Читать книгу Сны Эйлиса. Книга I - Мария Токарева - Страница 3

Москва, 2010 год

«О нет! Опять!» – расширились синие глаза Сони. Она схватилась за голову, нервно теребя заколку в длинных русых волосах.

– Прекрасная София, зачем же снова вы молчите? Ведь когда обещают золотые горы, надо говорить либо «да», либо «да, конечно!» – отчетливо вырисовывалось на чистом альбомном листе, лежащем перед ней.

В тот день город плавился от июльской жары, над Москвой висел легкий смог от сотен машин. Солнце раскаляло асфальт, просвечивало через листья деревьев. Завесой ему не служили даже опущенные занавески, закрывавшие окно небольшой девичьей комнаты. Софья Воронцова не любила часы до полудня, когда яркие навязчивые лучи светили прямо в глаза, мешая читать или рисовать. Но ныне не это заставляло нервно кусать карандаш и заодно небольшие губы.

Настали школьные каникулы, поэтому шестнадцатилетняя девочка собиралась посвятить день рисованию. Получалось у нее не слишком профессионально, но фантазией владели далекие миры. Часто она выписывала филигранными штрихами неведомую башню посреди леса. Но с возрастом пейзажи становились все более мрачными. Почему-то рощи и дубравы сменились пустыней из камней. Не оставалось ярких красок, только тусклые карандашные линии.

Родители списывали все на подростковую депрессию. Да и сама Софья не считала смену настроения в картинах чем-то необычным. Она была замкнутой. Ее тяготил двадцать первый век, наполненный слишком быстрой сменой событий. Она же точно затерялась во времени, ошиблась эпохой, самим образом мыслей. Даже в ее гимназии слушать исключительно классическую музыку и читать в шестнадцать лет творчество Сартра и Фромма казалось чем-то ненормальным, за что она и прослыла странной, слишком «заумной».

Из друзей – всего две-три такие же чудачки, которые любили читать и не ходили по дискотекам. Скромная и осторожная, как барышня из девятнадцатого столетия, спокойная и рассудительная, она не нажила врагов. Но среди людей нередко чувствовала себя невидимкой, отдыхая душой только в кругу семьи. Остальные люди, сверстники, почти не донимали, поэтому устраивало и одиночество. Ни друзей, ни врагов.

Но вот снова на чистом листе проступили письмена. Кому могло прийти в голову разыграть ее? Кто мог оказаться в ее комнате без ведома домашних? Никто!

Странные послания начали появляться в конце мая, однажды вечером, когда закат играл оранжевыми переливами. Первая запись, возникшая в альбоме, гласила: «Я – янтарный льор-чародей Раджед Икцинтус. Согласна ли ты стать моей королевой, прекрасная София?»

Она решила, что это и правда чья-то шутка. Даже ответила с иронией: «Нет, господин льор. Мне и дома хорошо».

Тогда Соня закрыла альбом, рассмеялась и забыла на какое-то время о странном приветствии. Но на следующий день обнаружила новое, где некий Раджед расписывал красоты своего королевства, настойчиво убеждая, что она многого лишится в случае повторного отказа. Тогда захотелось разузнать у близких и знакомых, кто ведет с ней такую иносказательную переписку. Но все только отнекивались.

Настоящее оцепенение Софья испытала, когда в ответ на ее очередной отказ бумага проявила сама собой буквы. Сначала они напоминали не то видоизмененную арабскую вязь, не то иероглифы. И лишь спустя пару мгновений изменялись в привычный алфавит, словно какая-то неведомая сила работала переводчиком.

«Магия!» – самое верное слово, которое возникло в сознании. И участница странного спектакля восприняла это отнюдь не с восторгом, особенно когда пожелала показать «переписку» родителям, а альбомные листы нежданно опустели, словно кто-то подменил их, пряча свои неоднозначные наглые предложения.

Тогда-то Софья и вовсе испугалась, ведь это лишь в глупых фильмах герой с радостью принимает как данность попадание в другие миры. В обычной жизни человек впадает скорее в ступор от необъяснимых и пугающих явлений. Больше всего томило, что никто не видел этих писем. А то, как они возникали, первоначально наводило на мысли о собственном помешательстве.

