? Этот в первую очередь, он же у нас тут царь и бог, – то ли с восхищением, то ли с обидой ответила Руми. – Речь будет говорить.

– А что директор?

– А что директор? – пожала плечами девушка. – Ты его видел? И я не видела. Вот его зам, этот везде и всюду. Иногда бывает, в туалет заходишь, и так и кажется, он сейчас из-за сливного бачка выглянет. – Прямолинейности Руми было не занимать. Она вдруг с заговорщицким видом поманила Генри и, навалившись грудью на стол, громким шепотом поделилась: – Говорят, он с директором в отношениях состоит, ну, понимаешь, каких. Иначе с чего бы ему вести себя в Академии как хозяину? Я, конечно, свечку не держала…

Асикага хихикнула, представив, видимо, себе такую картину, а вот Генри было не до смеха. Он тоже на воображение не жаловался, и увиденное повергло его в священный ужас. Так все же не зря Акихико показался ему таким подозрительным!

Руми перестала хихикать и, заметив кого-то в дальней части столовой, подпрыгнула и призывно замахала рукой:

– Сората! Сората, иди сюда, я тебя кое с кем познакомлю!

Это имя Макалистер слышал впервые и понятие не имел, кому оно могло принадлежать. Оборачиваться было как-то неловко, и он дождался, когда Сората, кем бы он или она ни был, подойдет к их столику.

– Доброе утро, Асикага-сан, – поклонился подошедший мужчина. – Но попрошу вас впредь не называть меня по имени.

Генри захотелось немедленно провалиться сквозь землю вместе с подносом. «Красавица» из холла, парень из третьей комнаты Кимура и мужчина в костюме повара по имени Сората были одним и тем же человеком, и если Сорате Генри ничего обидного сделать не успел, то с первыми двумя уже поругался.

– Это Генри-кун, он будет комендантом мужского общежития, – проигнорировала укор Асикага. – Соблюдай правила, Сората, иначе он тебя накажет.

Руми подмигнула повару и уткнулась в чашку с остывающим чаем. Макалистер догадался, что сейчас должен что-нибудь сказать:

– Доброй ночи… То есть доброе утро, мистер Кимура!

Японец сдержанно кивнул, и Генри засомневался, нет ли у него случайно женственного и жеманного брата-близнеца?

– Доброе утро, Макалистер-сан.

– Ой, а вы что, уже успели познакомиться? – разочарованно протянула Руми. – Вчера, что ли?

Генри поймал на себе серьезный взгляд карих глаз Кимуры:

– Мы не знакомы.

– Вы говорите по-японски лучше, чем я ожидал, – пояснил Сората, – но Акихико-сан дал мне четкие указания позаниматься с вами.

Руми косилась то на одного мужчину, то на другого, горя желанием знать подробности, однако они не спешили продолжить разговор.

– Прошу меня простить, я должен вернуться к работе. Приятного аппетита.

Когда Кимура удалился, чуть прихрамывая, как и заметил в их недавнюю встречу Генри, Руми перешла в наступление:

– Когда вы познакомились? Я же вижу, вы друг друга узнали.

– Это не совсем так, – ответил он, слегка раздосадованный тем, что теперь вопросы задавали ему, а подобная смена позиций была ему непривычна. – Я, пожалуй, тоже пойду. Приятно было увидеться.

Генри оставил нетронутый завтрак и поспешно покинул столовую.

– Ну а мне-то как! – крикнула вдогонку Асикага и накинулась на еду.

В тот день Генри предстояло ответственное дело, подойти к которому следовало с особым тщанием, если, конечно, британец намеревался задержаться в своей должности как можно дольше. Суета вокруг Кимуры неожиданно сильно затянула его, отвлекая не только от цели, ради которой он сюда прибыл, но и от работы, на которую подписался. А меж тем пришло время познакомиться со своими подопечными.

Подготовка к празднику вносила оживление в ряды учеников. Макалистер некоторое время постоял в дверях актового зала, присматриваясь и прислушиваясь, прежде чем, дождавшись перерыва в репетиции, подойти к группе мальчишек и девчонок, устроившихся в проходе между рядами, частично рассевшись на крайние кресла.

