Читать книгу Луч правды во мгле лжи - Мария Мусина - Страница 3

– Да-да, – сказала Ирина, выслушав мой доклад по итогам поездки в Муром, – улов богатый.

Правда, она при этом скосила свои красивые русалочьи глаза так, как если бы я с ленцой зачитала ей заметку из вчерашней газеты. А между тем меня до сих пор потряхивало от воспоминаний о подвале и допросах с пристрастием. Не хочу больше платить такую цену за информацию.

У самой-то Ирки результат активной жизнедеятельности был заметно скромнее.

– Как там с кражей телефона? – не без ехидства спросила я.

– Пока почту только взломала. У Валеры этого сейчас амур с одной жужей. Я ее на фейсбуке нашла. В кудряшках блондинка.

Жужами мы с Иркой обычно называли восторженных, слегка приторных, пустых блондинок. Возможно, в этом момент нам изменяла женская солидарность, а может быть, и самокритичность. Мы-то считали, что мы не такие. А вдумчивые, глубокие и одухотворенные.

Ира повернула ко мне монитор. Да, блондинка вполне блондинистая. Можно даже сказать: чистой воды блондинка. У Наташи взгляд гораздо осмысленнее.

– Интересно, любовь или очередной развод? В смысле развод кроликов?

– Судя по тому, что жужа постит все время путешествия и еду – не бедная.

– Наташе только не говори, – спохватилась я.

– Почему? Пусть злее будет.

– Не говори. Пусть сама как-то узнает.

– Узнает обязательно. А нас рядом не будет. Так-то мы ее поддержать можем, настропалить на борьбу. Борьба, знаешь ли, отвлекает от раздрызганных чувств.

Я колебалась: сознаваться ли Осокиной, что Василий предлагает поговорить с Валерой по-мужски. Не сказала. Побоялась, что Ирка ухватится за эту идею и ее придется воплощать. Ирке-то Василия не жалко, подставит еще мужика. Но Ира словно прочла мои мысли:

– А пусть Василий с Коростылевым поговорит. Прижучит как следует быть.

– Нет, Ир, как выяснилось у Коростылева защитников много. Ему есть чем ответить на силовые методы. И потом, не хочу толкать Василия на скользкую дорожку. Ему и так досталось уже.

– Он тебе дорог, – саркастически кивнула Ирка.

– Да! – сказала я с вызовом. – Дорог!

– Помнится ты и с Антоном так же носилась. Ду-ше-чка, – по слогам выговорила Ирка.

– Зачем напоминаешь?

– Да потому что ты на те же грабли наступаешь! Юзать их надо, мужиков, юзать! Тогда потом не так обидно будет.

– Хватит!

– Что «хватит»? – передразнила Осокина. – Если бы ты меня слушала…

Мне не хотелось пускаться в мировоззренческие дискуссии, тем более с Иркой. Она все равно меня переспорит. Ее жизненная концепция тверда, конкретна, постоянна и непоколебима. А моя – расплывчата и зиждется на сиюминутных ощущениях.

– Кстати, твой Антон со своей новой кралей к нам приходил, – сказала Ирка и отвела глаза.

Я молчала. Антон и Ирин муж Кика, Кирилл Осокин – друзья детства. Кика, кстати, и мой друг детства, как и Антон. Не то чтобы я считала, что если мы с Антоном расстались – Кика и Ирка тоже должны перестать с Антоном общаться. Но мне было неприятно. Наверное потому, что расстались мы с Антоном не по-хорошему. И Кика с Ириной это прекрасно знали. И все же принимали Антона с новой женой. С другой стороны, Ира – совсем не первая жена Кики. И я дружила со всеми его женами. Возможно, им тоже было не очень-то приятно, что я с каждой женой дружу. Я молчала. Мне нечего было сказать.

– Тебе не интересно, что там за Лена? – Ирка все еще не поднимала на меня глаз.

Все же ей тоже было неловко. Ну, хоть так.

– Я видела эту Лену, как облупленную, – сказала я, – ты фото не помнишь? Лично мне с ней все ясно.

– Ты знаешь, ты – лучше, – безрадостно констатировала Ира.

Я не была уверена, что Ирка искренне это говорит. Вполне вероятно, что просто хочет мне потрафить. Что, конечно, на Ирку совсем не похоже. Но в сложившейся ситуации она вполне могла не хотеть обострения отношений со мной.

