Читать книгу Как стать вдовой? - Мария Жукова-Гладкова - Страница 4

На следующий вечер, примерно в то же время я опять прошлась к Аниной каюте и опять услышала доносившиеся оттуда характерные звуки. Похоже, Аня в своей жизни уже неоднократно успела испытать то, что не довелось мне с ее отцом. Но раньше у меня не появлялось желания завести любовника. Хотя, может, если бы я встретила человека…

Пожалуй, я встретила его здесь. Я сама впервые хотела отдаться мужчине – этому самому Игорю из службы безопасности. Хотя я знала его и раньше. Но тут мы оказались в ограниченном пространстве, мы виделись каждый день, мне было нечего делать…

Прошлой ночью мне опять снился эротический сон, где главными героями были мы с Игорем. И еще мне каждую ночь снился мой сын – как он родился, как сделал первый шаг, как впервые сказал «мама». Странное сочетание – эротика и первый шажок ребенка. Хотя, возможно, таким образом подсознание подсказывало, чего мне не хватает в жизни. Не хватало мужчины, с которым я бы испытывала яркие эмоции, и общения с ребенком. Но второе было моим собственным решением – ради спасения ребенка… И об этом решении знал только брат Петя. Я больше никому не могла по-настоящему доверять. Ведь речь шла о спасении моего единственного сына!

А мужчина… Если мне все-таки доведется испытать удовольствие с мужчиной…

Но выходить в маске на сцену я все равно буду! И никто и ничто меня не остановит! Я просто буду осторожнее… Или, может, настолько уйду в бизнес, что мне будет не до этого? Хотя…

Днем Аня вела себя как ни в чем не бывало, полежала рядом со мной у бассейна, мы искупались. Она рассказывала о каких-то новых подружках в Париже, о магазинах, в которых была перед Рождеством. Никакого конкретного мужчину она не упоминала.

В эту ночь я решила проследить за типом, который так плодотворно проводил время в Аниной каюте. Я не представляла, что будет с Юрием Владимировичем, если его дочь родит мулата. Даже если бы цветной ребенок оказался сыном какого-нибудь шейха, Юрий Владимирович не смирился бы. А тут-то явно не шейх…

Куда смотрит служба безопасности?

Я не хотела сердечного приступа у Юрия Владимировича. Я не хотела лишних проблем для себя лично – а муж точно обвинит меня в том, что недоглядела. Я не хотела проблем Ане. Я ведь не первый год знаю ее отца. И я подозревала, что этого парня, решившего связаться с дочкой босса (его мотивы я прекрасно понимала), ждет незавидная судьба, если информация дойдет до Юрия Владимировича. Он может просто не доплыть до Сейшел…

Я знала, в какую сторону он вчера уходил от Ани. Он шел в сторону кормы, где располагался бассейн. Там имелась лестница вниз, на нижние палубы. Я решила устроиться в комнатке, куда на ночь убирали лежаки и стулья от бассейна. Я оставила дверцу слегка приоткрытой. Сама надела черные леггинсы и черную футболку с длинным рукавом. На ногах были черные кроссовки и черные носки. На голове – черный платок. Да, было жарко, но зато я сливалась с чернотой ночи. Лишнее освещение на яхте никто не включал. Я знала, как зажечь яркое освещение бассейна, сейчас работала только дежурная подсветка – чтобы осветить путь выходящим на корму.

И хорошо, что она была включена! Иначе я бы пропустила Аниного любовника. Трудно предсказать, чем бы это могло для меня закончиться. Я сама могла бы оказаться в воде. И сколько бы я в ней продержалась, несмотря на свое умение плавать? Кто бы заметил мое исчезновение с борта? И успела бы я крикнуть?

Анин любовник направлялся как раз к двери, за которой скрывалась я.

Я нырнула за ближайшую стопку лежаков и фактически вжалась в пол, лежа на боку в позе эмбриона, и затаила дыхание.

Мужчина вошел в подсобное помещение и уверенно направился в дальний его конец. Конечно, «дальний конец» – это громко сказано, оно было небольшим. Слава богу, он не остановился рядом со мной и стоял спиной ко мне. Но он точно знал, куда ему идти и что ему нужно.

