Читать книгу Бытие - Марк Чирков - Страница 6

Глава 4

– Так, что же тогда Вы встретили ночью?

– Я же говорил, я так и не смог выяснить. Что-то необъяснимое и страшное.

– Вы могли бы сравнить с чем-нибудь этот страх?

– Хм… я никогда не пытался сравнить его с чем-то. Могу лишь сказать, что тогда меня пробрало до самых костей. С одной стороны ты знаешь, что опасность рядом, но ты не видишь её.

– Похоже на паническую атаку?

– Что?

– Паническая атака. Когда человек испытывают её, он не знает чего именно он боится, в то же время боится он очень сильно.

– Возможно это можно сравнить с этим.

– Хорошо, но что же оказалось в той самой книге, ради который вы так рисовали?

– Терпение, доктор, всему своё время.

Я проснулся от назойливо светившего в лицо яркого луча солнца. Сморщившись, я отвернулся и накрылся одеялом с головой, в надежде ухватиться за ускользающий от меня сон. Но тот улетучился, словно дым, оголив суровую реальность событий прошлой ночи. Сжавшись, я вдруг что больше всего на свете я хотел бы, чтобы произошедшее со мной вчера оказалось лишь плодом фантазий или, чтобы этот кошмар не оказался реальностью. Не открывая глаз, я вытащил из-под одеяла руку и попробовал нащупать книгу, которая, судя по воспоминаниям, должна была находиться под кроватью. Не обнаружив под ней ничего, я не без облегчения вздохнул. Может оно и к лучшему: не придётся мучиться и пытаться найти всему логическое объяснение. Я лениво потянулся и, понежившись в кровати, сел, поморщившись от неприятной боли во всем теле и изумленно уставился на одеяло: оно было практически все перепачкано кровью. По телу пробежали мурашки. Все-таки логическое объяснение придётся поискать. Откинув его, я обнаружил четыре глубоких пореза на ноге и множество ссадин и царапин по всему телу. «Крепко же мне досталось», подумал я. Книга всё таки лежала под кроватью, правда немного дальше, чем мне казалось.

Усевшись на пол, я внимательно рассмотрел её. Судя по тому с каким трудом она попала в мои руки, ее содержание должно быть поистине уникальным. Наученный горьким опытом, я не спешил ее открывать. Что-то подсказывало , что эта обожженная и обернутая кожей стопка бумаг помимо бесценного опыта может принести и серьёзные проблемы. К тому же я хорошо помнил инструкции от своего нового знакомого. Слово «открыть» там не значилось.

Поэтому я принял решение отложил книгу, и содрав с кровати запачканное постельное белье, направился в ванную по пути захватя из прихожей оставшиеся на полу сырые вещи. Засунув их в машинку, я бросил мимолетный взгляд на зеркало, отметив про себя, что лицу досталось гораздо меньше в сравнении с остальным телом. Перепачканный, я принял душ, морщась от жгучей боли при соприкосновении воды с ранами. Книга ни на секунду не выходила из моей головы. Всё это время меня просто распирало от безумного любопытства, схожего разве что с детским интересом к исследованию, когда ребенок яростно пытается получить какую-то вещь, но получив её, не знает что с ней делать и кладет обратно, как ненужную и бесполезную безделушку. Изо всех сил я старался отвлечься, переключить своё внимание на что-то другое, но мысль о том, что в соседней комнате лежит столь необычная и наверняка ценная вещица, которую он толком даже не осмотрел, не давала покоя.

Душ расслабил меня и тело опять отозвалось болью и усталостью. Какое-то время я пытался себя чем-то занять и даже поесть, но аппетита не было. Поэтому я решил, что раз тело требует отдыха, значит, ему надо дать отдохнуть столько, сколько необходимо. Я лёг спать. Мне снился сон, но он был таким размытым, что я ничего не запомнил. Проснувшись ближе к ночи и с трудом встав, я отправился на кухню, чтобы сделать себе чашку кофе.