Она выбросила свой старый альбом, но настойчивый льор оставлял письма в школьных тетрадях, в блокнотах, иногда на магазинных чеках и случайных обрывках бумаги. Один раз даже на запотевшем зеркале в душе, чем вызвал негодование. И никто, кроме нее, не видел насмешливых сообщений.

Вот уже второй месяц Софья жила в безотчетной тревоге. Некий янтарный чародей обладал нездоровым чувством юмора и нечеловеческой настойчивостью, раз так упрямо возникал в совершенно неожиданных местах. Сердце сжималось от предчувствия чего-то недоброго.

С каждым днем обращения становились все более нетерпеливыми, порой напоминая угрозы. Софья иногда не отвечала, но некто упрямо заваливал ее вопросами. Порой он сам пропадал на несколько дней, однажды отсутствовал неделю, в течение которой казалось, будто все закончилось. Видимо, у льора по ту сторону миров возникали свои дела. Соня скоро поняла, что это создание не житель Земли. Хотя не верилось, что за завесой привычной реальности хранятся тайны, о которых помышляли лишь фантасты и мечтатели.

Если бы только перенести в этот серый мир хоть каплю сладости всех грез. Вместо веселья и захватывающих приключений с прекрасным рыцарем «принцесса» получила только бессонницу, темные круги под глазами и нескончаемый испуг.

Порой он проходил, отпускал и забывался, ведь ничего страшного не происходило. Но порой накатывал, словно волна цунами, сметая самоутешение и разумные доводы. Может, и правда безумие? Галлюцинации? В это проще поверить десятикласснице из Москвы двадцать первого века. Проще усомниться в своей вменяемости, нежели принять факт того, что она недвусмысленно понравилась чародею из другого мира. Час от часу не легче! Оба варианта не устраивали; оставалось только гадать, почему именно ей выпал этот нелегкий жребий.

И вот в этот погожий день, когда все впитывало ликование жизни от тепла, Софью бил мелкий озноб. Все ее существо сжималось от предчувствия чего-то жуткого. Нечто приближалось к ней, нависало, словно огромный паук.

– Мама… Мамочка… Ну, возьми же трубку! – шептала Соня отчаянно, едва попадая по клавишам простенького смартфона, едва не плача. Страх щекотал в горле, сдавливая голову. Ведь на ее попечение оставили трехлетнюю сестру Риту, которая безмятежно возилась на диване, рассказывая мягким игрушкам неразборчивые сказки.

Казалось, только возвращение родителей способно все исправить, отогнать этого злого духа, который называл себя Раджедом. Он требовал, чтобы обычная девушка с Земли стала его королевой, но через каждую строку читалась лживость обещаний.

– София, сколько времени уже прошло? Можно было и ответить, – возникли новые строки. – Выбор за вами.

Карандаш выводил в ответ неверные каракули, бумагу в этот раз окропили соленые слезы:

– Разве вы оставляете мне хоть какой-то выбор? Вы предлагаете стать своей королевой. Но я не желаю! Вы упорно не слышите меня. Уходите! Прошу вас, уходите! Оставьте меня в покое!

Ответ непривычно задерживался. Переписка напоминала общение в социальной сети, с той лишь разницей, что выйти не удавалось, как и добавить собеседника в «черный список». На секунду робкая надежда подсказала, что льор послушался. Но нет, Софья уже достаточно изучила характер некого Раджеда, чтобы понять: этот человек – хорошо, если хотя бы человек – не остановится ни перед чем. Поэтому лишь скупой обреченностью повеяло от возникших вскоре строк:

– Хм… Полагаю, это все издержки нашего сухого общения. Я намерен вытащить вас из этих скучных серых будней вашего мира. Думаю, самое время показать мой мир.

«Что же делать? Может, бабушке позвонить? Или в милицию? Бред… Бред полный!» – судорожно думала Соня, заламывая тонкие пальцы.

Родители не отвечали; они поехали в субботу за покупками. А их дочь тем временем не находила себе места.

– София? София? Вы вновь замолчали? Что случилось? Что ж… За два месяца мы достаточно друг друга узнали. Я думаю, настало время, чтобы вы увидели меня воочию, – констатировала запись. И после нее все пропало. Лист ослепил белизной, от которой сердце оборвалось.

Последнее послание буквально вдавило в витую спинку стула, почудилось, что стены с зелеными обоями и беленый потолок теряют стройность очертаний, скручиваются. София поперхнулась воздухом, заставляя себя дышать размеренно, чтобы не потерять сознание. Она буквально каждой клеткой кожи ощущала, как некто приближается. И отнюдь не к входной двери.