Свет он не включал. Он достал из кармана фонарик и направил его луч на какой-то выступ под потолком, до которого легко достал рукой. Там что-то было приклеено. Я слышала, как он отклеивал этот предмет – отдирал скотч. Мелькнул красный огонек. Потом мужчина нажал на какие-то кнопки. Это спутниковый телефон, который этот тип тайно пронес на борт? Членам команды запрещено пользоваться спутниковой связью? Признаться, я была не в курсе.

Но он ни с кем не разговаривал. Нажав кнопки, он снова приклеил предмет на то же место.

Отправил SMS? Слишком короткое. Хотя сообщения бывают разные…

Потом он выключил фонарик и быстро вышел из служебного помещения, закрыв за собой дверь. Не знаю, запиралась ли она когда-нибудь. Мне только не хватало, чтобы он меня запер!..

Минут десять я так и лежала в позе эмбриона, боясь пошевелиться. Я дышать боялась! А что бы было, если бы этот тип меня здесь обнаружил? Что бы он сделал? Кто он такой?!

И что он делал в этом складском помещении? Что он тут хранит?

По крайней мере, это я могла выяснить.

Я тихонечко поднялась и на цыпочках отправилась в тот угол, в котором шуровал мужчина. Фонарика у меня с собой не было. Правда, фонарик имелся в каюте. И в собственной каюте я могла спокойно включить свет и вдосталь рассматривать некий прибор с красным огоньком. Мне требовалось его только достать.

Но моя рука не дотягивалась до нужного выступа.

Это была решаемая проблема. Я взяла один из пляжных пластиковых стульев, пододвинула его к стене, взобралась, без труда нащупала предмет, на котором так и горел красный огонек, отклеила, спустилась, отодвинула пластиковый стул от стены и покинула подсобное помещение, так и не включив в нем свет.

Пока шла до собственной каюты, никого по пути не встретила. Хотя это не означает, что меня никто не видел. Как я уже говорила, члены команды были приучены не попадаться на глаза пассажирам. Но кто мог рассмотреть маленький приборчик у меня в руке?

Я зашла в каюту, заперлась изнутри, включила лампу над изголовьем кровати и уставилась на прибор. Он был чем-то похож на мобильный телефон старой модели. Возможно, даже использовался корпус старого мобильного телефона, в который какие-то народные умельцы вставили новую «начинку». Ведь люди с руками есть не только в России. Голь на выдумку хитра. Бедность способствует развитию криминальных талантов. А чернокожий моряк наверняка был из бедной страны или бедной семьи, проживающей в богатой стране.

Я не могла понять предназначение прибора. Я не сильна в технике.

Что делать?

Анин любовник явно задумал что-то недоброе. Я в этом не сомневалась. А значит, его действия или его планы могут угрожать мне и всем остальным пассажирам яхты. И команде могут угрожать. Район, по которому мы сейчас идем, – не самый безопасный. Все слышали про сомалийских пиратов. Нет, конечно, мы не собирались проходить по территориальным водам Сомали, но откуда мне знать, как далеко в море выходят пираты? И ведь явно есть не только сомалийские? Да тут наши вполне могут бороздить океан на списанном судне. Или на судне под флагом какой-нибудь страны, о существовании которой я даже не слышала.

Я решила, что должна найти Игоря – мужчину из каких-то спецслужб, возглавляющего подразделение службы безопасности моего мужа, которому поручено в этом плавании охранять нас всех. И следить за нами за всеми, но это уже другой вопрос. И это был повод пообщаться с Игорем… Ночь, море, яхта…

Что-то я размечталась!

Как я уже говорила, я точно не знала, где располагаются каюты членов команды, но мне требовалось отыскать хоть кого-то из русских – и меня отведут к Игорю. Надо надеяться, что наши в это время ночи говорят за жизнь. Любят наши мужики поговорить за жизнь, причем представители всех социальных слоев и всех возрастов. И я не исключала, что они позволяют себе принять на грудь. Наверное, кто-то остается трезвым, но…

За время плавания они уже составили впечатление о нас обо всех. Эксцессов не было. Проблем не возникало. Споры велись в салоне. Сам Игорь вел долгие беседы со Славиком на палубе. Никто не дрался. И если это плавание надоело мне, все-таки занятой обучением, то ребята из службы безопасности наверняка замаялись еще больше. А к чему приводит маета у наших мужиков?

Не снимая черного одеяния и зажимая странный предмет в руке, я отправилась в чрево яхты на поиски кают русских мужиков.

