Читать книгу Мой парень дышит огнём - Мария Сакрытина, Мария Николаевна Сакрытина - Страница 8

Знакомьтесь: Свен.

Два метра, глаза голубые, волосы светлые, челюсть выдающаяся. Типичный астарец. Беженец, мигрант – с семьёй приехал в Каэлию, спасаясь от революционеров. Фанатично влюблён в артефакторику. Чудом получил стипендию для учёбы в столичной академии магии и теперь маньячит на занятиях, как проклятый, потому что любой неуд может закончиться для него исключением.

Единственный парень в моей группе. Одевается как бомж, за собой следит от случая к случаю. Необщителен, груб, замкнут. Вокруг Свена на метр – зона отчуждения, и его это абсолютно устраивает.

Увы для Свена, он вдобавок дьявольски умён. Когда в первом семестре он отличился на семинаре, затем единственный во всём потоке сдал тест по формулам заклинаний, а после получил зачёт автоматом от драконоведа – жуткого зануды, у которого за всю историю учёбы автомат вообще никто не получал – вот тогда наша звезда Ирма выразила общее мнение всей группы: «Красота для мужчины не главное».

Оставшееся до сессии время Свен отбивался от приглашений сходить в клуб, провести ночь на министерской даче или – ладно уж, потерпим – послушать оперу. Перед Свеном спотыкались, на него роняли книги, сумки и пару раз даже планшет. Его брали измором, а Ринка – она у нас без комплексов – пробовала раздеваться.

Свен шарахался от нас, как от чумных: «Просто дайте мне учиться!» Мы же считали, что одно другому не мешает: учись ради бога, но поделись конспектами, будь человеком!

Но Свен – типичный астарец, говорят, они даже на экзаменах не списывают, словно это грех – берёг свою интеллектуальную собственность, как дракон золото.

Так и получилось: первая сессия, билеты по лекциям нудного драконоведа – и неприступный Свен с автоматом. Мы объявили Свену бойкот и уже приготовились всей группой – кроме этого жадюги – идти на пересдачу, но тут отец подбросил мне два билета на закрытый показ Ри́хтера.

Ага, это тот самый чокнутый артефактор ещё Драконьей эпохи, который собирал бутылки и засовывал в них целые дворцы. Даже в Каэльском Национальном музее есть лишь одна такая бутылка, и та в запасниках. А тут – частная коллекция, и мой отец среди организаторов выставки. Сам бог велел попытаться!

И вот на последнем занятии я подкатываю к Свену: «Привет, что делаешь в выходные?»

А он тут же:

– Списать не дам. – И: – Как девушка ты меня не интересуешь.

Если он думал, что я обижусь и уйду, то здорово просчитался.

– Расслабься, ты меня как парень тоже не привлекаешь. А вот с твоим конспектом я бы переспала.

Свен посмотрел на меня сквозь линзы огромных, жутко уродливых очков и хмыкнул.

– Извращенка. Не обольщайся, сказал же – не дам.

Мне стало смешно. Раньше мы со Свеном и парой слов не перекинулись – зачем лезть к человеку, который ясно даёт понять, что твоё общество ему не интересно? Только если знаешь, что он много потеряет, если откажется.

В общем, без дальнейшей прелюдии я протянула ему билет.

– Пойдёшь со мной на Рихтера?

Свен задумчиво изучил приглашение.

– Всё равно списать не дам.

Тут бы мне развернуться и гордо уйти, но где я найду второго идиота, в смысле, энтузиаста, который разделит мою страсть к рихтерским бутылкам?

– Да и к чёрту, просто не хочу идти одна. Соглашайся, это же Рихтер.

Свен окинул меня задумчивым взглядом.

– Одна ты точно не пойдёшь.

Он прав, стоило мне кинуть клич в соцсетях, человек десять бы набежало – преимущественно, парни. Я довольно популярна.

– Остальные даже не в курсе, кто такой Рихтер. Свен, не ломайся. У тебя галстук есть?

