Читать книгу Десять дней одного полёта - Мария Сергеевна Морозова - Страница 2

Утром Рита заставила себя подняться раньше обычного, так хотя бы был шанс попасть в медицинский отсек и сдать кровь раньше появления Глуста. По крайней мере, один раз это сработало. Стараясь не углубляться в воспоминания о вчерашнем дне, Рита считала шаги до медицинского отсека .«Помолвка… Помолвка это хорошо, но почему же так, так … больно? Не думать. Не думать!»

При входе в медицинский отсек она к своему удивлению обнаружила странный беспорядок – какое-то нагромождение контейнеров разных конфигураций и размеров.

– Инна Михайловна… – позвала она. – Вы где?

– А … иду.. – раздалось где-то вдалеке. – Кому не спится?

К двери подошла сухощавая пожилая женщина со стопкой бумаг в руках и заметной усталостью на лице.

– Риточка… Ах, кровь, ну конечно… одну минутку.

И она снова исчезла за нагромождением коробок.

– Проходите сюда… Нет, нет … Идите на голос. Только очень, очень осторожно, – уговаривала Инна Михайловна.

– Ой! – Вскрикнула Рита, поскользнулась.

– Что случилось? – Выглянула из-за нагромождений Инна Михайловна.

– Все в порядке, – успокоила Рита. – Тут что-то скользкое.

– Может воду разлила, проходите-проходите.

Несложная безболезненная процедура заняла совсем немного времени. Но Рите так не показалось из-за крайне неудобного сиденья где-то в углу за баррикадами.

– Инна Михайловна, у вас какая-то инвентаризация? – Спросила она, поправляя рукав комбинезона.

– Какая там инвентаризация, дорогая… – вздохнула женщина. – У нас тут инквизиция просто… Вчера Аркадий Павлович решил проверить мацевис… Нет, такого просто не может быть. Не может быть!

– И не досчитался?

– Да, – упавшим голосом выдохнула Инна Михайловна.

– Это серьезно?

– Ох, милочка, еще как, еще как…

– Это что-то типа наркотического препарата…?

– Ну не совсем… ну если грубо…

Женщина казалась крайне расстроенной.

– И кто-то мог легко взять его? – Спросила Рита, жалея врача.

Медик покачала головой.

– Конечно, нет. Он в специальном сейфе, за семью печатями. И самое главное, никому за время полета не назначался. А пропало целых десять граммов.

Они помолчали.

– Ой, что это я совсем заболталась. Простите меня, Риточка, я попрошу вас никому об этом не говорить. Это ведь от слабости моей…

– Не беспокойтесь, – заверила Рита, пытаясь мысленно проложить путь к выходу. – Надеюсь, все обойдется.

Рита была заинтригована новостью о пропаже сильнейшего наркотика. Интересно, зачем на корабле столько мацевиса? Раздумывая, она забыла о том, что нужно как можно быстрее покинуть окрестности медицинского отсека.

–Ах, Маргарита Вячеславовна, мне, как начальнику медицинской службы, крайне приятно отметить, что вы так рано, самая первая, посетили нас с целью сдать анализ крови. – Вкрадчиво зашелестел Глуст в двух метрах от двери отсека, только что покинутого Ритой.

– «Не успела», – со вздохом констатировала Рита.

– Доброе утро, Аркадий Павлович, – произнесла она дежурную фразу. – Но я уже вас покидаю, спешу.

– Жаль, жаль, что у вас опять нет времени поговорить с пожилым человеком, – со вздохом посетовал Глуст. – Да, вы наверное заметили некоторый беспорядок в лаборатории. Приспосабливаю препараты к смене температурного режима и режима вентиляции: многие препараты очень химически неустойчивы к климату на борту, а техническая служба опять нам что-то меняет. Да. Их, конечно, можно понять, да…

– Вы, как всегда, в работе ни свет, ни заря, – неуклюже поддержала разговор Рита, делая небольшой шажок в сторону.