– В конце концов, жизнь продолжается, – мне не хотелось, чтобы Ира чувствовала мою обиду.

– Нет, ну, правда. Ты в курсе, что она котиков породистых разводит? Плодит их. На продажу. У нее сейчас восемнадцать котиков вместе с элитными котятами. У них, то есть. Живут в большом загородном доме.

– Вместе с котиками? – усмехнулась я.

– Это обалдеть! Ты только представь! Двадцать восемь котиков!

– Ты говорила восемнадцать.

– Это уже не имеет ровно никакого значения – восемнадцать или двадцать восемь. Если учесть, что из мочи котов выделяют фермент и используют в самых дорогих французских духах – для стойкости. Запах годами держится.

– Котики очень чистоплотные. От Оди, например, не пахнет.

– Среди восемнадцати котиков обязательно найдется хоть один гаденыш, который мимо горшка писает. К тому же они не кастрированные – их же плодят. Их много, а территорию метить надо – самоутверждаться.

– Ир, веришь? Я этого Антону не желала.

– Конечно, верю. У тебя на такую месть фантазии не хватило бы!

Я улыбнулась. Осокина воодушевилась. Ей удалось растопить мое сердце, загладить двусмысленность. И она решила закрепить успех:

– И говорит: «Я ж теперь живу в элитном поселке в коттедже». Это Антон говорит. Нам с Кикой. Ну, ты представь только. Этот мальчик из хорошей интеллигентной семьи – и вдруг: «Я ж теперь живу в элитном поселке в коттедже». Как будто он на конюшне родился и выбился, наконец, в люди.

Мне стало грустно. Очень грустно. Очень-очень. Все же я с Антоном прожила десять лет как с мужем. А знакомы мы и того больше. А теперь это – чужой муж. И живет с двадцатью восьмью племенными котиками, ну, хорошо, пусть с восемнадцатью…

– Чего ты? – встрепенулась Ира.

– Мне его жалко, – сказала я честно.

– А мне – нет, – отрезала Ира, – и еще все время говорит, как он счастлив. «Я, говорит, мечтал об этом всю жизнь!» Тьфу! Противно. Розовые сопли. Счастлив он!

– То есть он жил со мной, а мечтал вот об этом? Венчаться в клетчатом пиджаке?

– Ну, ты не расстраивайся.

– Куда уж мне. Как странно, что Антон прожил со мной столько лет. Представляю, как мучился.

– Если бы у тебя не завелся Василий – до сих пор мучился бы. Ха-ха. Мучился он. Зато сейчас – по заслугам получил.

– Ладно, я Антону зла не желаю. Пусть с ним. Грустно, когда разрушается жизнь. Даже если потом другая жизнь складывается хорошо – все равно грустно. Но давай о Наташке. С квантовым структурным преобразователем Коростылева уже можно начать прижимать, – вернула я разговор в деловое русло.

Ире явно хотелось еще пообсасывать подробности нынешней жизни моего бывшего мужа. Но она внимательно посмотрела на меня и тоже перешла на деловую волну.

– А что прижимать? Если даже суд – суд! – признал: все законно. Да Валера этот рассмеется нам в лицо! Он – прогрессивный хозяйственник, а мы – замшелые кляузницы. Нет, надо дальше копать. Вытащить на белый свет что-нибудь актуальное. Наверняка Коростылев и сейчас что-то мутит. Не может не мутить. Он нигде не служит. Дрыхнет до полудня, потом фитнес центр, потом ресторан с жужей. А на какие шиши, спрашивается? Значит, есть у него какой-то доход скрытый, как пить есть. На Наташкины деньги, небось, и организовавшийся доход.

– А по поводу Антона, – ни с того ни с сего сказала я, – ты не права. Когда-то он был вполне приличным человеком.

– Ха-ха! – мрачно сыронизировала Ира.

– И потом дело не в Антоне. А во мне. Это я не хочу видеть в каждом предателя. Заранее причем.

– Ну да, ну да, типа ты – светлая душа, а я исчадье. Только почему-то так получается, что права всегда я. А ты со своей светлостью все время в дурочках.

Я задохнулась от возмущения. Чего это я в дурочках? Ну да, неприятно сейчас вспоминать об Антоне. О двадцати годах жизни с ним. Да, я Антона всегда защищала. Но как могло быть иначе? Как бы я с ним жила, если бы не считала его благородным человеком?

