Читать книгу Странное путешествие мистера Долдри - Марк Леви - Страница 6

Воскресенье 24 декабря 1950 года

Алиса собралась за покупками. В округе все было закрыто, и она села на автобус до рынка Портобелло.

Остановившись у бакалейной лавки, она решила купить все, что нужно для настоящего праздничного стола. Выбрала три превосходных яйца, а к ним два ломтика бекона – гулять так гулять. Чуть дальше на лотке булочника была выставлена восхитительная выпечка. Алиса купила булку с цукатами и баночку меда.

Сегодня она поужинает в постели в компании с хорошей книгой. Вечер предстоит долгий, а наутро у нее снова будет прекрасное настроение. Алиса уже который день не высыпалась и от этого ходила хмурая. К тому же все последние недели она слишком долго просиживала за столом мастерской. В витрине цветочной лавки ее взгляд привлекли розы старинных сортов. Конечно, это не слишком благоразумно, но сегодня ведь Рождество. И потом, когда они завянут, лепестки пригодятся. Алиса вошла в магазин, заплатила два шиллинга и вышла счастливая. Она отправилась дальше и на этот раз остановилась у парфюмерного магазина. На дверях висела табличка «Закрыто». Алиса подошла вплотную к витрине и среди флаконов узнала одно из своих творений. Она помахала ему как другу и зашагала к остановке.

Дома она разобрала покупки, поставила цветы в вазу и решила прогуляться в парке. Внизу на лестнице ей повстречался сосед, как видно тоже возвращавшийся с рынка.

– Рождество как-никак! – сказал он, оправдываясь за обилие продуктов в своей корзине.

– Да, Рождество, – отвечала Алиса, – ждете гостей?

– Боже упаси! У меня аллергия на празднества, – тихо проговорил он, понимая, как неприлично такое признание.

– И у вас тоже?

– Про Новый год даже не спрашивайте. На мой взгляд, он еще хуже Рождества! Как можно заранее решать, какой день будет праздником? Кто знает, будет у тебя с утра настроение или нет? Принуждать себя веселиться, по-моему, лицемерие.

– Вы забываете про детей…

– У меня их нет, а значит, и нет необходимости притворяться. Да еще зачем-то заставлять их верить в Санта-Клауса… Мне кажется, это гадко, что бы там ни говорили. Однажды ведь придется им все рассказать – ну и к чему это? Ведь если вдуматься, это даже жестоко. Самые отсталые неделями стоят у окна, поджидая краснолицего старика, а потом страдают от предательства, когда родители раскроют свой подлый обман. А тех, кто посообразительней, до последнего стараются держать в заблуждении, что совсем уж бесчеловечно. А к вам родные придут?

– Нет.

– Вот как?

– Просто у меня не осталось родных, мистер Долдри.

– Хороший предлог, чтобы не приглашать их в гости.

Алиса взглянула на соседа и рассмеялась. Щеки Долдри стали пунцовыми.

– Кажется, я ляпнул что-то несусветное…

– Но здравый смысл в этом есть.

– У меня-то семья есть. Ну то есть отец, мать, сестра, брат, жуткие племянники.

– И вы Рождество не с ними отмечаете?

– Нет, уже много лет. Я не понимаю их, а они меня.

– Тоже хороший предлог, чтобы остаться дома.

– Я очень старался, но каждое семейное сборище оборачивалось катастрофой. У нас с отцом абсолютно разные взгляды на все, он мое занятие считает нелепым, а я его – смертельно скучным, в общем, мы друг друга не выносим. Вы уже завтракали?

– При чем здесь мой завтрак, мистер Долдри?

– Совершенно ни при чем.

– Нет, я не завтракала.

– Тут на углу в пабе отличная овсянка. Если подождете, пока я разгружу корзинку – мужчине такая совсем не подходит, согласен, зато она очень удобная, – я вас свожу позавтракать.

– Я собиралась в Гайд-парк, – ответила Алиса.

– На пустой желудок в такой холод? Вот еще выдумали! Пойдем поедим, утащим немного хлеба со стола и пойдем кормить уток в парк. Утки уже тем хороши, что не обязательно в Санта-Клауса рядиться, чтоб их порадовать.

Алиса улыбнулась:

– Ладно, отнесите покупки, а я тут подожду. Поедим овсянки, а потом отпразднуем с утками Рождество.

– Чудесно, – отвечал мистер Долдри, взбираясь по лестнице. – Вернусь через минуту.

