Читать книгу Клубничное искушение для майора Зубова - Мария Зайцева - Страница 3

– Привет, Клубничка, – хрипло здоровается он, упрятав меня в уголок, словно паук муху. Загородив единственный выход своей массивной тушей и отрезав все пути отхода.

– Привет, – сдаюсь я, понимая, что разговаривать придется, отморозиться не удастся. Ну, как говорится, раньше сядешь… – неужели вспомнил меня, господин спецагент?

Ну не могу не съязвить! Слишком зла на него была долгое время. Отголоски этой злости до сих пор, наверно, где-то блуждают, раз выдаю такое.

– О как… Мелкая пакость раскололась? – он мрачнеет немного, но затем усмехается. И взгляд его в полутьме подлестничного пространства кажется немного пугающим и однозначно заинтересованным. Нечитаемость пропадает. Внимание и интерес остаются.

А надо ли мне это?

– Если ты о моей подруге Маше, – спокойно поправляю Антона, – то да. Она сказала. Очень вовремя, кстати. Я как раз в полицию собиралась, требовать адрес морга, куда твое тело отправили.

Опять уколола, все же. Ну не могу сдержаться! Никак!

– Подруга даже… – он хмурится, пропуская мимо ушей мою тираду, – вот как… Ну ладно. Какими судьбами сюда, Клубничка?

– Прекрати меня так называть! И выпусти уже отсюда! Что за манеры?

Я делаю шаг, чтоб обойти его и выскользнуть из замкнутого пространства, где становится совершенно нечем дышать, но Антон легко ставит на моем пути здоровенную руку, пресекая попытки бегства, и мягко ведет носом по макушке. Ой… У меня мгновенно ослабевают коленки, дыхание перехватывает от такой близости.

И тело глупое сразу вспоминает не только то, что между нами было, но и сны мои дурацкие, недавние… С его проклятым участием!

Ну нет!

Нечего, нечего позволять такое!

Позволила один раз – и что?

И ничего. Тем более, что не один раз. Тем более, что сама хотела, аж трусики не держались на заднице!

Одно только воспоминание о том, насколько я была глупая малолетняя овца, приводит в чувство моментально. Взбадривает, похлеще ведра ледяной воды после парилки.

– Я ведь и закричать могу, – бесстрашно задираю подбородок, потому что мои десять сантиметров каблуков вообще не спасают ситуации. Он – все такой же здоровенный, я – все такая же мелкая. Здесь у нас стабильность.

– Зачем? – удивляется он, – мы же разговариваем просто.

– Ты меня удерживаешь силой!

– Клубничка, давай без патетики, – морщится он едва заметно, – просто здесь нет камер, можно спокойно поговорить.

– Нам не о чем говорить. Ты мне в прошлый раз все очень даже четко прояснил.

– Черт… Клубничка, если тебе коза белобрысая все рассказала, то ты должна понять…

– Я понимаю. И давно уже не думаю на эту тему ничего.

– А я думал. О тебе.

И вот тут, судя по всему, от меня ожидается мокрота в глазах и трусах заодно.

Но то ли грубое очарование Антона поблекло со временем, то ли я стала сильнее, но от настолько дешевого подката лишь злость пробуждается.

Хочется заорать, нахлестать его по щекам… А затем…

Ничего!

– Хорошо, – спокойно отвечаю явно не то, что от меня ожидается, – могу я теперь пройти? У меня сегодня важный день.

– Да, я слышал, первый день практики. У Хохлова. Как ты живешь, Клубничка?

– Прекрасно.

Он не делает движения, чтоб выпустить меня, я боюсь настаивать и прорываться силой. Потому что не прорвусь. Прикоснусь к нему, запутаюсь в себе, сгорю опять… Как дурочка малолетняя когда-то сгорела.

Может… Может, попробовать с ним хотя бы диалог наладить? Мне еще здесь практику проходить… И, затем, при удачном раскладе, аспирантуру…

Поздравив себя с появлением мозгов на их законном месте, в голове, то есть, облизываю губы и спрашиваю довольно миролюбиво:

– А как ты здесь вообще?.. Тоже задание? – и невольно отступаю назад, краснея все-таки под его жадным взглядом, устремленным на мои губы. Зачем облизывала?

– Работаю. – И голос у него… Голос все такой же, низкий сейчас, до дрожи в коленках опять. Ну вот как так получается?

– Но ты же…

– Нет, уже нет. Я просто начальник службы безопасности теперь.

– О… Хорошо…

– И, Клубничка… – он медлит, затем все же договаривает, – мы же никому не скажем? О том, кем я был? Да?

Я не успеваю ответить, он шагает вперед и прижимает меня к стене. Всем своим мощным, тяжелым телом.

