Читать книгу Предание - Мария Вечканова - Страница 3

Как только я переступила порог, сразу поняла: что-то не так. Не было в сенях слышно звонкого смеха матери и звучного баса отца. Я кинулась в дом – пусто. Предполагая всевозможные ужасы, которые могли бы случится, я побежала в самое большое деревенское строение – Общинную избу.

Здесь люди собирались держать совет и в холода устраивали воскресные праздники. А строили его, еще когда я была маленькой. До сих пор помню совсем молодого отца, несущего на себе среди остальных честных молодцев огромные ровные, пахнущие живой сладостью бревна… Просторная и добротная вышла доми́на! Она строилась с расчетом на будущие поколения, так что наша немалочисленная община даже как-то по-сиротски сейчас ютилась в самом центре у очага.

Я не ошиблась, придя сюда!

Здесь собрались все жители деревни до единого. Кроме меня. Они выглядели запуганными, сидели на скорособранных пожитках, а отец восседал на самом почетном месте и, угрюмо постукивая пальцами по дубовому столу (это всегда означает, что он в замешательстве), слушал рассказ нескольких мужчин. Я подошла поближе. Увидев меня, отец перестал хмурить брови, и глаза его потеплели. А мать кинулась обнимать и целовать меня. Я ответила на ее объятья и поинтересовалась:

– Что случилось? Почему все тут и напуганы так, как будто призраки стали ходить по улицам?

Мама вздохнула:

– Твое предположение недалеко от истины. Призраки или нет, да только несколько людей в деревне видели сегодня огромную крылатую тень. Как из древних легенд. И из стада овец пропали два барана. Мы волновались – нашли и предупредили всех, кроме тебя. Многие мужчины отправились в яблочный сад искать мою старшую дочь, Элин, и вернулись ни с чем.

Мне стало стыдно: это наверняка именно они приходили, когда я перед уходом не удержалась и снова забралась на древний дуб полюбоваться красотами окрестностей. Я слышала какой-то невнятный шум внизу, но не обратила особого внимания. Пробежали мурашки по спине: а если бы это была таинственная крылатая тень?

Сказки сказками, но мы помним и чтим древний ужас, таившийся среди наших предков: пращур Орвар слишком хорошо и точно все описал. Потому и заповедал жить в такой глуши под прикрытием листвы деревьев. И не много находилось смельчаков покинуть насиженные места, чтобы увидать Большую сушу. Два или три за всю историю нашего рода на острове. Никто из них так и не вернулся.

Мои братья и сестры сидели рядом с мамой: два брата-близнеца Андерс и Андреас, появившиеся на свет через два лета после меня (им сейчас пятнадцать зим), и две сестры, Ирен восьми годков и Лусиа – пяти. Все они светловолосые, с большими голубыми глазами – в мать.

Мы же с отцом были счастливыми обладателями светло-русых голов, отливающих золотом, и серо-небесных глаз, обведенных черным углем по краям. В нашем роду считалось, что такие отличия встречаются лишь у человека, который сможет совершить какие-либо невероятные подвиги или даже изменить традиции всего рода. Нам пророчилась удача и вечное покровительство прародителей. Поэтому сородичи всегда стремились как можно больше общаться с любимцами судьбы.

Такие черты были и у деда Орвара, и у бабки Сив. Таков был и мой отец: сказывала я про его молодые годы? Сейчас уже к его бороде прилипло порядочно «снега», и за это время много неразрешимых задач он разрешил.

Что же касается меня… Все-то сказания на мне не сбывались. Еще до моего рождения мать обещалась отцу подарить первенца-сына. Животик у нее был кругленький и большой, так что ничего не предвещало беды. Однако на свет появилась я. Отец легко смог полюбить меня и смириться. Он сразу понял, что это неспроста, и дал мне имя Элин, что означает светлая, избранная. И стал воспитывать вместе со скоро подоспевшими братьями.

Я училась махать мечем, ездить верхом, стрелять из лука, ловить рыбу, определять местоположение по звездам и, самое любопытное, – у меня это все отлично получалось! Да и вообще мальчишеская удаль мне была не чужда – в любой войнушке – заварушке я была в числе первых.

Мать же учила меня всяким женским премудростям – и в этом я преуспела! Немного найдется у нас на острове мастериц, обгонявших меня в рукоделии. Правда, здесь не все мне давалось так хорошо – я не умела прихорашиваться и выставлять себя напоказ. Мне было легче, если я все сделаю, пока никто не видит, а уж потом представлю на суд людской. Быть может, все дело в обещанной удаче? Пока отец и мать были рядом, у меня всегда все получалось, или мне так казалось, потому что теплым одеялом мою душу согревала их поддержка? Когда же я должна была сделать что-то сама, да на людях, я жутко волновалась, и потом мне всегда было ужасно стыдно. В чем тут дело и как этого избежать – не могу понять до сих пор.

Зато есть у меня одна такая чудесная черта, за которую многие важные девки-мастерицы отдали бы все свои умения. Я умею петь! Когда я пою, все вокруг замолкают, и даже птицы замирают в ожидании чего-то прекрасного! Никто меня этому не учил. Просто однажды, разведывая остров, я нашла место гнездовья соловьев и долго слушала их пение. Вдруг поняла, что хочу петь с ними. Петь в радость, созидая голосом мир, наполняя гармонией дом, питая звуком души. Петь так, как взвивается гордая и сильная птица, расправив могучие крылья, и паря высоко. А потом я присоединилась к соловушкам… и у меня получилось! Я предвкушала именно этот звук… и его сотворила! Зеркало прозрачных нот и хрустальных созвучий затянуло меня, показало всю истинную красоту и глубину голоса… С тех пор я пою!

Вот и сейчас, посмотрев на всех этих напуганных людей и ребятишек, я завела древнюю балладу. Песнь об отважном пращуре Орваре и его преданной любви Сив, которые смогли бросить вызов самим драконам… и выжили! Я пела тихонько, однако все сразу смолкли и, несмотря на то, что слышали эту историю много раз и даже знали наизусть, никто не стал меня прерывать. Я видела, как в глазах людей появляется слабая уверенность в завтрашнем дне, как зарождается надежда и разливается радугой в человеческих сердцах. Пока мы вместе, пока мы помним старые законы, крылатые ящеры нас не тронут.

Баллада окончилась, и воцарилась тишина. Отец встал, подошел ко мне и обнял крепко-крепко. Если бы холодные ветры не закалили его, я бы подумала, что он плачет. Но ни одна слезинка не упала из серых глаз. К нам стала подходить и остальная родня, и вскоре уже все стояли на ногах и обнимались. Это хорошо. Это то, что нам сейчас нужно!

На общем собрании дружно решили остаться на ночлег в Общинном доме. Младшая сестренка Лусия жалась к моему правому боку, а Ирен к левому. Обе искали защиты и спасения от неведомой крылатой тени. Мать и отец еще остались на совете старейшин.

Братья Андерс и Андреас сегодня были не такими шутливыми, как всегда. Они унаследовали от отца чудесное свойство к изобретательству. Только пока все больше шалили, чем делали что-то полезное.

Я в семье самая старшая, и это накладывает на меня ответственность. Младшим многое прощается, в том числе и шалости, а с меня другой спрос. Я вздохнула и поправила одеяло, сшитое из шкур. Вечная привычка Лусии во сне ворочаться! С грустью подумала, что завтра не встречу рассвета, еще раз вздохнула поглубже, и почти моментально уснула.