Читать книгу Песнь Элмара - Мария Норд - Страница 6

«Вышла одна неприятность, так что не до пыток. Приезжай, если тебя это дело ещё интересует».

Тарэмин.

Элровал влетел в свою комнату, злой до крайности. Не хватало ему ещё проблем со смертью брата. Впрочем, Элофору всё равно умирать, но, вот только беда – если Элофор погибнет от рук Муилдорца, его запомнят как великого героя, да и Элмарцам будет немало привилегий, а это недопустимо, Элфин не может делить свою славу с кем бы то ни было. Если же Элофор погибнет как предатель, его и запомнят, как предателя, а тогда никто и не вспомнит про Элмар. По крайней мере, этот город уже не посмеет представлять угрозы для Элфина. Так что Элофор ему нужен живым. А ещё ему нужно письмо. Пропади всё пропадом! Где оно?! Вроде бы он оставлял его в ящике, когда уезжал на очередную встречу с Тарэмином. И что за привычка у этого муилдорца пергамент марать? Или ему письма писать некому?

Элровал только сейчас заметил, что с момента своего возвращения уже битую половину часа стоит на коленях перед тремя ящиками и безуспешно пытается отрыть среди прочих писем, листов пергамента, конвертов и всевозможных принадлежностей для письма, полученное сегодня из Муилдора послание. Он уже раз десять всё пересмотрел, но не нашёл его. Неужели его кто-то взял? Только этого не хватало! Хотя, кто, впрочем, мог зайти и взять? Элгонд? Тот в его комнату почти не заходит, а, тем более, не роется в его письмах. Мать? Ну, та, если и зайдёт, так тоже, не будет ничего искать. Мэнэлвэн? Ну, она может зайти и порыться, но она с ним заодно, потому не побежит и не доложит. А больше никто. Нет, ну, всё-таки, куда оно делось? Элровал в ярости запихнул все письма в ящик, как вдруг увидел что-то светлое под столом. Схватив свёрток, он, наконец, вздохнул с облегчением. На письме стояла печать Муилдора. Быстро поставив ящики на место, Элровал швырнул свёрток в разгорающийся огонь в камине. Всё, следы заметены, теперь ему бояться нечего. Ну, или почти нечего, если его братец жив останется.

Лёгкий стук в дверь заставил его отвлечься от созерцания охватываемого пламенем письма, и выйти из комнаты.

Таурхир медленно расхаживал по арсеналу, так же медленно махая мечом, лезвие которого было так остро наточено, что опасно было даже слегка прикоснуться к нему. Элофор всегда требовал, чтобы оружие было наточено именно до такой степени и теперь это приказание выполнялось даже после исчезновения сына Эминнаура.

Он только недавно приехал из Ангмина, где они с Морнауром читали очередное письмо Тарэмина. Бедный муилдорец! Судя по тому, какими словами он отзывался и об Элофоре, и об Элровале, можно понять, что ему всё это порядком надоело. Да, впрочем, и самому Таурхиру это тоже надоело. Сколько раз он уже намекал Морнауру, что, пока Элофор находится на пытках, он мог бы уже сотню раз этот Элфин взять. Но, нет, ангминцу нужен именно Элофор. Только, сколько времени он ждать намерен? Или он сомневается в умении Таурхира? И сдался же всем этот сын Эминнаура! Неужто никто без него и шагу ступить не может? Нет, это уже слишком! Таурхир резко развернулся и метнул меч в какую-то точку над дверью, в которой вдруг ни с того, ни с сего появился Бэлеграс. Заметив летящий в его сторону меч, альв пригнулся, но, увидев, что опасность ему не угрожает, встал, распрямившись во весь свой огромный рост, и устремил на Таурхира несколько насмешливый взгляд.

– Убить, что, хочешь меня? – усмехнулся он, проходя и протягивая в знак приветствия руку.

– Я не знал, что ты зайдёшь, – Таурхир пожал протянутую ему руку альва. Усмешка на лице Бэлеграса сменилась удивлением.

– Как? Меня называли, что, не слышал ты?

– Нет, извини, – мрачно произнёс Таурхир. – Я думал.

– А, – понимающе протянул Бэлеграс. – Ну, новости есть?

– Откуда бы?