Первым встретила то ли филиппинца, то ли тайца. Национальность с ходу определить не смогла, но точно зналю, что раньше его никогда не видела.

Он же при виде меня захотел быстро сбежать, но я ухватила его за рукав и спросила:

– Рашн? – и ткнула пальцами в несколько закрытых дверей.

– Водка? – произнес филиппинец. Какая интересная реакция!

Я кивнула. Он тоже кивнул и жестом показал, чтобы я следовала за ним. Я последовала.

Мы спустились еще на один пролет, и при входе в коридор я услышала голоса пьяных русских мужчин, доносившиеся из-за какой-то двери. Пока я не могла определить, из-за какой. Но к нужной двери меня любезно проводил маленький восточный мужчина, ткнул в нее пальцем, поклонился, улыбнулся и быстро исчез.

Наши пили и разговаривали громкими голосами. Не пели. Или только пока?

Я вежливо постучала. Вначале меня не услышали. Услышали со второго раза.

– Ну кого там еще принесло? – спросили из-за двери и добавили еще парочку выражений насчет стучавшего, но я их опускаю.

Дверь распахнулась, и моему взору предстало роскошное мужское тело в одних семейных трусах – загорелое, накачанное, лоснящееся от здорового мужского пота… Ему бы в мужском стриптизе выступать, а не в службе безопасности у моего мужа работать. Зарабатывал бы чаевыми и приватными танцами гораздо больше. Хотя мой муж никогда не был жмотом. Я знала, что все его сотрудники получают достойную зарплату, а сотрудники службы безопасности в особенности. Ведь от них часто зависит жизнь…

– Э… – промычал парень.

Из-за его спины выглядывали еще трое. Игоря среди них не было.

– Валерия Павловна? – робким голосом уточнил еще один детина. – А что вы здесь делаете?

Открывавший дверь очнулся первым.

– Что случилось? – спросил он, вроде бы мгновенно трезвея.

Потом он выглянул в коридор, никого не увидел, отступил в сторону, я вошла в каюту и увидела, что между двумя двухъярусными койками любовно накрыт столик и народ потребляет дорогущий шотландский виски, закусывая его солеными огурцами и пирожками с капустой, которые великолепно печет наш повар. Все мужики сидели в одних трусах. В каюте было жарко, несмотря на работающий кондиционер. Иллюминатор ребята не открывали, хотя за окном стояла жара. Но мне казалось, что при движении яхты все-таки будет какая-то прохлада. С другой стороны, тогда нет смысла включать кондиционер. Им виднее, – решила я. Сама я тоже не открывала иллюминатор. Он у меня вообще по большей части был зашторен.

– Простите, что побеспокоила… – открыла рот я.

К этому времени, как мне показалось, протрезвели уже все четверо.

– Что случилось? – спросили они почти хором.

– Что это? – ответила вопросом на вопрос я и протянула предмет непонятного мне предназначения тому мужику, который открывал дверь в каюту.

Парень взял предмет в руки, к нему тут же подскочил еще один сотрудник службы безопасности, вырвал предмет из рук первого, сказал одно нехорошее слово из пяти букв, явно забыв о моем присутствии, а потом вместе с предметом в руке вылетел из каюты. Больше он не произнес ни слова.

Я хлопнула глазами.

– Вася у нас спец по электронике, – сообщил мне открывавший дверь парень, снова плюхаясь на койку. Вероятно, сам он предназначения предмета не понял. Но реакция Васи мне не понравилась. Хотя я не ожидала ничего хорошего…

– Может, выпьете, Валерия Павловна? – предложили мне.

– Или огурчик скушаете? – подхватил еще один сотрудник службы безопасности.

– Или пирожок? – спросил третий.

– Давайте дождемся возвращения Васи, – ответила я.

Мне не хотелось ни есть, ни пить. Мне было некомфортно. И предчувствие было нехорошее. Что за дрянь я нашла?!

Через пару минут мимо дверей каюты пробежали два человека. Я вопросительно посмотрела на парней. Все трое пожали плечами.

Что происходит? Куда побежали Игорь с Васей? Я была почти уверена, что это они.

Один из парней взялся за бутылку виски, чтобы разлить напиток по стаканам, но выплеснул изрядную долю на столешницу – наша яхта как-то резко дернулась.

– Меняем курс, – объявил обладатель роскошного тела, который открывал мне дверь.

