Читать книгу Ребенок от мажора - Мария Манич - Страница 4

– Ты вовремя, – облегченно вздыхает девушка, с которой я сегодня работаю в смене.

Отхожу в сторону. Её руки заняты грязными тарелками и пустыми бутылками из-под дорогого алкоголя. Ого! Сегодня кто-то решил шикануть, а ведь только четверг. Самые загруженные дни у нас – выходные, и чаще всего я стараюсь выходить на работу именно в эти дни. Большой поток людей означает больший заработок.

Сейчас у нас два человека на больничном и острая нехватка сотрудников, поэтому я взяла себе несколько дополнительных смен.

– Полно народу? – удивляюсь.

Обычно четверг у нас проходной день, маленькая репетиция перед выходными. Без толпы и шумных компаний, единичные клиенты. Смены не до утра, а всего лишь до двух ночи. С одной стороны, это даже удобно, но с другой… Короче, всё опять упирается в деньги. Зарплатная ставка официантки в клубе не самая большая, всё решают чаевые.

– Ага! Не хватает людей. Анна уже хотела вызывать кого-нибудь на помощь. Но… – Зоя понижает голос до шëпота, – сегодня прямо какой-то золотой дождь! Отваливают такие шикарные чаевые, что я решила: мы с тобой отлично справимся вдвоём. Знаю, как тебе нужны деньги, и я уже сняла двухнедельную зарплату…

– Правильно решила, – говорю ей и иду быстрее в сторону подсобки – переодеваться.

Здешняя форма официанток это… что-то с чем-то. Когда я впервые увидела во что одеты местные девочки, захотела развернуться и уйти из этого “злачного” заведения – так зовёт его моя бабушка – как можно дальше, не дожидаясь собеседования. Видимо, униформа призвана привлечь больше клиентов, в основном, конечно, мужского пола, ведь парни у нас не одеваются в короткие шорты и рубашки, которые мы завязываем узлом чуть выше пупка.

Усмехаюсь. Я бы посмотрела, как наш бармен ходит в чём-то таком плюс каблуки. После смены ноги просто отваливаются! Хорошо, администратор разрешает после двух часов ночи закинуть босоножки в дальний угол шкафчика и переобуться в балетки. Сегодня такой роскоши не будет. Зато я рассчитываю на отличные чаевые, которыми, как красной тряпкой перед носом быка, помахала Зоя.

– Поля!

Клуб-бар “Бессонница” совсем новый, но его уже облюбовала публика. Открыл его какой-то нездешний бизнесмен. Я видела его лично всего один раз и то мельком, в основном здесь заправляют всем арт-директор Виктор и администратор Анна. Штат небольшой, но коллектив собрался дружный и сплочëнный.

– Иду!

Быстро натягиваю на себя чёрные атласные шорты и такого же цвета и фактуры рубашку. Сверху застегиваю её почти на все пуговицы, лишая возможности клиентов заглянуть мне в душу, когда я буду наклоняться над их столом, во избежание пошлых шуточек и сальных взглядов. Около зеркала крашу ресницы и подвожу глаза чёрным карандашом, который в конце смены обычно размазывается в потëкшие смоки айс. Губы обвожу алой помадой и вешаю на шею чёрный чокер.

У здешнего хозяина странный вкус....

– Красотка, – бормочу, глядя на себя и стараясь опустить узел на рубашке как можно ниже.

Интересно, Алиска узнала бы меня в таком виде или сразу принялась бы истошно орать? Она первое время жутко кричала, когда я после ванны заматывала волосы в полотенце. Не признавала. Сейчас тоже относится с подозрением, если я вдруг решаю подкрасить глаза или брови. В обычной жизни я почти не крашусь. Как-то времени не хватает, всё бегом. Да и не до этого мне по большей части.

– Вот это ноги, блин… – первое что слышу, когда выхожу в зал. – Девушка, вы не хотите обслужить… наш стол?

Вечер начинается.

Спокойствие, Полина.

Это твоя работа, и ты получаешь за неё деньги. Иногда очень даже хорошие деньги! Уговариваю себя, как могу, вежливо улыбаюсь кучке клиентов слегка за сорок пять в сопровождении девушек примерно моего возраста. Мужчина с выпирающим животом, похожим на девятимесячный, похотливым взглядом пожирает мои голые лодыжки. К горлу подкатывает ком отвращения. Его спутница по-хозяйски кладет руку ему на бедро и смотрит на меня недобрым взглядом.

Да ухожу я уже, ухожу. Не имею совершенно никаких видов на твоего “папика”.