– Кстати, Маргарита Вячеславовна, – Глуст мгновенно оказался рядом и легко дотронулся до локтя собеседницы, от чего Рите показалось, что локоть оказался в крепких тисках. – Я нахожу весьма странными анализы крови у трех членов корабля, – он перешел на шепот.

– Аркадий Павлович, – Рита изо всех сил пыталась сдержать рвущееся наружу раздражение, – поверьте, я втом все равно ничего не понимаю…

– Смирнов, Синаев и Шемп, – быстро зашептал ей на ухо Глуст. – Поверьте, кровь не может лгать, с этой троицей что-то не так!

От этого таинственного и навязчивого шепота Рита вздрогнула и отшатнулась от собеседника, ей вдруг стало душно.

– Завтра вы найдете что-нибудь «странное» в моей крови и, чего доброго, сдадите меня воздушному маршалу, – она старалась говорить шутливым тоном, настойчиво высвобождая руку.

– О, не шутите так, – Глуст на редкость легко ослабил захват, позволяя Рите обрести свободу. Голос его был вкрадчивым и каким-то испуганным. – Не шутите…

Он вдруг быстро преодолел расстояние до двери отсека и исчез за ней, оставив Риту в легком недоумении. Она глубоко вздохнула и пошла по коридору, считая про себя до двадцати, пытаясь освободить мысли. Корабль просыпался, становилось шумно. И этот легкий признак нового рабочего дня на корабле, легкое щебетание приветствий в коридорах, который всегда воодушевлял гидроинженера сейчас остался незамеченным ею. Мысли помимо воли блуждали около Глуста.

Смирнов это замкомандира, стройный подтянутый, даже сухой, всегда серьезный, застегнутый на все пуговицы, неулыбчивый, не в меру серьезный.Во взгляде все время дела государственной важности. Рита видела его раз пять за время подготовки и полета. Подозрительный? Или просто человек дела, ответственный и немногословный. Синаев это Азамат. Рита всегда симпатизировала технику, в прошлом полете их отсеки были рядом, она даже спасала его апартаменты от легкого подтопления при аварии, насмеялись тогда… А Шемп это кто? Кажется… Глупость! Все это глупость. Она рассердилась на себя.

– «Пусть Глуст сам разбирается со своей паранойей», – решила Рита и остановилась. Оказывается она непроизвольно шла за небольшой группой девушек и следом за ними подошла к столовой. Что ж, завтрак, все правильно. Есть не хотелось, но она выбрала что-то из меню и села в дальний уголзала. Мону она заметила не сразу. Та стояла посреди зала с подносом, на котором одиноко возвышался стакан с молочным коктейлем, и смотрела в пространство невидящим взглядом.

– Мона! – Рита помахала рукой, искренне обрадовавшись зоологу.

Мона опустилась рядом с потерянным видом. Даже хвостики негустых волос были печально опущены, и хотелось погладить этого грустного человечка по макушке. Это почему-то позабавило Риту, но она придала голосу серьезное и заинтересованное выражение.

– Как плечо?

– Спасибо, уже лучше.

– Нужно будет осмотреть его после завтрака и сменить повязку…

– Фактор вернулся! – выпалила Мона.

– Правда? – растерялась Рита. – Где же он мог быть?

– Не знаю. Утром их оказалось опять девять. Правда, он какой-то вялый и как я не приманивала, так и не подплыл. Я его не осмотрела…

– Это же здорово, по какому же поводу такой унылый вид?

– Я потеряла пропуск, – выдохнула Мона, переходя на шепот. – Все осмотрела, но бейджа нет.

– Вы уверены?

–Еще как… Теперь я могу свободно посещать столовую и медицинский отсек. Могу в принципе войти и к себе в зоологический, но не больше двух раз, потом блокировка.

Вид у Моны был такой печальный, что Рита тут же прониклась участием.

– Нужно написать рапорт, в течение суток вам непременно выдадут новый.

– Я так и хотела… Но…

– Но?

– Я уже думала… Пропуск там, в аккумуляторной.

