Читать книгу Дорога к вершине - Марк Ивин - Страница 10

Друзей у Грини насчитывалось шестеро, включая брата Мишу и лучшего друга Витю.

Витя, единственный из всей компании, жил с противоположной стороны посёлка. Но судьба забросила его и Гриню в одну группу детского сада.

Остальные ребята жили по соседству, на той же и двух ближайших улицах, в схожих одноэтажных домах, и большинство из них обитали в более просторных, чем Гриня, его родители и брат, условиях.

Дом Епихиных, в котором жили шестилетняя Таня и пятилетний Юра, находился от Грини ближе других. Брат и сестра с родителями занимали половину дома, перегородками поделенного на три комнаты и кухню.

Отец Тани и Юры, как и Андрей Олегович, работал на заводе, но в другом цехе. Каким-то начальником, Гриня не знал, каким именно. Но он видел, что отец его друзей был требовательным, а временами и жёстким человеком. Домой приходил поздно, нередко работал в праздники и выходные. И своим детям он почти не уделял времени.

Мама Тани и Юры работала швеёй на ткацкой фабрике, производила впечатление кроткой женщины, но при этом детей она, в тон мужу, держала в ежовых рукавицах.

Их дети были озорной, лёгкой на подъём спетой парочкой, что нисколько не мешало им частенько ссориться друг с другом, бесконечно о чём-то спорить и драться.

Таня была кареглазой, бойкой девочкой среднего роста. Густые кудри её спускались до пояса. Волосы Таня чаще всего прихватывала резинками в два хвоста. Возиться с причёсками ей обычно было лень, оттого в тёплое время года волосы Тани всегда были взъерошены и лезли в лицо, а зимой из-под шапки торчали беспорядком.

Младший брат Тани был худым, малорослым, но жилистым и подвижным мальчиком. Эти качества позволяли ему быстро бегать, прыгать и проворно лазать по деревьям. Порой, когда обстоятельства складывались таким образом, что Гриня и Юра гуляли вдвоём, излюбленным их совместным времяпрепровождением было именно верхолазание.

Карабкаясь на крону очередного покоряемого дерева, между собой Гриня и Юра то и дело называли друг друга верхолазом и обезьяной.

Толя Гронкин жил с отцом. С ним одним. Толик был добрым, конфузливым ребёнком. Гриня знал, что несколько лет в детском саду Толя посещал логопеда по причине картавления и заикания. Теперь речь Толи исправилась и даже заикаться он практически перестал.

Гриня не замечал и не придавал значения тому, каким человеком был Толин папа. Он знал и видел, что папа Толи добр и безобиден. А причуды… У кого их не бывает?

Два десятилетия спустя Гриша узнает, что этот человек повесится. Прямо у себя дома. И узнает, что Толин папа был неуравновешенным и нервным, «общался» с кем-то невидимым, кого «видел» он один. Гриша помнил: бывало, папа Толи ни с того ни с сего вдруг произносил вслух чудные нелепости. А работал то дворником, то сторожем.

Гриня жалел Толю и переживал за него, чувствуя, что судьба к нему не шибко благосклонна: Толя со своим отцом жили за гранью бедности. Приходя к ним в гости, из года в год Гриня наблюдал старую засаленную мебель, посеревшие и частично ободранные обои, гору заскорузлой посуды, всю в сколах и трещинах. В холодильнике и на столе у них можно было увидеть только простую, самую дешёвую еду, даже в праздники.

Гриня радовался, что в их компании Толя чувствовал себя вполне комфортно, гораздо раскованнее, чем где бы то ни было ещё. А друзья, как и он сам, считали Толю неотъемлемым членом коллектива.

Зная о действительном положении дел в семье Толика, Гриня каким-то нутром, всецело и безгранично уважал друга за то, что тот никогда, ни словом, ни намёком ни на что не жаловался. Толя не роптал.

И наконец, друг, с которым Гриня познакомился всех позже, но который в одночасье влился в компанию, да так, словно являлся его составляющей уже лет сто, был Ваня Симаков.