Он появился из большого гардеробного зеркала, как и полагается всем потусторонним тварям. Застыл нечеткой темной тенью за гранью стекла.

Софья в исступлении бросилась к Рите, закрывая собой притихшую сестру. Маленькое солнышко с рыжеватым хохолком, она всегда несла радость и покой. И теперь ей угрожала опасность, потому что ничего доброго от иномирного пришельца ждать не приходилось. Соня и обычным-то людям редко верила, а здесь и подавно.

– София! – проговорило существо бархатным голосом, с деланным удивлением продолжая: – София, куда же вы? Ох, ну как всегда!

«Как всегда», – раскатывалось эхо в голове. Соня кинулась к двери, пытаясь сбежать, сбежать куда угодно, прочь из квартиры. Может, все дело в их трехкомнатном жилище или в старом панельном доме? Может, здесь и до этого являлась злая сила?

Но вряд ли. Софья ощущала, что льор найдет ее в любой точке мира, даже галактики. Его самодовольный тон лишь подтвердил опасения. Она сгребла в охапку захныкавшую Риту и уже переступила порог коридора, когда наткнулась на незримую преграду, о существовании которой ничто не предупреждало.

«Магия, злая магия!» – четко подсказывали уголки сознания, готовые верить невероятному. Только даже в них не нашлось плана действий на такой случай. Никаких планов, никаких идей – только крошечная птичка в узкой клетке. Да еще не одна, да еще с более беспомощным созданием на руках. Пальцы дрожали и теребили желтый сарафанчик ребенка.

Софья оглядела свою комнату, ища подобие выхода или… оружия. Хотя какой из нее боец! Она и на физкультуре нормативы едва-едва сдавала со своим худощавым телосложением и плохой координацией движений. А против магии, как она подозревала, не сработал бы ни один прием и опытного бойца. Кругом пространство стягивалось тугим узлом ловушки. К горлу подкатывал ком слез, но глаза оставались сухими, а разум – лихорадочно ясным. Он точно заносил в незримый документ все, что происходило в эти мгновения.

Вот она наткнулась на прозрачную стену, вот стояла посреди собственной комнаты, которая вдруг стала чужой. Вот зеркало подернулось рябью, как вода под порывом ветра, и растворилось, сделалось проницаемой мембраной, дверью, из которой сначала показался высокий сапог, напоминавший старинные ботфорты, а затем и весь человек в золотистом камзоле, наподобие одеяния господ из восемнадцатого века. Он словно сбежал с маскарада, лишь торчавшая во все стороны грива выбивалась из образа.

Пришелец стряхнул с себя остатки черного дыма с зеркальной рябью и повернулся к оцепеневшей Соне, которая лишь плотнее прижала к себе сестру.

– Приветствую, София, – сказал льор. Без сомнений, это был именно он. Чародей. Если бы только поверить этому, потому что сознание упрямо твердило, будто происходящее просто сон.

– З-зачем вы пришли? – с трудом произнесла Софья, рассматривая колдуна. Тот с видом хозяина уже развалился на белом диване, точно на мягком троне.

– Хотел видеть тебя. Разве не очевидно? Столько времени в переписке. – Мужчина рассмеялся, от чего в уголках его хитро прищуренных миндалевидных глаз сложились нити морщинок. Выглядел он лет на сорок, хотя лицо казалось достаточно молодым. Но в каких-то ракурсах проступали небольшие складочки вокруг глаз и рта, сложенного в пугающей загадочной улыбке. В ней обнажались не совсем ровные зубы. Впрочем, эта неровность придавала какой-то шарм, но оценить интересную внешность не позволял нараставший испуг.

– Это все-таки вы писали все эти… письма, – сбивчиво ответила Соня. Отпускать ее не намеревались, однако льор вел себя достаточно спокойно.

– Да, я! Раджед Икцинтус, янтарный льор, собственной персоной предстал перед тобой. Я прошел через грань двух миров лишь затем, чтобы повторить свою просьбу.

И он тут же, нечеловечески проворно вскочив с места, оказался совсем рядом с Софьей, которая жалась к невидимой преграде за спиной.

