Читать книгу Маяк потерянной надежды. Исповедь невротика - Мария Заботина - Страница 4

Я так долго ждала этого момента, что даже не верила, что он наконец настал.

Утром я приехала в офис в чудесном настроении, и это тут же подметили коллеги.

– Алиса, да ты просто сияешь! – улыбнулась Марина из юротдела.

Я работала PR-менеджером в международной консалтинговой компании. В моей профессии не было места рутине, и я считала это основным ее преимуществом. Многочисленные мероприятия, командировки, общение с журналистами, бесконечные пресс-конференции, встречи с потенциальными клиентами и активная социальная жизнь – скучать на работе не приходилось. Начальник замечал мои успехи и обещал повышение, в ближайшем будущем. В общем, моя карьера складывалась как нельзя лучше, и это здорово подогревало мои амбиции.

Выпив кофе и разобрав почту, я направилась в кабинет с табличкой: «Серебров Никита Владимирович, менеджер проектов».

Наш служебный роман длился без малого четыре года. Через несколько дней мы должны были отправиться в долгожданное романтическое путешествие, и я целыми днями просматривала туры в Грецию, предвкушая две самые счастливые недели в своей жизни. Ничто не омрачало мое счастье, кроме одного-единственного факта: он был женат.

– Я отнесла в отдел кадров заявление на отпуск и подобрала несколько отличных вариантов, но мне хотелось бы обсудить их с тобой. Когда мы уже будем бронировать билеты?

Его виноватый взгляд заставил меня замолчать.

– Малыш, я даже не знаю, как тебе это сказать…

Внутри все перевернулось. Я догадывалась, что последует за этими словами.

– Ты же знаешь, как я хотел провести это время с тобой! Но у Веры неожиданно возникли проблемы со здоровьем, и я просто не могу сейчас уехать. Ей нужна помощь! С моей стороны будет бесчеловечно оставить ее одну в такой ситуации. Я до последнего надеялся, что все утрясется, но этого, к сожалению, не случилось.

Мои нервы сдали. Долгие четыре года я жила его обещаниями развестись и свято верила, что однажды это обязательно случится. Банальная, в общем-то, история, но я, как и многие другие женщины, попалась в эту ловушку. Как бы я ни старалась делать вид, что слишком занята собственной жизнью и просто плыву по течению, это было ложью. Я ждала. Каждый божий день ждала, что он позвонит и скажет, что больше не может так жить. И я больше никогда не буду любовницей, а он – никуда не уйдет. Но в тот момент я вдруг совершенно четко осознала, что это были лишь мои иллюзии, а человек, которого я любила всем сердцем, оказался трусом и лицемером. Я взорвалась. И имела на это полное право.

– Знаешь что? Да иди ты к черту вместе со своей Верой! – крикнула я и пулей вылетела из кабинета, прежде чем он успел что-то ответить. Я была так зла, что хотела крушить все вокруг.

На улице я кое-как смогла заставить себя успокоиться и трезво подумать, что мне теперь делать. Решение созрело через несколько минут, и, получив от руководства одобрение на отпуск, я набрала номер лучшей подруги.

Кира, в отличие от меня, не привыкла от кого-либо зависеть и спокойно могла путешествовать по миру в одиночку. В тридцать лет у нас обеих пока не вырисовывалось перспектив счастливого замужества, но ее это ничуть не тяготило и не мешало наслаждаться свободой. Иногда такая самодостаточность начинала меня немного пугать, но в глубине души я восхищалась своей подругой.

Кира всегда любила рисковать. Адреналин был ей необходим как воздух, поскольку придавал жизненной энергии, подталкивая к новым свершениям. Она привыкла добиваться своего и не боялась трудностей. Уже в семнадцать лет Кира поступила в институт на факультет дизайна и переехала из родного Курска в Москву, о чем впоследствии ни разу не пожалела. Столица приняла ее как родную, и здесь она чувствовала себя в своей тарелке.

Мы познакомились больше десяти лет назад, когда Кира трудилась официанткой в моем любимом кафе. С тех пор эта рыжеволосая девушка стала важной частью моей жизни, несмотря на то, что по характеру и взглядам на жизнь мы были совсем разными. Теперь подруга работала стилистом в модельном агентстве, где высоко ценили ее профессионализм и креативность.

– Привет! Ты еще не покупала путевку?

– Нет. Вечером собиралась заехать в турфирму.

– Отлично. Я еду с тобой.

– Что?! То есть я очень рада! Но как же твоя поездка?