Жил Ваня как в цыганском таборе. Правда, сам он так не считал: это так со стороны виделось Грине, который никогда не мог понять до конца, с кем постоянно живёт его друг?

В какой день недели не пришлось бы ему наведаться в гости к Ване, в его доме всё время кто-нибудь да присутствовал. Помимо родителей, дедушки и бабушки Вани (которые регулярно ходили на работу), с ними то и дело жил кто-то ещё. Состав этих людей менялся: то к ним заезжали и оставались на месяц-другой какие-то дяди-тёти, двоюродные бабушки, троюродные братья, друзья, друзья друзей, их родственники…

Эта разномастная публика, которая виделась Грине шумным балаганом, была для Вани естественной стихией: со всеми он умудрялся найти общий язык, обо всех вдохновлённо и подробно рассказывал и в целом был убеждён, что все эти люди, обитающие периодически у них в доме, – «мировые личности». Так он о них и говорил.

В первый класс Гриня с Витей пошли в тысяча девятьсот восемьдесят восьмом. В ноябре наступили первые в их жизни школьные каникулы. После скучных уроков друзья смогли, наконец, полностью переключиться на уличные развлечения.

Дни стояли холодные, сопровождаясь ветрами и метелями.

Чувствуя запах свободы и понимая, что дни осенних каникул скоротечны, друзья старались как можно больше времени проводить на улице, в компании друг друга.

Как-то в воскресенье, поутру, собравшись компанией и вдохновившись Витиным пересказом просмотренного накануне фильма «Дети капитана Гранта»8, ребята поддались на Гринины уговоры – самим отправиться на поиски приключений. Так, как это сделали герои фильма.

Конкретного плана не было, поэтому изначально решили просто сходить к гаражам, полазить по крышам и поискать на них что-нибудь интересное и полезное.

Компания состояла из семи человек: Грини, Вити, Миши, Симакова Вани, Епихиных Тани и Юры и Гронкина Толика. Из них первоклашками были только Гриня с Витей, остальные ребята возрастом были младше и до сих пор ходили в детский сад.

Путь к гаражам лежал по мосткам через болото, по пути к которому Гриня и Витя развлекали товарищей рассказом о начале их дружбы.

– Когда мы ходили в младшую группу, – гордо вещал Витя, – мы общались редко, но до тех пор, пока не произошёл один случай. Мы вышли на прогулку, и Гриня взялся лепить снеговика.

– Витюха, увидев, как я мучаюсь, – перехватил инициативу Гриня, – решил мне помочь.

– Снеговик получился выше нас самих!

– Ага, пальцы себе чуть не отморозили.

– Ноги ему из снега слепили. А руки и нос из веток.

– И на голову вместо шапки сито нахлобучили.

– С того дня мы стали лучшими друзьями!

Летел редкий снег.

Ребята добрались до гаражей, взобрались на крыши и разбежались по сторонам, выискивая «трофеи».

Гриня с Витей нашли автомобильную покрышку, из которой предложили сделать качели, а Миша с Толиком – камеру от грузовика.

– Если окажется целой, то летом на ней будем плавать в озере.

Таня с Юрой нашли антенну от радиоприёмника, заявив, что ею можно будет фехтовать, как шпагой. А Ваня – поломанную клюшку, заключив, что починит её.

– Ещё её можно использовать в качестве меча! – подсказал Витя.

– А если к концу привязать камень, то и за булаву сойдёт, – подал идею Миша.

– Вообще-то, лучше всего ею будет яблоки с дерева сшибать, – заметил Ваня.

– Да? Интересно только, где ты в ноябре яблоки возьмёшь? – засмеявшись, спросил его Юра.

– Вырастут. На будущий год.

Набегавшись по крышам и спустившись обратно на землю, друзья пришли к выводу, что пока их прогулка недостаточно походит на приключения.