Пришелец заглянул в лицо жертвы, позволяя рассмотреть себя еще ближе: резкие скулы, желтые глаза, странно изогнутые изломанной линией черные брови. Но необычный облик не воспринимался, потому что Софья цепенела, как мышонок в присутствии кота. Помыслить, что кто-то пришел к ней из другого мира с честными благородными намерениями, она не могла. Не так устроено это мироздание…

Страх сцепил голову стальным обручем. Стены прыгали узором зеленых обоев, летели разноцветные «мухи», накатывала преступная слабость. Озноб, выламывавший суставы, подкашивающий ноги, вдруг сменился волной апатии. Все тонуло в темноте – ее предел потрясений был пройден. Она так и сползла вдоль магической стены, не смея уронить сестру. Сознание покинуло ее. Может, к лучшему. Почудилось, что так возможно сбежать, уйти от этой навязчивой галлюцинации, раствориться в кошмарных снах, чтобы не верить в эту деформированную реальность.

– Соф… София? Что это с вами? – С лица мужчины на миг слетела маска самонадеянности, но тут же вновь восстановилась, расползлась неизменной полуулыбкой. – О, досадная мелочь.

Кто-то подхватил ее, но Соня едва ли осознавала это, какое-то время блуждая на грани яви и нави, слушая нестройный гул в ушах, который чудился стенаниями призраков. Кто же плакал о ней и зачем? Не плачут о живых. Неужели ее пришли убить? Да за какие грехи? Она еще никому не делала зла, она никого не предавала, ни от кого не отрекалась. За что-то настигает наказанье без вины. Несправедливость загребает руками своей жадной воли тех, кто слабее, тех, у кого нет зубов, чтобы впиваться в ее незримые кисти. Но все лишь тени привидений, искрящихся во мраке и тающих в лучах летнего солнца.

Хотя нет… Кто-то на самом деле проводил тонкими длинными пальцами вдоль ее лица, убирая осторожно пряди растрепанных волос. Кто-то чужой, потому что она не помнила слегка пряный запах этих ладоней.

Софья лежала на диване, легкий синий сарафан, в котором она сидела до этого, спутался складками, стесняя ноги.

Создавалось впечатление, что ее бережно перенесли на кровать. Хотелось верить, что это вернулись родители, что все произошедшее – страшный сон, действие нежданного теплового удара. Но стоило лишь повернуть голову, чтобы новая слабая надежда на избавление растаяла: напротив сидел тот же самый пришелец, льор Раджед Икцинтус.

– Очнулась, хорошо, – кивнул мужчина, на миг задумавшись. – Как видишь, я не маньяк и не убийца. Или как там у вас их еще называют? Я знаю, что ты могла придумать самой себе. Но, поверь, это все не про меня.

Софья погружалась на самое дно отчаяния. Пробуждение не принесло ни капли облегчения.

– Рита, – только с ужасом пролепетала Соня, заметив, кого спокойно держит на коленях мужчина. Ребенок выглядел менее напуганным, чем старшая сестра, видимо, не понимая возможной опасности. Доверчивая маленькая принцесса, верящая в добрые сказки! Или уже овеянная каким-то волшебством? Проклятый колдун!

– Да, давно я не видел детей в нашем мире, – пробормотал едва слышно льор, отвернувшись, точно желая скрыть истинное выражение своего лица.

В тот миг Софье даже стало интересно, что же случилось с его миром. Но вновь все заменила игра, желтые глаза заискивающе мерцали:

– Так что, ты намерена стать моей королевой?

– Верните мне Риту, тогда я скажу! – твердо ответила Софья, вставая. О себе она уже не думала, все ее внимание приковала маленькая девочка, которую держал на коленях опасный незнакомец, заперший их обеих в ловушке.

– Вот это наглость, – картинно повел свободной рукой Раджед, другой придерживая Риту. – Нет, моя дорогая София, я тратил магическую энергию портала не для того, чтобы снова гадать ребусы с условиями.

– Но ведь… Я вам ясно ответила еще с первого… контакта: я никуда не хочу идти! Ни в другой мир, ни… – Предательская влага все-таки выступила на глазах. После обморока не осталось сил сдерживаться.