И мы на самом деле меняли курс… Я это тоже поняла. И поняла бы, если бы это не озвучил парень из службы безопасности.

Вскоре в дверях каюты появились Игорь и Вася. Игорь сразу же посмотрел на меня и предложил пройти в его каюту. Я встала, улыбнулась остававшимся в этой каюте мужчинам и последовала за Игорем. Вася замыкал наше шествие по коридору.

Игорь проживал один, в его каюте, размер которой раза в два превышал размер каюты, где жили четверо парней, оказалось много всякой техники, предназначения которой я не знала. Конечно, я не имею в виду ноутбук, но их здесь имелось целых три, и к ним были подсоединены какие-то провода. Может, здесь располагается пункт наблюдения за всей яхтой? Или тут стоят подслушивающие устройства, чтобы Игорь был в курсе происходящего на подведомственной территории? За кем ему поручено следить? За командой? Или еще и за пассажирами? Мои танцы он смотрел, так сказать, живьем. Или они еще и записывались?

– Присаживайтесь, Валерия Павловна, и рассказывайте, – усталым голосом предложил Игорь.

Он расположился строго напротив меня, Вася тоже сел. Оба неотрывно смотрели на меня. На лицах не было даже намека на улыбку.

– Что это такое? – спросила я.

– А вы не знаете? – уточнил Игорь.

– Откуда?! Кстати, где эта штуковина?

– На дне морском, – Игорь кивнул на свой иллюминатор. Видимо, штуковина вылетела за борт через него. – Валерия Павловна, вы давно нашли эту дрянь?

Я сказала, когда и где.

– Что вы делали в этом служебном помещении? Зачем вас туда понесло ночью? Вы же никогда не купались ночью в бассейне. И никогда ночью не танцевали на палубе.

Мне не хотелось сдавать Аньку.

– Вы видели, кто оставил эту вещь там? – спросил Вася.

– Видела. Но не знаю, кто это.

Я, как могла, описала негра.

– Вы его узнаете?

– Не уверена. А в команде много негров? Таких, как я описала?

– Трое.

– Наверное, узнаю.

– А что вы еще знаете? – спросил Игорь, серьезно глядя на меня. – Валерия Павловна, это не шутки! Вы понимаете, по каким водам мы сейчас идем?

Я неопределенно пожала плечами.

– Вы знаете, что в этих водах орудуют пираты?

– Насколько я понимаю, пираты орудуют довольно далеко от маршрута следования яхты, – заметила я. – Их суда не позволяют на такое расстояние отходить от родных берегов. Юрий Владимирович объяснял мне… У них же только рыболовецкие шхуны, моторные лодки и катера.

– У Юрия Владимировича несколько устаревшая информация, – с самым серьезным видом сообщил Игорь. – Да, какая-то часть пиратов продолжает работать на старых, маленьких судах и не отходит далеко от своих берегов. Эти пираты не могут похвастать большими успехами, хотя и у них примерно одна треть нападений завершается успехом – с их точки зрения. И они зарабатывают на этом порядка ста миллионов долларов в год.

– Сколько? – поразилась я.

Игорь повторил и подчеркнул, что говорит о пиратах, не имеющих современной техники и действующих, так сказать, дедовскими способами. Они не атакуют крупные суда, информация о большинстве нападений не просачивается в прессу, так как владельцы судов или грузов решают, что им проще заплатить. Механизм отлажен.

– А много людей гибнет? – поинтересовалась я.

– Раньше вообще не гибли. Если только случайно. Это невыгодно в первую очередь пиратам. Наоборот, они стараются сохранить заложникам жизнь, даже не избивают простых моряков – если сами заложники не выпендриваются. И в любом случае никто из моряков не жаловался на жестокость пиратов. Они же не идиоты. Ведь ясно же: пока не пролита кровь – жестокого преследования пиратов не будет. Но теперь команды судов, вынужденные проходить по этим водам, получают очень четкие указания о том, как себя вести и как действовать.

– Но команды судов теперь вооружают? – спросила я.

– Торговых – нет.

– Почему?!

– Да потому что на Западе полно идиотов! – взорвался Игорь. – Этот Вячеслав – возлюбленный вашей свекрови – просто умнейший и безобиднейший человек по сравнению с борцами за права человека на Западе!