Чуть погодя Алисин сосед вышел на улицу, изо всех сил стараясь не показывать, что запыхался.

В пабе они выбрали столик у окна. Долдри заказал Алисе чай, а себе кофе. Официантка принесла две тарелки овсянки. Долдри потребовал корзиночку с хлебом и несколько ломтиков сразу спрятал в карман куртки, что очень насмешило Алису.

– Какие пейзажи вы пишете?

– Я пишу вещи самые бесполезные. Некоторые в восторге от деревенских видов, кому-то подавай море, равнины или лесную чащу, а я пишу перекрестки.

– Перекрестки?

– Так точно, скрещение бульваров и улиц. Вы не представляете, как богата мелкими деталями жизнь перекрестка. Одни бегут, другие озираются. Здесь можно встретить все средства передвижения – двуколки, автомобили, мотоциклы, велосипеды. Пешеходы, продавцы пива с тележками, самые разные мужчины и женщины стоят рядом, мешают друг другу, молча проходят мимо или здороваются, толкаются, ругаются. Перекресток – целый театр!

– Чудной вы все-таки, мистер Долдри.

– Возможно, но согласитесь, что какое-нибудь маковое поле – это же тоска смертная. Что там может произойти? Разве что две пчелы столкнутся на бреющем полете. Вчера я работал на Трафальгарской площади. Там довольно трудно найти место с нужным ракурсом, чтобы тебя постоянно не толкали, но кое-какой опыт у меня имеется, и я нашел отличную площадку. Внезапно начался ливень, и какая-то женщина, должно быть чтобы уберечь от дождя свой нелепый начес, очертя голову бросилась бежать через дорогу. Повозка, запряженная двумя лошадьми, резко дернула в сторону, чтобы ее не сбить. Кучер оказался настоящим мастером, так что дамочка отделалась только сильным испугом, а вот бочонки, которыми была нагружена повозка, вывалились на дорогу, и встречный трамвай, как вы понимаете, никак не мог их объехать. Один бочонок от удара просто развалился. По мостовой разлились целые потоки «Гиннесса». Я видел, как двое пьяниц чуть было не упали на брюхо, чтобы припасть к источнику. Не буду рассказывать, как ругались кондуктор с кучером, как в их перепалку вмешались прохожие, как полиция пыталась навести порядок в этом бедламе, как воришка, воспользовавшись суматохой, мигом добыл дневную выручку и как главная виновница хаоса удирала со всех ног, сгорая со стыда за свою беспечность.

– И вы все это изобразили? – спросила пораженная Алиса.

– Нет, пока я написал только перекресток, впереди еще много работы. Но я все сохранил в памяти, это главное.

– Я ни разу, переходя улицу, не обращала внимания на такие подробности.

– А у меня всегда была страсть к деталям, к мелким, почти незаметным событиям, которые нас окружают. Наблюдая за людьми, можно узнать очень многое. Не оборачивайтесь, но за столиком позади вас сидит пожилая леди. Постойте, давайте встанем и как ни в чем не бывало поменяемся местами.

Алиса послушалась и пересела на место мистера Долдри, а он занял ее стул.

– Теперь, когда она у вас в поле зрения, посмотрите внимательно и скажите, что вы видите.

– Немолодая дама, завтракает одна, довольно элегантно одета, в шляпке.

– Посмотрите внимательней. Что-нибудь еще заметили?

Алиса снова стала рассматривать пожилую женщину:

– Ничего особенного, вытирает рот салфеткой. Лучше сами скажите, чего я не заметила, а то она заметит, что я ее разглядываю.

– Она накрашена, ведь так? Совсем чуть-чуть – слегка припудрены щеки, подкрашены ресницы, немного помады.

– Да, действительно, теперь вижу.

– Теперь взгляните на ее губы. Они ведь двигаются, правда?

– Верно, – удивилась Алиса, – они едва заметно шевелятся. Наверное, это старческое?

– Ничего подобного! Эта женщина вдова, она разговаривает с покойным мужем. Она завтракает не одна и продолжает общаться с супругом, словно он сидит напротив. Она представляет, будто он рядом. Не правда ли, трогательно? Представьте, как нужно любить, чтобы без конца представлять любимого рядом. Эта женщина права. Если кто-то покинул вас, это не значит, что он исчез навсегда. Немного душевной фантазии – и одиночества больше не существует. Потом, когда наступит время оплатить счет, она подвинет чашку с деньгами к другой стороне стола, ведь прежде всегда расплачивался ее муж. А когда будет уходить, увидите, она постоит пару секунд на тротуаре, прежде чем перейти дорогу, потому что муж, как и положено, всегда шел первым. Я уверен, что каждый вечер перед сном она желает ему спокойной ночи, а утром посылает привет туда, где он теперь обитает.