Бэлеграс заткнул большие пальцы за пояс и прислонился к стене.

– Плохо. А я в Элфин. Едешь ты?

– Зачем?

Бэлеграс удивлённо взглянул на Таурхира

– Войско подготавливает Элровал.

– Даже так, – хмыкнул Таурхир.

– Берёшь Элмар?

Таурхир повернулся к окну. Прохладный полдень последнего осеннего месяца начинал потихоньку превращаться в ранний вечер. Небо! Что ответить альву? Бэлеграс был лучшим другом Элофора. Если он узнает, что здесь, и как.… Впрочем, ему ли, сыну Таурдора, отчитываться перед альвом? Таурхир повернулся к Бэлеграсу.

– Нет.

Альв удивлённо взглянул на Элмарца.

– Почему?

– Они не хотят спасать Элофора, – быстро проговорил Таурхир. – Зачем я их спасать буду?

Бэлеграс почесал огромной ладонью темечко.

– Твоё дело, – ответил он.

– А тебе зачем?

– Ну, чё на месте сидеть мне. Да за Элофора и отомстить.

– Смотри, – Таурхир устало вздохнул. – А, вообще, знаешь, что, Бэлеграс. Элфинцы сами всё это начали, пусть сами и разбираются. Элофор им из-за Элровала помогал. А мне этот «правитель» никто. И Элмарские воины за него гибнуть не обязаны. С нас хватит.

– Ну, может, – протянул Бэлеграс, пожав плечами. Возражать Таурхиру он не стал.

– Это от кого? – спросил Элгонд, заметив в коридоре Элровала, разворачивающего очередное письмо.

– Элмар, – нехотя ответил Элровал, в конце концов, доставая кинжал и вскрывая конверт снизу, так как прикреплённая намертво печать не хотела поддаваться ни уговорам, ни проклятиям, ни стали клинка. Вторая печать, находившаяся уже непосредственно на свёрнутом в свиток письме, оказалась куда сговорчивее и сломалась всего лишь при втором ударе по ней рукоятью кинжала. Да, ещё одна особенность Элмара – так запечатать письмо, чтобы открыть его было невозможно. А потом ещё надо разобрать почерк Элофора, который напоминал собой больше…, да, что угодно, только не почерк. Благо, что в этот раз письмо писал Таурхир.

– Наконец! – раздражённо бросил Элровал, разворачивая письмо и пробегая строчки глазами. Вдруг он замер и, нахмурившись, опустил свиток. Элгонд мгновенно понял, в чём может быть дело.

– Отказ? – не то, чтобы спросил, а, скорее, уточнил он.

– Отказ, – эхом повторил Элровал, чувствуя, как гора спадает с плеч, однако, напротив, пытаясь предать голосу больше недовольства.

Элгонд почувствовал, как начинает рваться пока ещё более-менее крепкая нить надежды. Даже он, негласно, правда, признавал силу Элмара и понимал, что без этого города даже Элфин не сможет устоять. Этот город был велик во времена его брата. Вернуть бы те времена! А сейчас, когда его правитель Элровал, Элфин просто огромный город, который во всём опирается на Элмар.

Элгонд взял письмо из рук Элровала и прочитал его сам. Нет, к сожалению, старший сын Эминнаура не ошибся.

– Я не могу понять одного, – наконец, негромко произнёс он. – Элмар нам никогда прежде не отказывал в помощи. Что заставило его сделать это сейчас?

– Предатели, – сквозь зубы произнёс Элровал.

– Нет. Просто среди них нет Элофора, – Элгонд свернул письмо и, положив его обратно в конверт, заткнул за пояс. – Если бы там был твой брат, он бы согласился нам помочь.

– Ты так полагаешь, Элгонд? – Элровал перевёл взгляд на сына Эредгила. – Но они и так могли бы нам помочь, что стоит Таурхиру взять несколько городов наших врагов? Может быть, здесь есть какая-то иная причина?

– Какая причина может быть?

– Предательство, Элгонд! – шёпотом воскликнул Элровал. – Рассуди сам. Элмарцы не сумели найти место, где сейчас находится Элофор. Может быть, они его и не искали? Может быть, Элофор перешёл на сторону Муилдора, поэтому Элмарцы и отказались нам помогать, потому, что теперь они служат Ангмину.