Я моргнула. Игорь объяснил, что сейчас на Западе действует масса правозащитников, которые обеспокоены соблюдением прав человека, – а тут им предоставляется шанс побороться за права пиратов, которые берут в заложники моряков и грабят суда. Но это правозащитников не волнует. Их волнует соблюдение прав пиратов, а не их жертв, пусть даже этих пиратов взяли на месте преступления. Их должны справедливо судить, их можно понять, потому что они из бедных стран, бедных семей, нужно соблюдать политкорректность и все в таком роде. Игорь сказал, что в общей сложности было задержано около пятисот пиратов, две трети из них отпущены на свободу.

– Наша пресса об этом не очень распространяется, Валерия Павловна, – устало продолжал он. – Но как-нибудь на досуге почитайте западную, порыскайте в Интернете. Когда читаешь подобную чушь в первый раз, трудно поверить, что человек написал или сказал подобное всерьез. Но борьба правозащитников за соблюдение прав человека в случае пиратов на самом деле ведется очень активно. Я уже начинаю думать, что они с нее имеют свой откат. Конечно, если бы это были наши правозащитники, я бы в этом не сомневался. Западные могут оказаться просто придурками. Я не знаю точно.

– Идиотизм, – сказала я.

– Вот именно. Но пираты на самом деле стараются не убивать моряков. Все живы – бизнес продолжается. Деньги перечислили – судно, груз, моряков вернули. Значит, владельцы следующего захваченного судна будут знать, что нужно просто заплатить. И еще можно поторговаться.

– Но ведь вроде бы американцы посылали сюда свои суда? Даже я слышала.

– Посылали. И мы посылали. В водах Сомали побывало порядка десяти российских судов.

– А мы имели право здесь появляться? Международное право это позволяет?

– Да, есть соответствующая резолюция Совета Безопасности ООН по борьбе с пиратством в зоне Сомали. Боевое патрулирование осуществляют суда военно-морских флотов самых разных стран. Кстати, американцы и тут подгадили.

– В смысле?

– Ну, вы ж знаете, Валерия Павловна, что американцы любят совать свой нос туда, куда их не просят. То демократию устанавливают там, где она совсем не нужна, то с какими-то рекомендациями и указаниями лезут. А в этой зоне американский военный корабль преследовал захваченную пиратами яхту. В результате пираты убили заложников, четверо были гражданами США.

– И что?

– Это было первое убийство заложников, и произошло оно в феврале две тысячи одиннадцатого года. После нескольких лет пиратства и после того, как американцы полезли, куда не просили, со своей спасательной операцией. И после этого случая с яхтой пираты заявили: если еще будете пытаться спасти заложников, будете получать мертвецов. Я повторяю: механизм отлажен. Владельцы, рискующие посылать суда в эти воды, знают, чем рискуют.

– Но, может, было бы проще и разумнее установить на торговых судах пушки, вооружить команды…

– Валерия Павловна, я вас умоляю!

– Это что, так дорого? – не понимала я.

– Страховые компании не позволяют! Они считают, что достаточно присутствия военно-морских сил в регионе, которые осуществляют боевое патрулирование.

– Они что, еще большие идиоты?! Уж они-то должны быть заинтересованы в вооружении торговых судов, которые у них застрахованы! Ведь в таком случае…

– Они считают: если команда выстрелит первой по атакующим пиратам, то пираты будут стрелять в ответ. Пострадает судно, пострадает груз, вообще может сгореть, утонуть. И тогда страховой компании придется платить деньги. Каждый должен заниматься своим делом. Совет Безопасности ООН разрешил использовать ВМС и ВВС, вот и используйте.

– А если пираты выстрелят первыми? И вообще, кто за этим наблюдает?! Я не понимаю, Игорь!

– Я тоже не понимаю.

Вася усмехнулся.

– У западных страховых компаний такая политика. Торговое судно не должно быть вооружено. Моряки торгового флота не должны брать в руки оружие. Там идиотов полно, Валерия Павловна, гораздо больше, чем у нас. То есть у нас их тоже полно. Но у нас все думают, как бабки срубить, как откат получить, а там – совсем необязательно. У нас идиотизм другого рода. Там идейных много! А у нас идейные по большей части перевелись с уходом советской власти.

– Но наверняка теперь в опасные воды заходит меньше торговых судов, – сказала я.

Игорь кивнул.