– Вера заболела, и он не может оставить ее одну. Не хочу больше ничего про них слышать! – положив трубку, я вздохнула с облегчением: иногда мою голову все же посещали светлые идеи.

На весь оставшийся день я загрузила себя работой, стараясь не выходить из кабинета без надобности. Мне было до такой степени обидно, что я с трудом сдерживала подступающие слезы. Давно следовало бы понять, что эти отношения не приведут ни к чему хорошему. Я бессчетное количество раз пыталась порвать с Никитой, но каждая попытка вновь и вновь оборачивалась провалом. Постоянная неопределенность, уныние, ревность и боль оттого, что приходится делить своего мужчину с другой женщиной – все это копилось во мне слишком долго и в итоге вылилось в жуткую истерику. Что ж, когда-то это должно было случиться…

* * *

Через три дня мы улетели на Кипр по горящей путевке – идеальная реабилитация для разбитого сердца. Должно быть, Никита обрывал мой телефон, но я просто отключила его и запретила себе к нему даже прикасаться. Мне очень хотелось верить, что этот отпуск привнесет в мою жизнь хоть какие-то положительные изменения.

Так и случилось: я заставила себя переключиться и почти не думала о Сереброве весь отдых. Безмятежное настроение омрачало лишь осознание того, что скоро придется возвращаться.

Тоска одолела меня еще за день до отлета. Нужно было признаться себе, что я так и не смогла выбросить Никиту из головы. Я все еще скучала.

Думать о том, что мы больше не вместе, на море было намного легче, чем дома. Москва встретила дождем и холодным, промозглым ветром. Настроение вконец испортилось. Мне до слез хотелось обратно. Мы невероятно долго проходили паспортный контроль, так что, получив багаж, я уже практически бежала к выходу, чтобы сесть в такси и поскорее оказаться в своей уютной квартирке.

В зале ожидания меня встречал Никита. Я собрала всю волю в кулак и гордо прошла мимо. Но когда он схватил меня за руку и развернул к себе посреди толпы народа, я поняла, что беспомощна перед его натиском. Такие любимые зеленые глаза, ставшие родными черты лица и виноватая улыбка… Я снова пропала.

Через пару часов, когда мы с двумя бокалами вина лежали в обнимку в гостиничном номере, я думала о том, что, наверное, это и есть счастье – просто быть с ним. И мне уже не хотелось шумных вечеринок, случайных знакомств и танцев на барной стойке. У меня был он: странный, сложный, нерешительный, но все-таки любимый. Никита смотрел на меня с такой нежностью и теплотой, что я бы могла дать голову на отсечение, уверяя, что мои чувства взаимны.

Следующие сутки мы провели вместе, наслаждаясь примирением и друг другом. Я понимала, что совсем скоро эйфорию сменит будничная жизнь, в которой снова будут его жена, встречи украдкой, постоянные обещания, ну и все остальное, что всегда присутствовало в наших отношениях. Но в тот момент это не имело никакого значения, потому что я была счастлива.

Вечером он отвез меня домой, а затем, как всегда, вернулся к жене.

* * *

Первый рабочий день дался сложно, поскольку выспаться мне так и не удалось. За время отпуска у меня накопилось столько дел, будто я отсутствовала несколько месяцев и только что вернулась из кругосветного путешествия. Никита весь день был на переговорах с клиентом, и мы смогли встретиться всего на пару минут, которых все же хватило для того, чтобы на моем лице появилась улыбка.

Я изо всех сил старалась сосредоточиться на работе и боролась с одолевающей сонливостью. Мне даже пришлось отменить все планы на вечер, потому что я могла думать только о теплой постели. А ведь отправиться домой после работы для меня всегда было большой редкостью. Этот город казался мне слишком динамичным, чтобы проводить вечера перед телевизором.

Мой насыщенный график включал в себя разнообразные ежедневные мероприятия, встречи, ужины с друзьями, тренинги и занятия в спортзале. Я любила находиться среди людей, бывать в интересных местах, увлекаться чем-то новым и необычным. Мне всегда было чем себя занять, и я не могла понять тех, кто постоянно жаловался на пресную жизнь и рутину. Мой круг общения состоял из амбициозных и энергичных личностей, чему во многом способствовала и моя профессия.

– Все так хорошо начиналось: Кипр, море, вечеринки, новые мужчины, – заключила Вероника, услышав мой рассказ в обеденный перерыв. Она работала в нашей фирме секретарем, и мы подружились с первого же дня знакомства. – Вот надо было Сереброву объявиться и опять все испортить!