Рита была в замешательстве.

– Уверены?

– Больше негде. И если его там найдут, придется объяснять…

Они помолчали.

– Не найдут, – уверенно сказала Рита. – Мы сами его найдем.

Мона подняла не нее глаза, и в них читались растерянность и благодарность.

– Вернетесь к себе в отсек и до вечера оттуда никуда. А вечером также как вчера зайдем в аккумуляторную и поищем.

– А вечеринка? Ну Снежана… помолвка…

– Она будет в девятом секторе? – Уточнила Рита. – Не в кафе?

– В секторе. Снежана сказала, что в кафе место мало и банально как-то…

– Тогда после вечеринки, – отрезала Рита, чувствуя как напоминание о предстоящем событии неприятно кольнуло,и злясь на себя за это неравнодушие.

– Я зайду за вами, когда все закончится, – пообещала Мона.

– Непременно, – согласилась Рита, вставая из-за стола.

Она все же уговорила девушку зайти к ней каюту осмотреть ожог. Благодаря современному средству, ожог на плече Моны быстро затягивался. Хотя Рита отметила про себя, что недостаточно быстро, кожа у девушки была слишком нежной и чувствительной. Обработку и перевязку она перенесла без единого звука, только морщила нос и прикусывала нижнюю губу. Вместе они дошли до развилки, где Моне следовало повернуть налево, а Рите, которой нетерпелось остаться одной, – направо.

– Маргарита Вячеславовна, а пойдемте со мной, – внезапно оживилась Мона. – Я вам аквалитов покажу.

– Это очень интересно, но дела…

– Ну потом, пожалуйста, заходите! В течение дня. В любое время.

– Мона, помните – вам не следует покидать отсек.

– Я помню. Спасибо вам.

– Пока незачто, – тихо проговорила Рита, удаляясь от девушки. – Пока незачто.

Она заставила себя заняться работой, сначала тщательно изучая карту водоотвода, потом составляя отчетность для Земли. Кому бы она была нужна! Рита гнала все прочие ненужные мысли прочь, но они все-таки тоненьким ручейком просачивались на первый план, не давая полностью погрузиться в работу. Откуда Цернер узнал про нее и Служакова? Куда делся аквалит? Кому понадобился мацевис и для чего? Что хотел сказать Глуст этими тремя фамилиями? С одной стороны, какое ей дело до всего этого? С другой, она чувствовала, что все это каким-то образом завязывается вокруг нее тугим узлом. И не замечать этого не получится…

– Вы ошибаетесь, Феликс Иванович, если думаете, что я занимаюсь только Маргаритой Ромашовой, – твердо произнес Эдвард, глядя в глаза сидевшему напротив капитану. – Со времени нашего последнего разговора, мое пристальное внимание привлекли еще двое.

– Кто же эти несчастные? – с улыбкой спросил Цернер.

– Не иронизируйте, пока об этом говорить рано. И все-таки самая подозрительная кандидатура из всех – Ромашова.

– Неужели?

– При всех моих полномочиях я до сих пор не получил с Земли ответа о ее возвращении к полетам. О ее допуске к полетам. Эта информация, представьте себе, засекречена.

Цернер встал и теперь смотрел на Эдварда сверху вниз. Взгляд его выражал удивление и озабоченность в одно и то же время.

– Ну уж если эта информация засекречена для вас, то чем могу помочь я… – развел он руками.

– Поправьте меня, если ошибусь…

– Это вряд ли.

Эдвард сделал вид, что не заметил сарказма.

– Ее вторым мужем был Марк Ромашов. Вы его знали?

– Не так чтобы очень, скорее был знаком. Блестящий офицер, приятный во всех отношениях молодой человек. Но судьба распорядилась так,…что Маргарита давно уже вдова.

– Офицер?

– А, конкретнее, инженер, каких мало, говорят.

– Вы наверное удивитесь, но он был не простым офицером и даже не простым инженером. Он был следователем воздушной полиции.

– Вы серьезно?! – Цернер казался крайне удивленным.