Иркина прозорливость, конечно, имеет место, и если ей следовать – Иркиной концепции – ты вряд ли неожиданно попадешь впросак. Просто потому, что ты все время будешь в нем. Будешь во всех видеть одни недостатки. Бр-р. Быть каждую секунду начеку – очень расшатывает нервы. В этом нет конструктива. На мой распахнутый характер – так вообще непонятно, как существовать в вечном подозрении и настороженности. Нет, моя нервная система этого не выдержит. Таких, как я, не берут не только в космонавты (у меня вестибулярный аппарат очень слабый, укачивает постоянно в транспорте), но и в разведчики не берут…

Я вспомнила, о чем говорили Василий и его дружбан Гоша в Муроме. Залихватски воспроизводимое памятью этих товарищей свидетельствовало об очень сложноподчиненных отношениях с законодательством, причем не только административным, но и уголовным. И что? Я должна отступиться теперь в ужасе от Василия? Пренебречь возникшими между нами чувствами и коротать свою жизнь в ожидании законопослушного ботаника на белой мыши?

– Короч, – строго сказала Ирка, – надо рыть дальше.

«Нет, – додумала я свою мысль, – я буду жить настоящим, а не прошлым и будущим». А вслух сказала:

– В каком направлении?

– Надо выйти на компаньона Валерия, который его кинул. Если кинул – это не обязательно означает, что он плохой. Возможно, очень даже хороший, а плохой Валерий. И вообще – это по версии Валерия его кинули. В действительности все могло быть не так и даже наоборот. Неизвестно, что там произошло. В любом случае, на этого человека надо выйти, поговорить с ним, разузнать о нем.

– Ну и…

– Что «и»? – вспылила Осокина. – У меня имеется список номеров телефонов, по которым Коростылев звонил в последние полгода. Но их миллион. Как их проанализировать? У меня голова – не компьютерная бочка какая-нибудь, а чуткий, тонкий орган мыслительных процессов.

– Ну и…

– Надо Наташку еще раз допросить, – сказала Ирка, – вообще это – безобразие! Мы тут ноги стерли до колен, рыща в поисках сведений о ее благоверных, а Наташка пребывает в страдательной неге.

Ира в ярости схватила телефон:

– Значит так. Немедленно! Незамедлительно едешь на Тверскую! Мы тут с Ольгой сидим в кафе, и ты нам нежна!

– Приедет? – спросила я.

– Куда она денется? Все же Наташка – основной источник сведений. Да, плохонький источник, но уж какой есть. Сейчас мы ее прижмем – пусть вспоминает все подробности, все детали, все нюансы. А как бывшая Василия? – ни к селу ни к городу спросила Ирка. – Тебя не донимает?

– Нет, – пожала плечами я.

– Это подозрительно, – прищурила глаза Ирка, – за хорошего мужика бабы борются не на жизнь, а на смерть. Зенки друг дружке выколупливают. Ну, за никудышненьких, конечно, нет. Кому они сдались? Никудышненькие-то?

Вот опять Ирка права. Я как-то даже не думала в этом направлении – о прошлой личной жизни Василия. А ведь она была! То есть – точно была.

– Может, женщина приличная, – поджала я губы, – вот и не устраивает разборок.

– Ой-ой-ой, – захохотала Ирка, – где ты их видела-то, приличных?

– Вот мы, например, – не сдавалась я.

– Ну. Только вдвоем и остались – ты да я. Но она ж – не мы – бывшая твоего Васи драгоценного.

Аргумент был непробиваемый.

– Ты хоть разузнай, – наставляла Ира, – ушами-то по ляжкам себя не хлопай, расспроси в хорошую минуту: что да как, откуда и почему и куда. А то будешь потом, как Наташка какая-нибудь, сопли на кулак мотать. Заранее готовиться надо!

… К тому времени, как появилась Наташа, я уже, ужаленная Иркиным ядом, подзуживаемая ее сентенциями здравомыслия и осмотрительности, готова была все бросить и бежать пытать Василия с пристрастием (возможно, используя методы вербального устрашения). И только расстроенный Наташкин вид остановил меня – пришлось успокаивать ее, а не себя.

