Читать книгу Против Сентября - Мария Фомальгаут - Страница 7

– Какого цвета были шторы в доме ваших родителей?

Апрель недоуменно смотрит на меня.

– Простите?

Терпеливо повторяю:

– Какого. Цвета. Были. Шторы. В доме. Ваших. Родителей.

– Где именно?

– Ну… допустим… в спальне.

– Желтые. С фиолетовыми лилиями.

– Вы так уверены?

– Да, это я помню хорошо.

Снова оглядываю сидящих, выбираю очередную жертву, наконец, показываю пальцем на Января:

– Какая у вас была обложка… на тетради по математике?

Январь фыркает:

– Да вы издеваетесь.

– Вспомните хотя бы одну.

– Э-э-э… лошади там были. Белые. На синем фоне. А вот, еще вспомнил, одна обложка была как деревянная доска…

Смотрю на собравшихся, говорю себе, что делаю что-то не так. Какого черта я вообще позвал их сюда, какого черта я спрашиваю, надо было хотя бы поговорить с каждым наедине, чтобы никто не догадывался, а теперь каждый из сидящих уже заранее придумывает, что ответить, они уже разгадали мой план…

…или нет?

Сентябрь старается владеть собой, но я вижу, что у него это получается плохо. Очень плохо.

– Мы найдем того, кто это сделал, – киваю, смотрю на Сентября, – найдем… обязательно.

Сентябрь молчит, смотрит на растерзанное тело на полу.

– Уже второй раз… – добавляю я, – кто-то хочет подставить вас… очень хочет подставить…

Сентябрь молчит. Кажется, хочет что-то сказать… нет, только кажется.

Распахиваю дверь.

Не верю своим глазам.

Оторопело смотрю на то, что творится в комнате, нет, нет, этого не может быть, я сплю и вижу сны…

– Сентябрь? Вы?

Сентябрь поднимает голову, смотрю на его окровавленное лицо, на труп девушки у ног Сентября, все еще не понимаю, вижу острые клыки Сентября, черт возьми, готов присягнуть, что еще вечером у него не было никаких клыков…

…бросаюсь вниз по лестнице, прочь, прочь, в никуда…

– …вы этого не делали.

Сентябрь оторопело смотрит на меня.

Повторяю:

– Вы этого не делали.

– Но… слушайте, Июнь, я четко помню, как сделал это… я… я не хотел… но…

– …вы этого не делали.

– Я вас не понимаю… Июнь.

Разливаю по бокалам остатки времени.

– Я буду говорить странные вещи… Сентябрь… вы же понимаете, что кроме сторонников у вас есть и недоброжелатели…

– Разумеется… и их немало.

– Ну и вот… Как вы думаете, много ли о вас напишут книг после вашей смерти?

Сентябрь удивленно вздрагивает.

– Гхм… никогда не задумывался…

– А их будет немало, поверьте мне. Те, кто работал с вами… сочтут за честь написать воспоминания…

– Никогда не…

– …но будет и немало тех, кто захочет очернить вас… кто напишет про вас неправду…

– Да… несомненно.

– …и вот представьте себе, в отдаленном будущем кто-то напишет про вас вот такую лживую книгу, книгу ложных воспоминаний… более того, этот человек… или люди… они выдумают вам несуществующего сообщника… и от его имени напишут немало клеветы…

– Но откуда… откуда вы знаете?

– Очень просто… кто-то написал эту клевету… и теперь наравне с нашей, настоящей реальностью живет реальность, в которой вы пьете кровь невинных жертв…

– Вы полагаете…

– …я уверен. Но и это еще не все… в этой параллельной реальности и правда существует тот вымышленный автор, который написал про вас все это…

Оглядываю сидящих в гостиной. Сжимаю зубы. Найти. Найти любой ценой, вытащить из сидящих всю подноготную, мельчайшие детали биографии, о которых не упомянули авторы лживой книги, – цвет занавесок в кухне в родительском доме, обложка тетради, а когда первый раз поцеловался, и где, и с кем, а пробовал курить, или нет, а…

Сжимаю зубы.

Искать.

Искать…

– А у вас какие были шторы в доме? – ехидно спрашивает Февраль.

Хочу ответить – тут же спотыкаюсь о собственные мысли. Понимаю, что я не помню. Нет, не помню не только шторы, но и вообще родительский дом, каким он был, какими были мои отец и мать…

Мне становится не по себе, очень сильно не по себе. Отшучиваюсь какими-то дежурными фразами, что хотел разрядить обстановку, поближе узнать присутствующих – выжидаю удачный момент, чтобы откланяться и пойти к себе спать.

Вспоминаю. Отчаянно. Безнадежно. Приказываю себе вспоминать – хоть что-нибудь, шторы в доме родителей, чайник на столе, да вообще хотя бы где я жил, в квартире, в доме, в каком доме, сколько этажей, как солнце падало утром на стены, какие обои были…

Ничего.

Ни-че-го.

Спрашиваю себя, куда я ухожу, когда не ночую у Сентября – понимаю, что не знаю. Просто. Не знаю. Потому что я никогда отсюда не ухожу, потому что я всегда здесь, рядом с Сентябрем, помогаю Сентябрю принимать гостей, давать интервью и выступать перед публикой…

Но… но где, черт возьми, мой дом…

Неужели…

…некогда, некогда, говорю себе, открываю ноут, пишу…

…все, кто встречался с Сентябрем, все, кто видел его безупречные манеры, сталкивался с его обаянием – просто не могли представить себе, каким на самом деле является их кумир. Честно признаюсь, я и сам первый раз не поверил в то, что мой вдохновитель способен на такое, уж слишком он казался правильным, слишком идеальным. Я искренне думал, что Сентябрь просто нашел труп обескровленной девушки, мы вместе возмущались, кто это мог сделать. И даже когда чуть погодя мы нашли еще двух убитых, у меня не возникло подозрений. И только в тот роковой вечер…

…одергиваю себя, не писать, не писать, – нет, что-то сильнее меня тянет мои руки к клавишам…

Снова отстраняюсь.

Выдерживаю полминуты, после чего снова —

…когда я вошел в комнату Сентября и увидел, как он вонзает свои клыки в горло очередной жертвы…

…полминуты, говорю я себе, полминуты.

Продержался.

Дальше будет легче.

Мне так кажется.

…позже я сам не раз помогал ему искать новые жертвы и заманивать в дом – о чем теперь глубоко сожалею…