Читать книгу Несправедливость - Марк Шнайдер - Страница 17

Повторяющиеся петербургские дома, так называемые «колодцы». Закрывают свои дворики от чужих глаз – идеальное место убийства. Никто ведь не заметит, тем более ночью, в темноте. Окна смотрят, глазеют на двор, но его ночью не видно, только силуэты кустов и деревьев, подсвеченные благодаря этим же окнам. Так подойти, уткнуть в кого-нибудь нож, прикрыть рот. Пусть барахтается, никто не увидит. Могут услышать звук падения, вот единственная проблема.

Шел маленький моросящий дождь. Его будто не было, как бы повышенная влажность, но более заметная.

– Как дела? – спросила Аня.

– Nicht schlecht, – холодным тоном ответил он.

Только и думал, как ее спросить по поводу измены. А может, она не изменяла, и он подумал другое? Почему тогда это было больше похоже на то, что он подумал? Вопросов становилось все больше.

– А что это значит? Нихт, чего?

– Немецкий: «неплохо» или «не так уж и плохо».

Аня удивленно хмыкнула.

Разговаривать не о чем. Все темы разговора только и сводятся к одному: «как дела?». Вот тебе и рутина отношений, Вов. Как будешь выбираться из этого? Если только расставаться. Хотя, с последней прогулки это желание возросло и пробило потолок, да даже не просто потолок, а весь дом с первого этажа по девятый.

Как тебе это поднести, Ань? «Слушай, а можешь мне сказать, что у тебя было на шее несколько дней назад?», как-то так себе звучит. Злость моя пропала, но если будешь врать – возрастет вновь, и тебе некуда будет деться. «Ань, поговорить нужно. Ты изменяла когда-нибудь мне?», тоже дерьмово, но так смогу понять, что она врет. «Чего тебе во мне не хватает?», а так, что она ответит? Денег, наверняка. Денег, богатства. Такая девка всегда хочет быть похожей на свою мать, хочет роскошь, показывать себя с самой лучшей стороны, выебываться любит. Денег у меня немного, живу как-то, наслаждаюсь. А ты, Ань?

Дождь усиливался, стал больнее капать на лицо. Легкая осенняя куртка промокла, стала насквозь просачиваться влагой. Волосы девушки стали похожими на грязные, брюнетка.

Вова держал в руках зонт-трость: тяжелый, полностью черный и металлический, под заказ был сделан специально для него; рукоятка в виде крюка, на конце которой виднелся крест; конец трости был тупым и очень прочным, как телескопическая дубинка.

Раскрыл зонт. Аня сразу забежала под него и прижалась.

Теплое тело. Обнимающее тело. Нежное, нуждающееся в помощи, чтобы приласкали, обняли, поцеловали, поняли и простили. Заслуживает ли она этого только? Пусть и прижимается к своему парню, но она может лгать и быть верной только на словах. На деле она с другим уже давненько тусуется. Предположения требуют доказательств. Как это доказать? Как доказать это, Вов?

Нужно не бояться. Просто спросить. Ничего страшного, обычный вопрос. Ответит правильно – хорошо. А если неправильно? Тогда пошла она туда откуда вылезла. Нужно в глаза смотреть. Увижу ее страх – она поймет, что я ее понял. Заметит мои мысли. Обычный человек ответит быстро, с вопросительным взглядом. Она же, в свою очередь, замешкается, посмотрит на землю, потом на меня, а дальше ответит, что это не так, что не изменяет. Легко ее вычислить, слишком она простая. Так, как ее спросить?

«Чернышевская». Аня живет где-то здесь. Вова никогда не знал точное расположение ее дома, только доводил до станции метро и уходил, а она дальше сама. Ее мать не разрешает рассказывать, где она живет. В паспорте место прописки около «Старой Деревни», квартира там, но никто в ней не живет, просто для галочки.

Прогулка только началась, не уйдет она сразу после начала.

Зашли во двор домов. Там укрыться от дождя хоть можно.

Встали около стенки: сухая, вода не тронула.

– У меня вопрос, – начал наконец он.

– Какой?

– Ты когда-нибудь изменяла мне? – Вова прищурился, смотрел прямо в глаза.

Как и хотел: замешкалась, посмотрела в землю, потом на него с вопросительным взглядом. Ухмыльнулась, улыбнулась.

Изменяешь все же? Давай, скажи. И так все понятно.

– Нет, – она слегка подпрыгнула, выдохнула грудью.

– Молодец, – покрутил зонт Вова.