– Ох, София, слезы здесь не помогут. Ты только портишь свое милое личико, – отозвался с мнимой заботой чародей, поправляя кремовое жабо богатого одеяния. Будь он хоть трижды из другого мира, но вел он себя не лучше какого-нибудь олигарха, возомнившего себя властителем вселенной. И это невольное сравнение разозлило Софью, она сжала кулаки, буравя взглядом собеседника:

– Вы просто приказываете мне, а не спрашиваете!

– Приказываете? Я сделал все, как ты хотела: ты станешь королевой янтарной башни, – намеренно путал факты Раджед, покачивая ногой, отчего пряжка на его сапоге противно позвякивала.

Софья покраснела от непривычного гнева, внутренне вновь холодея от тоскливой бессильной тревоги.

– Я не хотела этого! Отдайте Риту!

Расплакаться вновь, упасть в обморок – самый простой путь. Или, возможно, согласиться на все, что ей так навязчиво предлагали? Софья вдруг задумалась, что половина ее легкомысленных одноклассниц, пережив первый испуг, согласились бы. Но не она. Нет-нет! Никогда и ни за что она не собиралась изменять своим принципам. И нахальные намеки чародея не увязывались с персональным «кодексом чести».

– Если я отдам ее, ты пойдешь со мной в другой мир? – тут же заинтересованно склонил набок голову льор.

– Нет! Отдайте Риту и уходите! В моем мире хватает и других девушек, которые с радостью кинутся на ваши «золотые горы»! – внезапно с яростью выпалила обычно застенчивая Софья.

Раджед на миг как будто остолбенел, но потом рассмеялся:

– Какая самонадеянность! О! Просто невероятная!

И после этого лицо его исказилось, подернулось какими-то нечеловеческими чертами, которые скорее придавали ему сходство с хищной птицей. Чародей гневался, теперь уже не играл. Тогда Софье стало по-настоящему жутко. Она желала бежать прочь, но лишь отступила на шаг, а потом поняла, что просто обязана вырвать из цепких лап льора свою сестру. Даже ценой собственной жизни, потому что в противном случае оставаться на Земле не имело смысла. Она бы уже никогда не решилась взглянуть в глаза родителям.

Софья кинулась наперерез помрачневшему чародею, простирая руки к младшей, но лишь опрокинулась на столешницу, спотыкаясь о перевернутый стул: льор уже очутился вновь по ту сторону зеркала, медленно тая в дыме. И на руках у него испуганно сжимала кулачки Рита, маленькая беззащитная Рита, затянутая на другую сторону портала.

Произошло непоправимое!

Софья кинулась к отвердевшему стеклу, барабаня по нему руками и ногами, стремясь разбить. Но оно сделалось прочнее стали, оставляя в пустынной комнате.

– Верните сестру! Прошу! – кричала, проклинала, умоляла Софья, давясь накатывавшей истерикой.

– Только если ты последуешь за мной, – указал на нее пальцем чародей. – Я дам тебе время на размышления. Ты еще поймешь, чего себя лишаешь.

– Нет! Постойте! Рита-а-а! – захлебывалась рыданиями, мольбами и бессильными приказами Соня, извиваясь возле зеркала, приникая к нему лицом и раскрытыми ладонями. Ее словно уносил огромный водоворот, разверзалась под ногами воронка.

– Спи, дитя, в прозрачной колыбели, – напевал тем временем Раджед, скрываясь в анфиладе бесконечных отражений. Рита обмякла на его руках. Напоследок он слегка обернулся, впившись пронзительным взглядом в Соню, властно провозглашая: – Если хочешь получить обратно сестру, то три раза постучи по зеркалу кусочком янтаря, затем произнеси мое имя. Портал откроется. Я жду тебя, прекрасная София!

– Козел! Проклятый старый козел! – крикнула она вслед самое обидное, что удалось придумать. На большее сил не оставалось, Софья вновь сползла вниз вдоль зеркала. Двигаться не хотелось, как и жить. Даже холод ушел, уступив место опустошенности: мир стал прежним, но не хватало самой важной его части – Риты. На диване все еще лежали разбросанные мягкие игрушки, в ее комнатке все еще стояла кроватка со смятым одеялом. Но девочка исчезла, и старшая сестра ощущала себя виноватой, тихо всхлипывая:

– Это все из-за меня. Рита… П-прости, это из-за меня! Не надо было… нет…

Разум погружался в тяжелый полусон, нападала нервная зевота, сводившая челюсть. Какое-то время Софья как будто ждала, что все изменится само, все встанет на свои места без ее участия. Но вскоре поняла, что невозможно избежать злого рока. Все ее страшные предположения сбылись, она еще с начала проклятой «переписки» опасалась, что кто-то из ее родных пострадает, и почему-то сразу подумала на младшую. Так и случилось, точно накликала. Хотя вряд ли… Не надо было провоцировать чародея. Но он просил слишком настойчиво, он слишком явно врал, точно наслаждаясь своей ложью, полагая, будто люди слишком примитивные создания.

