Читать книгу Трогать нельзя - Мария Зайцева - Страница 10

– Тата… Бл***… – я хриплю что-то бессвязное, пока она гладит язычком мои пальцы. И от этого нет возможности прийти в себя, просто нет ни одного шанса.

Я разворачиваю ее к себе, кладу ладонь на шейку, тонкую, хрупкую, приподнимаю за подбородок. Надо в глаза посмотреть. Надо понять…

Я, взрослый, опытный мужик, не могу понять, как себя вести, что я делаю.

Принуждаю ее? Да?

Если увижу в ее глазах страх… Бл*, возненавижу себя, и того зверя, что недовольно царапает сейчас сердце, раздражаясь на паузу. У зверя все просто. Он хочет взять. А я мешаю. Жду чего-то.

А буквально через секунду я уже несусь в пропасть, и только визг ветра в ушах.

Потому что Татка тянется ко мне.

И целует.

Губы ее, мягкие, вкусные, дрожащие. Слизываю ее соки с них, потом целую, грязно, очень грязно. Но сомнений нет.

Потому что в глазах ее – ни грамма страха. Только голый секс. Желание.

Такое, что вот он – край, и вот он – шаг за.

И плевать на все на свете.

Потому что нет остановки.

И нет больше тормозов.

Я окончательно отпускаю себя, с хрустом врубив по морде все еще пытающейся что-то там вякать совести, и с ноги впечатав мнимому благоразумию.

Да пошло оно все!

Сейчас важно только то, что Татка – мой кошмар, сладкий мой ужас уже на протяжении пары лет, сейчас в моих руках. Отвечает мне, пытается, несмотря на то, что никакой инициативы я не позволяю. Не получается позволять.

Может быть, когда-нибудь, потом…

А может и не быть.

Потому что сейчас то, как я себя веду с ней, насколько по-зверски, насколько по-собственнически… Это именно я. Да, сестренка, я – именно такой. Познакомься.

Это – мое истинное лицо.

Не боишься?

Не боится. Ноготки царапают голые плечи, она вся словно впаивается в меня, подстраивается, как гибкая виноградная лоза под мощный карагач, и это так правильно, это так реально по-настоящему, что больше и не надо ничего.

Я одним движением подхватываю ее на руки и несу в спальню.

И все время целую, целую, целую, не могу остановиться, не могу промедлить даже полсекунды. Мне ее хочется сожрать.

И, наверно, я это сегодня и сделаю.

Она жадно дышит в перерывах между поцелуями, когда я отвлекаюсь от ее губ и уделяю внимание шее и плечам. Такое ощущение, что она и не целовалась никогда по-настоящему. А, скорее всего, так оно и было.

Сберег ты для себя малышку, Серег, гордись, сука эгоистичная.

И мне сейчас самое важное, чтоб она не осознала ничего, не начала голову включать.

Потому что в этом случае надо будет ее отпустить.

А я не отпущу.

Теперь – нет.

Несу к кровати, но вовремя вспоминаю, что не перестелил белье после Маринки.

Класть свою невинную девочку на постель, где всего пару часов назад кувыркался с другой бабой – ну уж нет! Меняю курс к широкому дивану в гостиной.

Укладываю, тут же, на давая опомниться, задираю маечку на груди, она лифчика не носит, коза такая! Светила своими острыми сосками, наверно, на все озеро сегодня.

Эта мысль добавляет градус безумия происходящему, и я рычу, прикусывая тонкую кожу на груди. Татка вскрикивает, но не останавливает. Только вплетает тонкие дрожащие пальчики в мои волосы и выгибается.

Я знаю, что останутся синяки. И знаю, что не буду осторожен. Не смогу.

Не о таком первом разе мечтают, наверно, девочки.

Наверно, надо нежно, осторожно надо терять девственность. Со всякими там приблудами в виде шампанского и роз.

А ты, сестренка, сегодня в лапах дикого зверя. Не повезло. Но ничего не поменять теперь.

Потом будет шампанское. И цветы. И все, что захочешь. Потом.

Спускаюсь ниже, к животику, прикусывая кожу, урча от удовольствия, от простого тактильного обладания, от желания, тупо, по-самцовски, пометить ее везде, заклеймить своим тавро.