Читать книгу Спектакль в прямом эфире. Трешевая история - Мария Макссимова - Страница 10

Ужасное утро для журналиста-новостийщика: никого не убивали, не насиловали и не награждали. Я два раза выпила кофе, на несколько раз прочесала интернет. Увидела, что будет концерт некого гитариста Пашки-атамана. Выглядел он как водитель газели или сантехник преклонных лет. Если бы не афиша в интернете, на фоне которой мой знакомый «запилил» селфи, то и не узнала бы, что такой музыкант есть. Вряд ли мой знакомый выбирал специально такой фон, просто он любит себя до слез и фотографирует свое лицо 24 часа в сутки.

– Никто не слышал о гитаристе Пашке?

– Атамане?! – Катя ожила. – Да вы молодые, не знаете легенд рок-н-ролла! Ой, лет 20 назад он зажигал! Я бывала раньше на его концертах. Мы раз шесть знакомились! Я у него интервью брала. Пили и курили… А он потом ничего не помнил.

– Катя, ты пьешь и куришь? – Барбариска округлила глаза.

– Ооо, – Катя махнула рукой, игнорируя вопрос. – Пашка очень неординарная личность. А знаете, кем он только не работал, но, видно музыка – его единственное призвание. Вообще, молодой Пяля мечтал стать доктором и учился в меде, даже почти закончил, но бухал по-страшному спирт до тех пор, пока его красить марганцовкой не стали. Все, что находил – выпивал. Как-то остались они с напарником-алкоголиком дежурить в морге. В ту ночь привезли бомжа, а они, пользуясь случаем, пуговицу к ж… его пришили. А потом выяснилось, что покойный был не бомж, а депутат. Палю выгнали. Он не расстроился. Брынчал на гитарке на концертах, с девушками развлекался, они постоянно табунами за ним бегали. А посмотришь на него – ничего особого. А как-то раз решил он стать скандальным журналистом, чтобы разбогатеть. Друзья устроили его по блату на ТВ. И он забухал еще сильнее, а в одной командировке утопил камеру, а главу района в ж… послал.

– Не везло ему на ж…, – заметил Олег.

– Точно! – Катенька засмеялась и продолжила. – Ну, потом какое-то время он просто болтался по стране, автостопом ездил, играл где-то. Играет хорошо! Эх, молодость! Сейчас, конечно, уже не то… Недавно видела его. Он меня, представляете, вспомнил. Ворчал, что автостопом его не берут. А я про себя думала: «Да ты в зеркало-то посмотри, по тебе же не скажешь, что ты светило рок-н-ролла, ты на старого татарина похож!»

Катя нашла его номер, позвонила и договорилась, что я приеду на репетицию и возьму у него интервью. Я выпила еще чашку кофе и помчалась к гитаристу. В машине уткнулась в планшет. Водитель дядя Саша спросил:

– Ну и что в интернете интересного?

Я начала читать вслух:

– Требуется 20 тысяч рублей на лечение собаки, у нее сломан позвоночник. Породистая – той терьер. Хозяева сказали, что это несчастный случай и принесли усыплять. Сейчас она у волонтеров. Просят всех неравнодушных сдать деньги.

Дядя Саша выругался матом, что людям бабло не куда девать.

– Да, но никто не заставляет. Это добровольно. – Возразила я.

– В этих приютах работают жулики. Они отыскивают котов и кошек, собирают деньги им на кастрацию и стерилизацию, а потом выпускают обратно и орут во всю глотку, что это поможет сократить популяцию. Не помогает. А ты не думала: кому это выгодно? Правильно – докторам, которые специализируются на этой как ее… Кастрации! Их медом не корми, дай яйца Барсику отрезать!

Я не поддержала разговор. Дядя Саша минут 15 молчал, а потом его понесло:

– Да сейчас всем, кому не лень собирают! И недоношенным детям, которых вырастили в инкубаторах… А как же естественный отбор? Пусть заново рожают. А те, кому приспичило срочно – пусть в детдом идут, там их каждый день ждут. Как говорил великий классик: «Если против какой-нибудь болезни предлагается очень много средств, то это значит, что болезнь неизлечима».