– Так происходит каждый раз, когда я пробую начать жить без него, ты же знаешь. Меня тянет к нему настолько сильно, что порой это доходит до безумия. Не знаю, как с этим бороться. Но, честно говоря, я рада, что мы помирились.

– Ты безнадежна, – засмеялась она. – Доедай свое мороженое, мне еще надо успеть подготовить документы, пока шеф не вернулся с встречи.

* * *

Вечером у меня сильно разболелась голова. Я выпила несколько таблеток обезболивающего, но лучше не становилось. Ворочаясь в кровати, я хотела только одного – чтобы меня скорее сморил сон и утром я бы проснулась свежей и здоровой. Для надежности я приняла успокоительное, но и от него не было никакого толка. Промучившись около часа, я встала и заварила себе чай с ромашкой. Потом выпила три таблетки «Мелаксена» и еще долго лежала с закрытыми глазами, прежде чем мне, наконец, удалось заснуть.

Когда прозвенел будильник, я с трудом смогла оторвать голову от подушки: ужасная пульсирующая боль в висках до сих пор не отступила. Она не проходила ни на минуту, и это сводило меня с ума. Я пачками глотала болеутоляющие, которые не помогали, но я упорно продолжала тестировать лекарства в надежде найти спасительное средство.

В таком разбитом состоянии я все же приехала на работу, чтобы постараться разобрать накопившиеся дела. Глаза слезились и зудели, мне было больно смотреть в экран монитора и очень хотелось спать. Несколько раз я ходила умываться холодной водой, надеясь, что она поможет мне привести себя в чувства. Но и это помогало лишь ненадолго. Меня жутко раздражал любой шум (даже шорохи, не говоря уже о громких разговорах), хлопанье дверьми и телефонные звонки. К концу рабочего дня я была готова бросаться на людей.

С трудом добравшись до дома, я сразу же рухнула на кровать, выпив двойную дозу снотворного, и проспала до утра. Через несколько дней в моей жизни начался самый настоящий кошмар.

* * *

Тем утром я проснулась от жуткой головной боли и подступающей тошноты. Снова выпила обезболивающее и стала собираться на работу, но быстро поняла, что это плохая затея: от каждого движения мне становилось только хуже. Следующие шесть часов меня рвало почти без перерыва, трясло от озноба, и не было сил даже доползти до спальни.

Я лежала на кухонном уголке с мокрым полотенцем на голове и молила Бога, чтобы этот ужас скорее закончился. К двум часам дня я окончательно вымоталась и наконец-то смогла уснуть.

Меня разбудил настойчивый звонок в дверь. Сначала я не хотела открывать, надеясь забыться и вновь погрузиться в сон, но трель звонка не умолкала, что вызывало в моей голове ту же адскую боль. За окном уже стемнело. Часы на стене показывали 20:00.

Я неимоверным усилием заставила себя встать и дойти до коридора.

На лестничной клетке стоял Никита. Уже с порога я стала выслушивать гневные претензии в свой адрес за то, что не брала трубку, и была обвинена в его преждевременной седине. А потом – лежала у него на груди, и он гладил меня по голове, успокаивая как маленькую. Это был один из немногих дней, когда Никита остался у меня на ночь.

* * *

Я проснулась в шесть утра и поняла, что уснуть больше мне не удастся. В голове крутилось только одно: «Когда же я, наконец, проснусь в хорошем самочувствии?»

Никита приготовил завтрак, но от запаха еды меня снова затошнило. Я не могла вспомнить, когда ела в последний раз…

Простояв двадцать минут под душем, я все же нашла в себе силы собраться на работу. О том, чтобы сесть за руль, у меня даже мыслей не было – голова едва соображала.

Мы приехали в офис вместе, чего я обычно предпочитала не делать. Но в тот момент мне было не до чужих сплетен – я пыталась выжить.

Рабочий день превратился в настоящую пытку. Стоило мне резко повернуть голову, как боль тут же усиливалась. Я старалась не наклоняться, не вставать со стула и вообще не шевелиться без особой на то надобности. Меня раздражали любые запахи, и даже парфюм Вероники, который в прежней, обычной жизни очень мне нравился, вызывал неприятные рвотные позывы.

Тошнота в последнее время стала моим неразлучным спутником (теперь я понимала несчастных женщин, мучающихся от токсикоза), а любые звуки, включая гул машин за окном, доводили до тряски.

