Читать книгу Когда не все дома - Мария Владимировна Болдина - Страница 4

Часть первая. Ольга
Блудного сына и лже-внука возвращают в семью

Оглавление

Волжины принимали дорогого гостя. Шаркала по окнам снежной крошкой первая в этом году метель, но в доме было тепло натоплено, тихо, празднично. Внук спал крепко и долго, а как проснулся, его решено было накормить.

На столе в нарядных тарелках дымилась жареная курица с картофельным пюре. В пюре Катерина всегда щедро добавляла масла, презирая все современные традиции обезжиривания. Поэтому сладкий сливочный аромат щекотал ноздри. А ещё пахло пирогами и вишнёвым компотом. И как только все уселись за стол, в дверь позвонили. Николай младший сидел на руках у Николая старшего, и Катя пошла открывать.

Двое в форме махнули перед ней корочками и сразу прошагали на кухню. Катерина испуганно охнула, схватилась рукой за сердце, потом за косяк, чтобы удержаться на ногах, потому что в этот момент в дом ввалились и чуть не сшибли её ещё двое в штатском, нет, даже трое: мрачный парень в куртке с буквами МЧС и запыхавшаяся девушка с заплаканными глазами и маленькой девочкой на руках. А внук-Коленька вдруг соскочил с колен деда и с визгом кинулся эмчеэснику на шею:

– Папочка приехал! – потом обернулся к молодой женщине с ребёнком и с укоризной заявил, – а ты говорила, что папа сегодня дежурит.

Онемевшая от потрясения Катерина отцепилась от дверного проёма, по стеночке дошла до стола и осторожно присела на табурет, накрытый пёстрым вязаным половичком.

Полицейские, убедившись, что никто оказывать сопротивление не намерен, тоже подсели к столу:

– Ну что ж, начнём допрос с пристрастием. Документики все присутствующие подготовьте, пожалуйста…

Следствие было проведено по горячим следам. Все обвиняемые сознались и готовы были понести наказание. Это было уголовное недоразумение, тянущее на серьёзную статью.

Дед видел внука больше двух лет назад, и был тогда не ноябрь, а жаркое дачное лето, Николай-младший – белобрысый карапуз двух лет от роду – гостил у дедушки с бабушкой и бегал по палисаду в одной панамке. От двух до пяти, согласно заверениям классика, может произойти много интересного, и дети за такой срок израстаются до неузнаваемости.

Николай Михайлович сидел понурившись, понимая, что кругом виноват. А вот восемь часов как лже-внук вины за собой вовсе не чувствовал.

Допрос пятилетнего правонарушителя проводил отец.

– Зачем! – выкрикнул он мальчишке в лицо, с трудом вдохнул, выдохнул и продолжил уже тише. – Зачем ты поехал с чужим дядей?

– Это не чужой дядя, это Колькин дед.

– Почему ты поехал с чужим дедом?

– Он на джипе. А у нас же нет джипа.

Олегу захотелось этого авантюриста выпороть. Поводов для наказания было предостаточно: за понты, за побег, за враньё, за нахальную уверенность в собственной правоте. Вот в кого он такой? Олег беспомощно посмотрел на жену, которая каким-то образом уместила двоих детей на руках и объятия размыкать не собиралась. Она зарылась в вихры на макушке своего драгоценного сыночка, дышала знакомым родным запахом, приходила в себя, молчала. Было очевидно, что наказывать ребёнка сегодня никто не будет.

– Ты же сестру бросил, – привёл последний аргумент Олег.

– Она бы сказала, что не хочет на джипе, а хочет с мамой, – отмахнулся от этого довода Колька.

От такой безграничной сыновьей наглости отец опешил. Действительно, младшенькая ещё не разговаривала, и единственным понятным окружающим словом в её лексиконе было «мама», поэтому предугадать ответ девочки на любые вопросы было несложно. У Олега снова зачесались руки: требовалось объяснить наследнику, как он неправ, если словами через уши в голову не дошло, то, возможно, дошло бы ремнём по… попе. Один из полицейских, очевидно, угадав по лицу Олега его преступные намерения, подошёл, похлопал его по плечу и сказал со смешком:

– Мы жестокое обращение с несовершеннолетними не одобряем. Остынь, доктор.

Пришлось остыть, тем более хозяйка расставила на всех тарелки с ужином, налила в высокие бокалы компота, осторожно поставила на край стола бутылку и рюмки. Но её остановили:

– На работе не употребляем, и подследственным не советуем, но перекусить перед обратной дорогой не откажемся, – и старший из полицейских с хищным прищуром обвёл взглядом собравшихся за столом.

