Читать книгу Задача с одним бриллиантом - Мария Жукова-Гладкова - Страница 7

Пашка и Василий остаток ночи провели у меня. Я живу одна (вернее, с котом) в двухкомнатной квартире, доставшейся мне от тетки, так что места для размещения гостей у меня имеются. Пашка с Василием у меня неоднократно ночевали. У меня не было сил развозить их по домам, а Пашку мне в любом случае завтра из дома забирать. Заберу из своей квартиры. Мужики только попросили остановиться у круглосуточного супермаркета и затоварились пивом и пачкой пельменей на утро. Они всегда так делают, чтобы меня «не объедать». Но неужели я друзей не накормлю? Хотя готовить мне особо некогда, лень, а часто просто нет сил. Как и большинство моих друзей и коллег, я делаю что-нибудь «быстренькое» (выражение нашего главного редактора). Этим вечером я была способна только накормить кота. Долг перед животным – святое.

Утром сразу же после пробуждения, еще лежа в постели, я позвонила в холдинг.

– Уже видела, как вы интересно провели ночь, – хохотнула Виктория Семеновна. – Но ты же понимаешь, что этого мало для «Криминальной хроники». Куда ты сегодня собираешься?

– В больницу к девочке Ксюше и к матери Константина Валерьевича Серегина. Сделаю продолжение по обоим случаям. Надеюсь, больше никого на Борисоглебском не нашли?

– А когда? Там же твои друзья из органов явно до утра были. Всех потенциальных самоубийц и копателей разогнали. Хотя Бог троицу любит.

– Не каркайте, Виктория Семеновна.

– Юля, а то ты не знаешь, сколько в городе психов! Я думаю, что сейчас паломничество начнется на могилу к деду Миллеру.

– Что там делать?!

– А вот ты и спросишь, а Пашка заснимет. Юля, я серьезно. Заглядывайте туда каждый день или хотя бы через день. Может, жизнь чью-то спасете.

– Вы предлагаете нам туда ночью ездить?!

– Сама решай, – ответила главный редактор и отключилась.

Я умылась, накормила кота, отправилась на кухню варить кофе и пельмени. На запах потянулись Пашка с Василием.

Василия я высадила у ближайшего метро, сама порулила к больнице, в которую вчера должны были отвезти Ксению. Охранник явно был знаком со мной по телевизору (как обычно выражаются граждане) и сообщил, что тут следователь и мамаша неудавшейся самоубийцы. Мамаша буйствует.

– По-моему, мужика надо спасать, – сообщил охранник, пропуская нас с Пашкой, и даже указал этаж.

Ксению совсем недавно разместили в индивидуальной палате, которую оплатила мама. Мама в эти минуты шипела на Сан Саныча, с которым мы тоже знакомы не первый год. У Сан Саныча три дочери, только они никогда не предпринимали попыток самоубийства. Папа при их воспитании явно учитывал опыт своей работы. Сан Саныч первым заметил наше с Пашкой приближение, и у него на лице появилось явное облегчение. Рядом с Сан Санычем и дамой стоял мужчина в белом халате и молчал с кислым выражением лица.

Дама явно заметила, что следователь почувствовал облегчение, развернулась и увидела меня.

– Ах, вот она собственной персоной! – рявкнула красивая и очень ухоженная женщина при виде меня.

У нее были удачно подобраны цвет волос и макияж. Похоже, она обращалась к услугам пластических хирургов, и те сделали отличную работу. Она выглядела от силы на тридцать. Или это просто был результат регулярных косметологических процедур. Но неужели она красилась перед тем, как поехать к дочери в больницу?! Или она собиралась на работу, и ей позвонили?

Я тихонечко включила в кармане диктофон.

– Вас просили говорить потише, – жестко сказал врач. – Или я сейчас позову охрану, чтобы вас отсюда вывели.

– Не имеете права!

– Имею.

– Имеет, – подтвердил Сан Саныч.

Дама развернулась ко мне:

– А ты…

– Вы, – поправила я. – Мы на брудершафт не пили.

