Читать книгу Личная неприятность Темного Владыки - Мария Вельская - Страница 4

Первое, что Айна учуяла, очнувшись – запах жарящейся на углях рыбы. Он долетал через окно до постели, заставляя встрепенуться и потянуться. Впервые за много дней она чувствовала себя прекрасно – тело было легким, как пушинка, почти воздушным, заставляя улыбаться новому дню. Когда она в последнее время так чудесно высыпалась?

Дверь еле слышно стукнула – и в комнатушку, служащую ей спальней, буквально вплыла ослепительная красавица, наряженная в ярко-синюю тунику – и – вот же бесстыдство – штаны! Да какие – узкие, облегающие фигуру так, что каждая выпуклость видна, и заправленные в высокие сапоги. Красавица повернула голову к ней и лучезарно улыбнулась, блеснув расплавленным золотом глаз с вертикальным зрачком.

Иршасса!

Шайрин… подвал, цепи, нападение… Память обрушилась резко и немилосердно, заставляя сцепить зубы. Нет, как ни странно, ей не было жаль того, что она чуть не убила чужака – скорее, было прискорбно, что она так и не смогла этого сделать. Теперь, скорее всего, у неё появился очень опасный и обозлённый враг.

– Как я тут оказалась? Дана…

– Просто Шайрин, – златовласка смотрела серьезно и задумчиво, словно что-то решая про себя, – я в долгу перед тобой, девица Асайя.

– Тогда и я просто Айна, непривычная я к «выканью» да этикету.

– Хорошо, – тихий смех согрел душу, заставляя улыбнуться в ответ, – ты спасла мне жизнь, Айна, я этого никогда не забуду. Разве ты не помнишь, кто вытащил нас оттуда, из подвала?

Размытая фигура. Легкие движение, шелк волос. «Отданный дар». Бережные касания рук и острые зубы нечистого.

– Фэйри?! – в голосе, против воли, прозвучал страх.

Шайрин лишь качнула головой, перекидывая золотую косу вперед, на грудь.

– Да, посланник Двора Тьмы пришел к нам на помощь.

Двора Тьмы? Посланник? О чем она вообще говорит?

Кажется, это недоумение было написано у неё на лице, потому что, вздохнув и покачав головой, новая знакомая заметила:

– Раз уж ты неплохо себя чувствуешь – одевайся и пойдем на улицу, я там приготовила кое-что. Поедим.

Знатная госпожа ещё и готовит?

– Перестань, не смотри на меня так, – на бледно-золотистой коже заиграл румянец, – возможно, ты считаешь меня эдакой заносчивой аристократкой, которую одевают итора три двадцать слуг, а потом препроводят за руки к накрытому столу… так вот, этого нет. И никогда не было. Иршасс вообще воспитывают в строгости, а будущих магов и дипломатов – тем более.

Дипломантов? Какое-то знакомое слово. На некромантов похоже…

Кажется, она сказала это вслух, вызвав волну смеха – впрочем, совсем не обидного.

– Ты прелесть, Ая! Можно я тебя так называть буду?

Тонкие длинные пальцы в волнении стиснули её – и снова ни малейшего притворства.

Неловко усмехнулась, все ещё не веря в происходящее.

– А я тебя – Шаной – можно?

– Ш-шшана… – посмаковала задумчиво, поглаживая коготками одеяло, – мне нравится, зови! А теперь приводи себя в порядок – и поговорим обо всем. После еды, – заметила строго, – и поднялась, унесясь вихрем куда-то в сторону улицы.

– Очнулась, болезная!

От знакомого уже ворчания потеплело на сердце, когда она увидела, как на постель, с упорством перебирая лапками, забирается колючая сиреневая ехидна. Сопит возмущенно. И как она успела за пару дней к нему привязаться? Снова нарушила все правила, забыла о недосказанностях и оговорках.

– Тих!

Протянула ладони, на которые фэйри с готовностью запрыгнул, что-то недовольно фырча под нос. Она почувствовала, как тает тяжесть на душе. Странно. Раньше бы никогда не смогла так быстро отпустить произошедшее – теперь же переключилась с такой легкостью, словно до прошлого и вовсе не было никакого дела.

– Ты ничего не хочешь мне рассказать? – спросила, не сводя глаз с маленького лгуна. Не зря говорят, что фэйри верить нельзя.