Многословно выразив свое сочувствие, мы допросили Наташку подробно. Но Наташа до такой степени была не в курсе дел своего дражайшего Валерочки, что я светло позавидовала ей – по всему было видно, что все эти три года Наташка была по-настоящему счастлива.

– Ты с адвокатом связалась? С Наташей?

Тезка Наташи – адвокат Наталья Замятина. Когда-то она наняла Иркино детективное агентство «Чистая вода» помочь в расследовании квартирных афер. Да, часто адвокатам приходится вести свое собственное расследование, если правоохранительные органы бездействуют! Потом Замятина мне помогала, когда я влезла в то дело, как кур в ощип, и меня обвиняли в убийстве! А Ирка – ренегатка – в это время тюнинг наводила, пластическую операцию лица делала. Но это – отдельная история.6

– Да, – кивнула Наташа, – спасибо. Наталья сказала, что квартиру мою отобьет, скорее всего. А все остальное…

– Хоть так, хоть бомжихой не станешь, с твоей-то верой в людей всеобъемлющей, – съязвила Ирка. – А теперь вспоминай подробно, кто у вас бывал дома? С кем вы встречались? Какие разговоры по телефону слышала? Как называл собеседников?

Наташка ничего толком припомнить не могла.

– Компаньон, компаньон этот, кто он, как зовут?

– Борис, по-моему, – неуверенно сказала Наташа, – да, Борис. Евсей. Евсеев, наверное.

– Ты говорила о рыбном ресторане. Этот Евсей ресторан отжал?

– По-моему, да, – нерешительно кивнула Наташа.

– Что значит «по-моему»?

– У Валерия было много проектов одновременно!

– И что? – вылупила глаза Ирка. – Ты о них толком ничего не знаешь, об этих проектах? Нет, ну дураков и в церкви бьют, как говорила моя бабушка. Так надо наведаться в этот ресторан. Рыба, правда, мороженная – а где в Москве другую взять? – невкусная. Помещение, говоришь, твой Валера выкупил? На твои, между прочим, денежки. А тут его и кинули. Как все удачно сложилось, как удачно… Какой хоть ресторан? Название помнишь?

– «Рыбное место», по-моему, – пролепетала Наташа.

– Оригинальное название, с выдумкой, – ехидно заметила Ира. – Ты там была?

– Да, мы с Валерием… один раз…

– Когда?

– Давно. Год где-то. Потом ресторан отжали. Валерик очень переживал.

Заверещал мой телефон. Это был экстрасенс Владимир.7 Я вздрогнула. Владимир регулярно сообщал мне, что на расстоянии энергетически работает с моей аурой, придавая, как он уверял, ей цельность и космическую силу. Но почему-то, как только сенс вспоминал обо мне – невзгоды и лишения валились на мою голову в изобилии. Видимо, «ментальный конденсат» так накачивал мою карму, испытывая меня на прочность.

– Владимир?

– Мне нужна твоя помощь, – без всякого «здрасти» сказал сенс, – вернее моей хорошей знакомой. Она – известный астролог. Лариса Верещагина8.

Я не слышала о такой и очень смутно представляла себе, чем, собственно, могу помочь. Владимир уловил мое замешательство:

– Только ты.

– Ну, тогда, конечно, – испугалась я.

– Ей нужен частный детектив.

– Но я не…

– Где вы можете встретиться?

– Владимир, – сказала я решительно, – я – не частный детектив.

– Ты отказываешь в помощи человеку, который в ней так нуждается?

– Ира, – сказала я, прикрыв трубку рукой, – известный астролог, какая-то Лариса Верещагина нуждается в помощи частного детектива. Поможешь?

Наташка и Ирина разом закатили глаза, чуть не упав в обморок.

– Верещагина, – шептали они с придыханием, – сама Верещагина…

Я не удивилась. Бурная жизнь медийного социума и раньше как-то проходила мимо меня. Мне многие имена ничего не говорили, ко всеобщему негодованию я не знала, например, кто такая Ольга Бузова, и даже про Моргенштерна мне долго надо было растолковывать основные понятия. Возможно, и астролог Верещагина – это что-то такое, о чем я не наслышана на фоне всеобщего интереса.

– Конечно! – Ирка пришла в себя первой. – Конечно! Через полчаса в моем офисе!

Вызвали такси и спешно погрузились в него. Как мало нужно человеку для отрады в безутешном горе! Всего лишь встреча с астрологом. Как если бы во власти астролога изменить ход планет.

