Читать книгу Шоколадная вилла - Мария Николаи - Страница 3

Глава 2

Оглавление

Прусская крепость Эренбрайтштайн возле Кобленца, конец февраля 1903 года

С пасмурного утреннего неба падал тусклый луч, даже не касаясь земли. Ему не под силу было рассеять темень прошлой ночи, не говоря уже о холоде. В туманном воздухе, наполненном дымом многочисленных вытяжных труб, терялись краски и голоса, расплывались очертания крепости; казалось, что утихла даже большая река, которая с незапамятных времен соединялась с водами реки Мозель у подножия круто возвышающейся скалы.

Хорошо знакомый щелчок поперечного ригеля двери камеры нарушил утреннюю тишину. Виктор, стоявший у решетчатого окна, сквозь которое в убогое помещение проникал дневной свет, повернулся и кивнул входившему надзирателю.

Время пришло.

В последний раз он окинул взглядом комнату, обставленную скромной деревянной мебелью, посмотрел на железный каркас кровати, которую он тщательно застелил покрывалом в сине-белую клетку. Затем он накинул изношенное пальто, поднял потертый чемодан, взял шляпу и пошел вслед за надзирателем из бастиона навстречу утреннему холоду. Они прошли через верхний двор и оказались у высокого восточного фронтона. На мгновение они остановились перед одной из четырех колонн портика, и Виктор еще раз ощутил, какое воздействие со всех сторон на него оказывают светло-желтые фасады зданий. Они были выполнены в классическом архитектурном стиле, что создавало потрясающий контраст на фоне воинственного образа остальной части крепости. Наконец его привели в служебное помещение коменданта крепости на втором этаже над гауптвахтой.

Когда спустя полчаса он опять вышел на свежий воздух, то попросил надзирателя дать ему пару минут. Тот кивнул и остановился. Виктор прошел мимо марширующих солдат через длинный двор и ступил на невысокую наружную стену. Поставив свой багаж, он склонился над массивным ограждением.

Едва ли можно было разглядеть величественный вид, который в ясные дни открывался отсюда сверху на Кобленц и на обе реки, отправлявшиеся как раз в этом месте в длинной излучине в совместное путешествие на север. Вырисовывались разве что силуэты домов, лугов и полей. А расположенные вдали вершины вулкана Айфель с их застывшими озерами и темными лесами и вовсе не были видны.

Виктор вздохнул.

Он иначе представлял себе первые минуты после освобождения из-под ареста. Множество раз он представлял себе, как становится на эту стену, как птица, расправляющая свои крылья. Он хотел впитать в себя этот чистый простор, с высокой наблюдательной башни рассмотреть мир, прежде чем овладеет этим миром, а мир овладеет им.

Туманная немилость промозглых февральских дней несколько умерила наслаждение этим моментом, однако у него и в мыслях не было роптать на судьбу. После горьких уроков последних лет можно было и примириться с отсутствующим видом. Все было позади, и это единственное, что следовало принимать в расчет. Он быстро повернулся, взял свой чемодан и прошел последние метры в сопровождении надзирателя.

Путь к свободе лежал мимо караула у ворот к близлежащему форту Гельфенштейн, а оттуда вниз мимо многих караульных постов и ворот к населенному пункту Эренбрайтштайн.

С каждым шагом вдоль обрывистой, заросшей скалы Виктор сокращал дистанцию от этой дальней, считавшейся неприступной крепости.

Тонкие подошвы его ботинок утопали в слякотной почве. Но тот факт, что ему каждый раз удавалось удержаться, заставлял его чрезмерно гордиться собой. Единичные порывы ветра обдавали холодной сыростью затылок и заставляли его зябнуть. Когда Виктор наконец добрался в город-резиденцию, у него дрожали колени от напряжения.

У понтонного моста ему пришлось подождать, пока поднятые пролеты снова опустят, после того как проплывет небольшой пароход, затем он перебрался через Рейн, заплатил два пфеннига мостового сбора и, в конце концов, оказался на территории Кобленца.

Облачный покров рассеялся.

Виктор замешкался.

В последний раз он бросил взгляд на своенравный монумент на вершине скалы, грубые, неоштукатуренные стены которого с приходом дня постепенно обретали очертания.

В течение двух лет Эренбрайтштайн был для него тюрьмой; это окантованное свидетельство прусской власти на западе империи с длинными лабиринтами из коридоров, мостов, путей снабжения, казарм, жилых помещений, мастерских и оружейных казематов, стен шириной в метр, траншей и ворот. Там он отбывал наказание за дуэль, которой хотел бы избежать и, более того, злополучный исход которой и возвел его в ранг осужденного преступника. По крайней мере, он получил привилегии отбывать наказание в крепости возле Кобленца, вдали от Берлина и угнетающих воспоминаний, которые Виктор связывал со своим родным городом.