– Другие расскажут, – буркнул тихо, – а мне запретили. Сама вспоминай, чего в твоей жизни было странного? Давно, в детстве ещё…

И смылся, спрыгнув на пол не по-ежиному гибко.

За окном сиял день, несколько солнц на небе ярко освещали всё вокруг, заливая дома на окраине потоками света.

Много ли времени надо, чтобы собраться да умыться? Уже спустя несколько рий Айна выбежала из дома, придерживая подол длинного летнего платья.

Отворилась дверь – и вот она уже возле знакомого до последней грядочки и любовно взращенного садика. Яркие сочные краски ударили неожиданно по глазам, заставляя сощуриться и покачнуться. Не то, чтобы дневной свет ей так сильно не нравился или причинял неудобство, но кожа всегда была слишком чувствительна, как для деревенской девки, из-за чего её задирали ещё сильнее. А сейчас вот даже голова загудела. Мир словно сошел с ума, обжигая окружающим буйством, так, что она даже пошатнулась, отходя поспешно в тень деревьев.

– Все в порядке? Тебе не стоит долго находиться на солнце, с твоим наследием это вредно, зачем ты себя так мучаешь? Да ещё и без капюшона, без плаща, – Шана выскользнула из-за дерева, кивая головой в сторону уютно накрытого столика, на котором расположились нарезанные ломти хлеба, зелень, овощи, жареное мясо и какие-то странные желтые кругляшки, истекающие маслом и обильно посыпанные чем-то, вызывающим оглушительное чихание.

– Так, сайи с перцем я тебе не даю, – хихикнула теперь, наверное, уже подруга. Слишком многое они пережили вместе, – ну, пусть Эскайр будет к нам вечно справедлив, а пища лишена яда!

– Эскайр? Это кто? – спросила с любопытством.

Кажется, иршасса, поперхнулась, высунув длинный раздвоенный язык.

– А, ну да… в вашей глуши, наверное, новости с опозданием в лет сто доходят, – прошипела тихонько себе под нос, покачав головой.

– Айр Ши – древний бог нашего мира, покровитель справедливости и мести. После случившегося несколько десятков лет назад восстания в империи Льяш-Таэ он стал одним из верховных богов, вернув себе власть. Надо сказать, своих последователей он одаривает очень щедро… супруга наследника – его Первая Жрица.

Айна слушала зачарованно, как сказку, чувствуя, как будоражит её эта далекая жизнь, как она заставляет тянуться вперед, мечтать урвать хоть кусочек, вырваться из опостылевшего круга побоев и унижений.

– А ты? Ты тоже ему служишь? – спросила вдруг, руководствуясь шепчущей интуицией.

Ей достался прищуренный внимательный взгляд.

– Сильно в тебе кровь говорит, – странно заметила, – да. Я пока что являюсь одной из младших его жриц. Ешь давай, а то остынет!

Шикнула, как старшая сестра – и от этой неловкой заботы на глаза чуть слезы не навернулись. Никто ещё никогда в жизни о ней не заботился… Еда была настолько вкусной и сытной, что сама не заметила, как съела все, что предлагали. Остановилась только тогда, когда поняла, что по телу разливается ленивая сытость, и откинулась назад на плетеное кресло – откуда его только Шана притащила?

От любопытства хотелось ерзать, но мешать явно оголодавшей за прошедшее время иршассе совсем не стоило. Та словно почувствовала – подняла с улыбкой глаза, в которых плясали лукавые смешинки.

– Да, лучше тебя в неведении не держать, – отложила приборы, и, посерьезнев, продолжила, – давай, пододвигайся поближе, я поставлю щит от чужих ушей. Такую информацию не стоит доверять кому бы то ни было. Тем более, никому из жителей этих деревень я однозначно не доверяю. Странные у вас здесь дела творятся, Ая. Странные и страшные.

Империя Льяш-Таэ, основанная много тысяч лет назад и поныне здравствующим змеем-императором, объединяла в себе множество рас, народов и земель. Самыми важными же считались должности наместников-карриаршей, разделивших почти все земли, кроме, пожалуй, лесов фэйри да княжества вампиров, на несколько секторов. Их, в свою очередь, контролировал ал-шаэ – наследник императора, и лица, отвечающие за безопасность империи. Несколько лет назад стали замечать, что у границ леса Даннатан начали пропадать люди. Купцы. Одинокие путешественники. Бродяги – до которых вовсе никому не было дел. Это обнаружили не сразу, а, когда заметили, стали обвинять обосновавшихся там темных фэйри. Однако, говорят, что их Правитель лично явился к наследнику и поклялся в своей невиновности и непричастности своего народа. Говорят, с наследником его связывают настолько давние отношения, что тот не мог ему не поверить… А неблагой фэйри – ему солгать.