– Меньше. Но каждый владелец просчитывает риски – и хочет сэкономить. Можно идти вокруг Африки, а можно не идти. На карту посмотрите, Валерия Павловна. Какие расходы, если идти вокруг Африки. Сколько дней мы с вами на этот путь потратили? Но эта яхта – так сказать, увеселительное судно. И ваш муж…

– Я все поняла. Экономия. И риск. Кто что выбирает. И каждый надеется на самый благоприятный для него исход.

– Да. Давайте не будем в это углубляться. Но дело в том, что за последний год количество нападений выросло в разы. Цифры, которые я вам называл, несколько устарели. То есть они, вероятно, сохраняются для тех пиратов, про которых я говорил изначально. Раньше официальные источники говорили про пять пиратских банд. Но теперь на горизонте появилась новая сила.

– Какая? Пиратская?

– На какой-то престол – я не очень в этом разбираюсь – сел новый молодой шейх, который обучался в Европе, но родился и воспитывался в определенных традициях.

– Разве пираты не из Сомали?

– Пираты есть во многих странах, – уклончиво ответил Игорь. – В Азии, например. Кстати, господствующая религия в Сомали – ислам, второй государственный язык – арабский.

– То есть там есть арабские шейхи? И какой-нибудь свой ХАМАС или «Братья-мусульмане»? И «Аль-Каида» тоже пустила там свои корни или просто имеет отделение?

– По-моему, никто точно не знает, кто и что там есть, как, впрочем, и на соседних территориях. Разные части Сомали долгое время находились под разным влиянием. В конце девятнадцатого века европейцы разделили Сомалийский полуостров. Северное Сомали захватила Англия, южную часть – Италия, еще на одном участке установила свое господство Франция. В начале Второй мировой войны Италия оккупировала весь Сомалийский полуостров. Вы знаете, сколько итальянских армий было в Африке во Вторую мировую войну?

– Нет, – честно ответила я. – А что они там делали?

– Воевали, в основном с англичанами. После разгрома итальянцев Южное Сомали какое-то время находилось под властью английской военной администрации, потом это была подопечная территория ООН под управлением Италии…

– А сейчас там что?

– Официально вроде бы республика, – хохотнул Вася.

– Тогда шейх откуда?! – не понимала я.

– Да все оттуда же, – скривился Игорь. – Вспомните наши бывшие среднеазиатские республики, где была установлена советская власть. Вы – молодая девушка, вы не помните про «освобожденную женщину Востока». А что творилось на самом деле? Там, несмотря ни на какую советскую власть, действовали свои законы. В общем, я могу констатировать факт: шейх есть, и этот шейх за последний год заработал не один миллиард долларов.

– На пиратстве?!

Игорь кивнул.

– Каким образом? – спросила я.

– Шейх – современный человек, получивший западное образование.

– А в России он не учился? – перебила я. – Ведь у нас вроде с советских времен было принято обучать негров и арабов, а они оказывались детьми царей и шейхов, а не лидеров местных коммунистов. Я помню, как это обсуждалось на кухне коммунальной квартиры, где я росла.

– Нет, этот в России не учился. Хотя я не исключаю, что учился кто-то из его окружения. Но он разумно потратил деньги – часть полученного в виде выкупов – на оснащение своих судов самой современной электроникой. Да и суда у него другие.

– Он их специально покупал?

– Зачем ему их покупать, если можно захватить? Да, жертвы в первых случаях были большие. Но он брал наши и тайваньские суда – из-за судов. А потом еще их усовершенствовал. Теперь он может их посылать на добрую тысячу миль от своих берегов, где нет никаких патрулирующих военных кораблей. Совет Безопасности ООН принимал резолюцию только по зоне Сомали! Применять ВМС и ВВС для борьбы с пиратством можно только там! И на ряде судов шейха есть вертолеты, которые отправляются на, так сказать, разведывательные вылеты, чтобы осмотреть морское пространство. Определенно у него имеются радары. В результате этот шейх за год зарабатывает в разы больше, чем остальные пиратские группы, вместе взятые.

– И вы считаете, что та штуковина, которую нашла я, была установлена по приказу этого шейха? – прямо спросила я у Игоря.

– А вы бы что подумали? – ответил вопросом на вопрос мужчина.

– И благодаря ей за нами следили? И мы поэтому сменили курс?

Игорь кивнул.

– Этот шейх убивает заложников?