Мне не хотелось ни с кем разговаривать: мое нынешнее состояние абсолютно не располагало к общению. Я мечтала, чтобы меня просто никто не трогал, и ждала 18:00 как манны небесной, но, как на зло, именно сегодня мне нужно было провести переговоры с важным клиентом.

Когда я неуверенной походкой направлялась в кабинет для заседаний, в глазах вдруг помутнело, и я почувствовала, что не могу устоять на ногах. Дальше мое сознание отключилось…

Открыв глаза, я увидела перепуганные лица половины офиса во главе со своим начальником.

– Очнулась! – с облегчением вздохнул он. – Как ты нас напугала!

– Все нормально! – тихо сказала я, стараясь подняться с дивана. Но моя попытка не увенчалась успехом: голова кружилась и разрывалась от боли.

– Лежи, – велела Вероника, – сейчас скорая приедет!

Врачи списали мое состояние на переутомление и сделали укол, после которого мне еще сильнее захотелось спать. Зато тошнить стало заметно меньше.

Никита отвез меня домой. Остаток дня я проспала, периодически просыпаясь от жажды, но тут же снова проваливаясь в сон, в котором так сильно нуждался истощенный организм.

* * *

С того случая приступы повторялись с завидной регулярностью. Мои дни стали похожими один на другой: таблетки, скорая помощь, уколы. Я лежала в комнате с зашторенными окнами, испытывая чувство безысходности и постепенно теряя последнюю надежду на выздоровление.

Ночью меня накрыла очередная волна, с которой мне не удалось справиться. Я снова вызвала скорую: сил терпеть больше не было.

– Ну, что тут у нас? – поинтересовалась молодая врач.

Я в двух словах рассказала, что со мной произошло.

– Сейчас сделаем укол, и станет легче. Потерпите!.. Вот и все, – спасительница улыбнулась, сжимая мою руку в локте. – Давно у вас это началось?

– Уже пять дней. И ничего не помогает, только ненадолго становится легче.

– В последнее время вы не переживали какой-нибудь сильный стресс? Я вижу причину именно в этом, потому что мигрень так долго длиться не может.

– Нет, – ответила я, не поднимая глаз.

– Может быть, в глубине души вы о чем-то переживаете, и это вызывает такие сильные боли?

Я чувствовала, что начинаю закипать, но грубить ей не хотелось, ведь врач искренне пыталась помочь.

– У вас все нормально в семье? На работе нет серьезных проблем? – продолжала она свой допрос.

– У меня правда все хорошо, – заверила я ее.

– А молодой человек у вас есть? – надавила она на больную мозоль.

– Да, – ответила я, не желая развивать эту тему.

– Он любит вас, ценит? – спросила доктор, окончательно добив меня этим вопросом.

– Да, – повторила я.

– Ну что ж, это замечательно! Но вы все же подумайте о том, что я сказала. Поправляйтесь!

Я закрыла дверь и расплакалась. Мне было обидно и горько. Слова врача не выходили из головы. Я понимала, что она права, но принять это не могла, да мне и не хотелось.

* * *

На следующее утро я сидела в кабинете терапевта.

– Сколько вам полных лет?

– Тридцать, – ответила я, сжимая пальцами виски, чтобы хоть как-то притупить боль.

– Инфекционные или хронические заболевания имеются?

– Нет.

– На что жалуетесь?

Я рассказала обо всех симптомах, отравлявших мне жизнь в последние дни.

– Боль чаще всего какого характера? Тупая, давящая, колющая, разрывающая?

– Скорее, давящая, хотя и остальные варианты тоже присутствуют…

– Черепно-мозговые травмы, сотрясение мозга когда-нибудь было?

– Нет.

– Если головная боль сопровождается тошнотой и рвотой, то такое часто встречается при отравлении или повышении артериального давления – гипертонических кризах. Но эта боль не является перманентной, она быстро проходит. Вам обязательно нужно обследоваться и сделать томографию головного мозга, – спокойно сказал врач, заполняя мою карту.

– Для чего? – поинтересовалась я.

– Чтобы разобраться в причинах вашей проблемы. На самом деле, это может быть все что угодно: и остеохондроз, и мигрень, и головная боль напряжения, и гипертония, и даже опухоль мозга. Надо обязательно провериться. У меня недавно была пациентка с похожими симптомами, и у нее диагностировали рассеянный склероз, который прогрессировал уже в течение полугода. Она приходила с аналогичными жалобами, и никто не мог сказать ей ничего определенного. Но при обследовании на МРТ мозга выявили данное заболевание.

