Читать книгу Герой должен умереть - Мария Гинзбург - Страница 4

Кэцэры не признавались в этом сами себе, но массивные башни чуждой архитектуры угнетали их. Теперь последние представители погибшей расы с большой охотой проводили время в полукруглом домике на берегу озера – Миблу не понравилась затея жить на развалинах, и кэцэры построили новый дом для своего пострадавшего товарища. Чумф украсил стены дома изящными очаровательными голограммами – в лучших традициях империи, как шепнул на ухо Миблу Юлер. До войны, как выяснилось, Чумф был художником.

Мебель кэцэры притащили из объемистых запасников своих башен – хранилищ, отбирая самую изысканную и удобную. Поскольку Мибл пока еще не был сильным телепатом, Юлер установил связь с башней Иньяра. А уж оттуда можно было переключиться на любую другую. Так же Юлер собственными руками смонтировал музыкальную установку, взяв в качестве основы схему, которой пользовались местные. Чумф сочинил несколько мелодий. В доме Мибла всегда звучала музыка, и было чем заняться. Эцьу придирчиво наблюдал за тем, как исполняются его предписания. Миблу действительно пришлось научиться охоте – втанйе он надеялся, что это его минует. Впрочем, крупных хищников в этой долине не водилось. Охота сводилась к установке и проверке капканов. Шлот и Карот помогали Миблу свежевать шкуры, у Элиша хорошо пошла разделка тушек.

Таким образом, кэцэры проводили в Старом Поселении больше времени, чем в Шамболоре. Недоволен таким положением дел оказался только Эцьу. Он признал, что ему не стоило забывать про организаторский талант Мибла. Даже удару молнии оказалось не под силу выбить его из бывшего разведчика, после визитов которого горели деревни и брат шел на брата.

Как-то вечером они сидели вдвоем с Юлером, слушали музыку и пили напиток, который Мибл варил из кисловатых ягод.

«Ты еще ничего не вспомнил?», осведомился Юлер. – «Про меня, про тот разговор?»

«Нет», ответил Мибл.

Он отставил чашку из синего фарфора и растянулся на ковре.

«Я уже вспомнил почти всю жизнь этого мяса», пожаловался он. – «А свою жизнь не помню вообще».

«Да», согласился Юлер. – «Некоторые воспоминания этого аборигена вижу даже я».

«Например?», заинтересовался Мибл.

Юлер медленно сменил облик. Мибл задумчиво смотрел на темноволосого и темноглазого туземца, стоящего перед ним. Да, он определенно был знаком с тем, кого пытался скопировать Юлер.

«Это его любовник», сообщил Мибл.

«Любовник?», удивился Юлер. – «Что я не пойму, как же они… Ведь в этом теле нет…»

«Показать?», спросил Мибл.

«Ну, покажи», согласился тот.

Мибл ухватил его за ногу и осторожно повалил на ковер. Юлер тихо засмеялся.

«Безумный ты кусок мяса…».

* * *

«Подумать только», мечтательно передал Юлер. – «А я всегда относил ограниченные возможности для слияния к недостаткам фиксированного пола».

Мибл устало улыбнулся.

«Слияния у тебя больше никогда не будет. По крайней мере, со мной. То, что мы с тобой делали сейчас – жалкая пародия на него».

«Так ты помнишь, как мы…».

«Нет. Я догадался».

«По крайней мере», заметил Юлер. – «Это приносит гораздо более острое наслаждение».

Мибл пожал плечами:

«Возможно, тут вся причина в особенностях электрохимических связей».

Юлер фыркнул:

«Конечно. Всегда, все дело именно в них. Знаешь, чего кэцэры на самом деле никогда не могли простить таркам? Они думали быстрее, чем мы. Может быть, не о том и не туда… но быстрее. Ну, знаешь, как если сравнивать компьютеры – у тарков была более высокая частота, число операций в секунду было больше. Никакой личной заслуги, чистая биохимия».

По обнаженному плечу Юлера прошла судорога – он собирался вернуться в привычное тело. Мибл сжал его плечо.

– Поговори со мной, – неожиданно сказал он вслух. – Я хочу услышать твой голос.

Юлер приподнял голову, насмешливо посмотрел на него.

«Ты вспомнил и их язык, как я вижу. Но я-то никогда его не знал».

Мибл сообразил, что Юлер понял его лишь потому, что параллельно с фонетическим посылом принял его телепатемму. Но к Юлеру телепатировал не только Мибл.

«Меня Иньяр вызывает», сообщил Юлер. – «Боится, что будет буря. Что охранный контур разнесет».

«Ну, иди», неохотно согласился Мибл.

Вот так и получилось, что Мибл впервые остался один в своем маленьком и уютном жилище.

Иньяр оказался прав – вечером началась буря, каких Мибл еще не видел.

Или не помнил.

Буря ревела и клокотала над озером. Потоки воды с неба с грохотом обрушивались на гладкие стены дома, говорливыми потоками стекали на землю. Ветер выл, как безумный. Мибл лежал под одеялом и содрогался каждый раз, когда небо раскалывалось пополам.