– И вы все это увидели за какие-то мгновения?

Пока Долдри улыбался Алисе, в ресторан, пошатываясь, вошел неряшливо одетый старик в изрядном подпитии, подошел к пожилой даме и сказал, что пора идти. Та расплатилась, встала и последовала за пьяницей-мужем, который, вероятно, вернулся со скачек.

Долдри, сидевший спиной, ничего этого не видел.

– Вы были правы, – сказала Алиса. – Ваша старая леди повела себя в точности так, как вы описали. Сдвинула деньги на край стола, встала, а когда выходила из ресторана, мне показалось, будто она поблагодарила невидимого спутника за то, что тот придержал дверь.

Долдри сидел с довольным видом. Он съел еще ложку овсянки, вытер рот и взглянул на Алису.

– Ну как овсянка? Отменная, правда?

– Вы верите в ясновидящих? – спросила Алиса.

– Что, простите?

– Вы верите в то, что можно предсказывать будущее?

– Сложный вопрос, – ответил Долдри, подзывая официантку, чтобы попросить добавки. – Это означало бы, что будущее прописано заранее. Как это было бы скучно, не находите? А как же свободная воля каждого? Я думаю, что ясновидящие всего лишь люди с очень развитой интуицией. Не будем говорить о шарлатанах и отдадим должное настоящим, каких, разумеется, немного. Есть ли у них дар видеть, к чему мы стремимся и что рано или поздно сделаем? Почему бы и нет, собственно? Возьмите моего отца. У него прекрасное зрение, но он совершенно слеп. Зато моя мать близорука как крот, но она видит столько вещей, о которых ее муж даже не догадывается. Еще когда я был совсем маленьким, она знала, что я стану художником, и часто говорила мне об этом. Заметьте, она считала, что мои картины будут висеть в величайших музеях мира. За пять лет я не продал ни одной работы, что поделать, художник из меня никудышный. Но я все говорю о себе и не отвечаю на ваш вопрос. Кстати, а почему вы об этом спросили?

– Потому что вчера со мной случилось кое-что странное. Мне казалось, что я не придаю значения таким пустякам. Однако, с тех пор как это произошло, я ни о чем другом и думать не могу, и мне как-то не по себе.

– Ну так объясните, что же вчера произошло, а я скажу, что об этом думаю.

Алиса наклонилась к соседу и рассказала о вечере в Брайтоне и особенно подробно – о встрече с гадалкой.

Долдри слушал не перебивая. Когда она закончила свою историю, слово в слово передав вчерашний необычный разговор, Долдри подозвал официантку, попросил счет и предложил Алисе подышать воздухом.

Они вышли из ресторана и неспешно зашагали по улице.

– Если я правильно понял, – сказал Долдри, прикинувшись огорченным, – то, прежде чем вы найдете мужчину своей жизни, вам предстоит встретить еще шесть человек, так?

– Да, мужчину, который будет для меня дороже всех на свете.

– По-моему, это одно и то же. А вы не расспросили ее об этом самом мужчине: кто он и где его найти?

– Нет, она только сказала, что он прошел у меня за спиной, пока мы разговаривали, больше ничего.

– Действительно маловато, – задумчиво сказал Долдри. – И она говорила про путешествие?

– Да, полная ерунда! Глупо, что я пересказала вам весь этот бред.

– Но этот бред, как вы говорите, долго не давал вам уснуть.

– У меня что, настолько усталый вид?

– Я слышал, как вы расхаживали по квартире. Стены у нас, честное слово, не толще картона.

– Простите, что побеспокоила вас…

– Что ж, по-моему, у нас только один способ хорошо выспаться, и боюсь, что уткам придется отложить Рождество до завтра.

– Почему? – спросила Алиса, когда они подходили к дому.

– Поднимитесь, наденьте теплый свитер и шарф, а я буду ждать вас здесь.

«Что за странный день!» – думала Алиса, поднимаясь по лестнице. Совсем не так собиралась она провести сочельник. Сначала этот неожиданный завтрак с соседом, которого она с трудом выносит, потом совершенно неожиданный разговор… И зачем она рассказала ему историю, которую сама же сочла бессмысленной и нелепой?