Похоже, Элгонд не воспринял слова Элровала, как должное, однако возражать он не стал.

– Время покажет, – только спокойно произнёс он, удаляясь.

Элровал, бросив вслед сына Эредгила торжествующий взгляд, наклонился над разбитой печатью с письма и принялся собирать рассыпавшиеся осколки. Нет, он слишком хорошо знал своего соправителя, чтобы не понять, что Элгонд уже готов поверить его словам. Элгонд ему всегда верил. Элровал знал, как войти в доверие старшего сына Эредгила. Достаточно было сделать пару незначительных промахов в каких-либо мелких делах, покорно выслушать наставление, и смиренно сказать о своём сожалении, и извиниться. А затем искренно выразить то, насколько он восхищается умением Элгонда управлять городом. И сын Эредгила уже готов был бы поверить любым словам Элровала. А, тем более, сейчас.

Подняв печать, он вышел на балкон. Нимлос действует по плану. Элмар отказал в помощи – предательство на лицо, что может быть лучше? Ещё одно обвинение, которое он сможет предъявить Элофору. А как тогда Элгонд разозлится, когда узнает, что Элофор, действительно, предатель! И лишних стараний по поиску ещё каких-либо доказательств не потребуется. Он сам захочет его убить. Теперь казнь Элофору обеспечена. В этот миг его голову вдруг посетила мысль: а, что, если, когда Элофора все обвинят и вынесут ему приговор, он, Элровал, на правах братской любви и прощения, помилует его? Тогда Элофор, в знак благодарности, исполнит всё, что Элровал от него потребует. Тем более что он такой благородный, честный и обязательный. И он завоюет для него, Элровала, весь мир. Прежде, конечно, он возьмёт Муилдор и Ангмин. А там уже можно и за пределы Альбиона выйти. А, когда Элофор больше не будет ему нужен, от него можно будет легко избавиться – или отравленный кубок, или нож в спину. А ещё лучше, его можно будет снова подставить и казнить. Так, даже законно будет. И, кстати, неплохо. Единственное, что, если Элофор будет жив долгое время, истина сможет раскрыться, а это уже опасно. Ладно, пусть пока будет так, как он решил с самого начала. А там он уж посмотрит.

Элровал взглянул на осколки печати, немного помедлил, после чего размахнулся и швырнул их вниз, на дорогу. Ещё раз, взглянув на закатывающееся солнце, лучи которого нехотя скользили по крышам домов города, Элровал развернулся и медленным, царственным шагом направился по длинному, освещённому многочисленными свечами в золотых канделябрах коридору. Догадывался ли он, что в этот момент он, как нельзя больше, напоминал своего заклятого врага, Тарэмина, ставшего теперь его союзником. Тот же гордый взгляд, та же жажда власти, та же неотъемлемая черта – предательство. В этом был весь Тарэмин, в этом был и весь Элровал. О, если бы знал Элфин, какая тьма управляла этим славным городом!

Элофор почувствовал, что начинает оживать только на седьмой день после пытки. Наконец-то он мог более-менее свободно дышать, не чувствуя той резкой боли в сломанных рёбрах, когда его сотрясал кашель и не испытывая мучений при попытке глотнуть воздуха. Всё-таки, какое это было счастье – просто дышать. Ещё бы только сил набраться, чтобы хоть голову поднять. Хотя, впрочем, нужны ли ему эти силы? И нужно ли ему было вообще выживать? Может, лучше было бы умереть, пусть даже захлебнувшись собственной кровью, чем снова переносить всевозможные пытки, которые Тарэмин не преминет возобновить. Чего только стоил вчерашний разговор. Что ж, не повезло ему в этот раз. А смерть была так близка! Ну, зачем она так насмеялась над ним? Неужели на Аваллоне ему не нашлось бы места? О, Небо! Когда он уже сможет умереть?

За дверью послышались шаги. Что ж, радует то, что его ненадолго оставили в покое. Шанс умереть ещё есть. Элофор медленно повернул голову в сторону распахнувшейся двери. В проёме появился Мормин.

– Ты, там! Живой?! – крикнул в темноту Мормин.

Ответить, или нет? Ладно, сам подойдёт, увидит. А у него лёгкие ещё болят, чтобы говорить.