– Ты здорово поешь, Минако. – Светловолосый парень с южным загаром хлопнул хрупкую девушку по плечу и лучезарно улыбнулся. Генри перевел взгляд на нее. Худенькая, черноволосая, в милой форме из коротенькой клетчатой юбочки и белой приталенной блузки с бантом из шелковой ленты на тоненькой шее.

– Микрофон просто ужасен. Сэм, ты должен что-нибудь сделать с этой допотопной аппаратурой! Жуткий звук! И почему Николь опять не пришла?

Стоящий чуть в стороне хмурый высокий парень скептически хмыкнул. На взгляд Генри, он казался более взрослым, нежели его друзья, но дело было скорее во взгляде, которым тот одарил коменданта, повернувшись в его сторону.

– Эй, кто вы такой? – недружелюбно спросил он, не расцепляя рук, скрещенных на груди. Его товарищ с любопытством обернулся:

– Кого ты увидел?

Девочки всполошились, и Генри услышал, как они шепотом произнесли его имя. Юми, похоже, не обманула.

– Меня зовут Генри Макалистер, я новый комендант мужского общежития, – заученно представился он, надеясь, что ничего не напутал в этом сложном языке. Учить его пришлось в изрядной спешке, но способности к языкам были у него в крови.

Мальчишки переглянулись. Брюнет кивнул, и блондин, будто получив мысленную команду, ответил за них обоих:

– Приятно познакомиться, я Сэм, а это…

– Минако, – девушка грациозно поднялась на ноги и склонилась в традиционном поклоне. – Почему же вас не взяли к нам в общежитие? Какое досадное упущение.

Она во что бы то ни стало решила завладеть вниманием мужчины, и, воспользовавшись его минутным замешательством, парни сбежали. Макалистер сразу понял, что заслужить доверие детей будет очень непросто, и это стало очередной проблемой в его длинном списке.

Празднование Дня Странствующих Душ плавно перетекло в холл второго этажа, и разномастно одетая в свои национальные костюмы толпа приступила к наиболее приятной части мероприятия – танцам.

Появления Генри Макалистера в актовом зале часом ранее никто не заметил по причине его довольно существенного опоздания, впрочем, вступительную и весьма проникновенную речь замдиректора Акихико Дайске Генри застать успел.

– Я чрезвычайно рад видеть вас всех здесь, в стенах Академии «Дзюсан», – мягко и вместе с тем прочувствованно вещал он со сцены, освещенный таинственным светом приглушенных рамп. Ряды удобных обитых велюром кресел были заполнены учениками, преподавателями и обслуживающим персоналом, в честь праздника освобожденных от своих обязанностей. Приятный голос зама разносился по залу, усиленный не только микрофоном, но и отличной акустикой самого помещения. Генри поймал себя на мысли, что слушает речь Акихико с большим удовольствием, и скривился, будто съел целый лимон. – Многим из вас известна древняя легенда острова Синтар, которая повествует о фуна-юрэй, призраках утонувших в море людей. Так вот, эта легенда гласит, что в далекие времена, когда остров носил свое истинное название – Онисэн, и его жители молились позабытым богам, одной весенней ночью, такой темной, что даже лепестков цветущей сакуры было не увидеть во мгле, море у берегов озарилось прекрасным голубым сиянием. Удивленные люди решили, что морские боги явили им свою милость и послали несметные богатства из своих подводных сокровищниц. Все, от мала до велика, отправились на побережье, в надежде отыскать те сокровища, однако их жадность была жестоко наказана, и не все в ту ночь вернулись к своим женам и матерям. А наутро на берегу нашли деревянные обломки с неизвестными рисунками. Великая скорбь охватила остров, но стоило наступить новой весне, как море вновь заиграло голубыми огнями. И вновь пошли рыбаки на верную гибель. Жители посчитали, что это души погибших мореплавателей, странствующих по мировому океану, не могли выбраться на сушу, и потому прибивались к берегам и притягивали живых людей блеском несуществующего золота. Тогда жители острова решили задобрить духов и раз в год, в середине апреля, на берегу устраивали гулянья, пели песни и бросали в воду цветы и пищу.