Но происходящее решили разведать. Впрочем, как там обстоят дела сейчас – Шана не знала. Она была выпускницей самого престижного учебного заведения империи – Академии Вассалов Его Императорского Величества или, как прозвали в народе по-простому – Змеиной Академии, и ехала на практику.

– Практику? Это как?

– После окончания мы должна подтверждать свои знания на деле. Поскольку я выпускница дипломатического факультета – то собиралась на практику вместе с нашей дипломатической миссией, кстати говоря, именно к тёмному Двору, в Даннатан. И тут этот проклятый портал сбился. Теперь я уже подозреваю, что неслучайно.

Девушка нахмурила золотистые брови, чуть сморщив нос.

– Плохо то, что, скорее всего, в нашей миссии предатель. И этот предатель связан со всем происходящим. Не просто так эти братцы спокойно орудовали в округе… Их взяли, но один умер сразу по задержанию, а вот второй… надеюсь, из него дознаватели хоть что-нибудь вытащат.

В этот момент Айна порадовалась, что до головной боли зачитывала те огромные тома, что таскала тайком из материной комнаты. Там ведь были книги не только по магии – по истории, этикету, географии, политике. Последнее ей было почти непонятно, но читалось как самый настоящий роман. И вот этот роман пришел в её жизнь, и оказалось, что быть одним из участников опасных, тревожных событий отнюдь не весело. Стоит ли жажда приключений жизни? Впрочем, зато теперь почти все, о чем говорила подруга по несчастью, было понятно.

Кто-то хотел стравить между собой темных фэйри, и так живущих на острие, и императора. Но… чего он добивался?

– Спас нас темный, что явился по зову твоего мелкого низшего. Имени, естественно, не назвал, подлечил нас, вызвал себе подмогу и, забрав один труп и одного пленника – исчез. Хотя о тебе он весьма беспокоился… – снова задумчивая пауза. И вот, в купе с тем, что мы уже имеем… тебе понравилась кровь нашего несостоявшегося убийцы, м?

И смотрит с холодным интересом. Может, раньше бы Ая растерялась, стушевалась, смутилась. Но не теперь. Что-то внутри довольно высунуло нос на такой провокационный вопрос – и облизнулось.

– Кровь? Не-еет. Кровь у него на вкус просто отвратная была, – призналась, – но как будто силы возросли впятеро после неё.

– И свет для тебя сейчас стал чересчур ярким, не так ли?

– Немного… солнце мне всегда было не в радость, – призналась задумчиво, водя пальцем по столешнице.

– Без крови ты чувствовала себя разбитой… было же жжение в горле?

– Было, – аж подалась вперед, впитывая происходящее. – ты же уверена в том, что кое-что знаешь? Так кто порезвился в моей родословной?

– Странно, что ты не знала… Жажда крови. Светобоязнь. Чрезмерное любопытство. Увеличивающаяся сила. Скачки настроения…

Закончили они уже хором:

– Вампиры!

– Да, – коготь победно смотрел ей в грудь, – причем, не дальше, чем двух поколениях. Либо отец, либо дед-прадед, иначе черты не были бы так ярко выражены.

– Мать уже не спросишь, – усмехнулась криво, смотря в сторону громады леса и чувствуя привычную тянущую тоску в груди.

– Скучаешь по ней?

– Я? – смех вышел неприятным. – нет. Может это грубо прозвучит, но туда ей и дорога. Что хорошее от неё осталось – так это книги.

Снова задумчивый внимательный взгляд – и ощущение того, что кто-то смотрит прямо в спину.

Иршасса не стала лезть в душу, может, поняла, что не время, помолчала, продолжив спустя пару рий.

– Говоришь, пикси советовал вспомнить, что с тобой происходило в детстве? Есть мысли?

– Пока не очень, – покачала головой, – я детство не слишком хорошо помню, прости, а какие твои планы?

