Читать книгу Инфлеймс. Огненный хайп - Марк Андреев - Страница 2

– Почему именно Долгопрудный? Должны быть еще варианты, – мама поставила обещанный мне холодный борщ и села рядом в ожидании ответа.

– Я не хочу жить в Москве. Из всех вариантов на севере только Долгоп.

– Почему именно на севере?

– К тебе поближе, почему еще?

– Это я и хотела услышать. Как суп?

– Вкусный, как всегда.

– Ой, не обманывай, когда вкусный, ты говоришь, не дожидаясь, что я спрошу, – с улыбкой сказала мама и сделала серьезное лицо. – Квартиру искал уже?

– Завтра съезжу в часть, может, скажут: лицом не вышел. Если возьмут, сразу хату сниму, это недолго. День максимум потрачу.

– Может, с тобой съездить?

– Как в школу, за руку меня приведешь?

– Дурачок. Квартиры смотреть. Развалюху подсунут какую-нибудь.

– Подсунут, позову тебя. Разберешься, – за пределами кухни прозвучал рингтон. На мамин телефон пришло сообщение.

– Добавку захочешь, сам наложишь, – сказала мама и ушла на звуки сигнала. Значит, она ожидала это сообщение. Хороший знак.

Я доел суп, помыл посуду и пошел в прихожую за вещами. Затем направился в свою комнату. Открыл дверь, сделал два шага и выпустил сумки из рук. Странное чувство, будто не я приезжал сюда каждые выходные. Я смотрел на кровать, на компьютерный стол, на подоконник со стопками записей и видел прошлое. Все яркие моменты, проведенные тут, бывшим мной. Я пытался отсеивать негативный опыт и впитывать только то, что мне пригодится в будущем.

Астральное путешествие закончилось, я снял форму и упал в кровать. Проснувшись в 4 утра, я сел за компьютер и стал заново просматривать информацию о пожарных частях, в которых были открыты вакансии. В колледже выпускникам дали распечатку всех частей, куда можно попробовать пристроиться. Информация совпадала с данными в интернете. Это ничего не меняло, но прибавляло уверенности.

Так пролетело еще несколько часов. Зарядка, душ, завтрак и уже можно было звонить в часть Долгопрудного. Трубку взял сам начальник части. Сказал, будет ждать меня с часу до двух. Значит, еще есть куча времени, и я запрыгнул обратно в интернет.

Не секрет, что соцсети следят за нашими вкусами. На главной странице «Ютуба» мне всегда предлагались последние новости, связанные со спасательными службами всего мира. И тут я увидел ролик некого Виктора Кибенка, который назывался: «Колледж МЧС, итоги, зачем?». Он шел всего 9 минут. Я нажал «плей».

Я узнал Виктора. Веселый парнишка с параллели. С ним лично я не был знаком, но помню его по игре за сборную колледжа в КВН. Никогда не любил эту игру и ходил болеть за наш курс только потому, что заставляли.

Ролик носил больше познавательный характер, чем развлекательный. 4 минуты он рассказывал про сам колледж, про знакомства с разными людьми. Про то, какими были веселыми годы учебы, и подытожил тем, что это были лучшие годы его жизни. Следующие 4 минуты он рассказывал о том, какая неблагодарная профессия – спасатель. Маленькая зарплата, небольшие перспективы, учитывая, сколько выпускников в год отправляются в свободное плавание. А закончил он словами:

– Теперь вы спросите меня, если все так плохо, то зачем мне это надо было. Я отвечу: затем, что с самого детства я знал, кем хочу стать, знал о своем предназначении. Так что маленькая зп не заставит меня отказаться от мечты.

– Мечта, – задумался я после просмотра его ролика. О чем именно ты говоришь? Мечта – знать свое предназначение или мечта – это когда твое предназначение совпало с профессией твоей мечты. Если свыше тебе уготовано рыть могилы, как ты узнаешь об этом, а если узнаешь, то примешь ли такое предназначение?