Ему все-таки удалось заснуть. Любовь – дело не только азартное, но и чрезвычайно энергоемкое. Дневная усталость взяла свое.

И в первый раз после ранения Миблу приснился сон. Точнее сказать, впервые в жизни. Кэцэры не видели снов, и поэтому в первые несколько мгновений Мибл думал, что все, происходящее с ним – явь.

Он увидел огромные глаза, золотисто-огненные, светящиеся, а секунду спустя разглядел и их обладателя.

Огромное крылатое чудовище сидело на центральной площади заброшенного поселения, в котором жил Мибл. Он догадался, что статуя летающего ящера, находившаяся там, каким-то образом ожила. Сам Мибл стоял рядом с древним идолом, положив руку ему на шею. Он посмотрел на свои руки. Они оказались сделаны из потертого мрамора. Мибл понял, что стал фигурой, изображавшей второго бога местных существ. Стояла тихая теплая, почти прозрачная ночь. Чудовище наблюдало за ним. Но Мибл не почувствовал опасности. Скорее, странное и могучее создание смотрело на него с горечью и грустью. У Мибла внезапно заныло в груди.

Словно он что-то позабыл. Позабыл что-то важное. Он знал, как называется это чудовище, и он знал даже, как его зовут, но он все забыл!

"Я Инедирт", услышал Мибл голос дракона.

Коротенькие огненные язычки вылетели из его пасти вместе с дыханием. Шаловливые блики осветили огромные безукоризненные клыки толщиной с руку.

"Ты забыл не только то, что называл меня просто Диртом. Ты забыл очень многое".

Огромная лапа выдвинулась к Миблу. Она остановилась в нескольких шагах. Дракон согнул ее так, что она стала похожа на лесенку.

"Забирайся", сказал Инедирт.

"Ты вернешь мне то, что я позабыл?" с надеждой воскликнул он.

Дракон отрицательно покачал огромной головой, покрытой шишковатыми наростами и шипами.

"Я не могу этого сделать. Я могу лишь показать тебе ".

Он, больше не колеблясь, взобрался по шероховатой и горячей лапе дракона и уселся на шее. Инедирт взмахнул могучими крыльями и взмыл в ночное небо.

Земля сразу провалилась и исчезла в черноте. Он невольно сильнее вцепился в жесткую чешую. Впрочем, он понимал по направлению движения, что они летят к выходу из Дираза. Уныло и безнадежно засвистели голоса призраков в узком ущелье. Справа блеснуло серебром Священное озеро. Но Инедирт точно знал, куда он направляется. Пролетев над Рарера у самого истока, дракон бесшумно, как огромная летучая мышь, помчался над сияющей в ночи Тринадцатой дорогой. Посмотрев вперед, всадник увидел огромное скопление огней, светившееся, как огромный факел. Он ощутил приступ бешенства того, что не мог произнести название, которое он знал. Ощущение собственной немоты еще сильнее распалило его гнев.

"Это Цачес", грустно сказал Инедирт. "Ты не помнишь даже этого?"

"Я помню, я помню!", хотел воскликнуть он, но Инедирт не дал ему открыть рта.

"А кто ты?", спросил дракон.

Липкий ужас охватил наездника.

"Я помню!", закричал он в отчаянии. "Я помню!"

Дракон заложил над городом крутой вираж и резко снизился. Перед всадником промелькнуло открытое освещенное окно какой-то мансарды. Он увидел прекрасную полуобнаженную девушку. Роскошные светлые волосы закрывали ее тело подобно плащу. Всадник успел заметить, что черты ее лица отличались редким изяществом. Рослый парень стоял перед ней на коленях. Парень плавно стягивал с девушки платье. В ее светлых глазах мелькнул ужас – девушка увидела дракона и его всадника. Она вскрикнула и закрыла лицо руками. Парень обернулся, и всадник увидел

СЕБЯ!

Лицо парня исказилось от невыносимого страха. Всадник в ту же секунду с неимоверным облегчением понял, что это не он сам. Чего-то не хватало в этом жестком лице, чего-то важного…

"А кто он?" спросил дракон. И снова мучительные спазмы скрутили горло всадника, не пуская на волю рвущиеся слова.

"Ты ничего не помнишь", сказал Инедирт с откровенной брезгливостью. "Ты больше не ты. Что ж, оставайся там, где ты есть!"

И, неожиданно встряхнувшись, словно огромная собака, выходящая из воды, дракон сбросил с себя всадника.

"Скажи мне, кто я!", в ужасе завопил тот, падая в кромешную тьму.