– Пока магия не восстановится – поживу с тобой, если не против, – улыбнулась светло золотая красавица, вмиг растаяв, – а потом – отправлюсь к посольству. Но и тебе здесь оставаться не советую, захочешь – могу помочь перебраться в столицу. Если в тебе есть магия – а, учитывая силу вампиров, есть наверняка, сможешь поступить в Академию. Да даже если нет – есть же не только магические академии, но и обычные университеты. Эта глушь не для тебя!

Мысль о собственной бесполезности снова вгрызлась в сердце, заставляя сжать зубы.

– Я пойду – пробормотала – полежу немного, ладно? Если ты остаешься – ещё будет время подумать.

И куда делась хваленая храбрость? Слишком много всего навалилось.

Но, несмотря на то, что она сказала, двинулась Айна вовсе не к дому, а к лесу – он манил, звал, шептал. Низко нависшие ветви разлапистых елей и танов дарили облегчение, здесь даже дышалось – легче. И все предупреждения, все наставления в тот момент вылетели из головы.

Так и потекли неспешные дни, наполненные прогулками по лесу, совместными трапезами, беседами обо всем на свете, сбором трав и ягод. Как сговорившись, они не обсуждали будущее, не вспоминали прошлое, просто жили настоящим, пока в очередной раз не произошло то, что перевернуло весь мир с ног на голову.

В этот день Айанэ снова отправилась по тропинке в светлую часть леса – как ни хотелось, но, твердо помня предостережение Рыцаря, она не решалась ступать на те земли за рекой и возле неё. Деревенские их сторонились – то ли им что-то сказала имперская стража, то ли сами пронюхали – но к ней даже за травами почти не подходили, смотрели исподлобья. Нет, если Шана уйдет – ей одной жизни здесь не будет. Иногда нужно перестать бояться – и решиться изменить свою жизнь, иначе так и останешься никем.

Надо отправляться в Империю, и не думать о прошлом, что бы там Тих ни плел…

Она так задумалась, что не заметила, как налетела на кого-то, ударившись со всей силы о жесткую грудь, облаченную в одежду, напоминающую камзол.

– Смертная бродит по лесу близко к темной стороне, будь осторожней, – пропел над ухом высокий голос, укутывая в вязкое очарование, как в полог.

Она вскинула голову – и утонула в глубоких светло-голубых, словно небесная синь, глазах.

У незнакомца, удерживающего её за плечо, были волосы цвета пламенной осени, длинные тонкие руки, и лицо, от которого было невозможно глаз отвести. Оно завораживало своей неправильностью и продолжало казаться самым большим совершенством во всех мирах.

– Но я не обижу тебя, дитя, пойдем со мной. Я уведу тебя отсюда в страну, где нет ни горестей, ни бед. Ни один проклятый из Неблагого двора больше не тронет тебя, ты будешь счастлива и вечно юна, танцуя у костров и бродя в наших садах…

Сильные пальцы сжались оковами на руках, подтягивая её, оцепеневшую, ближе. Кроваво-алые губы приоткрылись, – и обдали дыханием щеку, коснувшись кожи шеи. По телу пробежали мурашки. Она сама потянулась к нему, не сводя расширенных глаз, казалось, он весь сияет – и нет на свете существа прекраснее и добрее! Узкая ладонь ложится на талию, вжимая её в чужое тело, губы прокладывают дорожку от уха до шеи, сводя с ума, когда вдруг в нос резко ударяет противный пряный запах – словно его посыпали перцем с ног до головы.

Перцем? Тело словно прошило разрядом молнии. Наваждение исчезло, будто его и не было, и теперь чужие прикосновения ничего, кроме отвращения, не вызывали. Она пытается отстраниться и слышит в ответ небрежное, брошенное поверх головы:

– Са-анель, вызывай келпи, сейчас доставим эту смертную в какой-нибудь дальний уголок Страны. Быть может, она станет неплохим развлечением на пару лет…

Дыхание сорвалось. Светло-зеленая кожа, которая сначала казалась сияющей, теперь казалась землистой. И глаза неприятные – пронзительные, словно гнилью затянутые. Даже острый, как клинок, взгляд темного, не оставлял такого липкого, мерзкого ощущения.

Внутри скрутился узлом страх, но внешне это никак не отразилось. Верила ли она до конца в происходящее? И да, и нет. Много лет спокойной жизни вдруг обернулись дивным кошмаром. И никого вокруг. Если хочешь себе помочь – помоги сам, желающих, как правило, никогда нет рядом, когда это нужно.

