Читать книгу Белыми тропами - Мария Хикинг - Страница 8

– Куда бы вы направились, будь у вас возможность уехать куда угодно и провести там сколько угодно времени? – спросил Фёдор Степанович, делая себе бутерброд из ветчины и батона.

– Я бы посетила Йонагуни в Японии. Это подводные пирамиды, и если бы у меня была возможность дышать под водой, я бы начала изучение подводного мира именно с них, – Милослава достала из рюкзака варёное яйцо и сыр.

– Мм, интересно. Даже не слышал о таких, – откусывая бутерброд, подметил Фёдор Степанович. – А я бы посетил гору Аннапурна, при условии, что умереть я там никак не смогу и в принципе буду чувствовать себя там комфортно в любую погоду.

– Прямо капитан Неуязвимость! – с улыбкой вставила Милослава.

– Ага, мистер Всё Нипочём, – согласился Фёдор Степанович.

– Возможно, я бы посетил Австралию, если бы у меня была возможность стать смелей и мой иммунитет бы это позволил, – робко сказал Норотов, обнимая кружку чая ладонями.

– Наверное, я бы исследовал космос, – облокотившись о спинку стула и попивая кофе, сообщил Райц.

– Космос – это очень огромная территория. Значит, вам бы пришлось стать бессмертным, – делая второй бутерброд, заметил Фёдор Степанович.

– Если говорить о бессмертии, то и изучение подводного мира также займёт немало времени, – Милослава соорудила себе бутерброд из батона, ветчины, варёного яйца и сыра.

Все задумались. Было слышно только, как Фёдор Степанович и Милослава пережёвывали свои бутерброды.

– А к чему, собственно, у нас возник этот разговор? – поинтересовался Норотов.

– К тому, что нам предстоит очень необычная экспедиция, и мне стало интересно, насколько ограничен наш мозг нашими знаниями. Не разучились ли мы ещё воображать, – ответил Фёдор Степанович.

– Так, что я пропустил? И вообще, почему я последний узнаю о том, что встреча перенесена с семи на четыре? – забегая в кабинет, ворчал Баянов.

– На самом деле мы тут хотели решить, кто сядет в самолёте рядом с Лобанским, и общим голосованием выбор пал на тебя, – серьёзным тоном сообщил Фёдор Степанович.

– Вы, я надеюсь, шутите!!! Я хотел поспать в это время, но он же мне весь мозг выест, уточняя, уверен ли я в своих расчётах. Всё, я никуда не полечу, я сам доберусь, хоть пешком, – взволнованно ответил Баянов, чем вызвал смех у сидящих в кабинете. Даже Норотов смущённо заулыбался.

– Ой, мой дорогой друг, вы бы себя видели, – обняв Баянова за плечи, сказал Фёдор Степанович. – На самом деле с ним рядом сядет Владимир, – он вдруг неожиданно перевёл взгляд на Норотова. У того, в свою очередь, улыбка превратилась в нервный тик, поскольку он не был уверен, шутка ли это.

– Фёдор Степанович, у господина Норотова сейчас будет инфаркт! Рядом с Лобанским полечу я, – заявила Милослава.

– Не понимаю, как вы его терпите, – немного успокоившись, сказал Баянов.

– А что мне его терпеть? Он ко мне хорошо относится, и я не совсем понимаю, почему вы так его боитесь, – возмутилась Милослава. – Сомневаюсь, что он может сделать кому-то что-то плохое.

– Да, вы правы. Лобанский, конечно, ворчун, но меня лично забавляет его ворчливость, – сгладил обстановку Фёдор Степанович. – Да и давайте закончим на этом, а то неприлично обсуждать кого-то за глаза, тем более нашего друга.

– И, я думаю, Лобанский не обидится, если вы разберёте свои вещи из тех коробок, что лежат позади вас, – показав рукой в конец кабинета, сообщил Райц.

Милослава и Фёдор Степанович взяли то, что заказывали у Райца. Баянов ехидно смотрел на них и ухмылялся, он гордился тем, что у него всё есть для экспедиции, и эту гордость трудно было не заметить на его лице.

– Ну-уу, вот теперь у меня есть новый рюкзак, и вполне хороший, а то старый так истаскался, – решив снова подколоть Баянова, громко произнёс Фёдор Степанович.

– Ммм, вы тоже рюкзак написали, потому что свой уже надоел? – удивлённая совпадением, сказала Милослава.

