Читать книгу Все могут королевы - Мария Жукова-Гладкова - Страница 8

После эфира я еще около часа отвечала на вопросы граждан. У нас в холдинге принято такое общение со зрителями. Ведущие программ должны лично общаться с теми, ради кого они эти программы делают. По-моему, это правильно. Люди звонят, высказывают свое мнение, задают вопросы. Этим вечером мне было приятно слышать, что кого-то беспокоит моя судьба. Правда, одна бабка сказала, что я опять куда-то влезла, вместо того чтобы замуж выходить, и так мне и надо. Можно подумать, что всем, кто не выходит замуж и туда не стремится, устраивают в доме землетрясение. И вообще главное – не замуж, а иметь рядом близкого и надежного человека. Может, я зря в очередной раз рассталась с Виталей?

Я предложила Пашке сегодня переночевать у меня. Нет, не подумайте ничего такого, мы с ним, как брат и сестра, и спит он всегда в другой комнате, благо у меня двухкомнатная квартира. Но я предполагала, что этим вечером нам, возможно, придется еще что-то снимать – или в моем доме, или в его окрестностях, или еще куда-то вызовут. Правда, требовалось заехать в супермаркет, так как для Пашки пива у меня было мало, да и закупить продуктов не помешает, в особенности раз можно нагрузить Пашку, который донесет пакеты до машины, а потом до квартиры.

Я припарковалась на огромной стоянке, Пашка оставил камеру в моей машине под передним сиденьем, чтобы не привлекала внимание, я прихватила из своей вместительной сумки мобильные телефоны и кошелек и тоже замаскировала сумку на случай появления возможных грабителей. Правда, милицейское начальство говорило мне, что мою-то машину не украдут, а если украдут, то сразу отдадут, но было жалко лишиться любого добра. У меня в сумке много вещей, необходимых мне для работы, а то и спасения жизни. Но по супермаркету с такими большими сумками ходить не разрешают. Все равно пришлось бы сдавать в камеру хранения.

Мы взяли тележку и стали наполнять ее продуктами. Внезапно я почувствовала, как у меня под ногами качнулся пол.

– Юль, – в удивлении повернулся ко мне Пашка. – Мне кажется, я сегодня…

Пашка не успел больше ничего сказать, а я ответить. Мы импульсивно схватились за полки по двум сторонам прохода, стараясь удержать равновесие. Люди перед нами и за нашими спинами делали то же самое. Послышались крики, визг, грохот и звон падающей с полок продукции. Люди в панике бросали набранный товар, сумочки и борсетки, прихваченные с собой в торговый зал, и неслись к выходу. Кто-то продолжал судорожно хвататься за полки, за товар. Банки, коробки, пакеты падали людям на головы, на ноги, кого-то засыпало полностью, и он остался лежать под кучей рухнувших фруктов. Пол качался. Сильно качался! Можно было подумать, что мы находимся на палубе корабля в штормовом море. Кто-то не мог бежать и даже идти и просто полз к выходу. Признаться, меня охватил страх. Я никогда не бывала в сейсмически опасных районах и до этого дня и предположить не могла, что землетрясения могут быть (и бывали!) на территории моего родного города. Какая-то банка больно ударила по моей ноге. Пашка уже лежал на полу. Когда успел свалиться-то?

– Паша! – закричала я, пытаясь перекричать стоявший в супермаркете шум.

Я схватила друга за шкирку и попыталась поднять, но Пашка значительно выше и крупнее меня.

– Паша, вставай!

Внезапно Пашка как-то странно дернулся, оттолкнул меня в сторону (что он никогда не делает) и на четвереньках припустил к выходу, как кажется, забыв обо всем. Он никогда не бросал меня в беде! Он меня обычно спасает, а не отталкивает! Но и я не могла больше оставаться в магазине.

Я тоже припустила к выходу. Мне было страшно. Пожалуй, никогда в жизни не было так страшно! Пашку я быстро потеряла из виду. Он слился с впавшими в панику гражданами, часть которых тоже передвигалась на четвереньках или вообще ползком. У выхода образовалась давка. Кто-то разбил огромное окно – и народ рванул в образовавшуюся дыру, не обращая внимания на острые края. Разбили второе окно, народ резался стеклом, давил друг друга, по-моему, кого-то затоптали… Пашки видно не было. Я все-таки заставляла себя смотреть по сторонам. Я сама вылезала через разбитое окно и даже не порезалась. Я маленького роста, мой покровитель Иван Захарович все мечтает о том времени, когда я поправлюсь до любимых им (и всеми нормальными мужчинами, по его мнению) размеров, а проем уже стал внушительным к моменту моего появления рядом…

Мне казалось, что и на стоянке машины качаются. Истошно выла сигнализация – это люди врезались в припаркованные автомобили, разбивали стекла, фары. Моя машина стояла довольно далеко от входа, обычно я выбираю место, с которого легко выруливать. По крайней мере, когда я парковалась, рядом не стоял больше ничей автомобиль. И теперь тоже не стоял.

