Читать книгу Человек тысячи имен - Мария Георгиевская - Страница 3

Грузинские дети при рождении получают два имени. Первое призвано обвести вокруг пальца темные силы – оно считается официальным и указывается во всех документах. Второе знают только члены семьи и самые близкие люди, это как бы «настоящее» имя, по которому можно достучаться до души его носителя. Имя Норсоян для «чужих людей и злых сил» – Людмила. «Милая людям» – это меткая характеристика человека, о котором я пишу. Второе ее имя – Кусо, так ее зовут в семье. Его значение долго оставалось загадкой для Людмилы, пока ее добрая подруга Анна Миминошвили не помогла раскрыть его тайну. После долгих поисков ей удалось найти, что в переводе с мингрельского Кусо – что-то вроде «только что оперившийся, мокрый, ощипанный, глазастый, с огромным клювом птенец». Думаю, это не могло не наложить свой отпечаток на судьбу Норсоян.

Она родилась в 1963 году в грузинском городке, названном в честь революционера Цхакая (ныне – Сенаки). Глядя на такую же бунтарку Людмилу, регулярно получающую выговор от своих онкологов за очередные встречи, лекции и поездки, я понимаю, что она истинная дочь своей малой родины.

В Цхакае новорожденная Кусо пробыла недолго. Там у нее остался дедушка, к которому она позднее наведывалась, но на воспитание почти сразу ее передали в заботливые руки двоюродной бабушки Кики (официальное имя – Кёния) Цхвитава. Женщина жила в небольшом домике в горном селении Поцхо Эцери, наполненном ароматами цветов, шумом реки и самым синим на свете воздухом. Кики подарила Кусо образцовое деревенское детство, которое сегодня можно увидеть разве что в кино. Бабушка преподавала в местной школе русский язык и литературу, она была одинока, и ей не с кем было оставить Кусо во время работы, поэтому девочка ходила на занятия вместе с ней. Уроки проходили в маленьком деревянном домике с огромными окнами. В классе располагалась кафедра учителя, рядом с которой бабушка Кусо ставила коробку, где ребенок радостно копошился со своими игрушками во время уроков.

«На переменках дети вытаскивали меня из коробки и играли со мной. Подсаживали на высокие ветви инжира, и оттуда я кидала плоды. Учили смешивать сок из узлов на листьях дуба с ржавыми гвоздями, добавляя созревшие ягоды дурмана, – так в деревне делали чернила. Брали меня на праздник давки первого винограда – в центре деревни крестьяне заполняли первым урожаем деревянные корыта, а мы ножками, ножками давили первый сок. А в ночь летнего солнцестояния жгли огромные костры и прыгали через них – малышей вроде меня брали на руки», – вспоминает Людмила.

Вечерами Кусо тихо сидела у бабушкиных ног, пока та читала, и смотрела в очаг, где запекалась кукуруза, которой в том крае было много. Местные собирали ее и ходили к мельнику молоть муку. Дети тоже помогали с работой в поле. «Я вспоминаю запах кукурузных початков, мозоли на крохотных детских пальчиках и пыхтение – не так-то просто лущить и вытаскивать непослушные зерна и ссыпать их в огромные дерюжные мешки! Потом – мешки на тележку, в которую впрягали задумчивого печального ослика, и вперед, неспешной трусцой на мельницу, где и мельник, и мельница его, и скрипучие мельничные жернова – все посыпано белесой мучной пылью и пахнет… пахнет так, что сейчас, пятьдесят лет спустя, я встаю и иду на кухню – доставать мешочек кукурузной муки и печь чуреки…».

В четыре года девочка уже умела читать и писать по-грузински. «На бытовом уровне я до сих пор понимаю, о чем идет речь, когда рядом говорят на грузинском, хотя с четырех лет не писала и не говорила на этом языке. Я даже могу прочитать грузинский текст, хотя ни слова в нем не пойму. Я помню буквы – детская память в них вцепилась».

Кусо не было еще и пяти, когда ее жизнь круто изменилась. Под Новый год к бабушке приехали незнакомцы. Молодые мужчина и женщина представились ее родителями и сказали, что теперь она будет жить с ними. Саму малышку никто не спрашивал. Ее посадили в машину и увезли на Южный Урал в город Бугуруслан. Кусо не сразу поняла, что случилось, а поняв, испугалась. Она затосковала по бабушке и попыталась бежать через степь в родной дом, но ее быстро поймали. Она пробовала снова и снова, но однажды сдалась. Спустя пятьдесят лет она все же найдет дорогу к тому маленькому домику в грузинской деревеньке, но путь к нему будет извилистым и долгим.

***

Несмотря на тоску по Грузии и бабушке, Людмила смогла полюбить Уральский край, поразивший ее красотой смены сезонов. Золотой осенний лес, ковыль поздним летом, дикие степные звери – художник внутри Кусо ликовал и впитывал палитру окружающей природы. Ее любимым временем года стала зима.

Эта страсть перейдет и в ее дизайнерские коллекции, отличительными признаками которых станут простота, обилие мохера и определенный набор «базовых» цветов: белый, серый, черный и всполохи красного – отсылки к рябине, калине и снегирям.

Позже проницательные японские партнеры назовут ее «женщина-зима» и подарят набор визиток, где ее имя будет написано на японском: рю-до-ми-ра. В переводе на русский это означает: «маленький дракон у воды, который еще не проснулся».