Её продолжали удерживать за плечи. Длинные тонкие пальцы крепко впивались в кожу сквозь одежду, словно пытаясь прощупать доставшийся трофей. И снова – как и тогда, в подвале, накатило резко, разом. Ярость, гнев от унижения, злость, жажда покарать, втоптать в грязь, уничтожить наглеца, посмевшего к ней прикоснуться!

Она зашипела, дернувшись вперед. Оскалилась, чувствуя, как обжигает десны. Все вокруг заволок алый туман – беспощадное марево, не дающее соображать. Рука сама собой резким броском ударила фэйри в бок, отчего он вдруг отлетел, как пустая болванка – легко-легко, словно и не живое существо. Надо же ему было крайне неудачно приземлиться на низко торчащий сук… Светлый зашипел от ярости, длинные волосы зашевелились, как живые, пробежали от рук тонкие длинные нити, сотканные, казалось, из солнечного света.

Айна не стала ждать, чем все это закончится – развернулась и бросилась прочь, вглубь леса, перелетая через торчащие корни и переплетения ветвей, как дикая кошка. Голова кружилась, горло снова резало от боли, но она бежала и бежала, не чуя ног, потому что знала – если эта тварь её догонит – смерть покажется наградой. Она застыла лишь раз – когда оказалась на берегу знакомой реки.

Не переходи реку, не приближайся к лесу, если тебе дорога жизнь – сказал Рыцарь. Но как быть, если Благие фэйри оказались ещё хуже Неблагих? В её жизни слишком часто мнимый свет и добропорядочность оказывались куда хуже чистой тьмы.

– Уничтожж-шшшшу, девка, – среди деревьев мелькнуло бледное сияющее лицо – и это решило все.

Один рывок – и она уже перелетает реку, углубляясь в темный неласковый лес. А позади ломаются деревья и гудит-воет ветер. Решится ли она ступить на территорию Темного Двора? Неприметная узкая тропка вела между толстых стволов-великанов вперед, все дальше и дальше от человеческих земель. Сила отхлынула, спряталась, вновь оставляя опустошенность.

Но вот деревья раздвинулись, разомкнулись, образуя полукруг. В полутьме мелькнули задорно-яркие шляпки мухоморов – и их кроваво-красный цвет заставил екнуть сердце. Кольцо в кольце – грибы образовали ровно десять кругов. Сколько историй о путниках, заблудившихся в кругах фей, было рассказано за кружкой крепкого напитка в стареньком трактире!

Позади послышался страшный треск – и колебания земли вокруг, мерещилось далекое ржание.

Поляна вдруг вспыхнула – и замерцало колдовским – серебристо-синим цветом. Наполз туман, зашелестели длинными ветками-крючьями деревья, вспыхнули вдруг круги, словно волнами расходясь по поляне – и все преобразилось. Больше не было древнего мрачного леса, облезших деревьев и потрепанных кустов. Поляна была залита светом и полна народу.

Они были здесь – те, о ком слагали легенды и страшные сказки. Фэйри, пляшущие в волшебных кругах среди своего леса. В воздухе мерцали, переливаясь, болотные огоньки и алые светлячки, вилась дымкой магия, сыпалась золотистая пыльца с крылышек пикси и эльфов, звучала задорная музыка, от которой ноги словно сами пускались в пляс.

Дамы с прекрасными лицами, покрытыми чешуей, кавалеры с длинными хвостами, рогами и когтями. Пугающие существа, выше неё раза в два и покрытые шерстью, небольшие забавные малютки с огромными стрекозиными крыльями, приземистые и мохнатые – с большущими ушами-трубочками… Кого здесь только не было. И почти никто, казалось, не обращал на неё внимания. Юные феечки хихикали, сверкая ослепительной белизной кожи и невиданными платьями, сотканными из листвы, мха и водных капель. Фэйри-мужчины танцевали с дамами, собирались в компании и о чем-то переговаривались.

– Ай! – мелкие духи облепили её плечи – а один, самый наглый, забился под волосы, дергая за них.

Из горла вырвалось предупреждающее шипение, в ответ на которое вредная мелочь весело рассмеялась, что-то защебетав по-своему.

– Смертная на наших землях… редкая гостья…

Негромкий голос резанул своим тоном, как ножом, заставляя резко обернуться.