Алиса выдвинула ящик комода. Он велел надеть свитер и повязать теплый шарф, а ей так чертовски трудно подбирать одно к другому. Не зная, что выбрать, она остановилась на синем кардигане, который отлично подчеркивал ее фигуру, и шерстяной куртке крупной вязки.

Глянув в зеркало, Алиса решила слегка причесаться, но краситься не стала: она ведь согласилась пойти с соседом только из вежливости.

Наконец она вышла из дому, но, очутившись на улице, обнаружила, что Долдри исчез. Наверное, уже передумал: что ни говори, а он большой оригинал.

Дважды прогудел клаксон, и у тротуара остановился темно-синий «Остин-10». Из него вышел Долдри и, обойдя машину, распахнул перед Алисой пассажирскую дверцу.

– У вас есть машина? – удивленно спросила она.

– Угнал только что.

– Серьезно?

– Если бы ваша гадалка сказала, что вы увидите розовых слонов в пенджабской долине, вы бы поверили? Конечно, у меня есть машина.

– Спасибо, что смеетесь надо мной так откровенно, и простите мое удивление. Просто вы единственный из моих знакомых, у кого есть собственный автомобиль.

– Он куплен по случаю, и это далеко не «роллс-ройс», сами скоро убедитесь, когда остановимся. Зато не перегревается и хорошо ведет себя на дороге. Я всегда ставлю его где-нибудь на перекрестках, которые пишу. Он есть на всех моих картинах – такая у меня традиция.

– Может, при случае покажете мне свои работы? – попросила Алиса, садясь в машину.

Долдри пробормотал в ответ что-то невнятное. Скрипнуло сцепление, и автомобиль тронулся с места.

– Не сочтите меня любопытной, но куда мы едем?

– Куда же еще, – отвечал Долдри, – в Брайтон, конечно!

– В Брайтон? Зачем?

– Чтобы вы расспросили свою колдунью и задали все вопросы, которые должны были задать еще вчера.

– Да это же просто глупо…

– Мы будем там через полтора часа, а если на дорогах гололед, то через два. Не вижу ничего глупого. Вернемся еще засветло, а если ночь все-таки застанет нас в пути, то ничего страшного: вон те две выпуклые, с хромированными ободками штуки по обе стороны радиатора – это фары… Как видите, никакая опасность нам не грозит.

– Мистер Долдри, будьте так любезны, перестаньте постоянно надо мной насмехаться.

– Мисс Пендлбери, обещаю приложить все усилия, но, боюсь, вы просите о невозможном.

Они выехали из Ламбета, доехали до Кройдона, где Долдри весьма почтительно попросил Алису достать из перчаточного ящика карту и найти где-то к югу от столицы Брайтонское шоссе. Алиса посоветовала свернуть направо, а потом вернуться назад, так как карту она держала вверх ногами. Они немного поплутали, пока какой-то прохожий не подсказал верный путь.

В Редхилле Долдри сделал остановку, чтобы залить полный бак и проверить шины. Ему казалось, что машину немного вело вправо. Алиса сидела на своем месте, положив на колени карту.

После Кроули Долдри пришлось снизить скорость, кругом простирались белые поля, лобовое стекло заиндевело, и машину опасно заносило на поворотах. Через час оба настолько замерзли, что уже не могли поддерживать беседу. Долдри включил обогреватель на полную мощность, но слабенький вентилятор не справлялся с потоками ледяного воздуха, врывавшимися под откидной верх. Они заехали в придорожный ресторан «Восемь колоколов», где долго отогревались за столиком у камина. Выпив по последней чашке обжигающего чая, путешественники снова двинулись в путь.

Долдри объявил, что Брайтон уже недалеко. Но разве не он говорил, что на поездку уйдет от силы два часа? А с тех пор, как они покинули Лондон, времени прошло уже вдвое больше.

Когда они наконец добрались до места назначения, ярмарка уже закрывалась. Длинный пирс почти опустел, последние гуляющие возвращались домой встречать Рождество.

– Отлично, – сказал Долдри, выходя из машины и глядя на часы. – Так где эта гадалка?

– Сомневаюсь, что она нас дожидается, – сказала Алиса, энергично растирая замерзшие плечи.

– Не будем пессимистами, идем.