Я искал повод придраться. Это была зависть. Обладать мечтой, позволить ей управлять твоей жизнью. Этого мне было не понять. Максимально близко я был к парадигме таких вещей в детстве, когда отец самыми простыми словами объяснял, в чем суть его профессии. Я думал, что смогу продолжить его дело. С этой точки зрения я лучше Вити знал о своем предназначении. Оно было конкретное. Я видел его впереди и с каждым днем чувствовал, как приближаюсь к нему.

Под словом «зависть» я не имел в виду ничего негативного. Наоборот. Я был бы рад познакомиться с Витей и хотя бы просто поговорить, а еще лучше подружиться. Я зашел на его канал. У него было 2 тысячи подписчиков. Этого достаточно, чтобы обзавестись друзьями. Вряд ли я со своими странными мыслями смогу вписаться в его круг общения. Оставшееся свободное время я просматривал его ролики. Их было больше двадцати, и все они были не больше пяти минут. Это были небольшие рассказы из студенческой жизни. Я смотрел их и пытался вспомнить, где я был в тот или иной момент.

Пришло время собираться. Я погладил форму, проверил, все ли документы собраны в файле, и вышел в коридор. Слышно, как на кухне по телефону разговаривает мама. Я не стал ее отвлекать. Надел обувь и пошел на электричку.

– Следующая станция Долгопрудный, – прозвучало в вагоне. Смотря в окно, на протяжении всей поездки я так и не понял, где закончилась Москва и началось Подмосковье. Похоже, что мой план по прощанию с Москвой провалился.

Выйдя из вагона, я посмотрел время. В части обед. Можно и мне пообедать. Я решил найти кафешку. Когда я вышел с платформы, меня поманил настойчивый запах выпечки из шаурмишных, в которых я был несколько раз в жизни и не особо остался доволен. Я как мог держал оборону, но, пройдя всю торговую зону при платформе, я не нашел кафе и все же зашел в шаурмишную забегаловку.

– Здравствуйте. Самсу и кофе, – за прилавком стоял парень из Средней Азии.

– Кофе черный или три в одном? – он показал на лоток с пакетиками кофе.

– Три в одном, – ответил я.

– Будет сделано, товарищ лейтенант. Самсу погреть?

– Можно, – он закинул самсу в микроволновку, стукнул по чайнику, повернулся ко мне спиной и принялся за приготовление кофе.

– Наши к вам частенько забегают? – спросил я.

– Нет, очень редко. Там же своя столовая есть. Первое, второе, компот. Зачем им сюда ходить.

– Просто необычно слышать «товарищ лейтенант» от продавца. По погонам поняли? Или наугад?

– Я учился на факультете гражданской обороны. В Москве. Недолго. Но погоны отличить могу, – он размешал кофе, достал самсу и поставил передо мной. – Хороший человек, даже денег брать не хочется, но нужно. 90 рублей.

– Хотелось бы верить, что хороший, – я достал кошелек, вытащил 100 рублей и передал ему.

– Хороший. На «Вы» со мной говоришь, значит, хороший. Я Алмаз. Давай на «ты», – он положил сдачу на прилавок и протянул мне руку.

– Паша, – протянул я руку в ответ. – Давай на ты. Алмаз – это имя?

– Да, мусульманское. Не слышал?

– Вроде нет. Расскажешь про учебу? Интересно стало, – я понял, что он рад пообщаться, и стал кушать самсу прямо за прилавком.

– Я поступил по квоте. Если знаешь, по ней иностранцам не дают жилье. Ну, я днем учился там, а вечером работал. Потом у отца со здоровьем плохо стало, матери пришлось уволиться там, чтобы за отцом смотреть, а мне пришлось бросить учебу, чтобы больше работать и денежку отправлять. Аллах отца заберет, маму сюда привезу, попробую снова поступить.

– А если ты с ним попрощаться не успеешь?

– На то воля Аллаха. Выбора нет. Там безработица. Уеду туда, все с голоду умрем, даже прощаться не надо будет, – он рассмеялся.

– Ты оптимист, – поддержал я его.