Напротив неё стоял высокий гибкий фэйри, одетый в простую строгую и темную одежду, напоминающую форму солдат. На правой стороне его груди была приколота брошь с оскалившейся змеей. Словно волна прошла – окружающие отступили от её собеседника прочь – и тут же снова вернулись к своим делам.

– Так что ты здесь делаешь, смертная?

Он поднял голову – и Айна подавилась воздухом, уставившись на два пустых провала вместо глаз. Невозможно опустить глаза и не отвечать. Она сама пришла сюда. Сама нарушила запрет. И отвечать за последствия тоже придется самой.

– Я пришла к вам на праздник.

«Ни о чем не проси фэйри»… Завет не дороже жизни. Но одно она знала точно – ничего нельзя просить у тех, кто сильнее. Иногда последствия помощи могут быть хуже отведенной в сторону беды.

– Смелая. Или глупая?

Хищное лицо совсем близко – и кажется, что кожа мерцает узором, тем самым странным узором, что покрывал часть его лица и когтистую руку. И вдруг он напрягся. Поднял голову. Раздулись ноздри, словно улавливая запахи. Взметнулась вверх рука.

– У нас гости, faere, – бросил, усмехнувшись, – предлагаю показать им, какими мы можем быть… гостеприимными…

Музыка затихла. Исчезла пыльца. И вот уже не прекрасные и пугающие создания перед ней – а словно воплощение самого мрака. В глазах – жажда убийства, на губах – яд, а тело – оружие.

– Взять нарушителей! – скомандовал негромко, сверкнув пугающей тьмой в глазах. Первые три вихря сорвались, истаивая в ветвях, а фэйри повернулся к ней.

По лицу ничего не прочесть – словно живая маска.

– Я оценил, смертная, – когтистая рука ухватила за подбородок, словно гипнотизируя пустыми воронками, от которых дрожь по телу, – что ты не просила о помощи. Если бы ты попросила – я бы отказал, даже не смотря на то, что твоя жизнь принадлежит нам.

– Как это? – шепнула устало. Все происходящее навалилось разом, лишая сил, и она бы упала, если бы не жесткая ладонь, на талии.

– Не сказала мать, кому дочь пообещала? – смех неблагого больше напоминал скрежет металла.

– Она пообещала меня… вам? За что? – мозг лихорадочно заработал. – Какую услугу вы ей оказали?

– Хм… не я лично – так что и говорить не мне об этом.

– Если не вам, к чему упомянули?

– Вспомни, умирала ли ты когда-то? – темные провалы глаз, казалось, усмехались, а сам темный говорил прохладно и равнодушно.

Что за странные вопросы. «Не случалось ли с тобой чего-либо странного в детстве?». Проще вспомнить что-нибудь совсем не странное и совершенно естественное.

– В детстве со мной много чего случалось… думаете, я вспомню? Я была довольно непослушным ребенком, часто убегала бродить по лесу.

Дивный задумчиво смотрел, чуть склонив голову, словно к чему-то прислушивался, находясь далеко отсюда.

– Когда мне было пять, говорили, что недалеко от нас объявились теншуры – обезумевшие творения магов, похожие на волков… даже в город вестника посылали, – она говорила медленно, не уверенная в правильности своих воспоминаний, смешанных с чужими рассказами, – я тогда с деревенскими ещё дружила – и мы все вместе побежали смотреть, где прячутся эти твари. Дураки были малолетние, выбрались из-под замков, пока взрослые в поле были… – зачем она это ему рассказывает? – А потом, кажется, мы их все-таки нашли. Помню, что было очень страшно, помню… все алое… кровь… крик…

Кажется, её затрясло, а фэйри-хозяин все также молча стоял, продолжая смотреть своим мерцающим мороком светящихся глаз.

– Хотите сказать, я тогда умерла? Но мать говорила, что меня только чуть расцарапали, напугав, а я успела убежать!

– А кто-то ещё успел? – в звенящем голосе не было ни капли теплоты.

– Д-дааа… – протянуло, лихорадочно вспоминая, – Арзар, Ная, Даяна… они за нами увязались, шли последними и, кажется, в какой-то момент потеряли нас из виду и свернули не туда…

А вот остальные. Она не помнит – наверное, потому что не хочет вспоминать. Потому что с какой-то стати в произошедшем тогда винили её. Как же – их дети погибли, а она – дочь ведьмы – выжила. Их можно понять. Можно. Но вот принять и простить – нет. Она болела тогда очень долго – а, когда все же встала на ноги, поняла, что осталась совсем без друзей, наедине с людской ненавистью, сплетнями и осуждением.

