Читать книгу Бросок во времени - Марк Руденко - Страница 7

Я всё вспоминаю тот день.

Это был шестой или седьмой класс, я сидел на лавочке во дворе школы и читал одну книгу. Я уже не помню, что это была за книга, но отчётливо помню, что её концовка поразила меня до глубины души. Когда я дочитал последнюю страницу, внутри меня словно была пустота, я буквально не хотел больше жить. Всё в этом мире вдруг резко стало для меня безразличным, до такой степени, что я аж выронил книгу из рук. Я не стал её поднимать, я просто смотрел в одну точку перед собой, ни на чём не концентрируясь. Эта книга была с книжной полки моего отца и я явно был ещё мал, чтобы понять её смысл, но после её прочтения, я впервые задался вопросом – Для чего я живу? И в чем смысл моей жизни?

Ко мне подошли трое ребят из моего класса, они как обычно решили надо мной поиздеваться. в обычный день, я попытался убежать бы от них, но не в этот раз. Один из них подсел ко мне и положил руку мне на плечё.

– Что делаем? – ехидно поинтересовался он

Я молчал – это его слегка смутило. Он наклонил голову и увидел книгу валяющуюся на земле. В надежде повеселиться он поднял её и показал мне.

– А что это мы тут читаем? – спросил он с натянутой улыбкой до ушей

Я ничего не ответил. Я даже не посмотрел в его сторону, все его слова были мне безразличны, словно их и не было. Двое парней а моей спиной стали о чём-то перешептываться, а тот парень стал вертеть книгу перед моим лицом. В один момент он бросил книгу куда-то в кусты – мне по прежнему было всё равно. Поразившись отсутствием моей реакции, он четно произнёс:

– Не пойдёшь за ней? Тебя же папа накажет!

Без толку, я словно перестал чувствовать саму жизнь и мне на всё уже было плевать. Он слегка похлопал меня по щеке – ноль реакции.

– Что это с ним сегодня? – поинтересовался один из тех двух, кто стоял за моей спиной

– У тебя что-то случилось? – поинтересовался стоящий возле меня парень, тишина – Отвечай или я тебе сейчас всеку!

Он замахнулся и больно ударил меня в плечо – я не подал виду.

В конечном счёте они ушли, оставив меня в покое. С того дня я просто стал их игнорировать, конечно они после этого ещё пару ра приставали ко мне, но не увидев никакой реакции просто отвалили, забив на меня.

И с тех я практически полностью перестал взаимодействовать в социуме. Меня постигли радикальные изменения, я стал замкнутым и старался не проявлять свои эмоции. Вся моя жизнь не имела смысла и в ней ничего не менялось. в плоть до этих событий.

К слову ту книгу, я так и не забрал.

– бубнил я себе под нос стихи, сидя оперевшись спиной об стену в одном из каких-то зданий, переделанных под содержание военно пленных.

После того как немы вошли в город, они первым делом обезоружили всех солдат, которые оставались живы. Меня, так как я сидел в окопе и не двигался схватили самым первым без каких-либо проблем, остальных же пришлось силой заставить сдаться, так как многие сражались до последнего. Из нескольких сотен солдат стоящих на защите города, в плен попали максимум два десятка. Нас всех держали в каком-то подвале, где было ужасно сыро и темно.

Я сидел и пялился в одну точку, слёз больше не было, глаза ужасно болели, но я не смог заставить себя сомкнуть их, хоть на секунду. Перед глазами стояли лица тех, кто отдал жизнь за защиту страны, но для чего? От этих мыслей мне хотелось толи плакать, толи смеяться – однако ни того, ни другого я выдавить из себя не смог.

В абсолютной темноте, становилось страшно, а сопутствующая этому гробовая тишина, только придавала атмосферы. Дабы спастись от навязчивой паранойи. я стал тихонько бубнить себе под нос стихи, все, которые только смог вспомнить. от этого мне становилось легче.

– Мы ждем с томленьем упованья – Минуты вольности святой…

– Да задрал ты уже бубнить! – раздался голос из темноты – Спать не даёшь!

Я не обратил внимания. Я даже не сразу понял, что эту фразу он адресовал именно мне. Сейчас я понимаю, как же жалко я тогда смотрелся, девятнадцати летний парень, сидит с заплакавшим лицом, дрожащего от страха и смотрящего в темноту туманным взглядом, боявшегося даже на секунду сомкнуть глаз и бубнящего себе под нос какие-то стихи.

– Ты, что оглох? Я же сказал заткнись! – вновь раздался тот же голос

– Да отстань ты от него! – раздался другой голос – Не видишь парень в отчаянии!