Женщина послушно убрала водку и села, горестно подперев щёку рукой и рассматривая гостей. Представители правопорядка ели с аппетитом, так же, не смущаясь произошедшим, уплетал свою порцию пятилетний Коля. У всех остальных кусок, как говорится, в горло не лез. Катерину донимала зависть – вот счастливые дети растут не безотцовщиной, а в полной семье: есть отцовский авторитет, есть положительный пример перед глазами. «А наш-то…» – привычной обидой на невестку заскребло в душе, и тут же, словно током, пронзило: «Где наш Коля!?» Она робко тронула за рукав сидящего рядом с ней полицейского.

– Можно мне позвонить?

– Куда позвонить? – с профессиональной подозрительностью посмотрел на неё оперативник.

– Наш Коля, тот, что родной внук, где сейчас?

Полицейский отставил тарелку и задумчиво побарабанил пальцами по столу.

– Да, этот вопрос, пожалуй, мы не учли. Думаю, воспитатель решила проблему…

– Можно мне позвонить? – обречённо и устало повторила Катя, уже доставая телефон с холодильника.

– Звоните, – наконец-то дала добро полиция.

Катерина побежала в прихожую одеваться.

– Куда это вы собрались?

Пришлось наспех объяснять, что в этой глухомани телефон ловит только на пригорке за окраинной улицей, быстрым шагом – три минуты. Пока объясняла, Николай Михайлович тоже обулся и накинул куртку. Рванули в темноту ноябрьской ночи втроём – один из полицейских увязался за подозреваемыми в кинднеппинге.

На холме завывал ветер, разгоняя снежную крупу. Пальцы застыли и не слушались, телефон пытался выскользнуть из рук. И тут возник вопрос: действительно, куда звонить? Невестке? Легче сразу лечь и и замёрзнуть прямо здесь, под недобрым колючим ноябрьским снегом.

По телефону детского сада ответил сторож и почти вежливо заверил заполошную бабушку какого-то Коли, что он, сторож, в детском саду совершенно один и ни о каком мальчике ничего не слышал. Телефон воспитателей своего внука ни бабушка, ни дед не знали. Вот тут и пригодился вездесущий полицейский, он сам позвонил Апполинарии Васильевне и быстро выяснил, что Коля Волжин по-прежнему с ней. Она забрала мальчика к себе «в гости», потому что так и не смогла дозвониться до его мамы, телефона Колиного отца у неё нет, а подозрительному дедушке, чей телефонный номер был указан в доверенности, она позвонить не решилась, потому что этот неблагонадёжный человек похитил у них из детского сада чужого ребёнка.

Следующим Катерина набрала номер сына.

– Сынок… – судорожно выдохнула она в трубку.

– Мам, что случилось? – тот мгновенно почувствовал беду в первом же услышанном слове.

– Андрей, поезжай за Колей, адрес я тебе сейчас эсэмэской сброшу!

– Мам, что случилось? – снова спросил сын. – Вы его не забрали? Что-то с отцом?

– Отец сейчас с милицией разбирается, – Катерина покосилась на оперативника, с профессиональным интересом слушающего семейные разборки.

– С полицией, – машинально поправил её Андрей, – что у вас случилось?

Да разве ж в двух словах и по телефону, да ещё на ветру и на нервах расскажешь такое!

– Сын! Твой отец забрал из детсада чужого мальчика и привёз его к нам!

– Зачем?

Логичный и в то же время совершенно глупый вопрос. В этот момент Катерина начала злиться не только на мужа, но и на взрослого, бестолкового сына, и на всех мужчин с их логичными вопросами и необъяснимыми поступками.

– Случайно, – правдиво и коротко ответила она, испепеляя взглядом мужа, виновато молчавшего рядом.

– Как это?

И тут Катя сорвалась и закричала:

– Андрей!!! Я тебя умоляю, поезжай скорее за сыном!!! Все пока живы и здоровы, но наш Коленька сейчас сидит где-то в чужом доме у чужих людей, а время уже к ночи! До Ольги не дозвониться, может, оно и к лучшему! Вся надежда на тебя, забери Колю! Я потом всё расскажу…

Сын пообещал забрать, разрулить и позвонить как только, так сразу. Но куда же он будет звонить, когда связь в деревеньке на редких островках и та прерывистая. Значит, через час опять придётся подниматься на взгорок. Хуже нет ждать и догонять. И Катерина поплелась домой, зло поглядывая на мужа и осторожно – на полицейского, право слово, словно под конвоем.