Действительно, молодец. Хорошая ты, Ань. Очень хорошая. А я ведь поддерживал тебя, не мог оторваться, ты подружкам своим обо мне рассказывала, какой я милый, веселый. Столько времени вместе проводили, часами могли общаться без перерыва, узнавать друг о друге новое. Потом часами гулять, бродить по разным местам. А сейчас что? Сейчас даже слова связать не можем. Это ты начала, ты начала пропадать. Не рассказывать, где была вчера. Сама начала встречи планировать, а на меня забила. Будто бы ко мне просто привязанность есть, а любви никакой. Привязанность пройдет и все, да? Может, бросить тебя прям здесь? Как поведешь себя? Расплачешься, будешь просить прощения, больше так не будешь, ха-ха. Я посмотрю на тебя, порадуюсь за себя.

Из дома вышел парень и двинулся пьяной походкой к ним. Лицо было улыбчивое, мерзкое. Телосложение худое. Темные кудрявые волосы.

Приблизился к Ане. Стало видно: зрачки во всю расширены. Только одним алкоголем тут не обошлось.

– А-а-ань, – высоким голосом сказал тот, – какими судьба-а-ми?

– Отвали, – волнительным голосом сказала она.

– Как это, «отвали»? Ты вчера со мной, а сегодня с э-этим? – он показал пальцем на Вову, немного уткнул в его грудь.

Вова начал улыбаться. Показал оскал, облизал зубы. Посмотрел так на девушку.

– Ты не так все понял. Он друг мой, мы с Лешей с детства дружим, – со страхом в глазах затараторила она.

– Пи-и-издит, мы вчера у меня на хате на кровати, того, – Леша приподнял глаза наверх и выдохнул пар изо рта.

– А на это ответ будет? – спросил у нее Вова.

– Это н-неправда, – ее голос стал дрожать.

Врешь ты мне. Он хоть и в говно, но знает, что говорит. Хреново оправдываешься, пытайся дальше. Буду надеяться, что у тебя получится получше. Хорошо, что мы зашли в этот дворик, а, Анька? Ты ведь сама пошла сюда, ты ведь знала. Знала же куда мы идем. И мы пришли прямо в логово твоего нарика. А сейчас я его отпизжу.

– Чем он тебя зацепил? Чем я хуже? – Вова положил зонт на землю и хрустнул пальцами.

– Да я же говорю, он друг! – начала вопить Аня.

– Не друзья! Мы ебе-е-емся…

Взмахнул рукой, ударил в подбородок парню. Тот не упал. Стойкий.

Аня закричала, но Вова прикрыл ей рот.

Парень начал медленно отходить. Пошел вслед.

– Я расскажу тебе сказку, – начал Вова и ударил ногой по колену. Наконец, он упал, – жил был парень, он любил одну девушку, очень сильно любил, прям до смерти. Встречались они год, любили друг друга год, не ходили налево совсем, или же так думал только парень. Однажды, гуляя в парке, парень заметил у девушки засос, – Вова присел рядом, уткнулся пятками в землю, – и начал думать: а не изменяет ли девушка ему? Он сбежал с прогулки, не мог видеть девушку, тошнило только от вида. Он нашел себе друга, с которым он начал веселиться, смеяться над всей этой ситуацией. И все бы ничего, но парень вновь пошел гулять с этой девушкой. И он заметил большо-о-ого и страшного дракона-наркомана. А тот сказал, что она его любовница. Так, знаешь, что сделал парень с этим драконом?

Леша начал подниматься, попытался накинуться на Вову, но тот успел отойти.

– Хватит! – закричала Аня.

Вова начал подходить к нему. Улыбаясь, делая большие, но медленные шаги. Повернулся к девушке, подмигнул.

Резким движением взял парня за шею, ударил головой об нос – тот замычал. Схватил за волосы, поднял повыше, отдернул назад, ударил в челюсть. Раз. Два. Три. Пока не услышит хруст. Четыре. Вмазал его голову в землю.

Лежит. Дышит. Живой еще. Кровь течет с носа, заполнила все пространство вокруг тела. Челюсть неестественно отодвинута вбок.

Аня начала плакать.

Не так она себе представляла их расставание.

– Лешка… Парень сломал дракону челюсть. Вот, что он сделал с ним. Конец.

Вова подошел к зонту, взял его, улыбнулся.

Аня подбежала к любовнику, села рядом с ним. Рыдала.

– Живой он. Я всего-то ему хирургическую операцию провел на рот. Зато базарить теперь не будет. Тебе ведь это нужно было, Ань? Чтобы он заткнулся? Ну вот, я выполнил твое желание. Люблю тебя, Ань. Зови на такие операции, если что. Буду ждать звонка, ну или сообщения. Как тебе проще, так и связывайся со мной. Твой единственный и неповторимый ангел, блядь, хранитель, Владимир. Ты пока займись им, помоги, он ведь важнее, чем я. Пока.

Раскрыл зонт. Ушел.