У Баянова перекосило лицо, но он пытался убедить себя в том, что это было бы нечестно. В глубине души он понимал, что его сапоги и берцы давно уже пришли в негодность, а он просто не догадался включить их в список.

– Да почему нет? Я решил, что если есть такая возможность обновить инвентарь, то нужно ей воспользоваться, – Фёдор Степанович хитро улыбнулся.

– Я тоже себе купил почти всё из списка, – сказал Райц и присоединился к трапезе.

Баянов нервно накручивал пакетик чая на ложку и выжал его, глядя на остальных. «Нет, – думал он, – Лобанский точно взял то, что ему действительно нужно… Эх, никогда бы не подумал, что буду сравнивать себя с ним».

– Андрей, а какое бы вы выбрали место, если бы у вас была возможность посетить его и остаться там на сколько угодно времени, не думая о деньгах? – спросил Фёдор Степанович.

– А уехать оттуда можно в рамках этой поездки? – уточнил Баянов.

– Нет, вы выбираете одно место и можете там находиться сколь угодно долго, но как только вы выезжаете оттуда, все привилегии заканчиваются. Вот к примеру, выберете вы Ростов-на-Дону, и вы можете прожить здесь хоть вечно, тратить деньги, исследовать, но выехать за пределы города не сможете.

– Ммм… ну тогда я бы выбрал Южную Америку, – заявил Баянов.

– Вы бы жили там вечно? – уточнила Милослава.

– Нет, я бы там умер от старости, или от болезни, или от нападения дикого животного. Не вижу смысла в вечной жизни или неуязвимости.

Все задумались. А ведь что такое вечность, вечность для человека? И почему нам отведено именно столько лет?

– Думаю, вечная жизнь для человека – огромное бремя, – грустно сказала Милослава. – Ведь даже если представить, что не будет никаких эмоций, а значит и тяга к познанию исчезнет, всё потеряет смысл. Теперь, мне кажется, я понимаю, почему у всего есть свой жизненный цикл. Всё, что вечно, рано или поздно теряет свой смысл.

– Мир наполнен непостоянностью и конечностью, поэтому он прекрасен. Ведь что может быть ценней, чем поймать момент? Момент мимолётной красоты, – добавил Фёдор Степанович. – А ведь когда-то и ты был красив, весел и добр, жаль, что я упустил этот момент, – переведя взгляд на Баянова, продолжил он.

– Очень смешно, – сыронизировал Баянов, погладил свою щёку с трёхдневной щетиной и примял немного рукой растрёпанные волосы. – Да, нужно бы побриться, а то в самолёт не пустят. У меня в паспорте фотография семнадцатилетней давности, – вздохнул он.

– Хех, вот и я тоже смотрю иногда на этого человека в паспорте и думаю: «Боже! Что же с тобой стало?» – улыбнулся Фёдор Степанович.

– Фёдор Степанович, вы паспорт три месяца назад поменяли по достижению сорока пяти, – пробормотал Норотов.

– Ох, что вы меня сдали так быстро? Я уже было решил всех убедить, что я никак не изменился, а таким родился, – по-гусарски закручивая кончик уса, ответил Фёдор Степанович.

– Ага, с усами и сединой, – добавил Баянов, и все засмеялись.

Идущий по коридору Лобанский услышал звонкий смех Милославы и невольно улыбнулся. Её смех вызвал у него тёплые отцовские чувства. Эта связь возникла тогда, когда пятилетняя Милослава, оставшись с ним наедине по просьбе её родителей, без капризов и истерик исполнила все его просьбы: не шуметь, не разговаривать с ним, не смеяться вслух и не отвлекать, если это не дело чрезвычайной важности. Она тихо сидела на кухне и играла, как ему казалось, но сделала много бутербродов и каждый час, молча улыбаясь, подносила ему по одному на тарелочке, в то время как ещё юный Лобанский писал свою первую кандидатскую. Он кушал их, каждый раз провожая её подозрительным взглядом. После шестого бутерброда он решил всё же проверить, чем занимается ребёнок. Зайдя на кухню, Лобанский увидел на полу разложенные книги и маленькую Милославу, которая вырезала из них понравившиеся картинки и приклеивала к холодильнику. Лобанский уже думал на неё разозлиться, поскольку все картинки были по теме его кандидатской, но маленькая Милослава сказала: «Когда я смотрю на картинку, я сразу вспоминаю, о чём книга, в которой она была. И поэтому маме не нужно их мне перечитывать, и у неё остается больше времени, чтобы делать мне пирожки». Лобанский поразился хитрости и находчивости пятилетнего ребёнка и невольно заулыбался. На что Милослава сказала: «А тебе надо больше кушать, чтобы было время со мной играть».