– Давайте тогда пойдём вдоль ручья. Узнаем, куда он ведёт? – предложил Гриня.

– Давайте! О, здорово! – поддержали идею остальные.

И ребята двинулись в путь.

Ваня указал на ущелье.

– Здесь глубина воды будет как раз по рукоять моей клюшки!

– Там, впереди, ручей превращается в реку, – заверил Гриня, указывая направление, – просто отсюда не видать. И делается глубоким.

– Серьёзно?

– Ага, я сам видел.

– Мне папа рассказывал, что эта река никогда не замерзает, даже в лютые холода, – вставила Таня.

– Чепуха! – возразил Витя. – Здесь, рядом с болотом, может, и не замерзает, но там, куда мы направляемся, при сильных морозах она застывает: я тебе точно говорю.

– Ты-то откуда знаешь?

– Почём известно? – одновременно спросили Таня и Миша.

– В том году мы один раз уже ходили туда, – признался Гриня, – там и вправду был лёд.

– Ого! – впервые за время прогулки подал голос Толя. – И далеко вы прошли?

– Да не особо, – отмахнулся Витя.

– Надеюсь, сегодня пройдём куда дальше! – воскликнул Гриня.

Подзадориваемые такой перспективой, полные энтузиазма, друзья продолжили путь, предвкушая себе будоражащие впечатления.

Какое-то время шли молча. Тишину нарушало лишь похрустывание снега под ногами.

Небо затянуло, и снег пошёл обильнее.

Молчание нарушил Витя:

– А кто-нибудь знает, что этот ров люди вручную копали? Чтобы реку пустить.

– Впервые слышу, – удивился Гриня.

– Я тоже, – прибавил Миша. – А ты точно уверен, что это так?

– С чего ты взял? – недоверчиво прибавил Толя.

– Мне дед рассказывал, это русло рыли при строительстве завода и для самого завода. В этом ручье вода циркулирует с одного из заводских цехов и возвращается обратно, в него же.

– Зачем? – не понял Гриня.

– А-а, для чего-то это заводу нужно. Сам не знаю.

– Глупости. Это самая обычная река! – уверенно ввернул Толик.

– Вот и нет! – рассердился Витя. – Говорят тебе: ручей строили для заводских целей, это всем известно. Для каких конкретно, не знаю, но, считаю, ничего опасного в нём нет!

– Это почему? – заинтересовалась Таня.

– Да потому что иначе он не тёк бы под открытым небом в полной доступности для любого желающего! – значительно аргументировал Витя.

Против такого аргумента возразить оказалось нечего. К тому же каждый из ребят видел, что вода в ручье окрашена жёлтыми и фиолетовыми пятнами.

– Вот те, – Гриня указал на воду, – похожи на пятна, которые бывают, если в лужу бензин прольёшь.

– Или масло, – высказался Ваня.

– Или, например, если в этой воде постоянно остужать стружку раскалённого металла, – блеснул эрудицией Витя.

Правый берег ручья окаймлял забор от садовых участков, а левый, в некотором отдалении и на возвышении, – гаражный кооператив.

– Кстати, кто-нибудь знает, откуда ручей берёт начало? – вдруг спросил Гриня.

– С завода. Вы же сами сказали, – ответила Таня.

– Он не об этом, – вмешался Миша, – там, у болота, стоит каменный мостик: сегодня мы его пересекали. А под ним арка, помните? Вот из неё, по трубам, вода и вытекает под открытое небо.

– И что с того? А утекает куда? В необозримую даль? – пошутила Таня.

– Выясним, где эта даль! – с вызовом воскликнул Гриня.

– Да!

– Да! – закричали остальные.

Время приближалось к полуденному. Снег покрыл долину, гаражи остались позади, а тропа оборвалась, и дальше пришлось идти по бурелому между дикорастущими кустарниками.

– Похоже, этим путём долгие годы никто не ходил! – ликовал Гриня.

