Читать книгу Кроме меня, кроме неё - Мария Евсеева - Страница 8

Вся учебная неделя пролетела, будто и не было. Еще в понедельник после уроков Синица показал одну онлайн-игру. Информатику-то без разницы, во что мы играем, лишь бы куда не просят не лезли. Мы и загрузились. Так затянуло, что нас через пару часов выгонять пришлось. На самом интересном месте остановились.

А потом вечерами каждый у себя дома в назначенный час садился за комп с одной целью: надрать этого Гоблина_002 и его шестерок. Какой-то он чересчур хитро сделанный.

На уроках вообще постоянно зависал. Все думал: надо поскорее сет собрать, осталось всего два предмета. И крышка этому Гоблину.

Только на физ-ре оживал и вклинивался в учебный процесс.

Пока еще тепло на улице, гоняем мяч на стадионе. Лафа. Особенно когда к первому уроку сразу в спортивке идешь. Человеком себя чувствуешь. С утра настроение замечательное. Так всегда по средам бывает.

Наш одиннадцатый «Б» большую часть стадиона оккупировал. А в стороне, за футбольными воротами, еще какой-то класс параллельно занимается. В лапту, кажется, играют. Их физрук на лапте помешанный. Сколько у нас с начала года совместных уроков было, ничего другого не видел.

Синица пас передает, а сам орет мне:

– Давай сегодня без обеда? Бутеров наверти и сразу за комп.

Киваю ему в знак согласия, а сам веду мяч. Надо еще как-то Горбуна обойти. И Архипов лезет своими оглоблями под ноги, пытается меня с толку сбить. Я и так его ненавижу, а как о Насте вспомню, так вдвойне трясти начинает. Что ли, вчухать ему прямо тут? Чтобы не путался под ногами.

Пока думал, почти к самым воротам подбежал. И куда все защитники растворились? Цель передо мной. Бей! Не промахнешься!

Быстро оцениваю, под каким углом лучше по мячу вмазать. Смотрю… бежит прямо мне навстречу с той стороны ворот Марина. Иринкина сестра. И уже не вижу, кроме нее, никого и ничего. Ни мяча, ни Сереню Галкина в воротах, даже ног своих не чувствую. А в голове все еще стучит: «Бей!»

Бью! Рефлекс, что ли, отработанный?

Гол!!!

Только сетки на воротах нет. Мяч под перекладиной проскочил и летит себе дальше, продолжает свой полет. И снова в цель!

Подбегаю – лежит. Мяч чуть в стороне, а Марина – на песке. Там, где он ее настиг, поцеловав точно в лоб. Жалкая такая, маленькая. Руки растопырила в разные стороны, как будто не мяч словила, а под танк попала. Смотрит на меня не моргая и вроде улыбается.

Опять орясина рядом, ржет тихим басом. На ее фоне Марина совсем беззащитной кажется. Только хочу руку протянуть (надо же человеку помочь встать), а она сама, точно током простреленная, вскакивает и испуганно вертит головой по сторонам.

– Извини, я не специально, – пытаюсь улыбнуться, тяжело осознавая, что улыбка совсем не к месту.

Понимаю, что сказать больше нечего, а молчать нелепо. Иду за мячом и шурую обратно на середину поля.

Играть уже совсем не хочется. Только и знаю, что оборачиваюсь в ту сторону, где лапта продолжается как ни в чем не бывало. Зачем? Как будто убедиться хочу, что она еще там.

Там. А куда ей деваться?

На физике вообще жесть.

Настя новую тему объясняет. Сижу, уставился на доску, а сам свое втыкаю. Сзади Архипов ржет. Вначале я никакого внимания не обращал, а потом прислушиваюсь – про Настю.

– Думаешь, у такой телочки нет никого? – крякает.

– А ты подойди и напрямую спроси. Слабо? – вполголоса отвечает ему Семенов.

Тот снова гогочет:

– А на фига спрашивать? Окучивать надо без лишних вопросов.

– Закупорь уже свою форточку! – оборачиваюсь к этим недоумкам и смотрю на Архипова в упор. Чувствую, как от злости у меня зубы скрипеть начинают.

– Никитос, да ты успокойся! Чего разбушевался? – смеется и похрюкивает, а рыльник его так и напрашивается на кирпич.

– Он, по ходу, в долю просится, – снова шепчет Семенов своему другу-дегенерату.

– Слышь, ты! – вскакиваю и кидаюсь через парту, успевая ухватить его за воротник рубахи.

– Корнеев! – разлетается по классу взволнованный голос Насти. – Выйди за дверь!

Отпускаю этого дятла, а сам кулаки сжимаю. Слышу, как он в спину мне кидает:

– Втрескался в училку! – и снова хрюкает.

Диман Корчагин вечером позвонил. Гулять позвал. Вообще я сегодня даже не собирался. А тут подрываюсь внезапно.

Гоблину отомстить не удалось. Да и ну его к чертям! Он, по ходу, заядлый геймер. И сама игра что-то поднадоела.

Настя обложилась тетрадками – чьи-то лабораторные проверяет. Лампа на столе, как прожектор, весь стол освещает, а на стене сбоку устрашающие тени вырисовывает. Подхожу с другой стороны и, как в детстве, двумя руками, растопырив пальцы, пасть зубастую изображаю. Рычу и тут же давлюсь от смеха. Вот дурачок. Почти восемнадцать, а все дурью маюсь.

В стопке на краю стола самая первая тетрадка – Марины Шмаковой. Делаю шаг назад. Испугался, что ли? А самого, как магнитом, обратно тянет. Буквы ровные, но угловатые, на зеленых строчках в хоровод выстроились. Так интересно внутрь заглянуть. Только зачем? Что я там увидеть хочу? Лабораторную по физике?