– Да мы все тут в отчаянном положении! – раздался третий голос – Что же нам теперь, всем зажаться в угол и бубнить себе под нос какую-то хрень? Тем более он реально спать мешает!

Голос не ответил. Я же не обращал на них внимания, просто продолжал пялится в темноту.

– Война! Подъяты наконец,

Шумят знамена бранной чести!

Увижу кровь, увижу праздник мести;

Засвищет вкруг меня губительный свинец.

– Да сколько же можно!

Обладатель недовольного голоса, вдруг поднялся и на слух направился ко мне. Наконец подойдя ко мне, он схватил меня правой рукой за воротник рубашки и поднял с земли.

– Послушай сюда – Мы ещё не проиграли! Нас обязательно спасут! Мы не должны терять веру! Сейчас мы должны платиться и начать вести партизанские бои! Во имя Советского Союза!

Он говорил до боли серьёзно. Его слова звучали в нескольких сантиметрах от моего лица, я даже мог почувствовать дыхание того кто их говорил. В один момент из-за двери ведущей на верх, стал проникать малюсенький свет лампы, его хватило дабы смутно рассмотреть небольшой участок подвала. В этом свете, я смог разглядеть того, кто меня держал – это был мужчина лет сорока с густой бородой, на которой виднелась седина.

В дверь постучали и крикнули, что-то на немецком, после чего свет погас. Видимо тот мужчина тоже смог слабо разглядеть меня, потому что после этого он сразу же меня отпустил и сам сел недалеко от меня.

– Какой же ты ещё молодой – шепотом заговорил он – Почему из-за этой войны должны помирать ещё совсем зелёные юнцы вроде тебя?

После этих слов наступила тишина. Она длилась примерно минуту, хотя тогда секунды казались вечностью, пока чёй-то голос не раздался из другого конца подвала:

– Мы должны бороться! – тихо произнёс он

– Действительно! – согласился тот кто сидел возле меня – Мы выжили и это главное! Пока мы живы – мы можем бороться! Как бы нам плохо не было, кому-то сейчас может быть ещё хуже! Так что нечего ныть парни! Это всё ради нашего будущего!

От его слов мне стало гораздо легче, хотя из-за них, я вдруг почувствовал себя ещё более жалким.

(Почему тэти люди так уверены в своём будущем?) – подумал я – (Даже я, человек прибывший сюда из будущего, не верит в это, так почему они?… Они куда сильнее меня. Ведь они могут верить… Верить и бороться… А я?… Почему я не могу как они?… Почему я не чувствую в себе этого?… Почему во мне нет этого стержня?!… Стоп! А почему он собственно должен быть?! Я попал сюда по ошибке, так почему я должен участвовать в этой глупой войне?! Я не должен здесь находится! Почему я вообще выжил?… Начинаются третьи сутки, как я уже здесь… Похоже домой я уже не попаду… Почему всё так?… Я больше ничего не могу… Эти люди куда сильнее меня… У них есть вера в завтрашний день)

***

Это была одна из самых страшных и длинных ночей в моей жизни. За всю её протяженность, я так и не смог сомкнуть глаз, поэтому когда дверь открылась и один и немцев сказал нам выходить, я покорно последовал его приказу. Сил просто не было, я буквально в тот момент чувствовал себя как овощ. Нацисты сказали нам двигаться на улицу. Зачем? этого я тогда не знал, но вскоре до меня дошло.

На улице стояло раннее утро, прям настолько раннее, что даже солнца не было видно. Всего нас было человек сто, учитывая и солдат и простых людей. Возле того здания, где нас держали, стояли три машины, огромные такие грузовики, в которых нас и посадили. Однако когда, людям было сказано выстроится в три очереди и сесть в машины, один из солдат, тот который в подвале говорил мне о несправедливости войны, не послушал приказа. К нему подошёл один из немецких солдат с автоматом и крикнул что-то на немецком, показывая на очередь – он не послушал. Затем к нему обратился другой немец, но уже по русски:

– Встань в очередь! – сказал он с жутким акцентом

Второй солдат подошел к нему со спины и толкнул автоматом. Тот резко развернулся и схватил нациста за автомат и повалил на землю.

(Что он делает?) – пронеслось у меня в голове

Тем временем, пользуясь ситуацией несколько людей из очереди рванули наутёк в разные стороны. Я продолжал стоять как вкопанный, не понимая, что они делают. Немецкий солдат лежал на земле, пытаясь отбиться от русского, но тот бил его со всей силы кулаками по лицу. Второй солдат. что говорил по русски, быстро подбежал, оттолкнул ногой нападавшего, от своего товарища и нацелив на него автомат без раздумий нажал на курок. Прогремел выстрел, пуля угодила тому мужику в голову, он умер моментально. Я вытаращил на всё это дело глаза и начал трястись, жадно глотая губами воздух. У меня в голове всплыли недавно сказанные им слова, о том, что мы должны бороться. Меня распирало из нутрии, я хотел кричать, но крик комом застрял у меня в горле, из глаз потекли слёзы, а труп перед моими глазами начал истекать кровью.

