Читать книгу Вершители наших судеб. Трилогия измен - Марк Бойков - Страница 6

Обобществив средства производства и тем самым покончив с классами, сделав, таким образом, всех тружениками, как это было в доисторические времена, социализм привел человеческую природу к ее естественному единству. Каждый стал созидателем и потребителем одновременно. Нельзя стало потреблять, не созидая. Нельзя жить за счет собственности, не работая; получать средства к существованию, не участвуя в их производстве; благоденствовать на чужом труде, не платя своим. То есть нельзя стало считаться человеком высшей категории, не будучи им по существу.

Но устранив классы, социализм не мог отменить внутриличностный конфликт человека, заложенный природой, его естественное развитие и переход в межличностный. Люди всегда, помимо того что борются с социальным противником, борются и между собой как конкуренты – за выдвижение, успех, предпочтительные условия жизни.

С победой социализма эта борьба вышла на первый план. Классовый антагонизм был исчерпан и уступил место межличностным и групповым столкновениям – между потребителями и созидателями, внутри тех и других, к всеобщему соперничеству в обществе, но с новыми целями и новыми средствами, независимо оттого, сознавали это люди или нет.

Однако это соперничество, поскольку общественное сознание оставалось в рамках прежней идеологии (а теоретики не углубились в понимании новой исторической ступени), приняли его за классовую борьбу, за продолжение ее в новом виде.

Тому в значительной мере способствовала теоретическая позиция тогдашнего руководителя страны Иосифа Сталина.

Если в 1934 г. на XVII съезде ВКП(б) он еще стоял на позиции марксизма-ленинизма, считавшего социализм бесклассовым обществом, то в 1936 г., при принятии Конституции Союза ССР, объявил его классовым, тем извратив существо вопроса и ревизовав ленинскую Программу РКП(б) 1919 года.

В результате такой абсолютизации классов и сохранения классового подхода любая конфликтность в человеческих отношениях воспринималась как классовая, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Происходившие и прежде, репрессии приняли теперь массовый характер, вне зависимости от социальной принадлежности. Их часто называют сталинскими. Но Сталин скорее спровоцировал их, чем санкционировал. Люди сами боролись друг с другом как созидатели и потребители, но сознавали себя в классовой противоположности, в соответствии с привычными установками. Репрессии стали фальсифицированным и потому трагичным продолжением «классовой» борьбы в бесклассовом обществе.

Так извращение марксизма обернулось извращением и деформацией социализма. Это стало первой в советском обществе открытой схваткой созидателей и потребителей, в которой безоговорочную победу, используя классовый подход, изображая противника классовым врагом, одержали потребители.

Само по себе это явление было вызвано вполне обыденными причинами. Значительного и быстрого улучшения материального положения трудящихся социализм, вышедший из недр недоразвитого капитализма, империалистической и гражданской войн, естественно, дать не мог. Поэтому борьба созидательного и потребительского начал в человеке, как и борьба созидателей и потребителей в обществе, не только не потеряла накала, но и обострилась. Массы сравнительно быстро поняли, о том говорил и исторический опыт, что гораздо легче и быстрее достичь желаемого достатка с помощью карьерного роста по ступеням всяческих должностных и квалификационных лестниц, чем путем увеличения или совершенствования своего труда. Потребители в разных слоях устремились в административные и властные структуры, а также в партию, поскольку она стала правящей.

К победе социализма они уже были готовы, оккупировав почти всю управленческую надстройку, как по горизонтали, так и вертикали. Репрессии лишь закрепили эту оккупацию. Случилось то, что всегда случалось после непродолжительного правления борцов-созидателей: потребители, приспособившись к руководящим идеям и лозунгам, вновь прибрали власть к рукам и начали обустраивать страну под свои намерения и запросы.

Великая Отечественная война приглушила межличностную борьбу и перед лицом общего врага объединила население страны. Но в конечном итоге, как и всякая война, она ухудшила его социальный, по человеческим меркам, состав. Ибо созидатели вообще, а в критические времена особенно, больше берут на себя тягот и лишений, инициативы и ответственности: на секунду раньше встают из окопов, закрывают собой амбразуры, – т. е. чаще жертвуют собой ради общей победы, вне расчетов на славу и награды.

В послевоенное время, по закону психологической инерции, внутренняя борьба не сразу набирает обороты. Но переход антигитлеровской коалиции к конфронтации с СССР, создание против него агрессивных блоков, окружение военными базами, демонстративная гонка вооружений торпедируют усилия руководства по облегчению и улучшению жизни страны. Агрессивные планы внешнего окружения требуют значительного оттока материальных средств на вынужденное противостояние и таким образом загоняют руководство СССР в «войну» с собственным народом, на физический измор и износ.