Он услышал крики и смех, гудок корабля, лай собаки. Мир снова обрел для него свой язык, даже по-зимнему холодный воздух был для него оживляющим.

Виктор пошел уверенной походкой. Казалось, что ноги несут его все быстрее, и внезапное ощущение счастья разлилось в голове и во всем теле. Однако, несмотря на эту зарождавшуюся эйфорию, Виктор прекрасно понимал, что вновь обретенная свобода таит в себе не только бесконечные возможности, но и определенную опасность. И с таким же волевым настроем, с которым он собирался начать свое будущее, он должен был примириться со своим прошлым.

Виктор дошел до двухэтажного массивного каменного здания вокзала в Кобленце. От быстрой ходьбы он согрелся, несмотря на то, что с каждым выдохом изо рта вылетало туманное облачко. Виктор купил билет и присел на лавочку в зале ожидания. До отправления поезда оставался целый час.

В углу большого здания он заметил автомат, у которого возились двое детей, по всей вероятности брат и сестра. Заметно скучавшая гувернантка сидела рядом, углубившись в чтение. Казалось, что между детьми завязалась настоящая битва за содержимое автомата, причем девочка ничем не уступала брату. Наконец, она, ликуя, получила в руки плитку. Виктор с интересом отметил, что это был шоколад. С трофеем в руке девочка начала убегать от мальчишки, который сперва очень удивился, а потом стал ее преследовать.

Виктор не мог сдержать любопытства. Его всегда интересовали автоматы, и этот был достаточно новый. Он встал и как бы невзначай начал рассматривать аппарат. Кельнское предприятие «Штольверк» уже много лет славилось своим шоколадом и новейшими технологиями, к тому же поставляло автоматы собственного производства по всему миру. В них, среди прочего, продавалось мыло, а также железнодорожные билеты на вокзалах.

Чугунный аппарат, окрашенный в серо-голубой цвет, с дорогостоящей золотистой отделкой был Виктору примерно по подбородок. За окаймленным окошком в виде аркады были видны лотки с шоколадными плитками. Над ними была прорезь для монет, а на эмалированной табличке был расписан механизм действий. Одна плитка стоила 10 пфеннигов. Виктор быстро рассчитал стоимость находящихся внутри шоколадных плиток и понял, насколько выгодной является такая торговля для фабрики «Штольверк». Хотя он и не стал покупать шоколадку, его талант изобретателя получил импульс. Возвращаясь на свое место, он уже отшлифовывал в уме подобную конструкцию.

Как только он обоснуется на своей новой родине и найдет себе пристанище, то сразу приступит к проекту. С этими мыслями он достал из кармана брюк скомканный листок бумаги, на котором был написан адрес: Эдгар Нольд, Зильбербургштрассе, Штутгарт.

Виктору и в голову бы не пришло сразу после освобождения попытать счастья в Штутгарте, но с тех пор как его сокамерник всерьез порекомендовал ему южно-немецкую резиденцию, она не выходила у него из головы. Штутгарт производил впечатление развивающегося города и, следовательно, открывал предположительно хорошие возможности на рынке труда, к тому же он находился достаточно далеко от Берлина, что обещало необременительное начало. В любом случае никто бы и подумать не мог, что он туда отправится.

Несколько дней назад сокамерник дал ему адрес своего дальнего родственника, Эдгара Нольда, с которым он мог связаться по прибытии. Так что ему было бы не так сложно стать на ноги в чужом городе.

Наконец поезд прибыл, дав громкий сигнал, и остановился под пронзительный звук тормозов – стальной гигант в окружении пара и клубов дыма. Пассажиры выходили из купе первого класса. Женщины закутывались в теплые платки и длинные пальто, мужчины надвигали шляпы на лоб. Некоторые дамы были одеты в дорогие меха; они прятали руки в пушистые муфты, пока служащие занимались их багажом и открывали зонты, чтобы укрыть своих господ от непогоды. Из остальных вагонов выходили менее обеспеченные пассажиры, которые сами несли свои сумки и чемоданы онемевшими от холода руками. Люди быстро направлялись к выходу.

Виктор вышел из здания вокзала и стал на перрон. Он терпеливо ждал, пока толпа пассажиров распределится по вагонам. Разместив свой багаж в купе третьего класса, он присел на деревянную скамью и сквозь запотевшее окно наблюдал за движением на перроне.

Наконец двери закрылись. Издав громкий свист, поезд медленно отправился в путь.

У Виктора началась новая жизнь.

Шоколадная вилла

Подняться наверх