Алиса повела Долдри к билетной кассе. Окошко было закрыто.

– Прекрасно, – заметил Долдри, – вход бесплатный.

У фургончика, где накануне произошла та странная встреча, Алисе стало не по себе, дыхание перехватило от необъяснимой тревоги. Она остановилась, а Долдри, догадавшись о ее чувствах, повернулся к ней.

– Эта гадалка – такая же женщина, как вы или я… в смысле, как вы. Короче, нечего бояться, пошли и сделаем все необходимое, чтобы снять с вас порчу.

– Опять вы надо мной потешаетесь! Как это мило с вашей стороны!

– Просто хотел вас развеселить. Алиса, идите и смело выслушайте то, что скажет вам эта старая ведьма, а на обратном пути вместе посмеемся над ее глупостями. А когда вернемся, то от усталости будем спать как сурки назло всем гадалкам. Так что наберитесь храбрости, а я буду ждать вас здесь – с места не сдвинусь.

– Спасибо, вы правы, я веду себя как девчонка.

– Да… ну… теперь бегите, чтобы нам не возвращаться в темноте, а то у моей машины только одна фара работает.

Алиса подошла к фургончику. Окошко было закрыто, но из-под ставней пробивалась полоска света. Она обошла вокруг и постучала в дверь.

Гадалка очень удивилась, увидев Алису.

– Откуда ты взялась? Что-то случилось? – спросила она.

– Нет, – ответила Алиса.

– Неважно ты выглядишь, бледненькая такая, – заметила старуха.

– Это от холода: я до костей промерзла.

– Проходи, – велела гадалка. – Сядь здесь, у печки.

Алиса вошла в домик и сразу узнала запах ванили, амбры и кожи: у печки пахло еще сильнее. Она устроилась на скамейке, гадалка присела рядом и взяла ее за руки.

– Итак, ты вернулась.

– Я… просто проходила мимо, увидела свет.

– Очень мило с твоей стороны.

– Кто вы? – спросила Алиса.

– Ясновидящая, которую здесь на ярмарке очень уважают. Люди приезжают издалека, чтобы я поведала им будущее. Но вчера ты сочла меня просто глупой старухой. И если сегодня ты вернулась, значит, передумала. Что ты хочешь узнать?

– Тот мужчина, который прошел позади меня, когда мы беседовали, кто он и почему я должна встретить каких-то шесть человек, прежде чем найду его?

– Мне жаль, моя милая, но у меня нет ответов на твои вопросы. Я сказала тебе то, что увидела. Я не могу ничего выдумать и никогда этого не делаю, потому что не люблю лгать.

– Я тоже, – сказала Алиса.

– Но ты же не случайно здесь оказалась, не правда ли?

Алиса кивнула.

– Вчера вы называли меня по имени, но я вам его не называла. Как вы узнали? – спросила она.

– Ну а ты? Как ты узнаешь запахи, которые чувствуешь?

– Такой у меня дар, я парфюмер.

– А я предсказатель! У каждого человека свой дар.

– Я приехала, потому что один человек настоял на этом. По правде сказать, ваши слова меня вчера поразили, – призналась Алиса. – Всю ночь не могла из-за вас уснуть.

– Я тебя понимаю, на твоем месте и я бы себя так чувствовала.

– Скажите мне правду, вы действительно увидели все это вчера вечером?

– Правду? Будущее, слава богу, не высечено на мраморе. Твое будущее – это тот выбор, который ты делаешь.

– Так ваше предсказание просто чушь?

– Это возможное будущее, но не точное. Тебе самой решать.

– Решать что?

– Просить или не просить меня рассказать, что я вижу. Но подумай хорошенько, прежде чем ответить. Знание никогда не остается без последствий.

– Тогда для начала мне хотелось бы знать, насколько вы искренни.

– Разве я просила у тебя денег вчера? Или сегодня? Ты сама дважды пришла ко мне. Но ты так встревожена и взволнована, что лучше нам на этом закончить. Возвращайся домой, Алиса. Если тебе от этого станет легче, знай, что ничего ужасного с тобой не случится.

Алиса долго молча смотрела на гадалку. Та больше не смущала ее, напротив, рядом с ней было хорошо, а ее хриплый голос успокаивал. Не затем она проделала весь этот путь, чтобы уехать ни с чем. К тому же надо показать гадалке, что она не боится. Алиса встала и протянула ей руки.

– Хорошо, скажите, что вы видите. Вы правы, мне самой решать, чему верить, а чему нет.