– Когда поймешь, что все в руках Аллаха, тоже оптимистом станешь, – Алмаз достал салфетки и положил передо мной. – Паша, вкусная самса?

– Неплохо. Я редко перекусами питаюсь, не разбираюсь, – я доел самсу, вытер руки и выкинул салфетки в урну. – Вот кофе точно вкусный. Обожаю химию, – я посмотрел на часы, еще есть время поболтать. – Алмаз, можно еще вопрос: а почему в МЧС именно решил поступать?

– Как и все, с детства мечтал стать спасателем.

– А у вас там нет колледжа МЧС или подобного?

– В Узбекистане-то? Есть, но мест очень мало. Надо там связи иметь.

– Но даже если бы ты закончил колледж, тебя бы ведь все равно не взяли на службу в России.

– Нет, и в Узбекистан бы не взяли. Также делал бы шаурму. Зато мечта бы сбылась, понимаешь?

– Понимаю, – хотя ничего я не понимал. Я не мечтал с детства стать спасателем. Жизнь заставила. Как же она несправедлива. Но я не стал посвящать Алмаза в эти рассуждения, ведь там, где я вижу коварство судьбы, он видит волю всевышнего. Хотя, может быть, это просто защитная реакция. Зачем принимать все так как есть, когда вокруг несправедливость, ведь можно просто укрыться одеялом под названием всевышний. Я снова почувствовал зависть. Он что-то прочитал в моем взгляде, когда я оторвал глаза от стакана, но ничего не сказал. – Спасибо, Алмаз. Еще увидимся.

– Заходи, Паша, удачи.

Выйдя из шаурмишной, я зашел в приложение «Карты», вбил адрес части и пошел по проложенному пути. Когда я подошел к части, обед уже закончился.

На КПП приветливый рядовой набрал внутренний номер начальника части и, не проговорив и пяти секунд, предложил проводить меня к его кабинету. Я, конечно, согласился.

Валентин Иванович Бушемин. Табличка на двери совпала с фамилией, написанной в распечатке, и данными в интернете. Ничего удивительного, но волнение спало. Я постучал в дверь.

– Войдите, – голос не тянул на подполковника, максимум на капитана. Оно и к лучшему, подумал я и зашел в кабинет.

– Разрешите, – я подошел к столу, за которым сидел подполковник. – Павел Правик, лейтенант МЧС Российской Федерации.

– Вольно. Давай бумаги, – я отдал ему бумаги и вернулся обратно в позу оловянного солдата. Он положил всю стопку на стол перед собой и, касаясь пальцами края документов, смотрел на них, будто забыл, что с ними делать. Солнце, пробиваясь сквозь жалюзи, ложилось на его кисть правой руки, словно подталкивая открыть документы. Ветер легкими касаниями через приоткрытое окно не давал покоя флагу, стоящему на флагштоке позади подполковника. Момент все больше походил на кадры из дешевого триллера. Стоило мне отвести взгляд от флага, как подполковник вышел из транса и неслабо ударил ладошкой по столу, прогнав солнце со своей руки и мое спокойствие заодно.

– Правик. Владимир Правик не твой отец? – по горящим глазам было ясно, что он знает ответ на свой вопрос.

– Мой. Вы его знали?

– Не сильно. В соседних школах учились. Не последний человек на районе был. Мыслил не как все. – Подполковник встал с кресла и протянул мне руку. – Валентин Иванович Бушемин. Подполковник МЧС, начальник пожарной части города Долгопрудный.

– Очень приятно, – протянул я руку в ответ.

– Я задам тебе несколько вопросов, они могут показаться некорректными, не обижайся. Тут не ЧОП, я должен знать все. Хорошо? – он стоял прямо напротив меня, пытаясь хмурым взглядом уловить мое первое впечатление о нем.

– В МЧС не умеют обижаться, товарищ подполковник.

– Я знаю, что случилось с твоим отцом. Не в деталях, конечно, – он отвел от меня взгляд на свой палец, соскребающий невидимые пятна на столе. МЧС не ЧОП, тут слова выбирать надо. Наверное, думал он. – Как мать тебя отпустила? У тебя есть братья?