Подбежав к своей ласточке, я внезапно поняла, что охватившая меня паника спадает. Напряжение отпустило. У меня было такое ощущение, будто я с большой высоты прыгнула в воду, ушла на глубину, а тут наконец вынырнула и с огромным облегчением вдыхаю воздух. Я оперлась о капот, заголосила сигнализация, на которую я не обратила внимания (да и что обращать, если подобный вой на разные голоса звучал со всех сторон), у меня по спине струился холодный пот, сердце учащенно билось.

«Надо работать, Юля», – сказала я себе.

Трясущимися руками я открыла машину, извлекла Пашкину камеру, машину закрыла, снова включила сигнализацию, сделала панорамку стоянки, с которой в разные стороны продолжали разбегаться люди, и бросилась к выходу из супермаркета. Услышала грохот сталкивающихся машин. Значит, кто-то попытался уехать, но не получилось. Не успевший убежать народ лежал на асфальте. Кому-то требовалась медицинская помощь. Снимая происходящее, я одновременно запустила на своем основном мобильном, висевшем у меня на шее, номер Виктории Семеновны и сказала ей:

– Немедленно. Супермаркет… – я назвала адрес. – Пришлите наших, милицию, «Скорую». Курьера и оператора! Срочно!

– Юлька, что случилось?!

– Землетрясение. Я снимаю.

– Пашка где?

– Не знаю. Все потом. Звоните. Лучше Андрею. Он все организует.

Я уже заходила в разгромленный зал сквозь разбитое окно и все снимала по пути. Больше никто из супермаркета не выбегал. Возвращаться ни у кого желания не возникло, по крайней мере, пока.

И тут я увидела, что землетрясение подействовало не на всех, – и быстро нырнула за ряд камер хранения, рухнула с Пашкиной камерой на пол и продолжила съемку.

Четверо мужиков грабили кассы. Многие кассиры не успели их закрыть. Закрытые кассы вскрывали ломиками. Грабители действовали грубо, но быстро, и к счастью, удалялись влево от касс, ближе всего к которым находилась я. Эти уже были разграблены. Надо надеяться, что мужики не станут сюда возвращаться. Мне показалось, что одного из грабителей я раньше где-то видела. Или даже двух… Но думать об этом было некогда. Потом внимательно просмотрю запись, знакомые просмотрят. Сейчас не до того!

Справа от меня послышался стон. Какой-то мужик, лица которого я пока не видела, приходил в себя. Только бы не выдал меня! Я же снимала грабителей и, естественно, рисковала.

Мужик стал стонать громче. Я видела только дорогие черные ботинки из очень мягкой кожи с совершенно не стоптанными каблуками и не стертой подошвой с цифрой «44» в кружочке, черные носки и дорогие брюки с совершенно чистым низом. Кроме этого мужика, в поле моего зрения лежало еще человек десять. Или десять тел – я пока сказать не могла. Из-под одной женщины натекла лужа крови. А Пашка-то где?! Надо звонить в «Скорую», надо звонить в милицию, но нельзя выдать себя! Я прекрасно понимала, что грабители могут меня убить, а уж камеру-то точно разобьют, если поймут, чем я тут занимаюсь!

Мужик заерзал и чуть не врезал мне ногой по руке.

– Эй ты, давай потише, – прошипела я. – Лежи и не дергайся. И помолчи пока.

Мужик замер на месте. Я отодвинула его ногу в сторону, потом решила, что лучше, наоборот, придвинуть, положить одну на другую и скрываться за ними, как за маленькой баррикадой. А еще лучше протиснуть между ног объектив. Ну разве грабителям придет в голову, что тут находится Юля Смирнова с телекамерой, просунутой между ног одной из жертв?

– Что ты делаешь, убогая? – спросил мужик, правда, отдать ему должное, шепотом. Он явно увидел грабителей.