– Ты точно решила?

– Каждое воскресенье мама водила меня в церковь. Зимой там стоял невыносимый холод. Я часами молилась Богу, которого никогда не видела и который никого не спасал, так что теперь могу остаться на несколько минут, чтобы вас послушать.

– Мне жаль, что твои родители не пережили войну, – перебила гадалка.

– Откуда вы знаете?

– Тсс. – Старуха приложила палец к губам Алисы. – Ты пришла сюда слушать, а сама только говоришь.

Гадалка повернула руки Алисы ладонями вверх.

– В тебе две жизни, Алиса. Та, которую ты знаешь, и та, которая давно тебя ждет. Между ними ничего общего. Мужчина, о котором я тебе говорила, находится где-то на пути этой второй жизни, а в той, которую ты ведешь сейчас, он никогда не появится. Если хочешь найти его, придется отправиться в долгое путешествие. За время этого путешествия ты поймешь, что ты совсем не та, кем всегда себя считала. И все, что ты считала настоящим, окажется неправдой.

– Что вы говорите? Это бессмыслица какая-то! – возмутилась Алиса.

– Может быть. В конце концов, я всего лишь ярмарочная гадалка.

– Куда я должна поехать?

– Туда, откуда ты пришла, дорогая. К своей истории.

– Я приехала из Лондона и туда же собираюсь вернуться.

– Я говорю о земле, где ты родилась.

– Так это Лондон и есть: я родилась в Холборне.

– Поверь мне, дорогая, это не так, – улыбнулась гадалка.

– Господи, но я же знаю, где моя мать меня родила!

– Ты родилась на юге, тут и провидцем не нужно быть, твои черты говорят об этом.

– Простите, вынуждена вам возразить: все мои предки родом с севера. По материнской линии из Бирмингема, а по отцовской из Йоркшира.

– Они оба с востока, – прошептала гадалка. – Ты родом из империи, которой больше не существует. Из очень древней страны, протянувшейся на тысячи километров. Кровь, что течет в твоих жилах, берет начало между Черным и Каспийским морями. Посмотри в зеркало и убедись сама.

– Вы городите чушь! – возмутилась Алиса.

– Повторяю, Алиса, чтобы отправиться в это путешествие, тебе вдобавок ко всему нужно научиться принимать некоторые вещи. А судя по твоим словам, ты к этому еще не готова. Лучше пока на этом остановиться.

– Не пойдет, хватит с меня этой жуткой бессонницы! И в Лондон я уеду только тогда, когда окончательно удостоверюсь в том, что вы шарлатанка.

Гадалка строго посмотрела на Алису.

– Простите, мне очень жаль, – поспешно извинилась та. – Я вовсе так не думаю, я не хотела вас обидеть.

Гадалка резко отпустила ее руки и встала.

– Возвращайся домой и забудь все, что я говорила. Это мне очень жаль. Правда в том, что я выжившая из ума старуха, которая рассказывает небылицы, пользуясь чужой слабостью. Я предсказывала будущее и увлеклась. Живи своей жизнью и ни о чем не переживай. Ты красивая женщина, не нужно быть гадалкой, чтобы предсказать, что ты обязательно найдешь мужчину себе по нраву.

Старуха направилась к двери хибарки, но Алиса не двинулась с места.

– Только что вы казались мне более искренней, – сказала она. – Ладно, продолжим игру. В конце концов, ничто не мешает мне относиться к этому как к игре. Предположим, я вам поверила. С чего я должна начать?

– Ты несносна, дорогая. Повторяю последний раз, я ничего не предсказывала. Я говорю то, что вижу, так что не стоит терять время. Тебе разве нечем заняться в сочельник?

– Если вы хотите, чтобы я оставила вас в покое, ругаться не имеет смысла. Обещаю, что уйду, как только вы мне ответите.

Гадалка взглянула на маленькую византийскую икону, висевшую на двери ее балаганчика, погладила полустершийся лик святого и, обернувшись к Алисе, посмотрела на нее еще строже.

– В Стамбуле ты встретишь того, кто поведет тебя к следующей ступени. Только никогда не забывай: если ты доведешь поиски до конца, прежняя жизнь исчезнет. А теперь оставь меня, я устала.

Гадалка отворила дверь, в домик ворвался ледяной зимний воздух. Алиса закуталась поплотнее, достала кошелек, но гадалка денег не приняла. Девушка завязала на шее шарф и попрощалась со старухой.