Вереща от восторга (извините за невольный каламбур), наша ватага ввалилась в Иркин офис. Почти сразу же прибыла вожделенная астролог Лариса Верещагина. Была она неказиста, маленького роста, невыразительной внешности и вид имела разнесчастнейший.

Наверное, только поэтому у моих неуемных подруг хватила такта сначала выслушать ее. А не накидываться на звездочетку со всеми своими собственными проблемами.

Суть дела была такова. Ларисе Верещагиной позвонили из передачи «Лучи правды» (центральный канал, между прочим) и сообщили, что некая дама – Прошкина Лана – жаждет вызвать Верещагину на детектор лжи. Публично разоблачить! Якобы год назад Верещагина, работая с гороскопом Прошкиной, что-то не то ей, Прошкиной, предсказала, чем нанесла непоправимый вред здоровью и судьбе Ланы. Причем сделала это намеренно – из корыстных личных соображений.

– Но я не помню такую женщину, – растерянно говорила Верещагина, – совершенно не помню. Я попросила редактора передачи назвать мне дату рождения «пострадавшей». Дату мне назвали. Но я убеждена: я никогда не работала с этим гороскопом, никогда. Тут два варианта: либо мне назвали неправильную дату, либо это вообще какая-то подстава. Вызвать меня на всеобщее позорище, на телевидение, лить публично грязь…

Сердобольная Наташка налила астрологине воды. Да, ситуация не из приятных…

– Это какие-то недоброжелатели мои, – продолжала Верещагина, – ситуация патовая. Если я пойду на передачу – вынуждена буду оправдываться. Это унизительно. К тому же сейчас Меркурий ретроградный. Это значит, что любая ситуация, начавшаяся сейчас, будет длиться и длиться… Если я не пойду – найдут способ раздуть дальше: дескать, вот, Верещагина уклоняется от прямого разговора, значит боится.

– Я бы тоже не пошла, – сказала Ирка.

Мы с Наташей дружно закивали.

– Здесь дело даже не в моей репутации, – говорила Верещагина, – в моей жизни, как вы догадываетесь, было много клиентов. Возможно, кто-то был недоволен работой со мной. То есть наверняка такие найдутся – я не могу предсказать счастье, которого не будет. И вообще – неизвестно, что они на самом деле хотят на меня навесить. Вы же знаете, что там творится, на этой передаче.

– Да, – поддакнула Ирка, – могут еще каких-нибудь внебрачных детей найти, брошенных в роддоме. От них всего можно ожидать. Потом скажут: ошибочка вышла. Но слух-то пойдет.

– И не предсказываю я никогда ничего конкретного. Просто говорю о взаимоотношении звезд в какой-то момент в жизни человека. Чего опасаться, а чему радоваться. Иногда дурные события начинаются, как благоприятные стечения обстоятельств и наоборот. Это надо человеку объяснить. Астрология – это наука о законах построения судьбы, а никак не предсказание.

– Среди ваших клиентов есть бизнесмены? – спросила Ирина.

– Конечно, есть. Все есть. И бизнесмены, и политики, и их жены. Но я никогда, никогда не даю категоричных советов. Это вообще запрещено.

– Кем? – уточнила я.

– Этикой, наверное, не знаю, меня так учили – не давать советов вообще – вместе с человеком разбирать ситуацию. Ведь предсказывать – это значит брать на себя чужие проблемы. А я – не сумасшедшая, чтобы в это вляпываться. Строго говоря, я не занималась предсказательной астрологией. Характер человека – это его судьба. Кто-то сказал: «Судьба – характер во времени, а характер – судьба в пространстве». И это, действительно, так. Все в принципе можно увидеть в натальной карте – карте рождения. Ну, и посмотреть транзиты планет через важные точки – описать возможные опасности и подарки судьбы. Но я бы не назвала это предсказаниями. Это даже не прогноз. Это – метагноз. Констатация, описание состояния судьбы человека. Я даже не представляю, в чем меня можно здесь упрекнуть. Это все явно какая-то подстава. Кроме того, – совсем сникла Лариса, – у меня, как у каждой женщины, есть тайны. Не хочу, чтобы в них копались, интерпретировали на свой лад. Не хочу, чтобы муж это все видел. В общем, не хочу, не хочу всего этого, но остановить это уже невозможно. Если я не явлюсь на передачу – она все равно состоится в том или ином виде.