Галстук у Свена был, как и нормальная рубашка, брюки и даже пиджак. А ещё линзы. Свен вообще оказался каким-то там виконтом в этой своей Астарии – потому и сбежал, когда они короля свергли. Ещё у Свена обнаружились манеры. Чопорный оказался Свен – караул! Встретил меня на стоянке, старательно не сходя с красной ковровой дорожки, галантно открыл дверь, поцеловал ручку и прямо-таки ослепил улыбкой.

– С ума сойти, – выдохнула я. – Ты бы предупредил, я бы веер захватила.

Свен позволил себе только удивлённо поднять брови.

– Зачем?

– У меня там встроенный артефакт от зевоты. Ты страх какой душный, ты в курсе?

Он замаскировал смех кашлем, снова поцеловал мне руку и полвечера изображал лорда в изгнании, пока все со всеми обнимались и говорили о погоде.

А потом пришла пора смотреть рихтерские бутылки – и вся чопорность Свена испарилась. Мы с ним одинаково прилипли к прозрачным коробам, за которыми скрывались заветные артефакты.

– Смотри-смотри, какая формула!

– Да-а-а, какое изящное применение пространственной магии!

– Это же принцип Кри́спе-Паука́ра!

– Да, но у него в формуле не три, а пять переменных, а здесь… Погоди, да их здесь семь!

– О-о-о!

По-моему, для светской публики куда занимательнее бутылок стали мы со Свеном. Нам было плевать, а отец под шумок объявил, что его дочь – будущий великий артефактор, и мой рейтинг на рынке невест вырос. Папа забыл только сказать, что я не собираюсь замуж, но да бог с ним – я сама скажу.

Всё равно эта вакханалия продлилась не долго, потому что нам со Свеном пришёл в голову умный план: выкрасть одну из бутылок, найти добровольца и узнать, каково там внутри.

Доброволец нашёлся быстро: пьяный Тео согласен на всё. Мы взломали защиту, запихнули его в бутылку и только тогда сработала сигнализация.

Что потом началось!

Отец орал, Тео из бутылки никак не вылезал – оказалось, он там заснул. Приехал наряд дежурных магов, нас со Свеном сначала обвинили, потом – только меня, я же взламывала, Свен лишь советы давал, и то подальше от камер наблюдения. Но и Тео, и бутылка не пострадали, закончилось всё хорошо – нас всего лишь высмеяли, даже протокол составлять не стали.

А на утро Свен подкараулил меня в коридоре перед аудиторией и вручил заветный конспект по драконоведению. Так я смогла получить тот трояк, как и пол моей группы. Мы были спасены.

Потом Тео понадобилась помощь с регистрацией – ему статус беженца не хотели продлять. Я бы об этом не узнала, если бы у нас не оказались похожие курсовые проекты по артефакторике, и я прилипла к нему после первого же занятия во втором семестре: ну дава-а-ай будем работать вместе, я тебе пригожусь.

И правда пригодилась, как и он мне – Свен хорош в формулах, а у меня для человека неплохой волшебный потенциал, и я интуитивно чувствую движение магических линий. А ещё у меня чуйка на артефакты. Свен говорит, интуиция развитая.

А с регистрацией Свену помог мой отец – познакомил с кем надо, и там они уже сами разобрались. Отцу Свен понравился. Да что там – он даже маме понравился. Они принялись усиленно мне намекать, что неплохой бы вышел из Свена муж. Мать очаровалась его светскими манерами, отец давно мечтает получить титул, а Свен всё-таки виконт, пусть и астарский. Короче, им казалось, что это судьба, но мы со Свеном так и остались друзьями. Он действительно меня как парень не привлекает вообще, и это, слава богу, взаимно.

Зато я стала единственной из нашей группы, с кем он разговаривает, а значит, получила вечный доступ к его конспектам. Другими словами, я могла не беспокоиться о зачётах с тем условием, что по первому слову пущу Свена в мою лабораторию и поделюсь с ним магией, например, чтобы паять транзисторы, а потом чертить на них формулу кровью.