По спине пробежал холодок.

– Не волнуйтесь раньше времени. Для начала мы должны исключить самое страшное, а затем двигаться дальше. В случае с головными болями разного характера очень многое зависит также и от образа жизни: сон, питание, физические нагрузки. Потому что, к примеру, если человек постоянно находится в замкнутом пространстве с ограниченным доступом кислорода, то этого уже вполне достаточно для возникновения головных болей. Кроме того, нужно учитывать и условия работы. Скажем, у людей, ведущих сидячий образ жизни, очень часто встречается остеохондроз, который часто является причиной неприятных ощущений. Я назначу вам обезболивающую терапию и выпишу витамины. Еще сдадите общий анализ крови, сделаете УЗИ сосудов шеи и рентген шейного отдела позвоночника.

* * *

Из поликлиники я вышла на ватных ногах. Одна только мысль о перечисленных диагнозах приводила меня в ужас.

Весь день я не могла найти себе места, прокручивая в голове страшные подозрения врача. Я не узнавала свое отражение в зеркале: бледное, худое лицо, синяки под глазами, потухший взгляд. Мне было страшно, и я хотела только одного – поскорее поправиться.

Понимая, что организму нужны силы для восстановления и борьбы с пока неизвестным мне заболеванием, я заставила себя съесть тарелку супа, который вчера для меня заботливо сварила Кира. От бесконечных переживаний голова болела еще сильнее, обезболивающие по-прежнему не помогали. Я старалась заснуть, но все попытки были тщетны.

В начале одиннадцатого как обычно позвонил Никита, чтобы пожелать мне спокойной ночи (если в моей ситуации такое вообще было возможно):

– Как ты себя чувствуешь?

– Голова болит, да и внутри паршиво, – разговаривать с ним совершенно не хотелось.

– Все будет хорошо, не смей даже думать о плохом!

– Конечно, – я не стала спорить: поизносить такие фразы всегда проще, чем верить в их правдивость. Особенно если это касается не тебя, а кого-то другого.

* * *

Утром Никита ждал меня у подъезда с букетом цветов. Мне стало стыдно за то, что я злилась на него вчера и обвиняла в равнодушии к моей болезни. Мы вместе поехали делать МРТ.

Я сидела в коридоре клиники и размышляла о том, что еще несколько дней назад даже представить себе не могла, что со мной может случиться такая история. Вскоре вышла лаборантка и назвала мою фамилию. Меня начало трясти.

Те двадцать минут, что длилось исследование, показались вечностью.

– Ждите в коридоре, результат будет готов в течение получаса.

Больше всего я ненавидела ждать, не имея при этом возможности что-то изменить. Но ничего другого мне не оставалось, поэтому я послушно села на диван и принялась считать минуты. Никита держал меня за руку, и я была благодарна ему за то, что он рядом.

Из задумчивости меня вывел голос лаборантки, которая стояла перед нами и держала в руках мой снимок.

– Очагов воспаления нет, вам нужно обследоваться у невролога и продолжить лечение, – сказала она.

– Это значит, что я не больна? – спросила я, вскочив с места.

– Опухоли нет, – подтвердила девушка. – Дальнейшее лечение вам назначит врач. Поправляйтесь!

– Спасибо! – я обернулась к Никите и крепко обняла его. С души упала целая глыба.

Мы вышли на улицу, и я вздохнула полной грудью. Как мало, оказывается, человеку нужно для счастья…

Терапевт, посмотрев данные МРТ-исследования и описание сделанных снимков, дал мне направление к неврологу и велел ждать результатов анализов:

– К счастью, никаких патологий у вас не выявлено. Если и по неврологии все окажется чисто, то это может быть связано с психосоматикой: иногда человек долгое время держит в себе какую-то обиду или подавленную агрессию, что впоследствии находит выход в так называемой головной боли напряжения или же мигрени. Можете также обратиться к остеопату – возможно, он облегчит ваше состояние.

Вечером в гости приехала Кира. Она была тем человеком, кто не раздражал меня, даже когда я пребывала в таком состоянии, как сейчас.

– Ну привет, больной! – подруга поцеловала меня в щеку. – Вот, привезла тебе витаминов, чтобы ты скорее поправилась. На тебе лица нет.

– Спасибо! – есть не хотелось. Вообще ничего не хотелось. – Я так устала от всего этого! – призналась я.

– Понимаю. Но надо потерпеть, скоро все закончится!

– А если нет?

