Читать книгу Лицедей, или Верни мне меня. Книга первая - Мария Мирей - Страница 11

В домике, в сердце самой тайги мы провели пять дней. Раны поджили, но еще не затянулись полностью. Это время мы провели, словно знакомясь, и медленно узнавая друг друга.

Влад купал и перевязывал мне раны, а я в свою очередь обрабатывала его. Завтраки, обеды и ужины были легкими, непринужденными и полны нежности и заботы.

Я как будто вкусила настоящей семейной жизни, и этот вкус осел на языке и оставил после себя незабываемое послевкусие. Я не хотела признавать даже самой себе, что мне отчаянно не хочется покидать это волшебное место.

Мне казалось, стоит нам его покинуть, все вернется на круги своя, и тот Влад, которого я знаю – жесткий и циничный займет место этого – нежного и любящего.

Выпал первый снег. Он белым покрывалом прикрыл весь гротеск черного голого леса, преобразив его в сказочное волшебное место. Огромные ели и сосны, под толстым слоем снега красовались друг перед другом, скрывая наш домик ото всех на свете.

Сегодня я загадала желание вернуться сюда вновь, в нашу сказку. В мир покоя и непринужденности, любви и нежности, заботы и понимания. Туда, где я ловила полный обожания взгляд, где я раскрылась сама для себя с новой стороны. Туда где я впервые поняла, что любовь есть, и она с ярко зелеными глазами и чувственной улыбкой.

Утром на шестой день, к моему удивлению, за нами приехал огромный снегоход, и Влад, смеясь, устроил меня на нем, закутав в теплое одеяло. Переговорив с мужчиной в огромной белой куртке, и помахав на прощание ему рукой, Влад, уселся за руль, подмигнув мне, и мы помчались прочь и снежной сказки.

Влад

Мне хотелось биться головой от счастья и радости, нежданно свалившейся мне на голову. Диана подарила мне несколько замечательных теплых дней среди снега и мороза, которые я не забуду никогда.

Сначала я обезумел от страха. От того, что случилось с моей женщиной. Но когда страх отпустил, когда посмотрел в ее глаза цвета расплавленного янтаря, щедро разбавленного солнцем, и увидел в них отображение ее души, едва не завопил от счастья. Там, глубоко на дне всплески самых разных эмоций, только не равнодушия, этого бл*дского равнодушия.

И счастье обрушилось, оглушая своими объятиями и женским любимым запахом. Этот запах коснулся всего моего существа, и заставил подняться с колен, и вновь кидаться грудью на амбразуру отвоевывая ее любовь и доверие.

Всего несколько дней и в душе эйфория, а на лице глуповатая улыбка, блуждающая на моем лице даже ночью. Руки не могут оторваться от женского желанного тела, глаза не могут насмотреться на изящные скулы и нежный овал лица. Чисто мужской инстинкт вопит, кричит, и рвётся изнутри, требуя удовлетворить его потребность в ней, безумие, и насладится ее близостью.

Мне не хочется вспоминать заученную поколениями фразу, о том, что все хорошее когда-нибудь кончается, поэтому я улыбаюсь ей все время, стараюсь не думать о том, что она может решить – в горящем автомобиле я пострадал гораздо больше нее самой.

Пора возвращаться, я и так украл у судьбы слишком много и она уже, спешит по остывшим улицам, заглядывает в подмерзшие окна, в поисках своего любимого баловня. Она не раз меня выручала и спасала в самых безвыходных ситуациях, непредсказуемым образом вырывала из лап своей пресловутой сестрицы – смерти. А я в очередной раз хохотал ей в лицо наглым оскалом, всегда, до того момента, когда обрел ее.

Она и есть моя слабость, моя Ахилесова пята. Она та, для кого мне пришлось заново переиграть жизнь, написать новый сценарий, подготовить всем роли и дергать за ниточки, направляя события в нужную мне сторону.

Только себя оставил таким, каким меня знала только бабушка. Стараюсь не вспоминать мать, бросившую меня мальчишкой на свалке. Она выменяла родного сына на бутылку дешевой водки, ни разу так и не вспомнила о том, что где – то в мусорный трущобах живет ее плоть и кровь.