А дома их ждали вопросы, бумажки, расписки.

– Надо бы Вас забрать в отделение. Но уж простим – полицейский ехидно хмыкнул, – на первый раз.

Все взрослые, даже потерпевшие, согласно и устало выдохнули, поднялись, засобирались. Только Кольке очень хотелось попасть в отделение, он вообще не понимал, как от такого можно добровольно отказаться. Мальчишка во все глаза смотрел и во все уши слушал, как дедушку, который сегодня позвал его кататься на джипе, допрашивали, будто в настоящем кино. Дома из конструктора у Кольки был собран большой полицейский участок с дверями-решётками, вертолётной площадкой на крыше, с полицейскими в форме – серыми пластмассовыми человечками – и даже с преступниками – полосатыми пластмассовыми человечками. А сегодня он сидел рядом с настоящими полицейскими, реально: строгие дяденьки с дубинками, у одного есть специальная чёрная сумка для пистолета, на кнопочку застёгивается. С таким стоило подружиться. Но ведь сейчас все уедут: полицейские – в своё заманчивое отделение, а Коля с мамой, папой и Лидочкой – к себе домой, и они могут никогда-никогда больше не встретиться… Расставаться навсегда с такими крутыми людьми Коле не хотелось. Когда что-то важное и мечтаемое не случалось, папа всегда успокаивал его: «В другой раз». Коле оставалось надеяться, что другой раз наступит и новая встреча с полицией случится совсем скоро.

Но даже без поездки в отделение, день сегодня был классный. Сюда примчались на джипе, обратно они, похоже, поедут на скорой с папиной работы.


Когда разъехались гости, если можно так назвать тех, кто сегодня ужинал в доме Волжиных, супруги ещё раз сходили на горку, чтобы связаться с сыном, рассказать ему все детали происшествия и утешиться тем, что настоящий внук простился наконец-то с воспитательницей и теперь под присмотром родного отца. Обратно шли навстречу ветру, и Катерина так устала, что, несмотря на обиду, уцепилась за мужнин локоть. Николай Михайлович приободрился и решительно провозгласил:

– С детьми надо что-то решать. Дальше так продолжаться не может.

Жена охотно подхватила разговор о необходимости перемен:

– Правильно. Свали всё на детей. Сам-то ты хорош! Тридцать лет прошло, а ты ребёнка из детского сада привезти не можешь. Ни на санках, ни на машине…

– Ну ты вспомнила, – отмахнулся глава семьи.

– Такое забудешь!

Действительно, такие истории не изглаживаются из памяти, они бесконечно пересказываются каждый раз с разной интонацией и обрастают всё новыми подробностями, становясь семейными преданиями.

В те годы они жили в Норильске. Поехали туда всей молодой семьёй за длинным рублём. Рубль оказался не только длинным, но и холодным. На крайнем севере морозы злые, а снега такие глубокие, что утонешь вернее, чем в море. В детский сад за два квартала катались на такси. Но той весной тепло пришло рано. Ну, какое тепло – минус пять. Почти жара и повод. Николай, успев после работы забежать домой, захватил с собой санки, бутылку пива и рванул за сыном. Пока спускался с пятого этажа, откупорил и выпил. Он бодро и весело добежал до детского сада, а в тепле и уюте его развезло – скромная бутылка с устатку и на голодный желудок здорово шибанула по мозгам. Когда Андрюшка оделся-обулся, то обнаружил, что папа заснул, присев на стуле у дверей и привалившись к стене. Сынок отца растряс, они вышли на улицу. В сумерках мороз крепчал, надо было торопиться: малыш плюхнулся в санки, Николай схватился за верёвочку и: «И-го-го!» – резво порысил в сторону дома.

У подъезда он столкнулся с женой и скомандовал:

– Дверь придержи!

Когда Николай оглянулся на санки, то даже не сразу понял, что они пусты. Стоял и смотрел, смотрел, смотрел. Потом отбросил верёвку и побежал. Андрюху они с Катей, озверевшей от страха и злости на благоверного, встретили на полдороге к детскому саду, тот брёл по тротуару, поскальзывался в своих валенках с галошами и негромко выл.

С какой стороны ни глянь – главе семейства тогда повезло. Повезло, что выпавший из санок сын сумел выбраться из сугроба и знал дорогу к родной многоэтажке. Повезло, что Катя простила и не подала на развод. Всегда бы так везло, как в тот весенний день.

Да и сегодня тоже нельзя сказать, чтобы денёк выдался неудачным, всё как-то утряслось. Николай Михайлович был оптимистом.

Когда не все дома

Подняться наверх