– Обязательно закончится, я тебе обещаю!

Это был один из немногих случаев, когда Кира нарушила свое обещание.

* * *

Невролог терпеливо записывала мои жалобы:

– Я каждый день просыпаюсь с мучительной головной болью, меня постоянно тошнит. Часто тошнота переходит в рвоту. Любые движения причиняют дискомфорт. Боль при этом усиливается в разы, превращая каждое действие в настоящее испытание. Меня раздражают звуки и яркий свет, а эта ужасная боль не стихает ни на секунду. Такое ощущение, что голову зажимают в тиски и она вот-вот лопнет.

– По всем признакам это очень похоже на мигрень.

– И что мне с ней делать? Я уже неделю нахожусь в таком состоянии и, честно говоря, не могу больше этого выносить.

– Я выпишу вам симптоматические препараты и триптаны – они хорошо помогают при мигренях. Поскольку сейчас у вас пониженное давление, то будете дополнительно принимать медикаменты, содержащие кофеин или небольшое количество адреналина. Вообще, мигрень зачастую характеризуется длительной болью и ее периодическим повторением с определенной частотой. При этом при диагностике у человека не выявляют какой-либо патологии головного мозга и сосудов. По анализам – тоже все в порядке. Каждый справляется с ней по-разному: кто-то едет на санаторно-курортное лечение, кто-то выбирает для себя наиболее предпочтительный вид отдыха или, наоборот, физические нагрузки, кому-то помогают только препараты. Некоторые пациенты «подсаживаются» на более серьезные медикаменты – они уже больше психотерапевтические, их назначают психиатры. Кстати, часто мигренозная головная боль бывает наследственной. У вас никто не страдал похожими симптомами? Мама, бабушка?

Я отрицательно покачала головой.

СПРАВКА

Мигрень (классификация заболеваний по МКБ-10: G43.0) – периодически повторяющиеся, рецидивирующие приступы головной боли, сопровождающиеся главным образом тошнотой, рвотой, болями в животе, поносом, сонливостью, перепадами настроения и т. п.

Симптомы:

– головная боль (при этом она не является единственным и обязательным симптомом);

– тошнота и рвота;

– боли в животе;

– диарея и запор;

– лихорадка;

– сонливость;

– перепады настроения;

– общее недомогание;

– отвращение к пище;

– глазные симптомы: покраснение мелких сосудов глазного яблока, нечеткое зрение, зуд и жжение в глазах;

– заложенность носа во время приступа;

– апатия и сонливость;

– проблемы со сном;

– головокружение;

– потеря пространственной ориентации;

– дурнота и обмороки;

– нарушения водного баланса (обезвоживание и др.);

– озноб, холодный пот, оцепенение;

– фотофобия (или светобоязнь): человек испытывает болезненные ощущения в ответ на яркое освещение глаз;

– плохая переносимость звуков;

– преувеличенное и часто извращенное восприятие вкусов и запахов;

– угнетенное, подавленное настроение.

Такие состояния усугубляются, если больной продолжает работать и вести привычный образ жизни. Это ухудшение провоцирует дальнейшее усиление других симптомов мигрени. При простой мигрени длительность приступа редко составляет менее трех часов. Как правило, мигренозная боль сохраняется на протяжении суток. В более редких случаях она затягивается на несколько дней, а в исключительных продолжительность превышает неделю. Тяжелые мигренозные приступы, терзающие двое суток и более, называются мигренозным статусом

* * *

Я продолжала ходить по врачам, изо всех сил стараясь вернуться в прежнее состояние. Но мои усилия не приносили никаких результатов, я впустую тратила время, не говоря уже о деньгах. Голова болела сутками, с самого утра, стоило мне только открыть глаза. Это было настолько мучительно, что иногда я даже не могла сходить в аптеку, помыть голову или сделать что-то по дому. Иной раз даже подняться с кровати стоило мне нечеловеческих усилий.

Никита навещал меня каждый день, и его визиты всегда поднимали настроение. При этом я часто срывалась на него, но он относился к такому поведению с пониманием и терпел мою раздражительность и агрессию. Потом мне становилось стыдно за свои выходки, но я не могла их контролировать.

Муж Вероники посоветовал мне платного невролога, который несколько лет назад помог ему избавиться от ужасных болей в спине. К тому моменту я уже так устала от того, что со мной творилось, что готова была пробовать любые варианты. У меня снова появилась надежда, и это давало мне силы вылезать из постели. Тогда я еще не могла и предположить, что ожидало меня впереди.