– И именно Юлия Владиславовна нашла вашу дочь и вызвала «Скорую», – вставил Сан Саныч с ничего не выражающим лицом. – Вы ей благодарны должны быть. Если бы Юлия Владиславовна не решила ночью съездить на кладбище…

– Она показала в своей передаче эту могилу! Я читала записку!

– И что? – спросила я. – Это не первая могила, и не первое кладбище, и не первый труп в «Криминальной хронике». И почему-то никому из зрителей, кроме вашей дочери и ее парня, не пришла в голову мысль нестись на кладбище на ночь глядя. И если бы они выбрали не это место, то выбрали бы какое-то другое. Чем вам парень не нравился?

– Нищеброд, – кратко высказалась мама Ксении.

– И что? – спросила я.

– Зачем он ей? Перед Ксюшей открываются такие перспективы! Он ей будет только мешать!

Дама осеклась, поняв, что уже не будет, и с трудом скрыла улыбку.

Я посмотрела на врача и спросила, согласится ли он сказать несколько слов перед телекамерой. Он согласился и сказал, что девушка, обнаруженная мною вчера ночью на кладбище (он не называл ни имени, ни фамилии), будет жить. Состояние средней тяжести, но стабильное, она уже переведена из реанимации в обычную палату. Я ее вовремя обнаружила, ранение оказалось несерьезным. Сработал инстинкт самосохранения.

Я поблагодарила врача. Во время его выступления дама молчала, потом вдруг тронула меня за руку. Я посмотрела на маму Ксении вопросительно.

– Юля, а вы можете зайти к Ксении?

– Могу, – ответила я, взглянула на врача и Сан Саныча.

– У Ксении началась истерика при виде мамы, – невозмутимо сообщил врач.

– Юль, зайди, – попросил Сан Саныч. – Может, тебе она больше скажет. А Пашка все заснимет. Вы не возражаете? – Следователь посмотрел на маму Ксении.

– Записывайте. Мне потом копию можно?

В общем, мы с Пашкой отправились в платную палату. Ксения была в сознании, но лежала бледненькая и покашливала. Вполне могла простудиться, полежав в ноябре на холодной земле. На свою маму она была совершенно не похожа. Я дала бы ей лет восемнадцать. Наверное, так и есть. Вероятно, она студентка то ли первого, то ли второго курса. Вчера я ее толком не рассмотрела, да и выглядела она иначе.

Я улыбнулась и спросила:

– Ксюша, поговорим?

– Я вас вчера по телевизору видела, – произнесла девушка.

– Ну а теперь ты сама попадешь в телевизор. Если хочешь. Сказать что-то желаешь?

Я села рядом с кроватью. Пашка держал камеру наготове, но пока не снимал. Ксения прикусила губу.

– А вы все покажете, что я скажу?

– Покажем, но необязательно в «Криминальной хронике». У меня в программе мы скажем, что ты жива и жить будешь. Но у нас есть и другие передачи. По-моему, твой случай больше подходит для них, например для программ, посвященных взаимоотношениям поколений. Это будет решать руководство нашего канала.

– Я к родителям хочу обратиться, – очень по-взрослому сказала Ксения. – Чтобы не лезли в жизнь детей.

Это я и предполагала. Ксения высказалась, правда, довольно сумбурно, Пашка все записал. Передам коллегам.

Потом Ксения спросила, где ее смартфон. Я предложила спросить у следователя, который придет после меня, заверила, что ничего не пропадет, рассказала, что сама его видела прошлой ночью вместе со всем содержимым ее рюкзачка.

– Юля, а где Слава? В этой больнице или в другой?

Значит, она еще не знает?!

– Не могу сказать, – ответила я, хотя предполагала, в какой морг отвезли тело Славы. Но пусть ей о смерти парня сообщит кто-то другой. – Я знала, куда тебя повезли, потому что тебя забрали врачи, с которыми я неоднократно пересекалась. И тут сейчас мой знакомый следователь. Его зовут Сан Саныч, он очень хороший дядька. Поговори с ним. У него три дочери, одна постарше тебя, а две помладше. Расскажи ему все, как было, ладно?

