Читать книгу От Жванецкого до Задорнова - Марк Дубовский - Страница 10

Проведу две параллели: улыбка – ходьба, смех – бег.

Природа подсказывает: человек рождён, чтобы ходить. Бежит человек только по необходимости: или за добычей, или чтобы не стать добычей самому. При этом человек выглядит не лучшим образом: задыхается, потеет, глаза навыкате.

Смех, если приглядеться, тоже красит далеко не всех. И звучит не всегда приятно. Человек смеётся, гонясь за кем-то или спасаясь от кого-то, нервы напрягаются, человек устаёт, и после смеха выглядит так же, как после бега.

А вот улыбка для человека так же естественна, как ходьба. Человек идёт, человек улыбается – это легко, ненатужно, это не вызывает вопросов.

Счастливая улыбающаяся женщина – это вообще верх совершенства.

Человек бегущий и человек смеющийся всегда привлекают внимание.

И тот, и другой взрезают зрение, слух, ведь происходит что-то чрезмерное. Куда он бежит, от кого? В чём причина вдруг раздавшегося смеха? Народ напрягается, пытается понять.

Можно провести и третью параллель: хохот – спорт высших достижений. Между улыбкой и хохотом такая же разница, как между прогулкой по лесу и установлением рекорда в беге на стометровке.

Такая же разница для меня между Жванецким (его шутки вызывают улыбку, реже – смех) и Задорновым (смех ради смеха).

* * *

Как-то, изрядно выпив с Михал Михалычем в юрмальском ресторане «Султан», я обнял мэтра и признался ему в любви как к самому ироничному философу современности. И нетрезво развязал язык:

– Я не понимаю тех, кто смеётся над вашими текстами. Люди на ваших концертах хохочут за компанию, боясь показаться неостроумными. А вот я внимательно вкушаю ваше творчество, но не смеюсь, и получаю истинное наслаждение, когда «догоняю» ваши шутки. И тогда улыбка расплывается не только по лицу, но и по всему организму – и тепло становится в сердце.

Это значит, что мне не хватает чувства юмора?

Жванецкий не менее пьяно, полудружески-полуотечески потрепал меня по голове:

– Не кокетничай, Марк, говори ещё! (Не только женщины – звёзды тоже любят ушами, но только хорошее и только о себе.)

И я, продолжая свой монолог, сравнил Михал Михалыча с дорогущим коньяком, питие которого – настоящее искусство: наливаешь в бокал, настраиваешь нюх, наслаждаешься цветом, потом лёгким касанием губ втягиваешь небольшую дозу в рот, перекатываешь языком к нёбу, наконец делаешь лёгкий глоток и… И лишь тогда, на ощущениях, понимаешь, зачем французы придумали коньяк, когда есть водка:

– Вы, Михал Михалыч, для меня вот такой коньяк. Я вами «догоняюсь»…

Михал Михалыч поднял голову, внимательно посмотрел мне в глаза и молвил:

– А знаешь, Марк, никто никогда так точно не выражал сути моего творчества, спасибо тебе.

От такой оценки Мастера я полез на верх блаженства, но был настигнут его шутливой репликой:

– Будем считать, что ты всё это высказал, будучи нетрезв.

– Ну тогда, Михал Михалыч, хоть мы пили водку, будем считать, что опьянел я от коньяка.

И мы, нетрезво обнявшись, рассмеялись.

Гениальность Жванецкого не только в умении философски иронизировать, но и в умении мудро слушать

* * *

Один их удачнейших проектов Первого канала российского телевидения – «Голос» – стал таковым благодаря аналогичному сценарию. Одно дело – побазарить о том о сём за узким столом, другое – вернуться к статусу звёзд, от которых требуется соблюдение неписаных правил.

Члены жюри, звёзды жанра, не видят тех, кто поёт за их спинами, и выбирают победителей назвукоощупь. И это моменты искренности. Потом звёзды оборачиваются и… искренность уже приходится изображать. Ведь голоса являют своих носителей, с которыми предстоит общаться, а это уже иные эмоции.