– Ваш стол закреплён за другим официантом, но я передам, чтобы к вам подошли, – говорю с улыбкой и направляюсь к бару.

– Очень жаль, мы бы предпочли вашу компанию, – летит мне в спину.

Боже… Шевелю ногами быстрее, ругая слишком высокие каблуки. Какой только контингент не встретишь…

– Сегодня будет жарко, – вместо приветствия говорит Колян, наш бородатый бармен.

На голове у него чёрная бандана, из-под которой в разные стороны торчат рыжие волосы, борода у него, кстати, тоже рыжая. Колоритный чувак и единственный, кому плевать на здешний дресс-код.

– Я готова, на улице как раз похолодало, – говорю, пробегая глазами по рабочему планшету.

Присвистываю. Посадка сегодня плотная, а сейчас всего лишь девять часов вечера. Алиска в это время уже сладко спит, а бабушка с дедушкой отдыхают, уложив в кроватку нашего крикливого монстрика. Сегодня пар в универе было мало и перед этим была не моя смена, поэтому чувство вины за то, что я уделяю мало времени своему ребенку, меня почти не гложет. Почти. Сложно каждый день уходить от моей пухленькой сладкой булочки. Как-то ещё до появления дочери я прочитала фразу, которая плотно засела в моём мозгу и смысл которой в полной мере я поняла, только став мамой:

“Родить ребенка – это значит согласиться с тем, что отныне твоё сердце будет бегать отдельно от тебя.”

Так и получилось.

– Кофе сделать? – спрашивает Коля, взбивая шейкером очередной коктейль, для которого я достаю высокий стакан.

– Давай.

– Зоя свой так и не выпила, – смеётся бармен. – Может, тебе повезет больше?

Не думаю…

– Полина! Шестой стол в випке! Пришли четыре минуты назад, к ним пока так никто и не подошёл! – раздается резкий голос Анны, кажется, она сегодня немного на взводе. – Зоя зашивается, хватит болтать!

– Есть, шеф, – бормочу, подхватывая с барной стойки несколько ламинированных меню.

Столы в основном зале битком. Зоя носится между ними, стирая ладонью пот с лица. Улыбается мне, когда я прохожу мимо, и подмигивает. Это наш тайный сигнал. Значит, клиенты денежные, и мне должно повезти на чаевые.

Приободряюсь и, расправив плечи, взбегаю вверх по ступенькам.

В ВИП-зоне сегодня свободнее, чем обычно, поэтому я сразу замечаю шумную компанию, которая расположилась на чёрных кожаных диванах, а среди них вижу вдруг знакомое лицо. Мишаня. Пробегаюсь по другим лицам в поисках Волкова. Его среди них нет, но я всё равно подумываю трусливо сбежать. Даже оглядываюсь в сторону винтовой лестницы, ведущей на первый этаж. Можно попросить Зою заняться этим столиком. С большой долей вероятности Никита скоро приедет или уже где-то здесь.

– Я начинаю думать, Белоснежка, что ты меня преследуешь, – лениво тянет Миша, глядя мне прямо в лицо, его друзья тоже смотрят на меня с явным интересом.

Оценивая.

Вспыхиваю как спичка.

Неожиданно путаюсь в собственных ногах и оступаюсь, проклиная свою неуклюжесть. Нога подворачивается, и я морщусь от резкой боли. Взмахиваю руками, стараясь не свалиться как мешок с картошкой на глазах у богатеньких мажоров.

От позора меня спасают сильные мужские руки, резко дёргая вверх. Вскрикиваю и, развернувшись, хватаюсь за плечи своего спасителя.

Никита под гогот своих дружков несколько секунд всматривается в моё пылающее от стыда и боли лицо, пока я комкаю на его плечах ткань футболки.

– Полина? – неуверенно спрашивает Ник, опуская подбородок. – Ты откуда здесь?

Сердце пропускает удар, настолько для меня эта встреча становится неожиданной, и я невольно оборачиваюсь, подумывая опять сбежать.

– Работаю… – говорю, прикусывая свой болтливый язык и опуская глаза.

Сегодня в универе мы не встречались. Я постоянно оглядывалась по сторонам в поисках знакомой фигуры, прислушивалась к голосам других студентов, пытаясь уловить его тембр и держаться подальше. Как можно дальше. Я пока так и не решила, что мне делать с возвращением Волкова. Вдруг он вернулся не навсегда и через какое-то время опять уедет в Америку? Стоит попытаться ещё раз ему сказать о ребёнке? Или сделать, как велела его мать: “отпустить её мальчика и не портить ни ему, ни себе жизнь”.