Кругом было пустынно, фонари, причудливо поскрипывая, раскачивались на ветру. Издали автомобиль помигал Алисе единственной фарой. Долдри махал ей из-за стекла своего «остина». Поеживаясь от холода, она побежала к нему.

***

– Я начал волноваться. Уже подумал, не зайти ли мне за вами. На улице невозможно ждать в такой холод, – пожаловался Долдри.

– Похоже, придется в темноте возвращаться, – сказала Алиса, глянув на небо.

– Долго вы просидели в этой лачуге, – сказал Долдри, включая мотор.

– Я и не заметила, как время прошло.

– А я наоборот. Надеюсь, оно того стоило.

Алиса взяла с заднего сиденья карту и положила себе на колени. Долдри заметил, что если они хотят вернуться в Лондон, то карту следует перевернуть. Он нажал на газ, и машина рванула вперед.

– Странное у нас Рождество, правда? – почти виновато спросила Алиса.

– Уж лучше так, чем скучать в одиночестве и слушать радио. И потом, если в пути ничего не случится, еще успеем поужинать, когда доберемся. До полуночи еще далеко.

– До Лондона, боюсь, тоже, – вздохнула Алиса.

– Ну, давайте рассказывайте, не томите. Вы услышали, что хотели? Больше не волнуетесь из-за этой гадалки?

– Как сказать, – уклончиво ответила Алиса.

Долдри приоткрыл окно.

– Я закурю. Вы не против?

– Не против, если и меня угостите.

– Вы курите?

– Нет, – призналась Алиса, – но сегодня, пожалуй, следует покурить.

Долдри достал из плаща пачку «Эмбесси».

– Подержите-ка руль, – попросил он Алису. – Вы умеете водить?

– Абсолютно не умею, – ответила она и, наклонившись, ухватилась за руль, а Долдри вытянул из пачки две сигареты и зажал их во рту.

– Старайтесь держаться посередине дороги.

Он щелкнул зажигалкой, свободной рукой поправил руль, выровняв машину, которую сносило к обочине, и протянул сигарету Алисе.

– Стало быть, у нас полное фиаско, – сказал он. – И вид у вас еще более озабоченный, чем вчера.

– Кажется, я приняла слова этой гадалки чересчур близко к сердцу. Наверное, от усталости. Плохо сплю в последнее время, совсем вымоталась. Эта женщина еще более безумна, чем мне показалось поначалу.

От первой же затяжки Алиса закашлялась. Долдри забрал у нее сигарету и выбросил в окно.

– Тогда поспите. Я вас разбужу, когда приедем.

Алиса прислонилась головой к стеклу, глаза у нее слипались.

Долдри поглядел на спящую девушку и сосредоточился на дороге.

***

«Остин» остановился у тротуара, Долдри выключил мотор и стал думать, как бы ему разбудить Алису. Заговорить – еще напугаешь, тронуть за плечо – неприлично. Можно, конечно, кашлянуть, но, если за всю дорогу ей не мешал скрип подвески, придется кашлять довольно громко, чтобы пробудить ее ото сна.

– Мы умрем от холода, если останемся тут на всю ночь, – прошептала Алиса, открывая глаза.

Долдри вздрогнул от неожиданности.

Добравшись до своего этажа, оба стояли молча, не зная, что сказать. Алиса заговорила первой:

– Итак, сейчас только одиннадцать.

– Вы правы, – ответил Долдри, – одиннадцать с небольшим.

– А что вы купили сегодня на рынке?

– Ветчину, баночку маринованных овощей, красную фасоль и кусок честера. А вы?

– Яйца, бекон, булку и мед.

– Да нас ждет пир горой! – воскликнул Долдри. – Я умираю с голоду.

– Вы угостили меня завтраком, истратили на меня уйму бензина, а я вас даже не поблагодарила. Теперь моя очередь вас угощать.

– С превеликим удовольствием, я всю неделю свободен.

– Итан, я говорила про сегодняшний вечер!

– Прекрасно, сегодня вечером я свободен.

– Я догадывалась.

– Действительно, было бы глупо праздновать Рождество каждому в своем углу.

– Тогда я приготовлю нам омлет.

– Чудесная мысль, – одобрил Долдри, – сейчас только отнесу плащ, и сразу к вам.