Лариса кусала губы. Накаченные, кстати сказать. Ну, не так чтобы очень, но все же. И лицо содержало явные следы ботокса. Теперь это называется – ухоженная женщина. Мне, кстати, тоже пора за собой поухаживать. Только я уколов боюсь.

Ирина и Наташа глубоко задумались. Видно было, что они переживают и понимают все глубину отчаяния астролога. Одна я не в курсе, как всегда, того, что творится вокруг. О! Что я делаю долгими зимними вечерами? Почему не смотрю тв? Надо бы сосредоточиться на этом вопросе.

Ирка пристально посмотрела на Ларису:

– А муж у нас кто?

Верещагина сделала неопределенный жест, а я сказала:

– Какая разница, кто муж? Кто бы ни был. Все равно неприятно ему будет.

– Как я вас понимаю! – вдруг воскликнула Ирка. – У меня тоже есть тайны. Да! Я однажды в окно влезала к любимому. Ночью. Он, правда, на первом этаже жил. Но все-таки. Как я была в него влюблена, как влюблена… Известный, кстати, человек. Я тоже могла бы выступить на передаче и типа разоблачить его. Ну, или не разоблачить, а пристроиться поближе к знаменитости. Какая реклама была бы моему агентству! Но я этого делать не буду. А почему? Секрет! В этом моя тайна! Короч, надо найти эту бабу – Лану Прошкину. Но где мы ее найдем? Если вы говорите, что имя, скорее всего, не подлинное?

– Может быть и подлинное, – пожала плечами Лариса, – но я не помню ее, женщину эту. Вообще-то Лана – Светлана, – уточнила Лариса, – мне так в редакции передачи сказали.

– Пишите, – решительно велела Ира, – все известные вам сведения о Прошкиной. Дату рождения. Отчество желательно.

Когда Осокина на что-то решалась – она была неотразима. Я всегда любовалась ей в такие моменты. Было абсолютно ясно: Ирка не только сдвинет горы, но и разрушит их в прах, сровняет с землей и гордо перешагнет через эту пыль, влекомая несокрушимой силой достижения цели.

Именно с таким видом Ирина засела за компьютер и через пять минут распечатала довольно длинный список.

– Есть! – провозгласила она. – Во всяком случае, есть над чем работать! Но мы пойдем другим путем! Вернее, двумя путями. Возьмем врага в клещи. Он не вырвется!

Лариса с надеждой смотрела на Ирку.

– Мы сами внедримся в эту передачу! – продолжала сеять в нас уверенность Ирина. – Тебя, Наташка, пошлем! Пусть твой Валерочка поотвечает на вопросы полиграфа.

– Ой, – испугалась Наташка.

– Никаких «ой»! Меркурий, говорите, ретроградный? Это замечательно! Пусть всю оставшуюся жизнь страдает! И подольше! Вот это месть! Как же я до этого не додумалась раньше? Как же мне это раньше-то в голову не пришло? Тут такие возможности открываются, если с передачей этой сдружиться, такие возможности!

Верещагина смотрела на Ирку с некоторым ужасом. Мне, признаться, тоже стало не по себе. Наташка – так та вообще была близка к обморочному состоянию.

Ирка обозрела нас и сказала:

– Нет, а чего вы? Внедрение я беру на себя. Параллельно будем выяснять личность Прошкиной. Если имя, конечно, подлинное. Главное – план действий есть. Дайте-ка мне телефон редакторши. Алоу! Это передача «Лучи правды»? У меня для вас есть потрясающая тема! Разоблачение злостного мошенника! В государственном масштабе! А то, что он при этом еще и двоеженец – только придает истории пикантности. Да, да, двоеженец! Брачный аферист! Но это не самое разоблачительное в этой истории. Вы удивитесь, но человек кинул целый город на миллиарды рублей! Ну, пусть на миллионы. Все равно ущерб! И разбил сердце. Да, да. Короч, когда я могу с вами встретиться и все в подробностях рассказать? Завтра? Хорошо. Буду!

Ира отключилась и победно обвела нас взглядом, ожидая аплодисментов. Но мы сидели пришибленные какие-то. Такого крутого замеса никто не ожидал. Особенно Наташка.