– Более чем. И я даже подозреваю, что ваша Рита не знала об этом.

На некоторое время воцарилась тишина. Эдвард встал и прошелся по отсеку. Цернер задумчиво теребил ус.

– Или знала… – протянул Эдвард.

– Не понимаю, куда вы клоните, – вкрадчиво отозвался командир.

– Завтра я получу данные от своего источника на Земле, и кое-что прояснится, – пообещал Эдвард, исчезая в незаметной нише в стене.

– Жду с нетерпением, – иронично пропел капитан, но на лбу уже пролегли сосредоточенные складки. Он уже не раз имел дело с воздушными соглядатаями. Не в первой. Чего так завелся? Обойдется. Должно обойтись.

После часа работы ноги сами привели Риту к зоосектору. Чтобы ответить на вопросы, нужна была информация. А сейчас она не располагала никакой информацией. Легко войдя, она остановилась, удивленно разглядывая отсек. И почему она не была здесь раньше? Замкнутая система, кольцевой резервуар, автономная подача воды и воздуха. Отсек не нуждался в ее внимании. И все же… Над просторным бассейном возвышался высокий купол, над водой в разных местах висели цветные перекладины, обручи и какие-то еще фигуры. Удивительное ощущение, что ты не в космосе, а на Земле. Стоит выйти из дельфинария, и ты пройдешься по траве. Рита посмотрела вниз и вздрогнула от неожиданности: пол был прозрачным, полное ощущение, что стоишь на воде. Из задумчивости вывел голос Моны.

– Маргарита Вячеславовна! Вы все-таки решили посмотреть на них! – Мона бежала из коридора справа. – Вы не пожалеете.

– Очень рада, что добралась до вас, – улыбнулась Рита. – Здесь здорово! Но ваших подопечных что-то не видно.

– У них обед. Это отдельный отсек. Идите за мной, – проворковала Мона, довольная возможности удивить непосвященного.

Рита поднялась за Моной на второй этаж и прошла по левому коридору до уютной лоджии, на которой стоял столик с двумя креслами.

– Вот они! – Мона развела руками, а затем перегнулась через невысокий прозрачный парапет.

Внизу действительно плескались темные скользкие рыбины, похожие на дельфинов. Парень и девушка, смеясь, подбрасывали вверх крупные куски рыбы и еще что-то зеленое, аквалиты, выгибаясь, подпрыгивали и ловили их открытыми ртами. При этом они издавали какие-то необычные для слуха то низкие, то высокие звуки. Вдоль всего тела диковинных рыб периодически вспыхивали и пробегали тонкие искорки и мелкие молнии.

– Это что электричество? – Рита кивнула вниз.

– А… Да. Аквалиты покрыты слизью, проводящей биотоки. Поэтому у персонала специальные костюмы.

– Это больно?

– Обычно легкие щелчки, но… все равно неприятно. Вот для этого костюмы.

– Они питаются рыбой? – Рита отпрянула от бордюра, так неожиданно крупное тело вынырнуло рядом.

– И замороженной рыбой, и водорослями… – Мона смотрела вниз. – Теперь вы видите, что они не похожи на дельфинов.

– Вижу, действительно непохожи.

Рита кивнула в кресло.

– Можно?

– Конечно. Хотите мусс?

– Спасибо, нет. Хочу просто отдохнуть, пришлось походить сегодня.

Мона тоже устроилась в кресле по другую сторону столика.

– Мона, скажите, это все ваши помощники, двое?

– Нет. Есть еще одна девушка Ли. А Рашид еще и ветеринар.

– А сами вы давно работаете с аквалитами?

– Нет, всего полгода, до этого я действительно занималась дельфинами.

– А как попали сюда?

– Профессор Краусс приезжал к нам в дельфинарий и работал у нас две недели. Проводил опыты с дельфинами, искал параллели с аквалитами. Мы много общались. Он говорил, что аквалиты намного умнее дельфинов, у них мозг больше.

– А потом?