Настя очки приспускает и смотрит в одну точку. Заметила, наверное, мое неприкрытое любопытство. Но я стою, как и стоял. Сбежать – выдать себя. А в чем преступление?

– Ты чего на Семенова сегодня накинулся? – спрашивает она совсем не о том.

– За дело, – отвечаю, глядя исподлобья, а самого выворачивает наизнанку. Закопал бы этих уродов!

– Дела можно и без кулаков решать.

Молчу. А что ей скажешь? И так сдерживаю себя как могу. Хорошо, что Диман мой номер опять набрал.

– Выхожу, – отвечаю ему и одновременно обуваю кроссовки.

А потом мчу по лестнице в подъезде, на ходу засовывая руки в рукава куртки.

Диман совсем рядом живет. Вот за той кирпичной девятиэтажкой панельные дома стоят, все одинаковые. Как целый микрорайон. Его – самый первый. Балкон прямо над вывеской «Молоко», которой лет сто, наверное. Там уже молока и в помине нет. То бар откроют, то ювелирку, то супермаркет, то еще чего-нибудь. А надпись все висит. Никому и дела нет.

– Не жарко? – улыбаюсь, увидев Димана с курткой в руках.

– Жарковато, – смеется в ответ.

Значит, понимает, что выглядит, мягко говоря, глупо. Но мне по фиг. Взрослый человек. Замерзнет – оденется.

Сегодня вообще холодно. Дождь после обеда сильный прошел, в парке сыро и неуютно. Кошусь на Димана одним глазом, как будто жду, когда тот зубами застучит. А он бодрячком. Никакого намека. Может, и правда жарко парню?

Идем с ним на поиски наших. Набираю Славику:

– Вы где?

– В беседке во дворе тридцать пятого.

– В Иринкином дворе? – Соображаю, не перепутал ли чего.

– Да.

– Скоро будем.

Только мобильник во внутренний карман куртки засунул, вижу… чешет «интеллигент». И судя по всему, в сторону нашего дома. Вроде трезвый. Во всяком случае, уверенно вышагивает.

Провожаю его взглядом, а у самого кошки на душе скребут.

– Погоди, Диман, замедли темп.

– Что случилось-то? – удивленно оглядывается по сторонам он.

– Да вон. Тело одно кривоногое, – киваю в сторону Виктора. – Сейчас гляну, куда свернет.

– Здоровый какой. А зачем он тебе?

– Да так. – Не свожу взгляда с его куцего черного пальто.

Я даже дышать перестал, когда он к нашему подъезду приблизился, и невольно кулаки в карманах сжал. Мимо прошуршал. Отлегло. Расслабляю руки, а на ладонях – пятна красные от подушечек пальцев. Чувствую, что еще и челюсть свело. А ведь в тот момент даже не замечал такого сильного напряжения.

– Пошли, – говорю Диману.

Подходим к нашим. Славик с Иринкой с краю стоят, обнимаются, как обычно. Нас видят, начинают прикалываться над Диманом, что без куртки. Только ему все равно. Ныряет сразу куда-то в толпу, вглубь беседки. Там и не разобрать, кто и где.

А мне Славик тут же тему толкать начинает, что-то насчет мотоцикла. А что за мотоцикл и чей, я даже не разберу. Все думаю о Насте. А что, если этот утырок сейчас мимо прошел куда-нибудь в магазин или пивнушку, а после развернется – и к нам?

Опять напрягся весь. Стою, о своем думаю. Только изредка киваю Славику – делаю вид, что слушаю.

– Жизни! – долетает до меня голос Димана из угла беседки.

Даже вздрагиваю. И все оборачиваются, опять прикалываются над ним. Славик больше всех хохмит. Развернулся вполоборота так, что мне наконец-то удалось разглядеть, куда там Диман пристроился.

Или кажется мне, или я умом тронулся совсем… Марина. Рядом с ним сидит. Совсем близко. И не вижу его правую руку. Пытаюсь напрячься, всмотреться в сумрак. Но не вижу. Ничего не вижу. Как будто пелена какая глаза заволокла. Обнимает, значит, за талию. Или за плечи. Еще полчаса назад у него же две руки было…

Славик снова закрывает обзор. И хорошо. И ладно. Лучше совсем не смотреть. А Диман – молодец. Не растерялся. Быстро сообразил.

– Погнал я, Славик, – протягиваю ему руку, обрывая на полуслове. Все равно ни черта не слышал из его монолога.

– Ты ж только пришел, – удивляется он.

– И что тут делать? Тухло как-то, – отмахиваюсь я, а сам чувствую, колбасить меня начинает.

Как в подъезд зашел, не помню. Только перед квартирой опомнился и, прежде чем ключ в замочную скважину вставить, прислушался. Вроде тихо. Может, и хорошо, что так все получилось? Вдруг Виктор снова явится, а я шатаюсь неизвестно где? Как же! Известно где: улица Космонавтов, дом тридцать пять, белая кирпичная девятиэтажка. Окна с голубыми шторками на четвертом этаже…

После того случая вообще страшно Настю дома одну оставлять. Хоть бы познакомилась с кем. Не мне же всю жизнь ее оберегать? Симпатичная, стройная, все при ней! Еще и не пустышка какая-нибудь. Только мужики нормальные перевелись в наше время… Либо мажоры, либо алконавты.

Раздеваюсь в прихожей и иду прямиком в свою комнату. Заваливаюсь на кровать и лежу, уставившись в потолок. Ни о чем думать не могу. Кроме нее…