Такой вот у нас симбиоз, в смысле, взаимовыгодное сотрудничество, которое устраивало всех, но меня особенно – ведь нудный драконовед, доктор Юрд, никуда не делся. На втором курсе он вёл у нас дракко. Да, тот самый драконий язык, в котором сотня времён и десяток артиклей. Проще сразу застрелиться, на мой взгляд, так что я даже не пыталась его учить. Как и вся наша группа – мы выживали за счёт Свена.

В тот день у нас было аж три пары дракко – две лекции и один семинар. Маленький, круглый и лысый доктор Юрд нудил о каком-то синтаксисе у доски, а я под партой мучила поисковик, отыскивая всё, что можно про огненных драконов.

В основном это были байки про их последнего короля Дастиса, а ещё про чары, от которых все женщины, особенно девственницы, бросались драконам в объятья прям с разбегу. Если верить Сети, огненные драконы в этом были профи. Вспыльчивые, драчливые и любвеобильные.

Сколько в этом правды, я понятия не имела. Доктор Юрд, наверное, знал ответ, но было бы странно подойти к нему и сказать: «Профессор, я вчера завела огненного дракона, и теперь боюсь, что он меня или сожрёт, или изнасилует. Что теперь делать?» Конечно, у меня были знакомые драконоведы, да и друзей-волшебников хватало, к ним я могла обратиться даже с такой просьбой. И хотела, когда вечером пришла в себя. Но потом осознала последствия и передумала. Друзья помогут, без сомнения. А потом замучают просьбами: «Дай дракона на время, у меня курсач не получается». Можно подумать, у меня получается! Да и не в жадности дело, тот дракон сам на ладан дышит, как же я его одолжу? Нет, исключено. Позже – может быть. А пока и речи быть не может. Уж лучше держать его в секрете.

Тем временем Иннар вёл себя тише воды ниже травы. Утром я его вообще не видела. Впрочем, по утрам я имею привычку собираться или в полусне на автопилоте, или в турборежиме со скоростью света. А иногда и всё вместе, как сегодня, потому что домбот таки синхронизировался с медботом, и они сообща решили, что мне нужно как следует поспать. В результате будильник не сработал, и я вылетела из дома за десять минут до пары.

Но даже так мне на глаза попалась корзинка со свежей выпечкой, заботливо завёрнутая в термопакет. А ещё дорожная кружка с кофе. Всё это удобно стояло в прихожей на тумбочке рядом с рюкзаком, так что без завтрака я не осталась, и дракон свою часть соглашения выполнил. В перерыве между парами я оценила, насколько – его круассаны были круче, чем в моей любимой пекарне. И все с разной начинкой – от банальной ванили и шоколада до ягодного желе, на вкус – домашнего. Я даже делиться ни с кем не стала. От такой выпечки и потолстеть не жалко.

И всё-таки Иннар был огненным, а значит представлял для меня потенциальную проблему. Статьи и мои отрывочные знания сходились в одном: рано или поздно огненный дракон выходит из себя, загорается и проверяет хозяина на прочность. Сейчас Иннар, как я думала, не вполне окреп и боится питомника, потому такой смирный. Но что будет, когда он освоится?

Тем временем доктор Юрд закончил со своим синтаксисом, сверился с часами – да-а-а, ещё полпары осталось, у-у-у! И объявил начало семинара.

В групповом чате тут же начался шухер. Никто не готовился, кроме Свена, и мой комм теперь надрывался: «Элька, спасай!»

«Свен, спасай», – написала я.

Свен в первом ряду обернулся и гневно сверкнул очками. Это могло означать как «А раньше ты не могла попросить?», так и «Что, опять?» Но уже через мгновение мне на почту упали сканы перевода. Не глядя, я отправила их в чат.

И только по повисшей вдруг тишине поняла: что-то не так.

«Элька-а-а!» – рявкнул комм голосом Свена. Озвучка текстового сообщения, конечно, потому что Свен благоразумно молчал.

Я уставилась на планшет. Чёрт, не тот чат! Этот тоже был групповым, но открытым, куда имели доступ преподаватели. И теперь доктор Юрд с улыбкой смотрел на меня.

– Госпожа Стерн, вижу, решила сдать задание пораньше, – голос у профессора был, в отличие от его фигуры, высокий и тонкий. – Идите к доске, разберите первый абзац. И сделайте, пожалуйста, акцент на эмотивный синтаксис, особенно на параллелизм в первых предложениях.