– Потом у него уволился ассистент, и он позвал меня.

– И вы вот так одна отправились в экспедицию с аквалитами, в смысле, за старшую?

– Это случайно получилось. У профессора случился инсульт накануне отлета. Он был в плохом состоянии, я не хотела без него…

Глаза Моны стали грустными. Какой-то печальный ребенок.

– Понятно, – сказала Рита. – А с кем легче работать? С дельфинами или..

– С дельфинами, конечно. Мы уже общаемся, составили азбуку их речи, понимаем друг друга. Не все, конечно. Это очень интересно!

– А с аквалитами?

– Тут сложно. Они как будто понимают нас, понимают хорошо, но на контакт не идут. Сознательно. А в чем причина непонятно. Они не хотят быть дрессированными собачками и прыгать через кольцо по свистку, для них это мелочь… Порой кажется, что они вообще понимают все, что мы говорим и следят за нами, как мы за ними – изучают, составляют свое мнение.

Они помолчали. Вдруг Мона встрепенулась.

– Звучит глупо, да?

– Нисколько, – заверила Рита. – А который из них Фактор?

– А вот! – Мона встала и подошла к барьеру. – Он крупнее других и старше.

– Вожак – самец?

– Просто вожак. Аквалиты однополы.

– А как они…

– Потомство? Откладывают яйца в определенный период жизни. Такие крупные, – Мона показала руками, – коричневые, похожие на камни валуны, если смотреть на них на дне.

– А какова ваша задача на Аквамарине?

– Выпустить их в естественную среду и посмотреть на их поведение, миграцию. А они поплывут к кармию, разумеется.

– Это все технически возможно?

– Конечно, и потом мы снабдим их персональными маячками и всех сможем отследить.

– Интересно… – Рита задумчиво смотрела в воду на больших рыбин, которые уже насытились и просто кружили возле шлюза, по-видимому, ожидая его поднятия.

Что-то она еще хотела спросить. Но что, что? Вот память… Мона тем временем воодушевленно щебетала:

– Вот это Казус, а вон Мартин, Салют, рядом Кульбит и Фарфор, потом Юпитер и Гром, а самый маленький – Малыш.

– Мона, смотрите! – вдруг вскрикнула Рита.

– Что? – девушка перегнулась через барьер.

В это время шлюз с тихим шелестом опустился под воду, и скользкие тела одно за другим стали покидать отсек питания.

– Вы осматривали Фактора?

– Рубцы? Да, незадолго перед вашим приходом. У него появились рубцы в области ребер с левой стороны, и это очень…

– …странно, – закончили они одновременно.

– Я хотела сказать вам. Рашид посмотрел и сказал, что это ожог.

– Такой же, как у вас.

– Да. Но где он мог его получить? Под десятым сектором?

– Исключено, – отрезала Рита. – Под десятым сектором не проходят водные каналы, тем более такого размера.

Они еще некоторое время строили предположения одно нелепее другого, но ни к какому решению не пришли.

– Ну что ж, проводите до выхода, мне пора заканчивать обход.

– Конечно, – согласилась Мона.

– И никуда из отсека.

– Хоро… а платье?

– Какое платье?

– Это условие на помолвку. Ну то есть, можно не платье, а юбку, блузку, брюки, но только не форменные, а гражданские. Я ничего такого не взяла, хотела одолжить у кого-нибудь. Неудобно, конечно, но условие…

– Ходить по кораблю нельзя.

– Но у меня же в запасе два раза.

– Да, но если мы не найдем ваш пропуск в аккумуляторной…

Мона обреченно ссутулилась.

– Но он там.

– Его уже могли найти… Ладно. Я одолжу для вас платье и принесу, договорились?

– Спасибо-спасибо! – Защебетала Мона. – Вы меня так выручили!

– Еще нет… – отозвалась Рита и скрылась за дверью, ведущей в коридор.