Ребят, как и его самого, перспектива столкнуться с препятствиями и возможными опасностями нисколько не огорчала. Напротив, они даже надеялись, что в пути им встретятся трудности, и думали о них с предвкушением и трепетом.

Подстёгиваемые возможностью проявить смелость, отвагу и смекалку, ребята во главе с Гриней и Витей протаптывали себе тропу.

Шли в оговоренной последовательности: Гриня, за ним Витя, Миша, потом Таня и Юра, а замыкали шествие Толик с Ваней.

И тут неожиданно путь оборвался, а точнее, упёрся в место слияния двух ручьёв, сразу за которым начиналась река, более широкая, быстротечная и глубокая.

– Похоже, те, кто утверждают, что река течёт с завода, не совсем правы, – съязвил Толик.

– Интересно! Вот это по-настоящему захватывающе! – ничуть не обидевшись и словно не заметив, что фраза была обращена прежде всего к нему с Гриней, обрадовался Витя.

Речка-приток прибывала слева.

– Слушайте! Я ещё подумал, зачем это там, позади, через ручей, было бревно переброшено? – подал голос Юра. – Это нам, получается, по нему и надо было переправиться, а не сюда идти!

– Бревно? – переспросил Миша, который его не приметил.

– Я тоже его видела! – вклинилась Таня.

– Идёмте! – поторопил остальных Гриня.

Друзьям ничего не оставалось, как повернуть назад.

Комья снега, опускаясь в бурлящие потоки реки, растворялись в тёмных водах.

Вскоре команда вышла к месту, где ручей можно было пересечь без особых усилий. Ствол упавшего дерева лежал там неподвижно и ровно.

Помогая друг другу, ребята стали перебираться на противоположную сторону. Там, вдоль берега, возвышался высокий металлический забор.

– Придерживаемся! – скомандовал Гриня.

Идти стало труднее. Кусты дикого вишняка и обмёрзший репей затрудняли движение, существенно снизив скорость путников.

Гриня торжествовал:

– Настоящие трудности. Наконец-то!

Заражаясь его запалом, и остальные заметно оживились.

Миновало полтора часа с тех пор, как они выдвинулись в поход, когда на пути выросла преграда. В этом месте забор обрывался и уходил на три метра влево – прямо в реку.

– Детей капитана Гранта такой пустяк не остановил бы! – провозгласил Витя.

Но перелезть забор через верх не вышло бы даже у него и у Грини, не говоря уже о ребятах помладше, а поэтому было принято решение перебираться по горизонтали, где вдоль забора была прикреплена широкая металлическая окантовка.

– Если ногами мы встанем на окантовку, а руками будем крепко держаться за прутья, то переберёмся без труда, – инструктировал Витя.

Один за другим ребята стали взбираться на забор.

– Вниз не смотреть! – командовал Гриня. – Держитесь крепко! Не намочите ноги!

Маленькими осторожными шажками друзья стали перемещаться.

Гриня карабкался первым и первым же достиг края забора. Под весом семерых детей он немного накренился.

Вода в реке грозно поблёскивала, была мутной и непроглядно серой.

Когда Гриня увидел своё размытое отражение, внутри у него что-то содрогнулось. Однако он решил не сообщать друзьям о своих ощущениях, чтобы никого не пугать.

Перебравшись на противоположную сторону забора, он начал двигаться к берегу. У края его сменил Витя. В этот момент конструкция пошатнулась во второй раз, уже сильнее, и дети, кто-то завизжав, а кто-то закричав, вцепились в сетку. Один только Миша, с испуга, напротив разжал пальцы. На старшего брата вперился взгляд, полный неотвратимого ужаса.

Впоследствии Гриня и самому себе не мог объяснить, как ему удалось это сделать, но он успел резко выбросить вперёд руку и, как клещ, ухватился за Мишину куртку. Реакция Вити тоже не подвела: подоспев на помощь, он подхватил Мишу под локоть, и совместными усилиями друзья втащили мальчишку обратно на забор; лишь ботинок Мишиной левой ноги успел скользнуть по воде.