Немецкий солдат, тот кто говорил по русски и тот кто застрелил того мужчину, резко развернулся и прокричал, что-то на немком. Солдаты тут же нацелили автоматы на убегающих. Выстрел. Потом ещё выстрел. Потом ещё и ещё. Водя глазами, я видел как один за одним падали те, кому хватило духу на отчаянный шаг. В конце концов, спустя меньше минуты, все убегающие были застрелены. Всего их было пять человек, две женщины и три мужчины – все они были застрелены. Я стоял в ступоре, смотрел на немев которые убирали трупы. Потом мой взгляд остановился на тех двух, которые стояли возле трупа мужчины и разглядывая его о чём-то говорили. У того немца, которого он повали, был разбит нос и губа, он о чём-то недовольно вопил, а тот кто говорил по русски, спокойно ему отвечал.

Меня из ступора вывел чей-то голос.

– Чё встал пошёл! – говорил кто-то позади меня с акцентом

Развернувшись, я увидел, что на меня наставили автомат и приказывают сесть в машину. Я невольно их послушал. Когда я вошёл в грузовик, немцы закрыли входную дверь и всё в нутрии погрузилось в мрак. Я сел на пол прислонившись к стене, через какое-то время двигатель грузовика заурчал и нас повезли в неизвестном направлении.

Сам не знаю как, но от всего происходившего со мной стресса, я очень быстро вырубился.

***

Не знаю сколько я так спал, но разбудил меня чей-то не выносимый плач. Открыв глаза, я сперва даже не понял, где именно я нахожусь, вокруг по прежнему была темнота. Голова ужасно раскалывалась, а во рту словно стоял ком. Протерев глаза, я стал вглядываться в тот участок темноты, от куда доносился плач. Грузовик продолжал ехать в неизвестном направлении, а звук двигателя, даже слегка заглушал женский плач. Тут до меня дошло, где я. По телу пробежала волна страха, я был готов зарыдать на взвод, но закрыл себе рот руками, стараясь взять себя в руки и сдержать всхлипы.

(Да успокойся ты!) – твердил я сам себе – (Ты взрослый девятнадцатилетний парень, неужели так сложно взять себя в руки…)

Тем временем раздался другой женский голос, обладательница которого четно пыталась успокоить хныкающую женщину.

– Тихо-тихо. Всё будет хорошо – шептала она

– Что… Что будет? – проговорила женщина не переставая рыдать

Я сильнее прижался к стене, мои глаза начали привыкать к темноте. В грузовике нас было человек тридцать может быть, по большей части это были взятые в плен солдаты, но и было несколько женщин, у всех на лицах читалась немая тоска. Оттого вспомнив недавние патриотические слова того мужика, которому прострелили голову – стало ещё тоскливее. Видимо их надежда на счастливое будущее умерла также быстро, как и тот мужик. Ну конечно их везут туда не пойми куда, далеко от родины, какой уж тут патриотизм, тем более в такой обстановки.

Более-менее успокоившись, я стал прислушиваться – ничего, кроме рёва двигателя и рёва той женщины услышать не удалось. Как я понял из их разговора у той женщины. которая рыдала погибли сыновья на фронте и от этого она впала в истерику, мне было её жаль и от того на душе становилось ещё более мерзко.

(Покурить бы щас, да успокоиться) – подумал я

Потрогав карманы, сигарет я там естественно не обнаружил. не сказать, что это меня расстроило, но курить всё равно хотелось.

(Я ведь последний раз курил, ещё до того как попал сюда… Нахрена я вообще взялся за эту заразу, теперь нормально жить не могу… Ещё и есть охота… Сколько уже я здесь нахожусь?… и сколько уже мы едим?… Третьи сутки уже идут как я тут, но почему? Обычно я не больше часа находился в другом времени, а тут… Надо поспать, так и курить хочется не будет и голод докучать перестанет)

На том и решил. Устроившись по удобнее и уже начиная засыпать, мне вдруг вспомнилась одна ситуация, произошедшая со мной на уроке истории в десятом классе:

– Эта война – это бессмысленное кровопролитие и напрасные людские жертвы! – говорил один из моих одноклассников – Так, что чтить память тех, кто своими руками убили миллионы других людей – это глупо, просто потому что они были на нашей стороне!