– Никак нет, товарищ подполковник.

– Считай это частным разговором, можешь отвечать не по форме. А то мы так до вечера твою биографию изучать будем.

– Понял, – ответил я и расслабился. – Мама, конечно, не была в восторге, но и не сопротивлялась. Я почти сразу после смерти отца решил стать спасателем, говорил ей об этом, но она не обращала внимания. А к концу школы, когда поняла, что я не передумаю, уже морально была готова, – я врал, как бог. Не задумываясь. Говори я тогда правду, неизвестно, как бы он отреагировал.

– Ну, ты ведь знаешь, что это опасная профессия? Если с тобой что-то случится? Останешься инвалидом или сгоришь заживо, – он пытался меня напугать, будто сама аббревиатура М.Ч.С. не кричала о всех самых страшных опасностях, которые могут ждать спасателя.

– Такова судьба, – одеяло, взятое у Алмаза, чтобы укрыться от Валентина Ивановича, было в аккурат моего размера.

Он обратно сел за стол, еще раз посмотрел мне в глаза, ожидая увидеть сомнение. Но я не предоставил ему шанса избавиться от сотрудника, который может стать проблемным. Он разложил документы по всему столу и стал рассматривать их с выражением хирурга. Уже через несколько минут медленным голосом, на выдохе, он произнес диагноз.

– С документами все в порядке, – и стал их собирать обратно в стопку, делая вид, что вспоминает, в каком порядке они лежали. Но я-то знал. Он был расстроен тем, что в дипломе одни пятерки, а рекомендациям учителей может позавидовать сам Шойгу. Собирая документы, он принимал тот факт, что если и избавляться от меня, то придется сделать это нагло, по хамски, так как не может позволить себе офицер. – Когда готов заступить?

– Дайте мне пару дней, снять квартиру и буду готов.

– А сейчас ты где живешь? Я подумал после пожара вы в Долгопрудный переехали.

– Мы переехали в Алтуфьево. Я решил пожить один. И лучше не в Москве. Выбрал эту часть.

– У тебя же сестра старшая?

– Да.

– Хорошо. Было бы жестоко маму одну оставить.

– Тут вы не правы. Она ваша ровесница. Молодая еще. Может начать новую жизнь. Мы ей только мешать будем, – поняв, что, наверное, не стоило сравнивать маму с Валентином Ивановичем, я невольно прикусил верхнюю губу, чем выдал испуг. Но начальник части не выказал превосходства.

– Мудро, товарищ лейтенант, – он дал понять, что частный разговор окончен. Я выпрямил осанку и одернул края мундира. – Молодость – дело такое, кто-то и к 30 успевает состариться. Так что маме передай спасибо за такого храброго сына. И всего наилучшего. Я пойду сниму копии, подожди у выхода.

– Так точно, – я послушно вышел за дверь и сел на единственный стоявший у стены стул. Валентин Иванович вышел вслед за мной. Достал связку ключей, закрыл дверь и удалился в другой конец коридора. Открыл дверь канцелярии, зашел в нее, и я выдохнул. Я очень боялся, что в последний момент в его мозгу что-то щелкнет, и он передумает. Теперь все. Можно искать квартиру.

Хлопнула дверь парадной, и послышался легкий стук каблуков. Наверное, секретарша Валентина Ивановича пришла. Я повернул голову, чтобы убедиться в своей догадке.

Эту девушку можно было представить в роли секретарши, но она сразу пошла в мою сторону, а не в сторону канцелярии. Это была совсем молодая девушка, но очень стремившаяся выглядеть старше и серьезней. Издали было видно, что этому личику не много больше 18. Красиво уложенные волосы, цветное летнее платье до колен и походка жены олигарха пытались накинуть ей пару лет, но не хватало одной детали, без которой комплект был неполный. Это макияж. Его почти не было видно. Может, это следующий этап ее развития, или она просто не знает, что без него ни походка, ни прическа, ни платье не имеют полной силы для покорения этого мира внешностью.