– Ты и сама уже все поняла. Память людей прячет все плохое на дне, но это не значит, что оно исчезло.

– Но… как это связано с тем, что мать продала меня вам? За что?!

– А ты правда настолько глупа, что не догадываешься?

Хищное лицо нависло совсем близко, обдало вдруг холодом. Но, проклятье, отчего-то рядом со светлыми было гораздо страшнее, чем теперь.

– Она меня выходила, – ответила, не сердясь, медленно, пробуя каждое слово. Сердце уже не обливалось кровью – все давно отболело, это лишь ещё один штрих её прошлого, – но… если вы говорите, что я умирала – а мать давно не обладала прежними силами, значит, едва ли она могла меня исцелить сама. Она заняла силы у вас?

– Почти, – вдалеке пророкотал гром, и промелькнула яркая вспышка света, тут же накрытая клубящейся тьмой. Айна сжалась. Забыла совсем, что происходит там, совсем недалеко – за деревьями, – не волнуйся, дитя древней крови, мы не отдаем свое, – жесткая ладонь легла на плечо, странным образом успокаивая.

– Так вот, говоря о твоей матери… она истратила собственные силы, не хотела тебя терять, – быстрый взгляд из-под ресниц. Он правда надеется, что она поверит в сказку о дружной заботливой семье? – поскольку уже успела договориться о брачном договоре для тебя к первому совершеннолетию.

Вот так новости! Право слово, матушка и тут удружила.

– Последствия, судя по всему, могли быть серьезными.

– А кто был женихом? – рискнула вмешаться, напоровшись на ощутимо недовольство – так и прянуло жутью.

– Мне это не было интересно, – неуловимое пожатие плеч, – кто-то по ту сторону гор.

Сердце неприятно заныло. Слишком много совпадений.

– В любом случае, она, сама до конца не осознавая, что делает, попросила возместить свои силы – ведь выгорание ведьмы ведет к её смерти. Что ж, это была неплохая сделка, хотя она, как и всегда, думала, что сможет обвести нас вокруг пальца. Меня поражает наивность смертных…

Тьма всколыхнулась кольцами, вызывая дрожь на кончиках пальцев и странное томление.

– Она думала, что не придется меня отдавать?

– Она решила обхитрить нас и оставить ни с чем. Но никому не позволено нарушать правила сделки, – тонкие ноздри раздулись, словно втягивая неведомый ей аромат, – как только она начала осуществлять свой обман – умерла, – закончил равнодушно.

Вот оно что. Он от неё ждет криков и истерики? Жалко. Немного. На самую капельку её окаменевшего «ублюдочного» сердечка, как выражалась матушка. Ровно столько, сколько было бы жаль, услышь она такую историю о совершенно не знакомом человеке.

Спина от воспоминаний о счастливом детстве ноет до сих пор.

Она так задумалась, что даже не заметила, как из леса прилетел тонкий золотой луч, впившийся в запястье с неожиданной силой. Не поняла, не успела осознать, как брызнула на землю кровь. Боль пришла мгновение спустя – когда луч стал вгрызаться в плоть, казалось, напитываясь её болью.

Неуловимое движение сбоку. Бросок. Тень пронеслась мимо неё, ломая кусты. Раздался оглушительный треск. Вопль боли – и по траве покатилось что-то круглое, странной формы. Кажется, это была голова того светлого, который хотел её увезти. Ради собственного спокойствия она не вглядывалась – не до того.

Из-за деревьев выступила подернутая флером хаоса фигура, тихо смеясь и мурлыча что-то под нос. Пахнуло безумством. Длинные когти были покрыты темной пленкой, которую знакомый рыцарь-слуа небрежно стряхнул на траву.

– Сохрани вас Лес, – она ещё успела улыбнуться, когда подогнулись ноги.

Прохладные руки легко удержали на весу.

– Ох уж эта смешанная кровь… – пробормотали над ухом, – ладно, спи. В этот раз моя вина…

Лес что-то шептал и шелестел, напевая свои песни, делясь горестями и печалями, голова клонилась, пока не упала бессильно на плечо спутнику, и сознание облегченно уплыло в сон.