И губы его у моего виска – согнулся специально. Чтоб достать, куда необходимо. Волна сладкой дрожи по телу – вниз! К ногам! И не только к ногам…

И руки большие на талии – сжимают – и резко вверх. По стене.

Ахаю, когда перестаю доставать ногами до пола. Словно кукла в его лапах!

– Клубничка… – легкие поцелуи по виску – вниз, к скуле, возле ушка, прикусывает мочку, все делает, все, для того, чтоб с ума меня свести! Удивительно! Или я настолько предсказуема, или он настолько уверен в том, что не буду сопротивляться? – Такая стала красивая… Я охренел, как увидел… А ты? Думала обо мне, а?

– Нет… Нет… – упираюсь руками в его грудь, обтянутую белой рубашкой, дрожу всем телом, беспомощно болтаю ногами, но в голове, кроме дурмана, навеянного его близостью и беспардонными действиями, еще и злость, увеличивающаяся пропорционально возбуждению глупого тела, – отпусти меня… Отпусти!

Повышаю голос, а затем, выпростав руку, бью его по лицу.

С оттягом и нескрываемым удовольствием.

И еще раз. И еще!

На четвертый раз он ловит мою ладонь и прижимает к стене. И меня всем телом прижимает, наваливается.

Дышит тяжело, словно перебарывает себя, пытается совладать с эмоциями и похотью.

А затем мягко ставит на пол.

И отходит на полшага.

Конечно, все равно еще очень близко, непозволительно близко, но все-таки я, по крайней мере, могу дышать. И это уже хорошо.

– Ты чего, Клубничка?

Он, кажется, удивлен? Правда, что ли? Господи… Мужчины – непостижимые существа…

– Не называй меня так!

– Почему? Ты пахнешь клубникой.

– Нет!

– Ну, мне-то лучше знать… Ты чего такая дикая?

– Антон… Кстати, как тебя по-настоящему зовут? Хоть имя-то настоящее?

– Настоящее. Каменев Антон Сергеевич.

Он хмурится опять, невольно потирает красную щеку. Недоволен. Ну еще бы, обломали с его желаниями!

– Так вот, Антон Сергеевич, я прошу вас впредь ко мне обращаться по имени отчеству и всякие… такие вещи… прекратить.

Ох, я – молодец. Так хорошо сказала, так хорошо веду себя! Смогла донести доходчиво!

– Понял. Когда заканчиваешь?

Не смогла.

– Это еще зачем?

– Встречу, прокатимся куда-нибудь, поужинаем, поговорим…

Точно не смогла.

Или Антон Сергеевич у нас непрошибаемый совершенно.

– Еще раз: я не собираюсь с вами общаться и встречаться. Про ваше прошлое рассказывать никому ничего не намерена, мне нет до этого дела. И до вас нет никакого дела.

Вот. Теперь точно донесла.

– Хорошо, – покладисто кивает, поправляет пиджак, не сводя с меня глаз. Внимательных таких. Жадных. Если все понял, зачем так смотреть? – Тогда, может, завтра?

Не понял.

Катя, ты не умеешь донести информацию! Позор тебе, Катя!

Хорошо… Выдыхаем. Губы не лижем, не исключено, что именно это в прошлый раз послужило триггером для решения прижать меня в темном уголке и распустить лапы.

И еще разок. Как анекдот для дебила.

– Антон Сергеевич, я не буду с вами встречаться. Ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра.

– Почему?

Да что же за бред-то такой???

– Потому что я замужем, Антон Сергеевич, давно и счастливо.

Он молчит. И выглядит так, словно эта новость для него стала шоком.

А для меня шок то, что он даже не сомневался, что я соглашусь с ним встретиться после стольких лет отсутствия и его феерического исчезновения.

Какой-то… треш, не назвать по-другому.

– И дети есть? – неожиданно тихо спрашивает он.

– Есть. Дочь. Может, вы пропустите меня? Мой рабочий день уже десять минут, как начался.

Он молча сторонится, пропуская меня к лестнице.

И так же молча топает следом. Не сопя в этот раз, словно возбужденный мамонт.

Нет, очень тихо идет, вежливо пропуская меня вперед, открывая дверь на второй этаж, указывая, в какой стороне лаборатория Хохлова.

Я иду, пытаясь настроиться на рабочий день, отбросить в сторону все, что мне сейчас мешает.

И нет, никаких угрызений совести не испытывая от своего вранья.

Как и он, наверняка, когда говорил влюбленной в него без памяти девочке, что это не она такая, а он такой.

И не думая, что испытает эта девочка, когда чуть позже увидит репортаж про кровавый расстрел в пригороде и без труда угадает в одном из неподвижно лежащих на асфальте тел своего первого мужчину, свою первую любовь.

Бумеранг? Не, не слышали.

А вот возмездие… Вполне.

И звучит лучше. Правильнее.