* * *

Мне думается, русская сатира рубежа первого и второго тысячелетий с отменой коммунистической цензуры фактически сошла на нет. Сатира перестала требовать эзоповой работы, всё стало позволительно. А что толку смеяться над явным?

На смену профессиональным сатирикам пришёл КВН – озорная, по-хорошему хулиганская, талантливая молодёжь. Эти новые звёзды телеэфира становятся москвичами не сразу, поэтому успевают привнести «вести с мест», докладывая обстановку вне столицы – лицом и словом.

Новосибирск и Донецк, Питер и Днепропетровск, Сочи и Екатеринбург, Минск и Пятигорск.

Благодаря этой свежей поступи, на вопрос: «Есть ли жизнь за МКАДом?» можно поучить положительный ответ хоть для каких-то географических широт.

Большинство сатириков смыло потоком новой генерации шутников.

Жванецкий устоял:

– Не важно, кем ты был, важно, кем стал. Когда мне говорят: вот вы, евреи., я отвечаю: «Иисус Христос тоже был евреем. А кем стал?»

– Давайте переживать неприятности по мере их поступления.

– Наш человек никогда не жил хорошо. И нечего начинать.

– И самовар у нас электрический, и мы довольно неискренние.

– Как всё изменилось: раньше хотелось быть услышанным, теперь – понятым.

– Возможны два варианта. Либо ты называешь дерьмо дерьмом, невзирая на должности и звания, и народ тебе кричит: «Ура!» Либо ты кричишь: «Ура!» – и народ тебя называет дерьмом, невзирая на должности и звания.

* * *

Михал Михалыч обожает внимание. Охотно даёт интервью.

Настоящий журналист обязан знать ответы на девять вопросов из десяти. Его задача – просто получить право на прямую речь собеседника. А если повезёт, то десятый вопрос выльется в перл мэтра, благо импровизации Жванецкого зачастую гениальны.

Андрей Максимов, ведущий программы «Дежурный по стране», восхитился как-то молниеносной реакцией Жванецкого на очередной вопрос:

– Михал Михалыч, ну как, как Вы это делаете?!

– Да я и сам не знаю, – успокоил его Жванецкий.

И это правда. Если б Жванецкий знал, как, то гений бы не состоялся.

* * *

Настоящих журналистов сегодня единицы. Зато много макулатурной прессы. Молодые люди с улицы, утомлённо выполняя задание редакции, выкладывают на стол диктофоны: «Ну, расскажите что-нибудь!» Для таких журналистов Жванецкий разместил в «Огоньке» шаблон интервью.

Интервью получилось мудрое и ироничное.

Да не подвергнет «Огонёк» меня сожжению, вот это интервью.

Люблю театр БДТ.

Любимый актер – Басилашвили.

Лучший город – Петербург.

Любимый город – Одесса.

Живу в Москве.

Любимый писатель – Чехов.

Любимое дерево – липа.

Сразу после липы люблю дуб.

Любимое время года – лето.

Любимое время жизни – осень.

Любимая река – Волга.

Любимое море – Средиземное.

Любимое общество – женское.

Из граждан люблю англичан.

Из друзей – давних.

Из эмигрантов – своих.

Еще больше люблю котов.

Не считаю, что дети – наше будущее.

Как не считаю, что мы – их прошлое.

Мы разные.

Музыку люблю – далекую и тихую.

Люблю систему Менделеева.

Любимый элемент – фтор.

Из продуктов люблю борщ.

Из людей – женщин.

Из женщин – жену.

Еще люблю каждую из тех, кто любит меня.

В кино люблю веселье.

В лирике – нежность.

В жизни – скромность.

Со скромностью люблю встречаться.

В себе стараюсь разобраться, но не могу.

В других стараюсь разобраться и тоже не могу.

Из людей также люблю не очень старых стариков.