Голос Акихико постепенно затих, но эхо его завораживающей истории еще звенело в воздухе. Зам поднял на притихших слушателей затуманенный, будто унесшийся сквозь время, взгляд:

– Это очень старая легенда, передающаяся из поколения в поколения жителями острова Синтар. Сколько в ней вымысла, а сколько правды, кто теперь знает? Но традиция проводить каждую весну праздник Дня Странствующих Душ осталась. Мы не станем приносить даров, но пусть сегодня всю ночь звучит музыка. Да будет так.

После короткой концертной части, Генри, сидящий на самом последнем ряду, первым покинул актовый зал.

Он притаился у дальней колонны, встав так, чтобы видеть всех и самому быть как можно менее заметным. Просторный холл был наполнен светом, отражающимся в десятках зеркал, завешивающих стены. Музыка перекрывала веселые голоса, смех и цоканье каблучков по паркету. Наблюдать за танцующими было невероятно увлекательно – ученики и преподаватели стремились перещеголять друг друга в яркости и самобытности нарядов. Взгляд выхватывал из толпы то русскую красавицу в красном сарафане и вышитом кокошнике, то южанку, разодетую как настоящая Кармен. Были и разудалые юноши-викинги и сдержанные китайцы в струящихся шелках. Генри половину жизни провел в строгой школе-пансионате для мальчиков и такой размах торжества видел, возможно, впервые.

Наблюдая за игрой света в зеркалах, он не сразу заметил девушку, притаившуюся за колонной совсем рядом с тем местом, где стоял он сам. На ней не было маскарадного костюма, только простая юбка и вязаный свитер с пандами. Девушка не сводила взгляда с танцующих пар с легкой, как Макалистеру показалось, завистью.

– Привет, – решил он поздороваться. Девочка показалась ему очень грустной и одинокой. – Почему ты одна?

Она вздрогнула и большими темными глазами уставилась на мужчину. Генри ободряюще улыбнулся.

– Меня зовут Генри Макалистер, я новый комендант мужского общежития. – Он протянул руку, и девочка немного испуганно ее пожала. – А как ты? То есть кто ты?

– Ода Николь.

Сочетание имени и фамилии показалось Генри странным, но он пока слишком мало пробыл в Академии, чтобы составить свое мнение о принятой здесь нормальности.

– Почему ты не танцуешь, Николь?

Девочка упрямо поджала тонкие губы:

– Не хочу. Мне это ни к чему.

Макалистер не был выдающимся подростковым психологом, но догадался, что ее просто никто не приглашал.

– Хочешь потанцевать со мной? – Он галантно протянул ей руку. – Я не слишком хорош в этом, но буду стараться.

Николь ответила не сразу.

– Вы странный, – наконец, произнесла она. – Но мне это правда совсем неинтересно.

И девочка, круто развернувшись, сбежала по лестнице.

– Эй, смотри-ка, это же наш Генри-кун!

Асикага Руми обнаружилась в противоположном конце холла, но ее звучный голос с легкостью прорвался сквозь мешанину разнообразных шумов. Девушка живо замахала обеими руками и, подцепив за руку своего спутника, потащила за собой.

Они представляли собой весьма колоритную пару. Руми удивительно шло красное шелковое кимоно, опоясанное широким поясом-оби, а в мужчине Генри не без удивления признал Кимуру Сорату, этим вечером преобразившегося в настоящего самурая. С собранными в высокий хвост волосами он уже не выглядел невысоким тощим мальчишкой и производил впечатление. Одна его рука покоилась на рукояти деревянного меча.

– Добрый вечер. – Генри не сумел сдержать восхищения. – Мисс Асикага, вы великолепны!

– Вот! Вот! – Она едва не выронила веер, так резко взмахнула руками. – Настоящий джентльмен. А ты все оби, оби…

Руми вдруг замолкла и в немом изумлении оглядела наряд самого Макалистера, скользнула по белой льняной рубахе, накинутому поверх пледу и юбке-килту в красно-зеленую клетку, и остановила взгляд на традиционной сумке-спорране, отделанной мехом:

– Что? – занервничал он и бросил взгляд на Сорату в поисках намека. Кимура молчал со скорбным видом. Асикага прижала ладони ко рту и прыснула со смеху:

– Ты тануки, что ли, косплеишь?