– Снимаю.

– Дура, убьют же, если увидят.

– А ты мне помоги, чтобы не увидели. И не дави верхней ногой на объектив! Он нежный.

– Какой верхней? – прошипел мужик. – У людей бывают правая и левая ноги!

– Мне некогда разбираться, какая у тебя правая, а какая левая, – прошипела я в ответ. – Вот этой не дави.

Я легонько ткнула нужную под коленку. Вроде левую. Мне еще тут такую ерунду определять! И неужели не чувствует?

– Тебя в заложницы могут взять, – спокойно сказал мужик. – И меня заодно. А у меня работы много.

– Можно подумать, у меня мало. И мне еще эту съемку нужно передать курьеру, чтобы в эфир дали. Ногой не шевели! Объектив сломаешь или заслонишь! Твои штаны в кадре никому не нужны.

Я немного подтянула его штанину на верхней (левой) ноге, чтобы не свешивалась вперед ни на сантиметр. Мог бы и более узкие брюки носить. Хотя за такими, возможно, лучше скрываться. Интересно, а камеры видеонаблюдения тут работают? Грабители-то даже без масок! Ну не могут же они быть такими идиотами?!

– Я серьезно про заложников, – продолжил мужик после недолгой паузы. Взятой на раздумья?

– Ну, возьмут. Ну и что? Жалко, конечно, что съемка в вечерние новости не попадет, но взятие в заложницы я как-нибудь переживу.

– Ты еще скажи, что тебя когда-нибудь брали, – хмыкнул мужик.

– Ага.

– Тебя брали в заложницы?!

– Ну, брали, брали! Заткнись, а?

– И… что?

– Несколько раз взяли, потом прекратили. Поняли бессмысленность.

– А если убьют?

– Да меня все время кто-то хочет убить и даже не стесняется говорить об этом. Некоторые потом друзьями становятся. Некоторые сами помирают.

– Что ты несешь?! – его голос в эти минуты очень напоминал звуки, издаваемые подопечными змеями моей подруги Татьяны.

– Говорю, как есть.

Я невозмутимо поправила его верхнюю (вроде левую?) ногу, которая стала сползать с камеры вниз. И кадр испортил, и закрывать меня перестал! Нога мне показалась тяжелой (я ее брала за щиколотку).

– Ты можешь лежать так, как я положила? Ты понимаешь, что я работаю? Кто-то валяется без дела, а я…

– Кем?! – прошипел мужик. Неужели еще не дошло?

– Криминальным репортером. Помолчи пока, ладно?

Мужик заткнулся, переваривая информацию, но больше не сопротивлялся, когда я его ноги перекладывала.

Потом от кассы прозвучал крик «Уходим!», и грабители рванули на стоянку, причем все – в разные стороны. Я мгновенно вскочила и успела заснять машину, в которую сел один из типов. Она рванула с места, то есть шофер ждал сообщников. Эта машина была не единственной. Многие граждане, спасшиеся от землетрясения, мчались со стоянки с превышением скорости. Они забыли о покупках, обо всем на свете. Напряжение отпустило, землетрясение вроде бы прекратилось, и народ улепетывал подальше от странного места.

Я мгновенно запустила набор номера Андрюши из Управления, назвала марку и номер машины и вкратце описала ситуацию.

– Понял. Сейчас передам! Мы уже на пути к супермаркету!

К счастью, первой подлетела машина нашего холдинга с курьером и оператором, которая находилась совсем рядом. Машина остановилась неподалеку от главного входа в супермаркет. Я выскочила из проема в разбитом окне и замахала руками. Оператор с камерой мгновенно раскрыл дверцу, я подлетела к машине.

– Снимать можешь?

Он кивнул.

Я сунула Пашкину камеру курьеру и сказала:

– Давай в холдинг. Отдашь Виктории Семеновне.

Сама запустила набор номера нашей главной и сообщила, что сделала. Виктория Семеновна хохотнула.

– Не хочешь, чтобы органы съемку отобрали? – сразу поняла меня начальница. – Правильно, Юля. Тебе деньги не органы платят. Скажешь, что мы им потом копию перешлем, как обычно.

– Только, наверное, грабителей пока не нужно давать в эфир…

– А то я не понимаю? Сейчас в ближайшую программу новостей сунем то, что ты наснимала, а ты пока давай на фоне разгрома скажи чего-нибудь. Отдашь следующему курьеру.