В какой-то степени я была с ним согласна. Мне было жаль, что я не глубоко верующая, а так бы ответила: «Не судите, да не судимы будете. На всё воля Бога». Но кто я такая, чтобы читать проповеди? Один вопрос меня мучил: почему волонтерство в России это всегда боль? Почему не говорят с радостью, что удалось помочь тем-то и тем-то, а пишут про страдания и давят на жалость и выпрашивают помощь, внимание, деньги. Да, я и так дам вам эти деньги, если они у меня есть, и я христианин. Мне неинтересно читать две страницы о мучениях простых людей… О святых и то мало кто читает. А если у меня вместо сердца камень, то пролистаю дальше, хоть изнойтесь.

Пока мы стояли в пробке, подошел мальчишка лет 10. Сказал, что собирает деньги для бездомных животных. Я хотела дать ему 50 рублевку, но водитель поднял стекло. Проехал метров 20 по тротуару и завез меня во дворы, еще минут пять мы петляли.

– А ты слышала, что какие-то школьницы из Хабаровска бездомных животных по объявлениям «В добрые руки» находили…

– Нет, а что?

– Они их потом убивали. И все это фотографировали и на видео снимали. А полицейские зашли на ютьюб, увидели и возбудились, в смысле дело возбудили…

– Фу, какая гадость. Зачем вы мне это рассказали?

– Ты журналист, должна быть в курсе дел, – дядя Саша остановился. – Приехали!

Я вышла из машины и пошла искать звезду рок-н-ролла. Меня никто не остановил на входе в ДК, не спросил документы. На первом этаже шла ярмарка шуб. Преодолев несколько извилистых коридорчиков, я нашла репетиционный зал. Гитарист Пашка был трезв, некрасив, простужен и скучен. Но когда он взял в руки электрогитару и начал играть, то я почувствовала внутри себя какой-то детский восторг. Да и сам он ожил под конец, и мы неплохо пообщались. Я думала, что приеду в редакцию и вырежу все маты, но когда это сделала, то выяснилось, что нечего ставить в эфир. Пришлось поставить с заглушками – это придало интервью шарм, как мне показалось и передало атмосферу.

А ночью приснился сон, как мы едем с дядей Сашей, и видим дохлую собаку прямо на дороге. Ее тушка – вся в крови с кишками наизнанку. Вдруг откуда-то появляются люди в желтой форме, соскребают животное по частям, кладут на носилки мозг, кишки, сердце, лапы, хвост и куда-то уносят. И тут же появляется подмога. Они тормозят нашу машину, размахивают красным флагом и предлагают пожертвовать деньги для сбитой собаки.

– Но я своими глазами видела, что от нее мокрое место осталось!

– Вы ошибаетесь, она будет жить! Мы ее спасем, – бьют в грудь волонтеры.

– Но это невозможно! – рыдаю я.

– Нам виднее! Девочка, отдай кошелек – кричат люди в желтых халатах. Я прячусь от них в редакции, но мне приходит смс: «Чудом выжившей собаке Лике требуется помощь на восстановление. Ее сбила машина. Было сделано четыре операции, наложено 100 швов, она слепа, глуха и без задних лап, но сейчас ее состояние не ухудшается».

Я выбегаю на улицу и вижу, что весь город расклеен плакатами с фотографией мумии и надпись: «Требуется помощь». Я бегу прочь, но повсюду люди кричат громко и пронзительно – как торговки беляшей.

– Котята, собачата! Отдам в добрые руки! Кто возьмет?

– Мы!!! Мы!!! Мы из Хабаровска!

Я прячусь в церкви. Там меня встречает человек в рясе и с огромным крестом.

И тут же начинаются отпевания покойника. Появляется та ненормальная женщина, которая в недавнем интервью жаловалась на то, что под ее окнами построили центр ритуальных услуг, и каждый день ее будит траурный марш. Она сама начинает играть Шопена, почему-то на губной гармошке, ужасно фальшивя.

Я проснулась в холодном поту посреди ночи, голова кружилась, рука затекла и болело раненное плечо.