– Что я делаю? – Генри растерялся. – Что такое тануки?

Кимура внезапно покраснел и выпалил, опередив девушку:

– Потом объясню! Идемте, Асикага-сан, я немедленно вас переодену.

Руми возмущенно шлепнула его сложенным веером по плечу:

– Это еще зачем, извращенец ты патлатый?!

Сората с трудом сдержался от того, чтобы схватиться за голову – Генри видел, как он борется с собой:

– Ваш оби завязан спереди.

– И что?

– Так носят замужние женщины.

– И что?

Сората вздохнул, как перед прыжком в воду:

– И женщины легкого поведения.

– И что? Я не поняла, тебе что за дело, какое у меня поведение?

Генри начал потихоньку понимать суть разговора. Для него лично местоположение банта на ее платье никакой роли не играло, тем более он вообще с трудом представлял, как можно самой себе завязать пояс сзади. Однако слова Кимуры его смутили, да и на крики уже начали оборачиваться.

– Мисс Асикага, – осторожно начал он, но девушка его перебила:

– Замечательные коленки, – без тени смущения заявила она, и Генри впервые показалось, что доставшийся от отца килт коротковат. – Обожаю красивые мужские коленки. Так бы и…

– Руми! – одновременно взвыли мужчины, и девушка кокетливо стрельнула глазками:

– Ну а что не так? Я девушка незамужняя, шотландцев люблю. Наверное. – Она задумалась. – Не знаю, не пробовала.

Ее замутненный, видимо, разыгравшимся воображением, взгляд вернулся к Кимуре:

– Хотел меня переодеть? Я согласна, можешь делать со мной что хочешь! – Она хихикнула и, подмигнув Генри, потащила Сорату прочь. Только длинный черный хвост взметнулся в воздух.

Почувствовав непреодолимое желание освежиться, Макалистер поспешил скрыться на балконе, пока искусительница в кимоно не вернулась, чтобы забрать его с собой третьим. По пути он едва не столкнулся с Акихико. Замдиректора был в своей обычной одежде, лишь из петлицы торчала свежая багряная роза. Дайске чуть заметно улыбнулся и кивнул, проходя мимо и оставляя за собой шлейф терпко-пряного одеколона.

Ночной воздух приятно охладил разгоряченную духотой наполненного людьми зала кожу. Ветерок ласковыми пальчиками пробежался по волосам. Балкон был пуст, под ним расстилался темный английский парк, а за ним по обе стороны от подъездной дорожки мрачнел густой лес, подступающий почти к самой полоске моря, светлым пятном выделявшейся на фоне сумрачного, затянутого грозовыми тучами горизонта. Подернутая туманной дымкой болезненно-желтая луна тревожно выглядывала, точно испуганная приближающейся бурей. Генри запрокинул голову, наслаждаясь прохладой и тишиной. Ему показалось вдруг, что он слышит еле различимый плеск волн о песчаный берег. Вглядевшись вдаль он увидел вереницу голубых искорок, тянущихся к берегу, будто огни Святого Эльма на мачтах призрачного корабля, который никогда не найдет свою гавань. Генри припал к перилам, стремясь разглядеть необыкновенное явление, но огни растаяли под гнетом надвигающейся тьмы. Сверкнула молния, расчеркивая небо пополам. Громыхнул отдаленный раскат грома.

Гроза была совсем близко.

– Мне страшно, – услышал Генри совсем рядом. Схватившись за перила бледными тонкими ручками, стояла Юми и озабоченно вглядывалась в даль. Повернувшись к Генри, она повторила тихо. – Страшно. Вдруг они однажды все-таки придут?

Зябко обхватив себя за плечи, девочка медленно растворилась в воздухе, не оставив после себя ничего, кроме эха странных, пугающих слов.

Макалистер решил вернуться в холл, пока не пошел дождь.

Все было, как и прежде. Пары танцевали, играла музыка, сверкали ослепительно-ярким электрическим светом начищенные до блеска зеркала. Из бокового коридора вышли Руми и Кимура. Девушка устало обмахивалась веером:

– Вот не ожидала! – Она поправила оби, на сей раз завязанный там где надо. – Заводишься с пол-оборота, как неопытный мальчишка!