У самой Риты не было никакой гражданской одежды на корабле за исключением старенького тренировочного костюма, и ее это вполне устраивало. Ей не хотелось, чтобы хоть что-то напоминало о Земле и всем пережитом в другой жизни. Серебристая униформа вполне устраивала, здесь она была повсюду. А вот они, молодые, хотят ярких цветов и красок, чувств, вечеринок, музыки, коктейлей, помолвок… Она наглухо застегнула комбинезон, отключила мысли и пошла к отсеку Изольды.

– У вас так много всего… – восхищенно протянула Маргарита, рассматривая извлеченные Изольдой из хитрого сундучка наряды.

А Изольда все вынимала и вынимала новые платья, блузки, юбки, придирчиво разглядывала их и убирала в сторону, повторяя «не то, не то…».

– Да, люблю, знаете ли, принарядиться перед зеркалом иной раз в одиночестве… – вздохнула она. – Это, конечно, глупо выглядит – тащить за собой в космос столько шмоток – вещизм… Как вам коктейль, Маргарита?

– Замечательно, этот даже вкуснее, чем в прошлый раз, – искренне похвалила Рита.

– Вы знаете, вам я уже подобрала бы дюжину вещей… но эта девушка,Мона…

– А мне кажется ей как раз все подойдет – хорошая фигурка.

– Ну да, это верно. Но вещь как-то, понимаете, должна выражать ту личность, на которой сидит… Сейчас-сейчас, было у меня в гардеробе одно… – Изольда переместилась к незаметно встроенному в стену шкафу.

– «Маценис»… – задумчиво прочитала Рита на этикетке блузки, которую держала в руках, сидя на диване.

– Да, это неплохая фирма, – протянула Изольда, с головой уйдя в раскопки.

– Прямо как «мацевис»…

– Ну да, это наркотический препарат. Созвучно. Вытяжка из корня machevum totum, индонезийского растения.

– Вы не знаете, зачем он нужен на космических рейсах?

– Ну… в чистом виде его не используют, очень сильный препарат, до конца, кстати, неисследованный. Его соединяют с различными химическими веществами с целью получения определенного эффекта… Но это все больше область медицины и химии, и не каждому врачу разрешают с мацевисом работать. Я даже не знаю, есть ли он на нашем корабле.

– Есть, – тихо сказала Рита в задумчивости, как бы разговаривая с собой.

– Есть?! – Изольда вдруг резко повернулась к ней.

– Почему вы так удивились?

– Ну не знаю, – как-то растерялась Изольда. – Я думала это совершенно безопасный рейс.

– В смысле? – Рита едва удержалась, чтобы остаться сидеть, а не вскочить с дивана.

Изольда вдруг подошла к двери своей каюты и прислушалась, а потом опустилась на диван и понизила голос.

– Я была под действием мацевиса… А потом приходила в себя троесуток и больше не хочу даже слышать о нем…

– Простите, а как это случилось?

Изольда встала, прошлась вперед-назад, ломая сцепленные пальцы.

– Нет, можете не отвечать, это я так… вырвалось…

– Это было на мелкой Богом забытой планете АР – 6. У нее даже названия не было, – Изольда устремила невидяший взгляд в пространство перед собой. – Давно. Я была молодая… врач третьей категории. Один из первых полетов. Все было сразу: землетрясение, вулкан и твари, вылезающие из земли… Взрывы, бортовая электроника не функционирует… Нужно было ручное управление, а половина команды погибла, половина ранена или в полном ступоре. Я помню, что тряслась всем телом и понимала, что умираю, как и все вокруг…

Она замолчала, и Рита не торопила ее. Потом Рита встала и принесла воды. Изольда взяла бокал и отпила.

– Спасибо, – взгляд ее по-прежнему отсутствовал. – Командиром корабля была женщина. Это она приказала применить мацевис, достала одну ампулу из потайного сейфа в своей каюте… Я не помню, с каким препаратом соединяла его, руки тряслись, все вокруг ходило ходуном. И первой я ввела его себе по ее приказу, а потом и всем, кто был жив…

Снова пауза. Рита физически ощутила ужас собеседницы и вздрогнула, но ей было необходимо дослушать до конца. Она не знала зачем, но знала, что необходимо.