– Нет. У него даже специальные дома выстроены на берегу залива, в котором стоят захваченные суда. Моряки живут в этих домах, суда стоят в заливе. Все ждут, когда их выкупят. Кстати, для заложников лучше попасть к шейху, чем к остальным пиратским бандам.

– Но если суда захвачены, стоят в определенном заливе…

– А кто туда сунется, Валерия Павловна? Это же надо широкомасштабную морскую операцию организовывать. Кто это будет делать?

– Но…

– Предположим, нашу яхту захватят. Вы думаете, что Российская Федерация отправит своих военных моряков атаковать залив, принадлежащий другому государству? Или ваш муж организует такую операцию? Придется нарушить слишком много международных законов. По крайней мере, пока никто на такое не шел. Все платят – раньше или позже. Моряков и пассажиров возвращают, они рассказывают про весьма сносные условия проживания. Кто хочет – выкупает суда. Грузы, как правило, пропадают – по разным причинам. Но иногда и их возвращают, в особенности если выкуп поступает быстро.

– Но вы же только что говорили про боевое патрулирование! – напомнила я. – Или я что-то неправильно поняла? Я, конечно, не сильна в международном праве, но если Совет Безопасности ООН принял соответствующую резолюцию…

– Одно дело – патрулирование и оказание помощи торговому судну, которое атакуют пираты, и совсем другое – широкомасштабная операция по освобождению захваченных судов.

– Но надо же что-то делать!

– Что? И кто это будет делать? – устало посмотрел на меня Игорь. – Мы вместе с американцами после перезагрузки наших отношений? Мы с китайцами? Китайцы с американцами? И что делать-то?

– А сам шейх где живет?

– В каком-то оазисе. Не на берегу. Насколько мне известно, это очень хорошо укрепленная крепость. Информации мало. Я ее собирал по крупицам. Я предупреждал вашего мужа о возможных рисках, но он все равно настоял на том, чтобы вы путешествовали на яхте – вы, ваш ребенок, его мать… А теперь расскажите мне все, что вы знаете про человека, который установил этот прибор в сервисном помещении.

– В команде брожение, – сообщил русский парень дяде-генералу. – Им не нравится маршрут, выбранный нашим работодателем.

– Еще бы он им нравился! – хмыкнул дядя. – Они же не идиоты. Они же прекрасно знают, что делается в тех водах. Нормальные моряки обходят их стороной. Но нам-то это только на руку.

– Нам-то с вами да. Но капитан орал на нашего работодателя, чего не позволял себе никогда раньше. Однако олигарх упрям как осел.

– Он же должен был как-то объяснить свое решение, – заметил дядя-генерал. – Это же не наши моряки, и капитан – не наш человек и давно ушел со службы. Он вполне может уволиться, хотя, наверное, такие деньги платят только наши олигархи…

– Наш работодатель объясняет все беспорядками в Египте.

– Где?!

– Кстати, он высказал разумную мысль, – заметил племянник. – А если египтяне перекроют Суэцкий канал? Вы представляете, что будет с мировой торговлей? Может, им это еще в голову не приходило. Они пока у себя в стране разбираются. Вроде на курортах пока спокойно.

– Ну, те, кто работает на курортах, сами встанут на их защиту от разбушевавшихся соотечественников. Им семьи кормить надо, а деньги они получают только от туристов. Кстати, недавно прочитал, что в туриндустрии Египта трудятся шестнадцать миллионов человек. Это внушительная сила. И есть еще члены их семей.

– Да, там туристы очень существенно бюджет страны пополняют, наверное, это важнейшая отрасль экономики Египта, – согласился племянник.

– Те, кто выходят на улицы в Каире, об этом не думают, – высказал свое мнение дядя.

– Но потом какому-нибудь уличному полководцу или, наоборот, человеку в политических верхах может прийти в голову перекрыть Суэцкий канал и потребовать за его открытие… Я даже представить себе не могу, сколько за это можно потребовать.

– Много, – усмехнулся дядя.

– Так что тут олигарх прав. Вполне могут появиться египетские пираты и отнять кусок хлеба у сомалийских. И египтяне, думаю, будут убивать, в отличие от сомалийцев, которые стараются этого не делать.

– Но на самом ли деле твой работодатель так боится египтян?

– Думаю, что тут что-то другое.

– И я думаю. Попытайся выяснить что.