Новая волна злости помогла подняться. Как и ожидалось, магическая стена пропала. Теперь можно было идти, куда угодно. Да некуда, ей остался один только путь – через зеркало.

Соня обошла всю квартиру, еще раз горестно удостоверившись, что ей не привиделся произошедший кошмар. На ней точно сошелся клином весь белый свет, она буквально слышала шепот, подсказывавший, что никто не преодолеет это испытание за нее. А ведь она так привыкла всегда оставаться в стороне, наблюдать за чужими успехами с молчаливым одобрением. Самое лучшее, что она могла – это получать неплохие оценки в школе. Больше ничего особенного. Ни выдающихся открытий, ни спортивных достижений. Она точно пряталась в раковину от этой жизни. Но вот ее поддели, открыли, точно настиг ловец жемчуга, который намеревался присвоить морскую драгоценность.

Софья подошла к столу, ловя себя на мысли, что прощается со всеми предметами. Раскрытые листы перебирал поднимавшийся ветер: июльское солнце заволокло облаками, надвигалась буря. Подходящая погода! Пусть! Пусть так!

«Приходи одна. Никому не говори. В противном случае ты никогда не увидишь сестру», – гласила последняя надпись, сама собой возникшая в ее неизменном альбоме.

– Ну да, конечно, не убийца он… А пишет как типичный бандит. Льор еще, называется, – утирая то и дело выступающие слезы, шептала Софья, сминая бумагу в ледяных руках. Звук собственного голоса немного успокаивал.

«Напоминаю: чтобы войти в портал, три раза постучи по зеркалу кусочком янтаря», – уточняла небольшая приписка.

– Кусочком янтаря? – встрепенулась Софья и обнаружила гладкий оранжевый камешек возле альбома. Она сжала его в ладони. Янтарь оказался теплым, словно его напитывало солнце. Чужой талисман.

Софья положила его в карман джинсов, когда переоделась, точно собралась в поход – брюки, куртка, майка. Да, именно поход. Она отправлялась в неизвестность, в другой мир. Вот только раньше она даже в туристических поездках с палаткой никогда не была, предпочитая комфорт и безопасность. Казалось, что если не высовываться, то ничего и не случится. Но какие звезды указали на нее янтарному льору?

Не оставалось времени сокрушаться, ведь неизвестно, что случилось бы с Ритой, чего стоил для нее неестественный магический сон. Скорее! Скорее, даже если страшно, даже если ноги не слушались и пальцы трясущихся рук не желали завязывать шнурки кроссовок да рвали молнию небольшого рюкзачка. В него поместилось немного, и то, насколько эти вещи были необходимы, тоже не удавалось оценить. Взятый на кухне большой нож Софья завернула в широкий шарф, хотя скептически воспринимала шанс ранить льора холодным оружием.

«Почему это со мной? За что… за что это мне? Нет, это не реальность – это кошмар. Кошмар. Только я не могу проснуться!» – думала вскоре Соня, стоя возле зеркала, рассматривая свое отражение. Чье же это лицо? Трусихи, способной лишь на словах дерзить? Или человека, который может нести ответственность за то, что говорит? О нет, она расплачивалась не за свою дерзость. Вина лежала только на льоре-чародее. Раджед Икцинтус… При упоминании одного этого имени накатывал отрезвляющий гнев, подавлявший бессилие и панику.

Софья с минуту простояла в замешательстве, усмиряя бурю метавшихся мыслей, а затем постучала три раза по зеркалу осколком янтаря:

– Раджед Икцинтус… Раджед Икцинтус. Раджед Икцинтус!

Отражение пошло до отвращения знакомой рябью, портал разверзся перед ней, и Софья сделала шаг за грань неизвестности…

Вскоре в комнате никого не осталось, лишь записка любимым родителям: «Я вернусь! Мы обе вернемся!»