– И что? – осторожно вставила она.

– И ничего… Все вдруг встало на свои места. Трое умерло от ран все равно. Зато остальная команда сработала как одно целое. Все приказы командира исполнялись с высокой точностью, не смотря на боль, кровь и безумие повсюду. Впервые я видела как люди выполняют команды, лишившись руки, ноги, с ранами в область живота, контуженные, истекая кровью… От корабля осталась половина, но он покинул планету согласно протоколу. Команда сработала более чем эффективно и завершила порученную миссию успешно. А на подлете к Земле половина уцелевших умерла… в муках. Меня привели в чувство уже на Земле. Сказали, что организм молодой…

Изольда надолго замолчала, потом встала и начала перебирать вещи.

– С тех пор я больше не работаю врачом, а занимаюсь любимым делом.

– Это правильно…, – протянула Рита, чувствуя, что необходимо что-либо сказатть.

– А вот и прекрасный сарафанчик для вашей подруги! – Вдруг весело выдала Изольда.

– Нет, только не сарафанчик, – возразила Рита, понимая, что нужно оставить Изольду одну. – Он же оголяет плечи, может вот это платье?

– Зря-зря. Да, это платье ей тоже будет хорошо, – констатировала собеседница.

– Большое спасибо, – Рита покидала каюту Изольды в глубокой задумчивости. – Непременно верну в лучшем виде.

– О, не стоит. Если понравится, пусть оставит себе. И да, я давала расписку о неразглашении деталей того полета…

– Какого полета? – удивилась Рита. – До свидания.

Мона очень обрадовалась платью, но Рита даже не заметила этого. Условившись встретиться после вечеринки, она побрела к себе в каюту. Голова была занята вопросами без ответов. Тем не менее, она без труда распознала вкрадчивую поступь Глуста и пошла другой дорогой. В каюте она расположилась на диване с ногами и начала что-то чертить на планшете, поминутно останавливаясь и погружаясь в раздумье. Затем она вдруг резко стерла плоды двух часов труда и вскочила.

«Да не происходит ничего на корабле! С чего ты взяла?» – сказала она себе. «Все из-за мацевиса? Так, а если бы ты не знала, что он пропал, как не знает об этом большинство членов команды? Может он уже давно нашелся, а ты тут версии строишь, следователь! Не работаешь толком, не ешь даже толком…»

Рита заставила себя пойти в столовую, хотя аппетита совсем не было. В столовой, как и следовало ожидать, было пусто. Она сидела одна во всем зале. Время обеда давно прошло, скоро ужин. Рита поковыряла вилкой в тарелке. А если допустить, что ничего не происходит, тогда совсем плохо – в голову сразу лезут мысли о чужой помолвке, о своем одиночестве. Бабские такие мысли, недостойные гидроинженера высшей категории. Да как же ничего не происходит? Еще как происходит!

Время до вечера тянулось долго, хотя Рита успела переделать кучу дел. Когда раздался зум входной двери, Рита только что вернулась в каюту. Автоматически включились камера и звук.

– Маргарита Вячеславовна, я за вами, – тихо пробормотала Мона, глядя в камеру.

Рита отметила, что девушке очень к лицу цветастое платье Изольды и перевязки совсем не видно, а вот щеки Моны разрумянились, и даже хвостики собранных волос смотрелись как-то торжественно.

– Как прошла вечеринка? – Задала она вежливый вопрос и замерла, ожидая ответа.

– Просто замечательно! Вы не представляете себе …

– Хорошо. Все разошлись? – оборвала Рита, почувствовав, что не хочет подробностей.

– Ну да, мы со Снежаной и Семеном последними выходили.

– Хорошо. Идем.

Рита прибавила шагу, чтобы у Моны не возникло желания просвещать ее и дальше, так как откуда ни возьмись, появилось чувство, похожее на душевную боль, это вызывало досаду и злость на себя.