Когда я заправлял кофемашину, меня неожиданно осенило. Меня это так удивило, что моя рука дернулась и я рассыпал кофе. Я вспомнил, что мне снился Голос и что-то говорил. Не было ясности и четкости, как в прошлом сне, но я мог поклясться, что точно слышал его. Отчаянно пытаясь вспомнись, что именно говорил Голос, я начал ходить из угла в угол. Постепенно, в моей памяти стали всплывать отрывки слов, которые складывались в логическую цепочку.

Согласно сну, мне, нельзя было трогать книгу сейчас. Чтобы обряд прошёл как надо, я должен был начать голодовку. Кроме воды и напитков, мне было нельзя ничего есть. Голос как-то объяснил причину такой подготовке, но мой мозг отказывался вспоминать. Я никогда не был привязан к еде. Если я не ел, то воспринимал это спокойно. Сев на диван, я подумал, что отказываться в такой момент было бы глупо с моей стороны. Поэтому я принял решение голодать. Больше недели я ничего не ел, кроме воды, и когда у меня стали появляться первые приступы галлюцинации, я понял, что больше не смогу.

Я пришел в комнату и взглянул на книгу. Она по прежнему лежала на полу, её так и никто не тронул. Набравшись смелости и откинув все сомнения я, наконец-то, взял рукопись в руки. От неё шёл приятный терпкий запах кожи и чернил, каким не могла похвастаться ни одна современная книга. Прикосновение к бархатистому переплёту показалось мне похожим на прикосновение к женскому телу. Не придав этому особого значения, я даже не попытался разобраться в своих ощущениях сосредоточившись на ее внимательном изучении. Осмотрев обложку со всех сторон, я, проведя по ней рукой, решил не медлить больше ни минуты и аккуратно приоткрыл ее. В тот момент я почувствовал совершенно не свойственный старым книгам запах, который показался до боли знакомым. Несколько минут туманные образы еще издевательски вертелись в моей голове, но я никак не мог вспомнить, где приходилось встречать этот аромат. Вскоре до меня дошло, что этот терпкий запах был нечем иным, как запахом духов. Женских духов. Как-то раз, в городе я встречал молодую девушку с подобным ароматом. Она шла впереди, и каждый порыв ветра приносил с собой этот горьковато-сладкий аромат… Я невольно стал восстанавливать картину той встречи, но она была столь мимолётна и незначительна, что я тут же себя одернул и вернулся к изучению книги.

Большая часть страниц оказалась настолько сильно повреждена, что невозможно было разобрать ни букв, ни рисунков. Но урон был нанесен не водой, как следовало того ожидать, а огнем, в котором та, очевидно, побывала ранее. Удивительно но, вчерашние купания практически не оставили на ней ни единого следа. Пролистав обожженные страницы одну за другой, я наткнулся на уцелевшие фрагменты, где текст, практически отсутствовал, уступая место зарисовкам, которые напоминали работу ученого-фанатика. По всей видимости, они иллюстрировали какой-то обряд. Возможно именно тот, что должен был установить связь с Голосом, позволив напрямую общаться с ним. На одной из таких страниц я увидел рисунок, напоминающий атом, в центре которого, вместо ядра был изображен человек. На внешней стороне девяти эллипсов, образующих траекторию движения частиц, схожих с электронами, располагались свечи. Внимательно изучив схему и находящиеся рядом заметки на незнакомом языке, я отметил, что рисунок, казался нетрудным и повторить его можно было без особого труда. Я был убеждён, что основная суть кроется не в нем, а в сопровождающем его тексте, поэтому особой опасности в его воспроизведении я не видел. Решив попробовать начертить на полу изображённый в книге атом, я направился на поиски того, что могло помочь справиться с этой задачей. Свечи довольно быстро нашлись в комоде с деньгами, а вот отыскать то, что могло оставить след на паркете, оказалось труднее, чем показалось на первый взгляд. Красок дома не было, а оставлять несмываемый след от маркера на полу совсем не хотелось. На удивление мне нравился паркет и я до сих не мог относится к квартире, и вещей в ней, как к своим. Поэтому старался пользоваться аккуратно – было бы некрасиво портить чужой паркет.