Забыв о том, что на лице его улыбка, Лобанский зашёл в кабинет, и все, кроме Милославы, затихли. Поскольку его улыбка напоминала улыбку маньяка, смотрящего на свою жертву, лица у всех перекосились от страха.

– Что произошло? – встревоженно спросил Фёдор Степанович, соскочив с места.

Лобанский, вернувшись к своему прежнему выражению, сказал:

– И вам здравствуйте, Фёдор Степанович, – после чего спокойно присел за стол.

– Егор Давыдович, в углу, в коробке лежат ваши вещи, можете их забрать, – испуганно произнёс Райц.

– Хорошо, благодарю. Я их заберу перед выходом. Давайте всё решим и разойдёмся. Мне бы хотелось собраться не торопясь.

– Да, конечно. В общем, коллеги, я принёс билеты на самолёт, раздаю их сейчас, чтобы у всех была возможность улететь самостоятельно. Вылет завтра в четырнадцать ноль-ноль, за всеми по домам заедет микроавтобус, поэтому в двенадцать ноль-ноль все должны быть готовы и собраны. Также мне перечислили деньги на карманные расходы, получается каждому по десять тысяч рублей, выдаю сейчас на руки, поэтому распишитесь в расходном листе, – взволнованно говорил Райц, доставая конверты с деньгами.

– Целых десять тысяч рублей! На что их тратить в глухой деревне? – недоумевал Баянов.

– Я думаю, эти деньги нужны на обратную дорогу в случае непредвиденных обстоятельств, – расписываясь в расходном листе, невозмутимо предположил Лобанский.

Услышав это, Милослава тут же передумала тратить деньги на покупку очередных странных вещей этнического характера.

– Так, получите командировочные бланки и сделайте отметки у себя на рабочих местах, это будет означать, что ваше руководство уведомлено и согласно с тем, что вы убываете в экспедицию, – добавил Лобанский, осуждающе глядя на Райца, который бегло стал перебирать бумаги у себя в папке.

Через двадцать минут после прихода Лобанского все разошлись, Райц последним вышел из Академии и направился пешком до дома своей матери. Волнение от предстоящей поездки было настолько велико, что он решил купить запас сигарет в дорогу. Как только он зашёл в магазин, дверь за ним закрылась, а свет погас.

– ЧТО ПРОИСХОДИТ? – крикнул он что есть мочи и принялся долбить ногой дверь.

– Я бы посоветовал вам успокоиться и не привлекать лишнего внимания, – раздался низкий мужской голос из темноты.

Райц повернулся и попытался разглядеть в темноте силуэты, но его попытки были тщетны: в магазине невозможно было что-то увидеть.

– Что вам надо? – самоуверенно сказал Райц и услышал чьи-то шаги, приближающиеся к нему. Он начал продвигаться вдоль стены к прилавку, чтобы в случае чего спрятаться за ним, «А там недалеко и до чёрного входа», – прорабатывал он план в голове.

– У меня для вас сообщение, – сказал мужской голос уже совсем близко.

Райц поднял ногу и согнул её в колене для пинка в сторону голоса.

– Я не понимаю, о чём вы.

– Протяните руку. Я передам вам конверт с информацией, которая может спасти вам жизни в экспедиции, ну, по крайней мере, большему числу из вас, – продолжил голос.

Райц опустил ногу и протянул левую руку, при этом правую сжал в кулак и замахнулся для прямого удара в голову. Но стоило ему почувствовать конверт в своей руке, как шаги стали быстро удаляться, а вскоре их перестало быть слышно и включился свет.

– Что же это, черт побери?! – подумал он и спешно направился к выходу, сжимая в руке конверт. Подойдя к двери, он услышал, как кто-то копошится в замке. Вдруг дверь открылась.

– Вы как тут оказались? – возмущённо спросила продавщица.

– Извините, я зашёл за сигаретами, а дверь открыта была, потом захлопнулась, – растерянно и нервно говорил Райц.

– Так, ну-ка погоди, я сейчас всё проверю здесь, – продавщица весовой категории, явно превышающей Райца раз в десять, ловко затолкала его обратно в магазин и снова закрыла дверь. Убедившись, что всё на месте, она продала ему сигареты и заставила купить булочки, потому что те завтра уже придут в негодность.