Жизнь быстро превратила мальчишку в голодного маленького зверя, которому приходилось добывать себе еду в драках и поножовщине. Так и рос там, глотая по ночам слезы, и в слепой детской надежде ждал мать, пока не спала пелена детской непосредственности.

Однажды я заставил себя осознать, что не было у меня матери, была одна бабушка, давно почившая с миром, и больше никого. Диким был, пока не встретил ее, свою жену. Увидел, и вдруг окатило чувством узнавания, родного человека. Когда улыбка, ослепила, а взгляд украл сердце. И ведь не подумал бы никогда, что возможно так быть одержимым другим человеком. Чтоб до помутнения рассудка, чтобы до безумия желать только одну, ее. Девочку мою с застенчивой потрясающей улыбкой и солнечным взглядом.

И как то поменялся центр вселенной, сошелся в одном единственном взмахе длинных ресниц и робкой девичьей стеснительности. Получить в дар такое счастье, и удержать в руках, стало навязчивой идеей фикс, и всегда бившееся в подкорке мужского сознания пресловутое «А вдруг…» держало в тонусе, и вытекало, как правил , в мучительные для обоих обстоятельства.

***

Влиться в доверие к стареющей женщине не составило особого труда. В этом возрасте они все чаще сокрушаются о минувшей молодости, затем зрелости, еще не ставя на себе крест, но уже отчаянно стесняясь и краснея от случайных мужских взглядов.

С этой вышло так же. Якобы случайная встреча, оброненная женская сумка, с рассыпавшейся всякой женской ерундой на асфальте. Стандартная схема. До чего же бабы дуры, сокрушался про себя, не забывая продумывать все варианты, которое принесет нужное знакомство.

Для начала, нужно, хорошенько ее трахнуть, чтобы она была согласна на все, укрепить, так сказать, связь. Тогда она будет разговорчивее. Хотя всегда есть еще один вариант, развязки языка, но он его отмел.

Он хотел максимально приблизиться к дому. Его до трясучки интересовала девчонка, нежная и ранимая. Он вспоминал ее запах, витавший в комнате и испуганный взгляд, замерший на экране, и отчаянно работал правой рукой.

Сейчас в доме тишина. Влад куда-то свалил, прихватив с собой свою милую женушку. Но это ненадолго, охрана во дворе второй день суетится, значит, пожалует скоро Князь домой.

Он приготовил для него особенное блюдо, с острым вкусом приправленное болью потери. Он проделал такой длинный путь, и вот финал уже близок.

Себе он уже выбрал награду. Жаль конечно девчушку, но после того как он с ней закончит, смерть для нее будет избавление.

Продолжая строить планы мести, хрипя от нахлынувшего наслаждения, представляя нежный овал лица и пухлые красные губки, как будет врываться в них своим членом, просовывая его так далеко, как позволит ее глотка.

Давно забытое чувство мужского возбуждения всколыхнулось в нем, едва он ее увидел. Словно бальзам на душу тот факт, что Влад будет страдать, волосы на себе рвать, когда я буду рассказывать, как имел ее во все щели и с каким удовольствием выпускал кишки его крошке.

Дикий хохот повис в пустом складе, где он прятался словно крыса, уже столько времени. Ничего уже скоро. Совсем ничего осталось, и я поквитаюсь с тобой, друг проклятый.

За все ответишь.

Сегодня эта стареющая фифа придет на свидание к нему на съемную квартиру. Не в ресторан же ее вести, светится своей рожей. Для нее отдельный сценарий, надеюсь она того стоит, иначе я просто, в буквальном смысле, порежу ее на ремни. С ее тушей много их выйдет, ремней.

Выбравшись наружу, он направился вдоль заброшенного склада, шмыгнул через улицу, махнул через забор, и не спеша вышел с противоположной от склада стороны, низко опустив голову, пряча взгляд. Ничем не примечательный с виду мужчина средних лет , пока не посмотришь в глаза горящие безумный огнем, поэтому и старался прятать лицо, чтобы не нарваться на какого- нибудь умника глазастого.

На тонких губах застыла кривая улыбка, в предвкушении уже от полученной информации и скорой развязки.