Немного поразмыслив, я зашёл на кухню и в одном из ящиков нашёл пачку муки. «Сойдёт», подумал и вернулся в спальню. Расположившись на полу, я не торопясь принялся за дело. Формируя овал за овалом, я то и дело обращался к книге, желая воспроизвести рисунок с максимальной точностью. В какой-то момент я впал в какое-то маниакальное состояние. Я был словно одержим этим рисунком. Каждая линия, каждая точка отзывалась внутренним звоном в моей голове. Закончив, я отряхнул от муки руки и, довольный своей работой, расставил по местам свечи. Мне нравилось, то что получилось. Но моя одержимость не пропала. Словно инстинкт, я стал чувствовать, что необходимо мне делать дальше. У меня было уверенности, что это правильно, но я решил попробовать.

В комнате был полумрак, но серовато-синие сферы отчетливо читались на полу. Взяв спички, я зажег каждую свечу. Вы даже не представляете, какие ощущения я испытывал, зажигая каждую свечу. Что-то немыслимое, не знаю как описать.

Я, словно завороженный, смотрел на пляшущие огоньки. Подождав ещё несколько минут, мне вздумалось повторить рисунок.

Потому я сел в центр круга и закрыл глаза. Доносясь будто из далека я услышал Голос, он тихо бормотал что-то на языке, которого я ни разу не слышал. От волнения я затаил дыхание, боясь шелохнуться. Голос замолк. Звенящую тишину прервал странный негромкий звук, напоминающий проезжающую вдали гоночную машину. Через несколько секунд лицо обдало легким ветерком, словно этот болид только что на огромной скорости пронесся где-то неподалеку. Я был уверен, что мне показалось, но приоткрыв глаза, я вздрогнул от неожиданности – мимо моей головы действительно что-то пролетело. Внимательно вглядываясь в темноту и пытаясь разобрать, что происходит, я вскоре увидел, как нарисованные моей рукой кольца, были приведены в движение неизвестной силой. За считанные секунды они развили бешеную скорость, а легкий звук от их вращения превратился в настоящий гул. Кольца крутились так быстро, что в какой-то момент вокруг меня создалась сфера из голубоватого света, за которую я не мог заглянуть. Рисунок и пол пропал, и мне на мгновение показалось, что моё тело повисло в воздухе, а затем резко, будто под ним убрали невидимую опору, я стремительно полетел вниз. Окружающая материя клокотала, словно голодное хищное существо, поглощающее все живое. Я падал и ощущал, как темнота сгущается вокруг, становясь осязаемой. Протянув перед собой руки, я мог прикасаться и управлять ею, словно разлитыми в воде чернилами. Проносясь с огромной скоростью сквозь толщу беспросветной темной пустоты, я заметил впереди неяркие отблески света, напоминающие грозовые отблески на дождевых облаках. За ними виднелась крохотная белая точку, невероятно быстро увеличивающуюся в размерах. Свет, исходивший от неё, острыми лучами разрезал мрак и ослепил глаза. Я невольно зажмурился, сдерживая выступившие от яркого света слёзы.

– Добро пожаловать, -внезапно раздался голос.

Я открыл глаза. Падение завершилось так же внезапно, как и началось. Немного пошатываясь от неожиданного завершения полёта, я решил осмотреть. Тьма исчезла, уступив место совершенно иному пейзажу. Вокруг раскинулся большой яблоневый сад. В воздухе стоял сладковатый запах полевых цветов и нагретых солнцем сочных трав. Жужжание насекомых сливалось с заливистым пением птиц и убаюкивающим шуршанием листвы. Деревья своими широкими кронами прикрывали лазурное небо, а солнце, сиявшее сквозь ярко-салатовые листья, разукрашивало землю пятнистым узором.