Никита поднимает руку и касается пальцами моего лица, отбрасывая растрепавшиеся пряди волос. Вторая его рука, обжигая своим теплом, лежит на моей талии, удерживая меня от падения. Голая полоска кожи покрывается мурашками и мне стыдно оттого, что он тоже это чувствует.

Его зрачки расширяются.

– Я вернулся в город восемь месяцев назад, но эти два дня определенно нравятся мне больше всего, – растягивая губы в улыбке, говорит он. – Где ты пропадала всё это время, Кнопка? Я скучал…

– А я – нет, – сипло говорю в ответ, выворачиваясь из его рук.

Покачнувшись, хватаюсь за плечо Никиты, кажется, он стал ещё выше и больше. Футболисты должны же быть худыми и выносливыми? С горой мышц только на подкачанных ногах. Мои познания в футболе не обновлялись новой информацией уже пару лет. Раньше, когда мы только начали проводить время с Волковым вместе, я ходила на все его матчи. Кричала его фамилию, когда он забивал гол, и ловила его улыбки с поля, предназначенные только мне одной. Я была глупой, наивной, влюбленной девочкой.

Всё изменилось.

Только рука Никиты ложится мне на талию для поддержки, как я отскакиваю от него на полметра, несмотря на боль.

– Какого хрена… – Волков посылает мне хмурый взгляд из-под тёмных бровей.

Мне нет никакого дела до его возмущения! Я просто больше не хочу, чтобы он меня касался.

– Блин… – бормочу, наступая на ногу, двигаясь как раненая косуля. – Ай…

В лодыжке пульсирует, простреливая до самого копчика. Пытаюсь ещё раз встать ровнее. Морщусь от боли и обиды. Кажется, моя смена на сегодня закончена. Да и в ближайшие дни вряд ли удастся выйти на работу. Можно помахать отличным чаевым белым платочком и разрыдаться в него же.

Хочется снять неудобные босоножки и вышвырнуть их с балкона ВИП-зоны прямо на пустующий пока танцпол.

– Полин, сядь на диван, – говорит Никита и, забрав из моих рук меню, швыряет их на стол своим друзьям.

– Я буду мохито и креветки… – раздаётся из-за стола женский голос.

Непроизвольно поднимаю голову на звук и встречаюсь взглядом с ярко накрашенными глазами девушки, в которой узнаю сестру Нади. Она смотрит на меня с вызовом и какой-то злостью, словно я посягнула на последний кусок мяса в её тарелке. Она ревнует Ника ко мне?

– Мне надо работать. Сидеть с клиентами за одним столом запрещено, – произношу твёрдо, цепляясь за перила балкона и приподнимая ногу.

Выглядит она обычно, не красная и не синяя. Это уже хорошо. Если переоденусь в джинсы и сменю обувь на более удобную, смогу добраться до машины. В бардачке лежат обезболивающие таблетки, без которых мне трудно выжить в определённые дни месяца.

– Да плевать, что можно, а что нельзя, – взрывается Ник и делает шаг ко мне. – У тебя может быть вывих или растяжение.

– Это можно пережить! – шиплю я, пытаясь отойти от него подальше.

Волков перегородил мне все пути к отступлению, заслонив собой единственный проход к лестнице, ведущей вниз.

Боже… спуститься по ней будет тот ещё квест.

– Да что с тобой такое, Полина? Просто сядь на чёртов диван! – рычит Никита и, схватив меня за плечо, усаживает на свободное место.

Вскрикиваю и вытягиваю вперед ногу.

Никита присаживается на корточки рядом и, аккуратно подхватив мою лодыжку, ловко расстегивает тонкий ремешок босоножки.

– Мммм, – мычу от облегчения, когда нога получает свободу от обуви, которой можно пытать людей.

– Это самый эротический стон в моей жизни, – раздаётся рядом с моим ухом хриплый голос Миши, о котором я уже успела забыть.

Вообще успела забыть о том, что на нас с Никитой смотрит человек десять посторонних мне людей. Его друзей. Лучше бы смотрели в меню!

– Даже не мечтай, – бормочу в ответ и вздрагиваю, покрываясь мурашками с головы до пяток.

Потому что горячие пальцы Волкова касаются моей кожи. Нежно, почти невесомо пальпируя болезненный участок. Он ставит мою стопу себе на коленку, продолжая ощупывать голень. Не знаю, почему сейчас разрешаю ему себя трогать. Ведь это отличный шанс съездить ему ногой по челюсти. За все прошлые обиды и одиночество. За то, что просто исчез! Ни сообщения, ни звонка!