Ксения кивнула. Но ее явно что-то мучило.

– Ксюша, что именно тебя беспокоит? – мягко спросила я.

– Юля, вы не посчитаете меня сумасшедшей?

– Нет, Ксюша.

«Знала бы ты, что мне доводилось видеть и слышать за годы работы криминальным репортером!»

– Понимаете, мы вчера со Славой видели призрака. Или кого-то… Он сам сказал, что он наш ангел-хранитель.

«Бомж? Который позвонил и фактически спас жизнь хотя бы Ксении?»

– Еще он что-то говорил? – спросила я невозмутимо.

– Чтобы мы домой шли. Нечего ночью делать на кладбище. Говорил, что покойники иногда встают. Тогда нам не поздоровится.

«Это явно чтобы вы ушли».

– Но говорил с акцентом.

– С каким?

– По-моему, это англичанин. Я в школе учила английский и французский, а теперь мама отправила меня на итальянское отделение.

– А ты кем хочешь стать? – спросила я.

– Врачом. И Слава хочет. У него денег нет, чтобы в институт поступить. Он в училище пошел и санитаром работает. У него мама медсестра. В свое время не смогла выучиться на врача. А отец был военным врачом, погиб, когда Славе двенадцать лет было. Еще две сестренки-близняшки у него. Слава помогает маме, как может. То листовки раздает, то в каких-то промоакциях участвует. Я вместе с ним работала, чтобы ему помочь заработать.

Да уж, помог маме. Но хоть еще дети остались.

– А как его мама к тебе относится?

– Плохо. И моя к Славе плохо. У Славы всегда были теплые отношения с мамой. Они никогда раньше не ругались. А из-за меня стали. Он говорил, что дома просто невозможно находиться.

Но меня интересовали не отношения Ксении и Славы с мамами, а ночной посетитель кладбища.

– Во что он был одет?

Ксения задумалась.

– Не помню, – сказала она. – Лопату помню, а одежду нет. Во что-то темное. Длинный черный плащ? Длинное черное пальто? Да, шляпа была, надвинутая на глаза.

Что англичанин (или не англичанин) собирался копать ночью на кладбище?! И разве призраки ходят в черном? По-моему, как раз в белом. Хотя я не специалист в этом вопросе.

– Ты его узнаешь, если еще раз увидишь?

– А я его лица не видела, – произнесла Ксения. – Мы посчитали невежливым направлять фонарик ему в лицо. И он был без фонарика. Или не доставал его. Этакий черный человек. Но голос узнаю.

– Откуда он появился?

– Не знаю, – сказала Ксения. – И как ушел, тоже не знаю. Мы на него… не очень обратили внимание. Я просто сейчас вспомнила. Вы у Славы спросите. Может, он больше помнит. Я на акцент обратила внимание. Я знаю, как англичане по-русски говорят.

Я не стала говорить, что у Славы больше ничего спросить нельзя.

Вместо этого я пожелала Ксении здоровья.

– Теперь я хочу жить! – улыбнулась Ксения. – Может, и мама теперь не будет против Славы. Поймет, на что мы готовы ради любви.

Я вышла из палаты, отправила туда Сан Саныча. Врач уже ушел. Мама Ксении поджидала меня в коридоре, она протянула мне бумажку с адресом, на который попросила прислать запись.

– Спасибо, Юля, – сказала мне мама Ксении усталым голосом.

Я ничего не ответила.

– А откуда вы узнали про Ксюшу со Славой? Или вы по другим делам поехали ночью на кладбище? Ксюшу случайно нашли?

– Бомж позвонил. От него же узнали и про двух предыдущих.

Мама Ксении задумчиво кивнула. Мы с Пашкой больницу покинули.

Но ведь звонить мог и не бомж, а «призрак». Люди же редко представляются, когда звонят в наш холдинг с подобными сообщениями.