– Где я?

– В моей тюрьме, – последовал короткий ответ. Сейчас обычная прерывистость Голоса пропала.

– Твоя тюрьма выглядит весьма недурно, -заметил я, разглядывая большие алые яблоки, висевшие на ветках,– здесь очень красиво.

– Красота-это иллюзия. Все здесь – плод моего воображения.

– А так и не скажешь… Можно?– спросил я протягивая руку, желая прикоснуться к зелёной листве.

– Конечно, -снисходительно разрешил Голос и продолжил, – Все, что ты видишь вокруг себя – это мой маленький мир. Небытие. Я в нем хозяин и волен делать все, что захочу. Вот только желать чего-то я перестал в тот момент, когда мое сердце перестало биться. Весьма иронично, не правда ли?

– Скорее грустно, – с сочувствием ответил я, наслаждаясь прохладой под тенью одной из яблонь, – И давно ты здесь?

– Достаточно давно для того, чтобы мечтать о смерти. Но вернёмся к нашему делу, ты ведь здесь за этим. Готов закончить начатое?

– Готов. – у меня уже не было никаких сомнений.

– Что ж. Тогда слушай меня очень внимательно. Ты вступаешь на опасный и неведомый путь и обрекаешь себя на аскетизм, ибо сила, которую ты принимаешь не терпит измены и убивает всякого, кто предаёт ее. Можешь считать это своей платой. С этой минуты я буду всегда с тобой. Я стану твоим наставником и буду сопровождать тебя до тех пор, пока не передам тебе все те знания, которые держат меня здесь. Готов ли ты к этому?

– Готов – но, не выдержав, я с улыбкой добавил, – А ты готов?

– Да, готов, – после небольшой паузы задумчиво ответил Голос, – Единственное, о чем я буду жалеть, это том, что все, что ты сейчас видишь вокруг себя, исчезнет вместе со мной, потому как ни один мир не может существовать без своего создателя. Каждый чем-то жертвует, я в том числе.

– Договор кровью подписывать будем?– я действительно считал, что в подобных вещах всегда используется кровь.

– Нет, – не понимая иронии своего подопечного абсолютно серьезно ответил голос, – мы поступим, как древние: разделим пищу в знак обретенного союза. Сорви яблоко.

– Серьезно?– я не смог сдержать улыбки, -яблоко?

– Да, этого будет вполне достаточно.

Я был очень удивлен. Яблоко казалось совсем не солидным. Не знаю почему, но мои стереотипы требовали некой помпезности. Но спорить я не стал. Яблоко, так яблоко. Встав, я выбрал самое спелое на вид.

– А как же ты?

– Я сделаю это вместе с тобой.

– Но как? Ты ведь дух.

– Здесь я бесплотный, но не беспомощный. Сейчас, к примеру, я стою позади тебя. Я воровато обернулся через плечо, но никого не увидел.

– Уже перед тобой. Не переживай, я научу видеть тебя иначе, и ты сможешь увидеть не только меня, но вещи куда более удивительные, -утешал голос и я почувствовал, как что-то взяло яблоко из моей руки. Оно повисло в воздухе, и я удивленно таращился прямо перед собой.

– За наш союз! – торжественно произнёс голос.

Я увидел, как с хрустом от яблока отделился приличный кусок и исчез в пустоте. Яблоко, висевшее в воздухе, медленно подплыло ко мне.

– Да, за союз, -неуверенно проговорил я, аккуратно беря яблоко из невидимых рук. Надкусив его, я удивился тому, насколько вкусным оно оказалось. Никогда прежде мне не доводилось пробовать такие вкусные яблоки. Признаться и по после не удавалось найти что-то схожее. От удовольствия я закрыл глаза, не подозревая, что в этом мире я их больше не откроет.