Мамаша его, конечно, упрятала куда подальше, стараясь, чтобы жизнь её сына и его будущее были такими, какими они запланировали, без всяких возможных “но” в виде внезапного ребенка. Но разве я не заслуживала от него хотя бы объяснений? В вечной любви он мне не клялся, но какие-то отношения у нас были. Я что, не заслуживала простого сообщения: “Полина, мы расстаëмся”?

Грудь сжимает давняя обида.

Про дочь он не узнает. Уж точно не от меня. Она только моя.

– Тебе нужно в травмпункт, – говорит Никита, поднимая голову, выглядит встревоженным.

Мы встречаемся глазами, и я первая отвожу свои, облизывая губы.

Забираю у него свою ногу и снимаю босоножку со второй.

– Где ты был столько времени со своей заботой? – слова вылетают быстрее, чем я успеваю сообразить, что говорю это вслух.

Надеюсь, я сказала это достаточно тихо и меня никто не услышал.

Хочу хлопнуть себя по лбу, но вместо этого встаю с дивана, перенося вес на здоровую ногу. Бетонный пол кусает холодом стопу, и я инстинктивно поджимаю пальчики.

Никита продолжает сидеть у моих ног, протягивая мне мою обувь.

– Могу спросить у тебя то же самое, – говорит парень и поднимает голову, смотря на меня снизу.

Сглатываю.

– Ну что там? У нас примут заказ или как? – возмущается девчачий голос из-за спины Ника. – Отвратительное обслуживание! Столько возни из-за какой-то официантки. Пусть нам пришлют другую.

– Эй, Мила, полегче, – говорит Мишаня, – мы никуда не торопимся.

Минутное наваждение пропало. Всё опять встало на свои места. Никита поднимается на ноги, продолжая смотреть прямо на меня.

– К ноге надо приложить лёд, – произносит он. – Пойдём провожу тебя вниз.

Он преграждает мне путь к их столику, за которым все без исключения за нами наблюдают. Встречаюсь глазами с Мишей, тот в ответ ухмыляется и тоже встает с дивана.

– Ничего страшного… Вы определились, что будете пить? – говорю, прочистив горло.

Я приму этот чёртов заказ. Отдам его на бар и на кухню. Поговорю с Анной и поеду домой, закинувшись обезболивающим.

– Да!

– Нет, – резко говорит Никита и трогает меня чуть выше локтя. – Пойдём вниз. Пусть пришлют кого-то ещё.

– Это моя работа. Принять заказ я уж точно в состоянии. Я делала это сотни раз! – шиплю в ответ, пытаясь отобрать назад свою руку, но это оказывается не так просто.

– И сделаешь ещё, но не сейчас, – сквозь зубы цедит Ник. – Тебе в травмпункт надо и приложить лёд. Хочешь потом неделю с лангеткой ходить?

– Ты вообще откуда такой заботливый взялся? – взвиваюсь. – Тебе какое до меня дело?

– И правда, – грустно усмехается Никита.

– Так, ребята. Брейк, – примирительно произносит Миша, влезая между нами.

Никите приходится отпустить мой локоть, а мне, закусив губу, приклеиться обратно к спинке дивана, вцепившись в неё рукой.

– Если не хочешь, чтобы Волков тебе помогал, давай я, – вызывается этот предводитель семи гномов, поигрывая бровями. Начинаю подозревать, что у него какой-то нервный тик. – Одна ты всё равно по лестнице не спустишься.

– Блин, Чернов, не лезь, – тихо говорит Волков, прикрывая глаза. – Мы сами разберёмся…

Откуда вдруг взялись эти “мы”?

– Никита, иди уже ко мне. Хватит там возиться с этой… – язвительно произносит Мила.

Стрельнув на неё глазами, быстро принимаю решение. Убраться отсюда. С любой помощью.

– Спасибо… – говорю, цепляясь пальцами за предложенный бицепс Миши и смотря на Никиту с вызовом.

Волков лишь поджимает губы и качает головой, всем видом показывая, что мой выбор он не одобряет. Плюхается на диван и отворачивается к своей девушке, или кем она там ему приходится.

А я чувствую что-то отдаленно напоминающее удовлетворение, но с очередным привкусом разочарования. Словно я ошиблась, и нужно было поступить совсем иначе, приняв помощь Никиты.