Алиса зажгла плитку, выдвинула сундук на середину комнаты, с двух сторон бросила по большой подушке, накрыла сундук скатертью и поставила два прибора. Потом залезла на кровать, открыла окно в потолке и достала коробку с яйцами и маслом, которые держала на крыше в холоде.

Чуть погодя в дверь постучал Долдри. На нем был пиджак, фланелевые брюки, а в руках корзина.

– Цветов сейчас нигде не купишь, так что я принес все, что купил утром. С омлетом получится восхитительно.

Долдри достал из корзины вино, а из кармана штопор.

– Все-таки Рождество, не воду же нам пить!

За ужином Долдри поделился с Алисой детскими воспоминаниями. Рассказал, как тяжело ему было уживаться с родными. О страданиях матери, вышедшей замуж без любви за человека, не разделявшего ее вкусов и взглядов и далеко не такого утонченного, как она сама. Про старшего брата, лишенного чувства прекрасного, но честолюбивого и приложившего все усилия, чтобы отдалить Итана от семьи, в страстном стремлении остаться единственным наследником отцовского дела. Долдри много раз переспрашивал Алису, не скучно ли ей, и та каждый раз уверяла, что ей совсем не скучно: история этой семьи казалась ей захватывающей.

– А каким было ваше детство? – спросил сосед.

– Счастливым, – отвечала Алиса. – Я единственный ребенок. Не могу сказать, что мне не нужны были братья и сестры, мне чертовски их не хватало, зато все родительское внимание доставалось мне одной.

– А чем занимался ваш отец? – спросил Долдри.

– Он был аптекарем, а в свободное время исследователем. Его очень интересовали лечебные свойства растений, он их со всего мира заказывал. Мама работала с ним, они вместе учились. На шелковых простынях мы не спали, но дела аптеки шли хорошо. Родители любили друг друга, и дома было весело.

– Вам повезло.

– Да, это правда, но, когда видишь рядом такую любовь, начинаешь стремиться к недостижимому идеалу.

Алиса встала и отнесла тарелки в раковину. Долдри убрал остальное и пошел к ней. У рабочего стола он остановился и принялся рассматривать глиняные горшочки, из которых торчали бумажные полоски, и множество флаконов, расставленных по группам на этажерке.

– Справа абсолю[2], их получают из конкретов[3] или резиноидов[4]. В середине составы, с которыми я работаю.

– Вы химик, как ваш отец? – удивился Долдри.

– Абсолю – это эссенции, конкреты – это экстракты основных душистых веществ разного растительного сырья, например розы, жасмина или сирени. А этот стол, который вас так заинтриговал, называют органом. У парфюмеров и музыкантов много общих словечек, мы тоже говорим про ноты и аккорды. Отец был фармацевтом, а моя профессия называется «нос». Я пытаюсь создавать новые композиции, новые ароматы.

– Очень оригинальное занятие! И вы уже что-нибудь создали? Я имею в виду духи, которые продавались бы? Я их знаю?

– Да, было дело, – усмехнулась Алиса. – Это пока секрет, но у лондонских парфюмеров уже есть мои изобретения.

– Как чудесно, наверное, видеть свое произведение в продаже. Возможно, какому-нибудь мужчине удалось соблазнить женщину с помощью созданных вами духов.

На этот раз Алиса рассмеялась:

– Мне жаль вас разочаровывать, но я пока создавала только женские ароматы. Однако вы подали мне идею. Надо поискать какие-нибудь пряные нотки, что-нибудь древесное, мужское, кедр или ветивер. Я подумаю.

Алиса отрезала два ломтика от сдобной булки.

– Приступим к десерту, а потом я вас отпущу. Вечер получился прекрасный, но у меня глаза слипаются.

– У меня тоже, – зевнул Долдри. – На обратном пути валил густой снег, пришлось глядеть в оба.

– Спасибо, – тихо сказала Алиса и положила перед Долдри кусочек булки.

– Вам спасибо, я так давно сдобы не ел.

– Спасибо, что съездили со мной в Брайтон. Так великодушно с вашей стороны!

Долдри посмотрел на стеклянный потолок.

– Днем тут, наверное, потрясающий свет.

– Так и есть, как-нибудь позову вас на чай, убедитесь воочию.

Когда булка была съедена, Долдри встал, и Алиса проводила его до дверей.

– Мне тут недалеко, – сообщил сосед, выходя на лестничную площадку.

– Да, действительно.

– С Рождеством, мисс Пендлбери.

– С Рождеством, мистер Долдри.