Э-э-э… Чё?

Я встала, потом снова села. Опять встала и всё-таки вышла к доске. Надо ли говорить, что мне ни строчки, ни слова в оригинальном тексте понятно не было. Какой ещё эмотивный синтаксис? И этот, как его – паралле… пара… короче!

– Доктор Юрд, я вчера до ночи ваше задание делала и не выспалась. Я не смогу ответить.

– Гениальное оправдание, госпожа Стерн. Быть может, вы ещё расскажете, как на вас напал дракон, проклял, и у вас память отшибло?

Я поёжилась.

– Что ж, госпожа Стерн, энтузиазм надо поощрять. Я глубоко растроган тем, что изучение дракко так сильно вас захватило, что вы решили провести с ним ночь. Поэтому вы получите от меня дополнительное задание. Предупреждаю: не справитесь с его переводом, на экзамен можете не приходить. Срок – завтра.

Как прошёл остаток пары, я не помню, потому что уламывала Свена помочь. Но тот был неумолим: «Элька, имей совесть, у меня курсач горит». Дать списать Свен ещё мог, но переводить за меня было выше его сил.

То есть, всё, я в заднице.

Дополнительное задание доктор Юрд скинул на почту – трехстраничный текст на дракко. Что с ним делать без Свена я не представляла.

А дома меня ждала прямо-таки стерильная чистота и улыбчивый дракон в чёрных джинсах и такого же цвета футболке. Впрочем, бросив взгляд на моё лицо, Иннар улыбаться перестал, достал откуда-то пахнущую корицей кружку чего-то горячего и выставил перед собой, как щит.

В кружке оказалось какао с зефиром. Первый же глоток немного примирил меня с реальностью.

– Я хочу умереть, – поделилась я с драконом.

Любой бы хотел после неуда от доктора Юрда на экзамене. Это лишит меня стипендии, а значит, доступа к бабушкиному трастовому фонду. Придётся идти на поклон к отцу… Ой, всё!

Дракон побледнел и отступил на шаг. А я со вздохом бросила рюкзак, пнула туфли и поплелась в спальню. Правда, пришлось сделать крен на кухню – оттуда так аппетитно пахло!

Дракон бесшумно следовал за мной, а когда я залезла в кастрюлю – запах шёл оттуда – мягко оттёр в сторону и принялся накрывать на стол.

В меню сегодня был луковый суп и перепела в апельсиновом соусе. Боже мой, так вкусно я не ела, наверное, никогда. По сравнению с этим меркнет даже фуршет в королевском дворце.

– А ты? – Я опомнилась только на перепелах.

Дракон тихо наводил порядок на разделочном столике и теперь посмотрел на меня как-то нервно.

– Я уже пообедал, хозяйка.

– А-а-а, хорошо. Как тебе мясо? Всё нормально?

Дракон медленно кивнул.

– Ладно. Спасибо за завтрак, ты за плитой просто волшебник!

Кажется, сравнение с магом дракону не польстило. Он бросил на меня недовольный взгляд и отвернулся.

– Спасибо, хозяйка, я рад, что вам понравилось.

Ну да. Я проследила, как он изящно и быстро подключается к домашнему компьютеру – и домбот у него не глючит, не сообщает об «ошибке ввода данных», а прямо-таки спешит выполнить драконье повеление. Быстро же они спелись.

– Ты починил моего домашнего робота?

Дракон снова обернулся.

– Да, хозяйка.

– Пожалуйста, зови меня по имени. И спасибо, у меня всё руки до него не доходили. Слушай, Иннар, а ты – ну вдруг – дракко не знаешь?

Я просто так спросила, от отчаяния. Как утопающий, который готов за любую соломинку ухватиться. Драконов не учат магии, это запрещено, а дракко – магический язык. Обычному человеку без артефактов его именно поэтому не освоить, а вовсе не потому, что он дико сложный. Так откуда его знать полукровке из питомника?

Но дракон бросил на меня удивлённый взгляд и ответил:

– Знаю, хозяйка. Эля. Это мой родной язык.

