Читать книгу Когда погаснут огни - Мария Грин - Страница 4

Суббота. 10.14 am

Я проснулась от звонка Кортни. Мой телефон вибрирует на столе, издавая неприятный жужжащий звук. Я неохотно сползла с кровати, потерев ладонью глаза.

Нажав на кнопку, я успеваю произнести лишь первые звуки, желая сказать «Привет». Но в эту секунду телефон разрывается от рыданий Кортни.

– Каролин! Каролин! – голос Кортни дрожит.

– Кортни, что случилось?! – я вздрогнула.

– Кира! Каролин, Кира!

– Что Кира?!

– Она мертва. Она покончила с собой.

Я почувствовала, как по голове прокатились ледяные капли, а дыхание перехватило, так, словно я никогда больше не смогу вдохнуть. Тогда мне стоило запомнить это мгновение. Потому именно в ту секунду моя жизнь и жизнь всех мои близких людей изменилась навсегда.

– Что ты такое говоришь? – я замотала головой, словно это поможет не слышать её слова. Кира покончила с собой?!

– Она сбросилась с балкона «4 сезонов»! Вчера ночью, после того, как мы уехали.

Я всё ещё продолжаю слушать её рыдания, которые становятся словно тише и медленнее, где-то фоном. Кира не могла умереть. То есть, однажды на Хеллоуин она разыграла нас, обмазавшись искусственной кровью посреди ванной в доме Кортни. А потом долго хохотала от наших визгов. Может, и сейчас это розыгрыш? Может, Кира просто не дошла до дома? Может, слишком сильно напилась?

Я всё ещё пытаюсь найти дурацкие опровержения этой новости, спускаясь вниз по лестнице, и слыша фоном новостной канал по телевизору, который тут же, заметив меня в кухне, выключает моя мама.

– Каролин, дорогая, – она подлетела ко мне, – Будешь кофе? – заботливо залепетала мама.

– Кофе? – я глубоко вдохнула, подняв на неё глаза, начиная осознавать, что новость о смерти Киры не розыгрыш. Моя подруга покончила с собой, а моя мать предлагает мне как ни в чём ни бывало кофе?!

– Каролин, успокойся. Всё будет хорошо. Хорошо, – мама обняла меня, продолжая повторять эту фразу.

Хорошо?! Что будет хорошо?!

Я должна поехать туда. В «4 сезона».

Я выпила пару глотков воды и направилась к лестнице.

– Кэр, куда ты? – тут же взволнованно спросила мама.

– Поеду в «4 сезона», – отрезала я.

– Зачем, дорогая?

– Я должна там быть, – лишь заявила я, скрываясь в ванной.

Суббота. 11.15 am.

День кажется серым. Словно тёмные тучи заполонили Камден-сити и больше никогда не покинут его. Я стою недалеко от машины, глядя, как вокруг носятся криминалисты, эксперты, полицейские. Вход в «4 сезона» огорожен. В воздухе стоит пыль и душно, как перед дождём. Я чувствую стук в висках, моё тело словно сжимают изнутри. Но это не боль. Я никогда не чувствовала острой боли от утраты кого-либо, но что-то подсказывает мне, что боль будет потом. Когда я окончательно осознаю, что произошло с Кирой.

– Отойдите, девушка, – ко мне обращается один из криминалистов, и я делаю шаг в сторону.

В этот момент я вижу парня напротив через дорогу. В широкой куртке и свободных джинсах. Он стоит со здоровенным фотоаппаратом, снимая «4 сезона».

Я знаю его. Зак Хаггард. Учится в нашей школе уже много лет. И уже давно перестал привлекать внимание, так как к его странной персоне привыкли. Зака Хаггарда можно описать лишь одним словом – странный. Худой парень с чёрными как уголь волосами, которые всегда лежат чёлкой в левую сторону, бледной кожей и вечно уставшим видом. Необщительный социофоб, при этом даже весьма пугающий своими странностями. Раньше в школе даже ходили слухи, что Зак из-за проблем с психикой некоторое время был на домашнем обучении. Не знаю, правда это или нет.

Несмотря на свою странность, он редко становился объектом насмешек в нашей компании. Словесно его гнобить сложновато из-за довольно острого языка и абсолютной устойчивости к троллингу, а поднимать руку на сына шерифа чревато. Поэтому после всех этих слухов и смешков в его сторону на Зака все забили и просто считали его пустым местом.

Однако сейчас, я чувствую жуткое раздражение. Какого чёрта он здесь снимает?!

Я решительно направляюсь к нему.

– Эй, как тебя, Хаггард? – громко заявила я, – Какого чёрта ты здесь фотосессию устроил?

– А это запрещено, Барби? – он усмехнулся и исподлобья взглянул на меня.

– Ты, задрот, здесь человек погиб! Это место преступления! – я сжала руки в кулаки.

– Погоди, блонди, место преступления вот эта дорога, – он кивнул в сторону, – А я снимаю «4 сезона». Ты можешь мне это запретить?

– Зачем ты снимаешь «4 сезона? – нахмурилась я.

– Сейчас здесь абсолютная атмосфера грусти и уныния. Мне хочется запечатлеть момент, – он пожал плечами.

– Кто тебя вообще пустил за ограждение? Ах, ну да! – я закатила глаза, – Ты же сынок шерифа Хаггарда.

– Точно. Тебе ещё что-то надо? – он всё также пристально смотрит на меня. Кажется, в его взгляде есть даже нотки презрения. Этот задрот меня презирает?!

– Ты что, кайфуешь от такого? – я вскрикнула.

– По-моему, это ты пришла сюда и начала орать. Уймись, Барби, – мрачно процедил Зак.