– Как же я, – лепетала она, – как же я буду? На всю страну… Рассказывать о себе…

Вид у Натальи был, конечно, потерянный. И даже Ирка сжалилась. По-своему.

– Какие все нежные! – закатила она свои красивые глаза. – Еще ничего не происходит, а она уже в панике! Говорю же – главная задача внедриться! Выведать про Прошкину Светлану. А там видно будет.

Расходились мы по одному. То есть по одной. Сначала попрощалась Лариса Верещагина.

– Девчонки, – сказала я, когда она ушла, – какие вы молодцы! Я вами горжусь! Представляю, каких сил вам стоило не расспрашивать Верещагину о своих звездных мирах.

– Ну, это ничего, мы свое возьмем, не волнуйся! – и Ирка сделала жест, как будто кого-то душит. – Надо же подробно все разузнать. А ей сейчас явно не до нас. Откуда ты ее знаешь? Почему она к тебе обратилась?

– Не ко мне, а к тебе. Меня Владимир попросил ей помочь. Он – экстрасенс.

– Экстрасенс?! – хором вскричали Ира и Наташа.

– Да.

– Что-то я вообще ничего не понимаю, – возмутилась Ирина, – у тебя в знакомых живой экстрасенс, а мы тут мудохаемся в потемках.

– Он не по этому делу, – замялась я.

– Не по какому? – выпучила Ирка глаза.

– Ну, не по конкретике. Он ауру чистит, карму… С космическими энергиями в общем работает.

– Темнишь?

– Ни капли.

– Ты просто скрываешь его от общественности! Не ожидала от тебя, нет, не ожидала…

– Да, пожалуйста. Давайте его позовем. Как-нибудь.

– Девчонки, – сказала Наташа, – я не хочу на тэвэ.

Ирка уставилась на Наташу, как на совсем никчемную:

– Что ты ноешь? Тебя еще никто никуда не зовет. Ты лучше дома поищи остатки пребывания мужа своего. Может быть, найдешь что-нибудь полезное для понимания его жизнедеятельности.

– Можно закурить электронную сигарету? – обратилась я к таксисту. – Она не пахнет.

– Курите. Я вот тоже курю. Но исключительно гавайские сигары.

– О! Гавайские! – поддержала я разговор исключительно для того, чтобы проявить любезность в ответ на разрешение курить.

– Да. Я вообще-то в такси только подрабатываю. У меня два дома в Майями и большой бизнес там. А здесь – просто чтобы на телефон заработать. Так, мелочевка…

– О! – снова отреагировала я по той же причине.

– Да. Меня еще покойный Лужков в советники звал. Но я не пошел на постоянную работу. Зачем это мне? Так, бесплатно советы ему давал по бизнесу, по развитию градостроительства…

– Ага, – пискнула я, прикидывая – смогу ли быстро покинуть авто в случае непредвиденных обстоятельств.

По всему выходило, что – нет. Дверь была заблокирована.

Во время пандемии и разнообразных локдаунов я, разумеется, свыклась с мыслью, что Мир сошел с ума. Но мне все еще было трудно принять это как всеобщее свойство окружающей действительности. Поскольку я давно за рулем – знаю: на дорогах полно сумасшедших, причем часто буйных. Но все же, когда тебя везет умалишенный – становится не по себе.

Мы двигались в крайнем левом ряду в густом потоке машин.

– У меня и под Москвой вилла, – рассказывал таксист, – но я там редко бываю, все некогда, некогда… Суета заела: тому бизнес-план составь, этому… Приемы бесконечные, фуршеты… Театральные постановки новые опять же надо все обозреть, зовут же – не откажешь…

Я кивнула:

– Не откажешь.

– Не верите?

– Почему же? Отчего же? Очень верю, очень.

– А вот другие – не верят, – горько констатировал таксист.

– И это неправильно! – пролепетала я. – Людям надо верить! Как людям не верить?

– Вот именно, – таксист насупился и всю остальную дорогу молчал.

Довез все же меня до дома. Целую и невредимую. Людям надо верить!

На следующий день Ирина с утра пораньше отправилась в телецентр. Мы с Наташей извелись от нетерпения. Через час уже стали слать эсэмэски: «Как дела?»; «Ты где?». Пару раз мне звонила Лариса Верещагина – тоже волновалась. Ира ответила только через три часа:

– Вечером все расскажу.

…А вечером Наташку сбила машина…