– Там кто-то есть? – спросила она меня уверенным голосом.

– Нет, он пошел копии снимать, – я показал пальцем в сторону канцелярии.

– Спасибо, – она развернулась и такой же напыщенной походкой пошла по коридору, который на это время стал ее подиумом. Взгляд невозможно было оторвать. Она безумно красивая и обаятельная, но тут дело было в другом. Как же это изящно выглядит со стороны. Наверное, каждую секунду она думает о точности движений своего тела. Левой, правой, бедро, рука, осанка. Сложно поверить, что можно отпустить контроль, и вся эта композиция с грохотом не рассыплется по всему коридору на смех жаждущих ее глаз. Тем более в таком возрасте.

Неожиданно вышел Валентин Иванович и бросил на меня свой взгляд быстрее, чем я успел отвести свой от бедер молодой красавицы. Она в свою очередь по взгляду Валентина Ивановича поняла, что я на нее смотрел, и тоже повернула голову на меня. Постреляв глазами на него, на нее, на него, на нее, я ощутил, что проиграл эту дуэль, и с каким-то странным чувством приятного позора отвел взгляд.

Она поняла, что понравилась мне, и это главное. А Валентину Ивановичу как мужчине вообще не надо ничего объяснять, если, конечно, это не его дочка. Они завели разговор и медленным шагом направились в мою сторону, но на полпути остановились. Каблуки замолчали, и слова стали разборчивей.

– За кофтой зайди и трубку бери, когда я звоню, – отцовским тоном сказал Валентин Иванович.

– Я же на такси туда и обратно, – возникла пауза, наверно, он просверлил ее настаивающим взглядом.

– Ладно, пока, – каблуки снова запели.

– Трубку возьми, – крикнул ей вслед Валентин Иванович и, не дожидаясь реакции, пошел в свой кабинет.

Я встал, перешагнул к противоположной стене, поправил мундир и уставился на дверь.

– Красотка, да? – он протянул мне документы и продолжил. – Сразу запомни: смотреть можно, но не больше.

– Так точно, – только скажите ее имя, чтобы знать, кого именно я буду пожирать взглядом каждую смену. Думал я.

– Скоро в Швецию учиться едет. Так что выкинь из головы. Ну, все. Решишь вопрос с жильем, сразу дай знать, – он повернулся к двери и достал связку ключей.

– Разрешите идти?

– Свободен.

Главное – держать себя в руках и не пытаться завести разговор, если она еще не далеко ушла. Уговаривал я себя, идя к выходу. Но вдруг меня посетила другая мысль. Куда интересно Валентин Иванович отправил дочку за кофтой? Они что тут живут?

Я вышел из корпуса, повернулся и поднял голову. Почему я сразу не обратил на это внимание? Обычная пожарная часть, занимает два этажа. Первый занимает транспорт, а второй – персонал. А здесь было 4 этажа. Значит, третий и четвертый этажи для проживания, но подполковник ничего не сказал, а, наоборот, отправил меня искать жилье. Значит, нет мест или площадь выдается после определенного срока службы. Ладно, с этим потом разберемся. – Пошел в сторону КПП, переключив поток мыслей обратно на дочь Валентина Ивановича.

Получается, я часто буду видеть эту дефилирующую незнакомку? Только смотреть, никакого флирта. А если она будет флиртовать? Бред. Скорее всего, в этой части в смену работает бригада из 8 человек. Умножаем на график – сутки через три, получается 32 в штате. Не поверю, что ни один из моих будущих братьев однажды не плюнул на слова Валентина Ивановича и не попытался взять ее в оборот. Значит, знает себе цену и с простыми смертными не общается. Оно и к лучшему.

Закончив диалог со своей романтической стороной души, я услышал мужские голоса и оглянулся на них. За КПП находилась большая территория для тренировок. На плацу бригада спасателей общалась между собой, а кто-то говорил по телефону.