– Ты больной. Псих, – заключила я и снова перешла дорогу, чувствуя его взгляд на себе.

Давно, пару лет назад, Хаггарда называли маньяком многие из-за его замкнутости, вечно мрачного взгляда и абсолютного отсутствия бурной реакции на любые подколки.

Воскресенье. 9 pm.

Я неохотно встала с кровати, протерев глаза. Уже вечер. А я весь день пролежала в кровати. За последнюю ночь я практически не спала, только ворочалась и как будто лишь слегка провалилась в какое-то забытье. Но сна не было. Кира покончила с собой. Так говорят новости. Так говорит полиция. Но я в это не верю. Она не могла. Она никогда бы с собой этого не сделала. Моя подруга была довольно эксцентричной особой, но когда ей было плохо, она кричала, срывалась, забывалась в алкоголе и вечеринках. Но она не из тех, кто мог бы наложить на себя руки. Перед глазами снова ревущая Кира и полное ярости лицо Тодда. Кстати, за эти дни Тодд словно пропал. Он не появлялся на пороге дома родителей Киры. Впрочем, я и не удивлена. Тодд сейчас последний, кого бы они захотели видеть.

Вчера я просидела почти час в участке, где шериф Хаггард расспрашивал меня о Кире, о последней ночи, когда я видела её живой. И я сказала ему всё, что знаю. И про их непонятную ссору с Тоддом. Наверное, теперь Тодда начнут искать, благодаря мне. Чёрт.

Я села на кровати и закрыла лицо руками. Будь сейчас любой другой момент, я бы позвонила Кире, рассказала ей всё, что меня волнует. Она бы приехала вместе с Кортни. И мы бы сидели в Спрингс, пили коктейли и ели луковые кольца. А мои проблемы бы отошли на задний план.

А сейчас её нет. И больше никогда не будет. Она больше никогда не разбудит меня звонком с утра. Больше никогда не будет громко смеяться над нелепыми шутками Картера. Больше никогда не будет блистать в своих шикарных платьях на вечеринках. Никогда не устроит забавную пижамную вечеринку с дурацкими масками. Никогда. Это очень страшное слово.

Завязав небрежный хвост, я спустилась вниз. Мама тихо смотрит кино в гостиной в компании бокала белого вина. Увидев меня, она убрала бокал подальше, видимо, надеясь, что я его не замечу. Наивная.

– Каролин, почему ты не спишь? – спросила она.

– Сейчас девять вечера, мам. Я итак не вылезала из кровати весь день, – я покачала головой смотря перед собой и села рядом с ней на диван.

– Всё будет в порядке, – она осторожно погладила меня по руке.

– Мам.

– Да, Кэр?

– Ты веришь в приведений? – тихо одними губами прошептала я.

– Каролин, что за разговоры? С чего ты такое спрашиваешь? – в её голосе прозвучал едва уловимый испуг.

– Ответь, мам. Веришь?

– Конечно нет! – отрезала она.

– А что, если Кира до сих пор здесь?

– Каролин, ты меня пугаешь. Прекрати это, – мама тяжело вздохнула.

Моя мать из тех людей, кто всегда держит себя в руках. В любой ситуации. Она за то, что проявление эмоций губительно. И с самого детства повторяет это мне. Я плохо помню их развод с папой, но бабушка всегда говорила, что моя мама очень сильная женщина. Возможно так оно и есть. А я нет. Я не умею так держаться, как она. Меня пугает это. Весь день, что я лежала в постели, я видела перед собой Киру. Ночью чувствовала её присутствие в комнате. Как будто, она ходила вокруг моей кровати. Тихо. Еле слышно касаясь ногами пола. Как призрак. Теперь она и есть призрак. Измученный призрак, который не успел мне что-то сказать. Мы ведь должны были встретиться вчера утром. Но не смогли.

Нет, Кира бы не сделала этого. Она бы не прыгнула с 10 этажа. Что бы не произошло между ней и Тоддом, она бы не решилась на подобный шаг. А если она не кончала с собой, то…

Я вздрогнула, прижав руку к губам. Что, если Тодд вернулся и столкнул её с балкона? Что, если он на такое способен? Мы ведь совершенно не знаем, что он из себя представляет. Кира всегда говорила, что он хороший парень, просто очень вспыльчивый. Но добрый в душе. А что, если она ошибалась?

Понедельник. 12.10 pm.

Нас всех собрали в зале в школе. Я вижу, как множество людей жмутся друг к другу, а остальные припирают стены. Наш директор, мистер Ричардс, стоит напротив толпы на сцене вместе с несколькими людьми из администрации и шерифом Хаггардом.

Толпа по большей части молчит. Все знают, что речь пойдёт о Кире. И в воздухе висит немой вопрос. Что они скажут?

– Прошу минуту внимания, – он передаёт микрофон Хаггарду, и тот обращается к нам.

– Как вы уже знаете, в пятницу вечером случилось ужасное происшествие с одной из ваших одноклассниц. Я хотел бы сделать официальное заявление, так как вы должны знать. В эти два дня была проведена срочная экспертиза, которая открыла нам один факт.

Толпа замерла в ожидании его слов.

– Кира Брукс не покончила с собой. Её убили, – закончил он.

А я почувствовала, как в горле встал мерзкий комок, который я тут же попыталась сглотнуть. Я сделала пару глубоких вдохов, ловя губами воздух, и принялась озираться по сторонам. Толпа реагировала по-разному. Где-то раздались всхлипы, где-то едва слышные охи. Не знаю, чей взгляд пыталась поймать в толпе. Но в итоге встретилась глазами с Заком Хаггардом, который пристально смотрел на меня исподлобья, прислонившись к одной из стен.