И не очень молодых молодых.

Это, в общем, одни и те же люди.

Погоду люблю наблюдать, но не люблю участвовать.

Из человеческого очень нравится память.

Из животного – слух.

Из частей тела – голову.

Затем глаза.

Затем ноги.

У женщин – наоборот.

В животном и человеческом мире нравятся обеды коллективные, когда сам наедаешься и видишь, как это делает другой.

В это время у всех живых существ рождаются приятные беседы, при пережевывании и переваривании более мелких и беззащитных.

Из поведения люблю сытое веселье.

Голодного веселья не наблюдал.

Из веселья больше всего люблю смех.

В смехе ценю раскатистость и заливистость.

Дикий хохот – не люблю.

После этого долгий кашель, дрожание рук, невозможность вспомнить, что там было.

Ванную не принимаю.

Выйдя из душа, считаю себя чистым.

Плевал на другие мнения.

Легок на подъём, когда ждут там или надоело здесь.

Чтоб двинулся, где-то должно быть лучше.

Когда вернусь, всегда не знаю.

Если обещал – ждите!

– Не кажется ли мне, что задачи современного кино?..

– Кажется.

– Не кажется ли мне, что современная литература?..

– Да, придумана на кушетке.

– Не кажется ли мне?..

– Нет.

– Вред от денег?

– Есть. Если их очень хотеть. Все, чего очень хочешь, прячется. При добывании денег думай о другом. Получится одно и другое.

– Не кажется ли мне, что генетически измененная картошка?..

– Безразлично.

– Верна ли тенденция современной медицины?..

– Нет… Не верна… Бесплатность лечит лучше, платность – охотнее…

Держите любое второе про запас. Сытость делает человека приятным, голод – полезным.

– Считаю ли я, что болезнь?..

– Да… И не осуждаю… Человек в болезни меняется. Он приспосабливается… И к нему…

– Как я думаю – тщеславие?..

– А как же… Обязательно.

– Зависть?..

– Необходима. Что-то должно тянуть пустые вагоны таланта.

– Если взять дружбу?..

– Закончилась… Тщеславие, сострадание, взаимопонимание. Но не встречи.

Дружба труднее любви. Любовь – это одиночество. Дружба – это вдвоем.

Любовь неподвижна. Дружба работает.

– Не кажется ли мне, что?..

– Да. Время изменилось. Люди – нет. Необязательный, но упорный – достиг верхней точки. Лживый достиг верхней точки. Оба хотят купить чего-то вечного. Покупают Айвазовского.

– Выборы?..

– В предвыборной так называемой борьбе участвовали беспамятство, невоспитанность, косноязычие и безволие… Я еще не знаю, кто победил.

– А возраст имеет значение для деятельности?

– Молодые ребята разобрались в кнопках, слегка запутались в приоритетах.

Мат их веселит. Пули привлекают. Кровь возбуждает. Давно не было войны. Они могут разжечь из любопытства. Им помогают те, кто пишет и показывает. Если им хочется умереть раньше других, кто помешает… Дети тоже увлекаются смертью. Им еще не страшно.

– А женщины?

– Умнее… Их не развлекают драки, бокс, стрельба. Дольше и живут.

– Литература?

Старые напоминают высохших жуков. Молодые – однодневных бабочек. Те и другие еще живы. Будем ждать мамонта Федю.

– В завершение…

– Уверен, что все будет хорошо. И именно это многим не понравится.

– Михаил Михайлович, правда, что с годами приходит мудрость?

– Если вы не попадете из-за возраста в больницу, то есть шанс, что и придёт. Я говорил когда-то: приходит либо мысль, либо женщина. Вместе они никогда не бывают. Когда приходит только мысль, ты становишься мудрым, но, кроме тебя, это никому не нужно. А когда приходит женщина – значит, ты ещё кому-то нужен. И сейчас я пишу так: меняю яркие воспоминания на свежие ощущения.