Сората что-то ей ответил, негромко, слов было не разобрать. Откровенность Асикаги как и всегда шокировала, но Генри чувствовал, что сможет к этому привыкнуть. И вдруг за спиной полыхнула зарница, кто-то из девушек громко взвизгнул, и весь свет одновременно погас.

В наступившей тьме вновь проявился проклятый дар Генри, и он отчетливо увидел, как закружились по залу призрачные силуэты давно мертвых танцоров. По телу пробежал холодок. Когда глаза привыкли к темноте, фантомы исчезли, Макалистер встретился глазами с напряженным Кимурой, сделал к нему шаг, и в этот момент пронзительно закричала одна из учениц.

– Прочь, прочь! – вопила она как резаная, кружась на месте и размахивая руками, будто защищалась от кого-то. – Не прикасайся ко мне! Прочь!

Генри бросился к девушке. В создавшейся суматохе сделать это оказалось не так просто. Все толкались, наступали на ноги, отталкивали в сторону. Наконец, ему удалось подобраться как можно ближе. Над упавшей девушкой склонился человек. Что-то в нем показалось Генри неправильным. И тогда незнакомец обернулся, сверкнув красными глазами из-под спутанной нечесаной гривы волос, оскалил звериные клыки и рассыпался осколками черного стекла. Ошарашенный увиденным, Макалистер не сразу понял, что был единственным свидетелем этого. Меж тем кто-то сообразил позвать на помощь, пострадавшую погрузили на носилки и без лишних слов понесли к выходу в левый коридор.

– Стойте! – крикнул им вдогонку Генри, едва ли сам себе способный объяснить, с чего так встревожился. Однако его никто не послушал.

Выбежав в коридор, полный дрожащих теней, он остановился, прислушиваясь. Сделал шаг вперед и едва не прошел сквозь возникшую на пути Юми:

– Не ходи! – высоким от страха голоском взмолилась она и вытянула перед собой руки. – Нельзя!

Генри посмотрел ей за спину. Едва ли теперь удастся проследить за подозрительными санитарами. Почувствовав это, Юми с облегченным вздохом исчезла. Генри ощутил ледяное прикосновение ее пальчиков к своему запястью.

Голова уже вовсю заработала, обрабатывая факты и строя предположения. Генри повернулся, поднял глаза и увидел Кимуру.

– Мистер Кимура? – Генри нахмурился, не ожидая встретить его здесь. – Что вы тут делаете?

– Пошел за вами, – честно признался Сората. – Что произошло?

– Хороший вопрос, – протянул Генри.

Потому что реальных причин идти за ним у Кимуры быть не могло.

«Я никогда по-настоящему не задумывался над тем, что ждало меня в будущем. Для таких, как я, ненужных и странных, в этом будущем не было места. А потом все изменилось, и мои новые братья дали мне надежду.

Я буду вести этот дневник, чтобы когда-нибудь все узнали о пути, что нам пришлось пройти ради достижения благой цели.

Они нашли меня на рынке в Киото, где я как обычно подрабатывал разносчиком пирожков за жалкие гроши. Сказали, что знают о моих проблемах и могут помочь решить их. «Средство есть», – сказали они, и я с радостью им поверил. Так я и узнал о существовании человека по имени Даррел Дикрайн.

Дикрайн был широко известен в научных кругах, однако свой потенциал он направил на написание сомнительного труда, в котором утверждал об открытии им некой потусторонней энергии. Новую материю доктор назвал в честь себя – энергия Дикрайна или энергия Ди. Дикрайн был довольно убедителен и яро доказывал свою правоту, приводя массу примеров, ни один из которых, по сути, не являлся доказательством. Ученое сообщество подняло коллегу на смех, его работа подверглась критике, а спонсоры, на помощь которых он рассчитывал, отвернулись от него. Даррел потерял уважение среди ученых, и больше никто не относился серьезно к его дальнейшим исследованиям.

Дикрайн свернул свои исследования и в буквальном смысле исчез. Никто не слышал о нем до тех пор, пока через пять лет с ним не связался богатый английский лорд».