Несчастного крутило и кидало воздушным потоком. Тепло алеющее огромное тело осталось в безумной вышине. А земля, твердая и безразличная, приближалась с устрашающей скоростью. Первые ветви деревьев хлестнули его по лицу. И вдруг Миблу вспомнился тот облик, что принял сегодня Юлер. В следующий миг Мибл понял, что именно так – как темноволосый и темноглазый мужчина лет тридцати – выглядит дракон, когда покидает реальность снов. Повинуясь горячему импульсу, толкнувшему его в грудь, Мибл крикнул:

"Ради нашей любви, Дирт, я прошу тебя!"

"Ради нашей любви?», переспросил дракон. – «Так, значит, ты все-таки еще кое-что помнишь?"

"Да, Дирт! Кто я?"

В следующую секунду он ощутил себя яйцом, которое трут на терке. Но прежде, чем измельченные кусочки плоти брызнули в разные стороны, прежде, чем потерять сознание окончательно, он услышал с неба грохочущий голос дракона:

ТЫ – ВЭДАН ДАРЭНГ!

Мибл дико завопил, бросился вперед и упал на пол. Небеса откликнулись раскатом грома, подобному россыпи огромных камней. Шрам на щеке горел, будто был зашит проволокой.

Дрожа, Мибл сидел в темноте, уставившись на свои руки.

"Разве это руки кэцэра?", прошептал в голове вкрадчивый голос. – "Да у них и вообще нет рук. Так кто же ты?"

Зарычав, как от боли, Мибл обхватил свою голову руками и начал медленно раскачиваться. В мозгу мелькала цветная каша обрывков, голосов, ощущений. Он снова увидел того странного парня из сна, что был так похож на него самого. Красивую девушку, перед которой его двойник стоял на коленях… Все сильнее в нем крепло чувство, что это был не сон.

Мибл каким-то непонятным образом видел то, что сейчас происходило в Цачесе, городе аборигенов, на самом деле.

"Постой – постой, а что он делал с этой девушкой?" мучительно щурясь, словно пытаясь снова увидеть это, и кусая губы от напряжения, думал Мибл. – "Снимал с нее одежду. Так. Зачем?"

Вспыхнувшая за окном очередная молния безжалостной короткой вспышкой высветлила все закоулки его сознания. Он вскочил, сжимая кулаки.

– Ну, Тэнир, дай мне только до тебя добраться! – яростно воскликнул он.

Но его голос потонул в реве обезумевшей стихии.

* * *

Утром дождь все еще стоял стеной. Иньяр связался с Миблом. Выяснив, что ночная буря не причинила домику Мибла никакого вреда, он сообщил, что сегодня кэцэры не придут его навестить. Как и опасался Иньяр, охранный контур долины не выдержал натиска разбушевавшейся стихии. Сегодня они все займутся его починкой, а завтра собираются посетить Мост. Надо было проверить исправность установки, сделанной кэцэрами для сареасов. Той, которая задерживала мутантов из Священного Озера.

Вэдан растопил камин. Он уселся перед ярко пылающим огнем со стаканом освежающего напитка в руке, который он делал из лесных кисловатых ягод. "Если я хочу убраться отсюда, то лучше всего это сделать завтра. Другой возможности может и не представиться", размышлял он. – "Но как я оказался здесь? Я знаю, что я был на берегу и схватился с кэцэром, Миблом, знаю, что в нас попала молния – наверное, у меня был нитсек…".

Ременную петлю от нитсека он и правда нашел в кармане. Вэдан бросил взгляд на свое запястье – браслет по-прежнему был там, и значит, "обреченным" он не был. Но балахон, который был на нем, серый балахон чуть ниже бедер, с уже порядком растрепавшимися рукавами, совершенно точно был униформой обреченного.

"И зачем я оказался в Священной Роще?"

Этого он не помнил. Но здраво рассудил, что любой сареас, оказавшийся на его месте, постарался бы узнать, как можно уничтожить кэцэров, и вернулся бы домой как можно скорее. Вряд ли бы даже Шэдан Харбогадан справился с ними в одиночку. "А они вовсе не бездушные, жестокие твари, какими их представляют", думал Вэдан. – "Впрочем, никто о кэцэрах ничего толком не знает. Их никто никогда и не видел, не считая Лиарега и кое-кого еще из Совета Трехсот…"

И тут Вэдан вспомнил про дневник Мибла. С того момента, как он перебрался в Старое Поселение, у него все как-то не доходили руки дочитать свиток. Вэдан вспомнил и о том, что в день его появления в Шамболоре был траур – тринадцать лет назад один из обреченных убил Яньара. Того самого кэцэра, который попросил Мибла написать свой последний отчет.

"У него точно должно быть написано об этом!", думал Вэдан, лихорадочно роясь в своих вещах. – "Возможно, у Мибла написано, и как обреченному удалось убить кэцэра".

«А ведь мне тоже это удалось», вдруг подумал он.

Эта мысль, это знание меняло все его представления о себе и мире, но Вэдан не стал пробовать эту мысль на вкус. Он нашел свиток и снова уселся у камина. Дождь все не унимался, и в доме было довольно прохладно. Вэдан торопливо перематывал свиток за ручки в поисках того места, где прервал чтение в прошлый раз.