– Ты не прав! – грозно проговорил учитель – Если бы не их жертвы ни тебя, ни твоих родителей не было бы!

– И что? Мне теперь надо чтить память и той рыбе, которая вышла на сушу – ведь если бы не её жертва, меня бы не было?! – язвительно ответил молодой ученик

– Да ты просто не понимаешь через что они прошли!

– Да? По моему это вы не понимаете, что воевали мы не против каких-то там пришельце или существ из другого мира, а против людей. И между прочим первая заповедь божья гласит «Возлюби ближнего своего»

– Мы защищались, как ты не можешь это понять!

– Я-то могу это понять! Но я не могу понять ради чего, чтобы через сто лет после этого, люди вешали себя на машину надпись «Хай гитлер» и ходили по городу зигу кидая! Так что видимо, наши деды зря жертвовали собой?!

– Ты меня уже достал! Ты сам не понимаешь, что говоришь! Выйди из класса

(Зачем я это сейчас вспомнил?… Ну видимо чувак ты был прав, хоть только и на половину, но прав!…)

***

Машина остановилась. Меня тут же разбудил шум и переговоры сидящих в грузовике людей. Они оживлённо о чём-то говорили, но мне было плевать о чём именно, всё что меня тогда волновало это – куда нас привезли? И – что с нами собираются делать?

Ворота грузовика открылись. На улице стоял поздний вечер, солнце окончательно скрылось за горизонтом, а немцы тем временем светили на нас фонариками. Они что-то кричали на немецком, но я ничего не понимал. В конце концов спустя секунд десять ко мне подошёл один из немецких солдат и схватив за руку буквально выкинул из грузовика. Я упал на землю, в попытке сгруппироваться и смягчить себе падения, я вытянул в перёд руки и всем весом приземлился на них.

(Ауч… Понятно на этот раз мой инстинкт самосохранения меня подвёл… Больно… Где я кстати?)

Я оглянулся по сторонам. Нас привезли в какой-то город, куда конкретно я не понял. А завели нас в какое-то гетто, что ли окруженное металлическим забором. Пока я поднимался разглядывая местность, немцы один за другим выталкивали людей из грузовика, кто-то сопротивлялся не желая слушаться, тогда к нему применяли силу. Когда все вышли, нас дружно строем повели в близстоящее здание. Изнутри оно напоминало тюрьму, только в меньшем масштабе. Внутри было множество двухъярусных кроватей и два стола по среди комнаты – это всё, хотя большего и не надо для содержания пленных. Загнав нас туда, дверь закрылись, но свет продолжал гореть. Люди стали что-то энергично обсуждать, я же просто сел за стол, потирая болевшие руки.

(Так… И где я?… Уже вечер… Нас что везли целый день? Да ну… Не в Германию же нас отвезли! Хотя… Чёрт и что дальше?… Сидеть и ждать окончания войны?… Хотя легко говорить. меня не возвращает, может будущего в котором я жил уже давно нет. А значит и не факт, что война кончится тогда, когда я знаю)

– А что с нами будет? – спросил кто-то из людей

– Что-что работать заставят! – ответил ему кто-то

– Что серьёзно, я ни за что не стану работать на врага! Лучше смерть!

– Они тебе это устроят, если захочешь!

– Стоп подождите – смешался третий – Смерть – это слишком просто, давайте сбежим!

– Куда? Впереди несколько сотен километров до родной земли, на своих двоих ты туда точно не дойдешь, тем более без еды.

– И кстати где мы?

– Нас везли с утра до ночи, значит где-то в Германии или близких к ней странах.

– Д#рьмо!

Я положил локти на стол, уперевшись лицом в ладони. Я ничего не хотел, разве что сдохнуть и больше никогда этого не видеть. В голове пробежала мысль о скорой смерти от рук немцев – потом я вспомнил о ситуации на поле битвы и мне стало не по себе, но одно меня всё же волновало. Тогда я точно почувствовал, что в меня попала пуля, но раны она не оставила.

(Возможно мне показалось) – пронеслось у меня в голове – (Но тогда как пуля попала в Елизарова? Он ведь вообще сидел в окопе, а тут… Чёрт) – я протёр глаза от слёз – (Надеюсь он жив! хотя если я жив – значит и он жив. Ведь не будь его – не было бы и меня. Но… Возможно он вообще не мой предок. Может я что-то путаю или моя мама. что-то напутала, сколько лет та собственно прошло и мало ли сколько тут может быть ещё Елизаровых? Может это вообще его брат или племянник – гадство!)

От этих мысли я стал засыпать. Мой взгляд упал на кровать, неподалёку от меня и я на автопилоте направился к ней. Упав на неё, я моментально уснул, погрузившись в последний спокойный сон.