Мормин подошёл ближе и поднёс факел к лицу Элофора, тем самым, заставив пленника зажмурить глаза от казавшегося ярким света.

– С тобой разговариваю. Чего молчишь? – Мормин воткнул факел в щель в стене и наклонился к Элофору.

– Чего тебе? – в конце концов, едва слышно произнёс Элофор.

– Сразу ответить не мог? – буркнул Мормин, резким движением подняв голову Элмарца. – На, привет от господина, – тёмный эльф приставил к губам пленника миску с водой. Элофор сделал несколько глотков.

– Решили, что я вам ещё нужен? – пробормотал он, переводя дыхание, когда Мормин отнял воду.

– Господин решил, – ответил тёмный эльф, вновь поднося воду к губам пленника. – Ещё будешь?

В первое мгновение Элмарец, как и в прошлый раз, хотел, было, отказаться, гордо сказав «нет», но, почему-то, промолчал, припав к живительной влаге. Неужели теперь ему всё равно, что представлял он из себя в глазах врагов? Наверное, да. Совершенно, всё равно.

На какой-то миг Элофор даже напугался своего безразличия, но в следующий миг ему и до этого страха стало всё равно. Он просто молча пил воду, данную ему Мормином, чувствуя себя ничтожеством, пустотой, такой же пустотой, которая заполняла его камеру. Мормин наблюдал за Элофором и в глазах тёмного эльфа появился огонёк злорадства, смешанного с насмешкой. Он был уверен, Элофор почти сломлен.

Тарэмин, как и обычно, сидел в своём кресле и усталым взглядом наблюдал за пылающим в печи огнём, над которым висел котёл, где, лопаясь вязкими пузырями, закипал свинец. Муилдорца даже передёрнуло, когда он представил, насколько жестока будет эта пытка. Ну, если элмарец и сейчас не согласится, тогда уже ничто не поможет. Вчера он долго угрожал ему, что возьмёт в плен Элровала, что отправит его на пытки, а Элофора заставит смотреть на мучения брата. Ответом было спокойное: «Если б мог, ты б это сразу сделал». Они долго спорили, пока Тарэмин, в конце концов, потеряв терпение, чуть не прибил элмарца. Теперь он и так полуживым будет. Может, повременить со свинцом? Хотя, впрочем, если он всё время будет откладывать это, он ничего не добьётся. С последней пытки и так прошло две недели, когда, наконец, Элофора можно было вновь притащить сюда. Теперь прошло ещё два дня, так и не давших результата. Теперь вся надежда остаётся на сегодняшний день, если элмарец, конечно, не умрёт.

Наконец, в коридоре послышались шаги. Тарэмин, откинувшись в кресле, перевёл взгляд на дверь. Да, вот его помощники, вот Элофор и вот ещё один день, когда он будет проклинать Элровала.

– Ну, что? Как жизнь? – с вялой усмешкой произнёс Тарэмин. – Не отвечаешь? Понимаю, отвечать нечего. А, знаешь, я, всё таки, поражаюсь твоему умению выживать. Вырывать победы у нас ты и раньше мог, а вот так вырываться из когтей смерти – это надо уметь.

– Ты уже дней десять удивляешься, – ещё с некоторым трудом произнёс Элофор.

– Ты что-то против имеешь? – хмыкнул Тарэмин. – Или на пытки не терпится? – Тарэмин смерил Элофора насмешливым взглядом. – Ты не заметил, что каждый наш разговор сопровождается твоим избиением? – он придвинулся ближе. – Или ты на смерть надеешься? Не думай. Я уже говорил, что умереть тебе не дам. Так что, соглашайся, тебе всё равно придётся это сделать. А мне уже надоело тебя мучить.

– Так, убей, – спокойно предложил Элофор.

– Не дождёшься, – бросил Тарэмин, кивнув своим помощникам.