– В смысле – родной? А как же каэльский?

– Я знаю дракко с рождения, – пожал плечами дракон. – Как и все мы. Человеческий, то есть, каэльский нам приходится учить, а на дракко мы говорим с рождения.

Да ладно! Обалдеть!

– А-а-а, – я быстро вывела задание доктора Юрда на голографический экран. – Ты сможешь перевести, что здесь написано?

Дракон пробежал взглядом по странице и кивнул.

– Если вы дадите мне бумагу и хотя бы карандаш, я напишу вам перевод.

Я не поняла, в чём проблема взять бумагу и тем более карандаш самому, да и перспектива перепечатывать три страницы меня совсем не прельщала.

– Погоди, я сейчас.

Дракон с видом «я никуда и не ухожу» вернулся к уборке.

В моей спальне царил образцовый порядок. Я даже чуть было не решила, что ошиблась дверью. На туалетном столике не были свалены в кучу духи, тушь, пудра и бусы. Из шкафа не рвались на волю платья, а кровать не представляла собой поле битвы. Даже трусы с окна дракон снял, а ведь они там благополучно целый год провисели и совсем меня не смущали.

Я не была уверена, что мне это нравится. С одной стороны, порядок – это замечательно, я его люблю и ценю, просто наводить не хочу. С другой – совершенно посторонний дракон, которого я знаю от силы сутки, копался в моём нижнем белье. Фе!

Надо попросить его больше так не делать.

Зато коробку «Старьё. На артефакты» я нашла быстро, и в ней лежал мой прошлогодний планшет. Когда вышла новая модель, я не устояла перед стильным, под кожу, ремешком – он же подойдёт почти ко всем моим сумочкам! – и оперативной памятью в десять раз больше старой версии. В общем, планшет я купила новый, а предыдущий не успела разобрать. Вот и пригодился.

Дракон как раз закончил с уборкой – кухня вполне могла стать филиалом операционной, так там было чисто – и ждал меня сидя за столом. Стоило войти, как он тут же встал и принялся настороженно за мной наблюдать.

Наверное, его предыдущий хозяин был с придурью, или чего он так нервничает? Ха – наверное! Конечно, с придурью, если умудрился проиграть дракона пьяному подростку.

– Вот. Ты ведь умеешь им пользоваться?

Дракон уставился на планшет как на чудо света.

– Но с домботом же ты совладал, а он у меня капризный. – Я сунула браслет планшета дракону прямо в лапы. – Держи. Разберёшься.

– Вы даёте его мне? – не поверил дракон.

– Ага. Там локальная сеть настроена, скинешь по ней перевод до завтра, ладно? И спасибо за обед, было вкусно. Я в лабораторию. Это там, – я указала на дверь, – по коридору, налево, на втором этаже… Короче, услышишь, там обязательно что-нибудь взорвётся.

Дракон всё ещё потрясённо смотрел на планшет.

– Я могу им пользоваться?

– Нет, только смотреть на него! Конечно, можешь! Ладно, я пошла.

Дракон наконец поднял голову и взглянул на меня.

– Я должен пойти с вами?

– В лабораторию? Зачем? А! – Я пригляделась к его магическим линиям. Сегодня дракон явно чувствовал себя лучше, но здоровым я бы его не назвала. – Нет, пока не стоит. Ешь, наверное, побольше, а то ты какой-то тощий. Закажи ещё мяса, если нужно.

Дракон застегнул браслет планшета у себя на запястье, и тот немедленно сменил цвет на золотистый, в гармонии с чешуёй.

– Тебе идёт, – невольно сказала я. Потом встретилась с драконом взглядом и сглотнула.

Это, конечно, снова были чары, но мне вдруг снова подумалось, что будь Иннар человеком, я бы с ним замутила.

Но он не человек, так что и думать нечего.

– Короче, зови, если что. Но не факт, что услышу.

Дракон почему-то не сводил с меня внимательного взгляда, но мне было не до того. Меня ждал какой-то там по счёту курсовой образец, и я была полна решимости его добить.

Когда-то же он должен получиться!