– А технический ключ вы смотрели?

– Да, он на том же месте.

– Это упрощает задачу.

Вид отсека просто кричал о произошедшем недавно торжестве. По полу в нескольких местах ездили, тихо шурша, роботы-уборщики, в воздухи висели шары и цветные ленты, запах хорошего шампанского щекотал ноздри. Это был запах праздника, праздника из чужой жизни. И Рита очень быстро прошла к дальней стене отсека. Дверь отъехала, вспыхнул мутный желтый цвет, тут ничего не изменилось: ряды черных труб, уходящих вверх, и специфический запах… Рита пропустила Мону вперед.

– А где я вчера шла? – озадаченно протянула та.

– Где-то третий или четвертый ряд, – неуверенно протянула Рита. – Давайте вы пойдете по третьему, а я по четвертому. В любом случае мы будем рядом, тут даже видно друг друга в промежутках.

Мона зябко передернула плечиками, но тут же взяла себя в руки и пошла между аккумуляторов, осматривая пол под ногами. Рита тоже побрела между ровными рядами труб, смотря под ноги. Что-то было не так, тишина какая-то не такая.

«Интуиция зашевелилась…» – отмахнулась она.

Прошло минут пять.

– Ой! – вскрикнула Мона, первой достигнув широкого горизонтального прохода.

Рита бросилась вперед, но неожиданный и до боли знакомый голос заставил ее остановиться, как в ступоре.

– Куда же вы, девушка? Кажется, у меня есть то, что вы здесь забыли прошлой ночью.

– Я ничего… – заблеял растерянный голосок.

– Вы потеряли здесь пропуск, – твердо и безапелляционно заявил мужчина. – В помещении, куда у вас допуска, как я понимаю, нет.

– Нет… – эхом отозвалась Мона.

– И теперь вам придется очень постараться, чтобы объяснить свое здесь присутствие.

– Я… я …объясню, только верните его, пожалуйста.

– Не сейчас. Нужно будет написать рапорт и …

– Семен, – Рита медленно вышла из тени, – верни девушке пропуск. Пожалуйста. Она здесь из-за меня, и я все могу объяснить…

Лицо Семена казалось окаменевшим, а пальцы легко разжались, выпуская бейдж в ритину ладонь.

– Ты? Ты здесь? – выдавил он.

– Да, я здесь … гидроинженер.

Рита медленно подошла к оторопевшей Моне, протянула пропуск и чуть подтолкнула в сторону выхода.

– Рита! Но как? Как ты… – несвязно взывал вслед Семен. – Нам нужно поговорить!

– Мы поговорим, – пообещала она, оборачиваясь. – Позже. Обязательно. И… поздравляю.

Она улыбнулась и вышла из аккумуляторной. Свет, запах праздника. Мона, как в ступоре, вернула на место пропуск. Почему она так смотрит?

По коридору шли молча.

– Спасибо. Спасибо вам… – нарушила молчание Мона.

– Нужно осмотреть плечо, – устало и отстраненно проговорила Рита.

– Не стоит, уже в порядке. Я пойду, спокойной ночи.

Мона тихо растворилась в боковом коридоре. А на Риту нахлынула усталость. Но это была какая-то положительная усталость, как после хорошо сделанной работы. Оказавшись у себя, она сразу легла спать и быстро заснула, отмахнувшись от всех мыслей и чувств. Спала она неспокойно, вздыхая и ворочаясь. Во сне Семен протягивал к ней руки… «Рита…». Ей очень хотелось обнять его, приникнуть к его широкой груди, она тоже протягивала руки, но он тут же оказывался недосягаемо далеко. А потом вдруг откуда-то возник старик-азиат, он внимательно смотрел на Риту, этот взгляд причинял беспокойство и тревогу, но не было сил отвести взгляд от проникающего взгляда. Позади старика виднелась размытая обшивка корабля с надписью «Дерзкий». Вдруг старик протянул костлявую руку. «Цветок», – прошептал он, словно задыхаясь.