Элофор уже знал, что ожидать, когда его растягивали на станке ремнями. Он знал, что боль, которую ему предстоит вынести, будет намного сильнее любой другой боли, которую он ранее испытывал. Небо! Как же он уже устал от всего этого! Эти мучения, боль, издевательства! Его силы уже были на исходе. И, в какой-то миг Элофор вдруг почувствовал, что он уже почти готов сдаться. Ещё немного, и он будет сломлен. Небо! Нет! Не предавать, не предавать! – казалось, говорил он себе, наблюдая за действиями своих палачей. Халмор, сжимая в руке какой-то зазубренный, напоминающий наконечник копья инструмент, сделал надрез на руке Элофора. Брови элмарца только чуть дрогнули. Боль, причинённая ему сейчас, была ничем по сравнению с той, которую ему предстояло испытать, он понимал это.

– Элофор, – послышался голос Тарэмина. – Последний шанс перед пыткой. Ты не выдержишь, соглашайся сейчас.

Ответом было молчание. Тарэмин, выждав пару секунд, отошёл на несколько шагов, предоставив своим помощникам право действовать самостоятельно.

Элофор боковым зрением проследил за рукой Муилтаура, держащего какой-то сосуд, напоминавший небольшой кувшин, наполненный чем-то вязким. Элмарец почувствовал запах расплавленного свинца. Вот и началось. Насколько позволял кожаный ремень, сдавивший шею, Элофор продолжал следить за действиями Муилтаура, который, казалось, намеренно медлил, чтобы либо причинить тем самым ещё большую боль, либо дать пленнику последнюю возможность одуматься.

Элофор чуть вздрогнул, когда Муилтаур расширил рану на его руке. Нет, не от боли, скорее, от ожидания её. Секунды, оставшиеся до пыток, казались предсмертными.

Тонкая струйка свинца за какой-то миг, показавшийся элмарцу вечностью, прошла сквозь воздух и влилась в рану. Элофор дёрнулся, запрокинув голову, так что кожаный ремень уже в который раз содрал кожу на шее, открыв мышцы. Но этой боли он даже не чувствовал. Он слышал, как под расплавленным свинцом в ране шипела кровь, он видел, как рядом с первой раной появилась вторая. Он чувствовал, как рука постепенно тяжелела, наполняясь всё более усиливающейся болью. Элофор снова дёрнулся почувствовав в тот же миг новую боль во второй ране. На секунду кольнуло сердце. Элофора заколотила мелкая дрожь. Звезда Альбиона! Как бы продержаться до конца! Настоящая пытка ещё не началась, а он уже с трудом сдерживается, чтобы не заорать от боли.

Лезвие скользнуло под ребром. Элофор сжал кулаки, дыхание перехватило. Ему показалось, что сквозь рану в кровь вливается огонь, заполняя лишающим жизни пламенем и дикой болью каждую частицу его тела. А боль вливалась сквозь всё новые и новые раны, и её было не остановить. Сердце словно сжали железные тиски, в пересохшее горло, казалось, был вставлен клинок. Боль забирала дыхание, боль забирала его сознание, боль забирала – о, неужели! – жизнь. Значит, ему ещё повезло. Да, похоже, он умирает. В груди как будто что-то оборвалось, перед глазами всё заполонила чёрная пелена. О, Небо! Дай смерти!

Боль отступила, оставив только холод, но холод этот был приятным. Элофор растворился в нём, чувствуя, как какая-то сила уносит его в тёмную, но полную покоя даль.

Тарэмин, до сих пор хладнокровно, или, по крайней мере, делавший вид, что хладнокровно, наблюдавший за мучениями пленника, вдруг заметив на его лице какую-то мертвенную черноту, оживился и подскочил к пыточному станку.

– Эй, эй! Стой! – прикрикнул он на своих помощников, даже не заметивших состояния элмарца. Тарэмин внимательно вгляделся в лицо Элофора, после чего поднёс ладонь к его лицу.

– Умер? – поинтересовался Халмор. Тарэмин бросил на него раздражённый взгляд.

– Почти, – он обернулся к своим трём помощникам. – Холодная вода есть?

– Да, господин, – отозвался Муилтаур, тотчас же поспешив к стоявшему в углу ведру с плававшими в воде кусочками льда. Через секунду эта вода уже оказалась вылитой на бездыханное тело элмарца. Охлаждённый свинец зашипел в ранах пленника. Элофор не пошевелился.