Майское солнце было не очень горячим, но ему хватало сил сделать из несгибаемых молодцев послеобеденных ходячих мертвецов. Я знал, что собой представляет дежурный график: тренировка, обед, свободное время, тренировка, ужин и т. д. Но что это выглядит со стороны так уныло, не догадывался.

Я пошел к КПП. Пройдя мимо поста, я махнул рукой дневальному, но он даже не заметил меня. Он смотрел из своей стеклянной будки на проезжую часть, не видя ничего вокруг. Я обогнул шлагбаум и увидел ее.

Она стояла на месте, смотря вдаль проезжей части, слегка перекатывая голову, пытаясь волосами поймать ветер, и распыляла изящность. Рассмотрев ее сбоку, я заметил знакомые черты лица. Прямой нос, высоко посаженные уши, подбородок, не выступающий, а обтягивающий нижнюю часть лица. Все это фоторобот начальника части, Валентина Ивановича. Почему я сразу не заметил?

Тут я понял, куда смотрит дневальный. Он вовсе не рассматривает иномарки и не выглядывает подкрадывающееся чрезвычайное происшествие. Он смотрит на нее. И, возможно, он тоже размышляет, какие части лица больше всего копируют Валентина Ивановича, хотя очень вряд ли. Он думает, кому-то же достанется этот трофей и как несправедлива судьба, что не все могут за него побороться.

Наши пути не пересекались. Тем более я сам не знал, куда конкретно мне надо двигаться, поэтому я просто пошел обратно в сторону станции. Я должен был незаметно пройти за ее спиной, но она заметила меня боковым зрением и повернулась на полсекунды.

Что можно успеть за полсекунды? Пассажирский самолет успевает пролететь 3 метра, гонщик формулы один может опередить соперника, а Брюс Ли – убить человека. А также мой мозг способен принять решение заговорить с незнакомым человеком, успев найти повод. У нее в руках кофта, значит, она послушала папу и зашла за ней домой. Повод найден, осталось только заявить о себе. Покажем, какие мы внимательные.

– Послушала папу? – уверенно спросил я. – Она обратно повернула голову на меня. Я сбавил шаг. Сейчас она ответит, и заведется разговор. Но она лишь улыбнулась и отвернулась обратно. Ну, значит, точно не судьба, заключил я.

– Не май месяц, – ответила она, не отводя взгляда с дороги. Главное – помнить, никакого флирта и тем более никаких намеков на свидание. Только общение. Убедил я себя и громко рассмеялся.

Говорить в мае, что сейчас не май месяц, шутка старая, глупая и лично по мне абсолютно не смешная, но какие были варианты? Если бы она не была такой красивой и дальше наши пути по жизни не пересекались, я, не задумываясь, сказал бы: – Похоже, тебе нужен тренер по юмору. К вашим услугам. – Но в этом конкретном случае оставалось только рассмеяться.

– Строгий у тебя папа, – я подошел к ней.

– Строгий у тебя начальник, – с ухмылкой ответила она. И тут подъехало такси. Она подошла к машине и повернулась ко мне. Я смотрел ей в глаза и не понимал, кто должен закончить толком не начатый разговор. Она медленно хлопнула ресницами, и я понял, что отнимаю ее время.

– Как тебя зовут? – произнес я почти шепотом с покинувшей меня уверенностью.

– Катя.

– Меня Паша.

– Очень приятно, – она улыбнулась и села в машину. Несмотря на убийственно красивую улыбку, глаза выдавали неискренность. Я твердо решил больше с ней не связываться.

Выкинув Катю из головы, я дошел до первого двора и прямо на скамейке начал обзванивать все предложения по сдаче жилья. Уже к четырем часам я успел посмотреть три квартиры и, так как по состоянию они ничем особо не отличались, выбрал квартиру, находящуюся ближе всех к части. Подписав договор с хозяйкой, я позвонил Валентину Ивановичу. Он сказал, что через день я могу выйти на службу. Оставалось только привезти вещи от мамы. Чем я и занялся на следующий день.