Тарэмин выждал около минуты, после чего, увидев, что сын Эминнаура не приходит в себя, устало вздохнув, подошёл ближе и положил руки на его голову. Потребовалось не менее пяти минут, чтобы с лица пленника исчезла чернота. Тарэмин отпустил голову Элофора и снова провёл ладонью над его лицом. Не хватало ему ещё, конечно, тратить свои силы, возвращая его к жизни. Но элмарец того стоил, он не мог не признать.

Элофор сделал вдох и из его груди вырвался стон. На лице Тарэмина появилась насмешливая улыбка. Да, Элофор до этого почти не стонал. Могло ли это означать, что он готов сдаться? Тарэмин вновь приблизился к станку.

– Элофор, – позвал он. – Элофор, ты ещё жив. Я свои обещания сдерживаю. Так, что, может, закончить пытку? Сдавайся, сын Эминнаура.

Элофор приоткрыл глаза. Что было в этом взгляде? Сила? Ненависть? Уверенность? Нет, всё было намного проще. В этом взгляде была боль. И даже мольба. Только, почему же он молчит?

– Элофор, сдаёшься? – снова спросил Тарэмин. Элмарец закрыл глаза и отрицательно помотал головой. Муилдорец, усмехнувшись, опёрся о изголовье станка.

– Очистите ему раны, – приказал он своим помощникам. – Придётся заново заливать.

Элофор почувствовал, как смешавшийся с кровью свинец отдирается от сосудов, так что казалось, что все жилы вытянутся наружу. О, если бы с этим свинцом они вырвали бы и его жизнь! Увы, это только подготовка к новой пытке. А, может, всё-таки, согласиться? Смысл терпеть эту боль? Смысл чувствовать себя беспомощным ничтожеством в глазах врагов? А, так, может, он сумеет что-то сделать.… А, впрочем, что он сделает? Ему придётся во всём повиноваться Тарэмину, ему придётся взять Элфин, ему придётся предать свой народ. Нет, он не смеет. Хотя, может, у него появится шанс погибнуть? Подставить голову под первый же меч и всё. Да, пока остаётся только такой выход. А больше эту боль он выносить не может.

– Готовы? – послышался над ним голос Тарэмина. – Продолжайте.

Решиться, или нет? Наверное, стоит. Стоит сдаться? Да, когда элмарцы сдавались? Нет, он должен вынести…. Элофор открыл глаза и, почти уже не осознавая, что происходит, словно сам себя не слыша своих слов, хрипло позвал:

– Тарэмин, стой.

– Чего? – Муилдорец обернулся, выжидающе глядя на элмарца.

– Я согласен, – едва слышно произнёс Элофор.

– Что? – Тарэмин усмехнулся. – Я не ослышался? Сын Эминнаура, ты согласился?

Ответом был спокойный полный боли взгляд.

– И, ты Элфин возьмёшь?

Элофор кивнул. Тарэмин рассмеялся.

– Ну, что ж, Элофор. Неожиданно, конечно, но я рад. Добро пожаловать в Муилдор, союзник, – он бросил взгляд на своих помощников. – Освободите его, – приказал он. Халмор, Мормин и Муилтаур, словно опомнившись, поспешили выполнить приказ. Освободив Элофора от ремней, трое палачей, по распоряжению Тарэмина, помогли ему опуститься в кресло Муилдорца.

– Молодец, Элофор, – Тарэмин похлопал сына Эминнаура по плечу. – Наконец-то ты принял разумное решение. Ну, что? Готов служить мне?

Пересиливая боль и слабость, Элофор поднял голову и взглянул на Тарэмина.

– Готов, – с трудом произнёс он пересохшими губами. – Только обещай. Когда возьму Элфин, ты пощадишь Элгонда, Элровала и мою мать.

Тарэмин смерил Элофора изучающим взглядом. Всё-таки, элмарец остался элмарцем. Верность.

– Хорошо, обещаю, – ответил он.

– Поклянись.

Муилдорец с усмешкой взглянул на Элофора.

– Не доверяешь? Хорошо, клянусь, – даже не дрогнув произнёс он, протянув руку. – Но и ты поклянись, что не подведёшь меня. Клянись, что будешь служить мне вечно, – пристальный взгляд устремился в тёмно-синие глаза элмарца. Во взоре Элофора снова появился лёд.

– Клянусь, – твёрдо ответил он.