Читать книгу Короткие рассказы о любви - Maрк Шувалов - Страница 7

Чиж – певчая перелетная птица, но часто

не улетает на зиму не только в средней

полосе, а даже на Северо-Западе России.

Щебетание чижей создает особую атмос-

феру и не надоедает. Эти птички покоря-

ют сообразительностью и доверчивостью.

А еще чижи в основном моногамны и вер-

ны своим партнерам всю жизнь.

***

Женя Чижов по прозвищу Чижик поехал сегодня от метро Ломоносовская до Гостиного двора. Это всего 4 остановки. Потом от Гостиного двора он прошел по Садовой до набережной Мойки, потом еще немного, и вот она – Фонтанка и Первый Инженерный мост. А там, внизу Чижик-Пыжик. Правда, пришлось подождать и пропустить несколько человек, но потом он сделал то, что задумал – загадал желание и бросил монетку, попав точно на постамент, где стоял Чижик-Пыжик. И не под хвост легендарной птички, что намного проще, а под клювик. Туда редко кто мог точно прицелиться. По примете желание его должно было обязательно исполниться. Тем более что Чижов вытащил из кармана мерзавчик водки и быстро, чтобы никто не увидел, выпил его содержимое, после чего прошептал: – «Чижик-Пыжик, где ты был, на Фонтанке водку пил». Так обряд считался полностью завершенным. И когда Чижов шёл обратно, то улыбался. Я всё сделал правильно, Эмико не уедет, думал он. Монетка под Чижиком-Пыжиком самая верная примета в Питере, проверено.

На всякий случай он позвонил домой.

– Где ты прохлаждаешься? – спросила Эмико сердито, – Мы же договорились вместе готовиться к собеседованию.

– Иду, иду. Через полчаса буду. Что тебе купить? Хочешь пирожное?

– Я не ем сладкое.

– С каких это пор?

– С сегодняшнего дня! Целых полкило набрала. Худеть буду.

Какая же она милаха, даже когда злится, подумал он. Лишь бы не уехала.

– Тогда что купить? – спросил Чижов.

– Купи никуманы.

– Ты имеешь в виду пегоди?

– Что найдешь, то и купи. Азиатские блюда сейчас повсюду продают. Просто никуманы поменьше размером, чем пегоди. А мне теперь нельзя много мучного.

Чижик любил корейские паровые пирожки пегоди, а Эмико любила японские никуманы. Это тоже были паровые пирожки, с точно такой же начинкой – капустой с мясным фаршем и специями. Различались они только формой, размером и названием.

Чижику очень нравилось имя Эмико, которое означало «улыбающийся ребенок». Отец Эмико был русским, а мать – японкой. Именно она назвала дочь японским именем. От отца Эмико достался каштановый цвет волос, а от матери – азиатский разрез глаз. Себя Эмико считала русской, потому что выросла на русской литературе и впитала российский менталитет. А Японию до недавнего времени не посещала, видела ее только по телевизору и в фильмах. Японская культура и обычаи казались ей причудливыми, красивыми, но не были родными. Особенно ее удивляли все эти резкие внезапные выкрики японских персонажей в кино и постоянные поклоны не только в исторических фильмах, но и в современной жизни. И подчинение родителям в вопросах личных отношений она совершенно не понимала и не принимала.

Мать учила ее писать и читать иероглифы, однако в виду отсутствия потребности и практики Эмико могла прочесть разве что только хокку или танка и объясниться по-японски на самом простейшем уровне. Ей легче и проще было все это говорить на английском, что она и делала, когда ей доводилось общаться с японцами в России.

В этом году ее мать собралась летом в свой родной город Исэ к родителям, куда она изредка ездила в период цветения сакуры на реке Миа, обычно в конце марта. Визу для Эмико она также оформила, но поедет ли с ней дочь, не знала. Эмико до сих пор не дала ей ответа, сказала, что подумает.

Дело в том, что отношения между отцом и матерью Эмико как-то разладились. Отец совершенно не хотел уезжать и жить в Японии, в России он имел всё и занимал высокий пост в госструктуре. А мать после того, как Эмико окончила университет, почти каждый день теперь заговаривала о разводе и своем отъезде.

– Зачем разводиться? Ты хочешь натурализоваться в Японии? На что ты будешь там жить без моей финансовой поддержки? Твои родители уже пожилые люди, ты хочешь обременить их? – говорил ей муж, который по всему до сих пор ее любил. Она отвечала, что так же любит его, но всю жизнь с ним тосковала о местах своего детства.

Они решили не разводиться. Она просто собиралась погостить у родителей по семейной визе.

Эмико обрадовалась, когда Чижик принес никуманы:

– Наконец-то, я так проголодалась! Куда ты ходил, признавайся!

– По делам, – уклончиво ответил он.

– Вечно у тебя какие-то пацанские дела находятся. А как же собеседование?

– Я ведь здесь. Вот пообедаем и сядем готовиться.

– А что это за запах? Ты выпил?

– Нет, конфету с ликером съел.

– Интересно, откуда ты ее взял? И даже мне не предложил. Хотя мне сейчас нельзя сладкое. Между прочим, тебе нужно отвыкать от своего прозвища. Если о нем узнают на твоей будущей работе, это будет несолидно. Так что никакого Чижика, а только Евгений Чижов.

Чижик и Эмико были ровесниками и дружили с детства. Чижик часто ночевал дома у Эмико, потому что как ее двоюродный брат считался членом семьи. Но родство у них с Эмико значилось только по документам. Потому что Чижик являлся приемным сыном ее родной тети.

Эмико в этом году окончила филологический факультет СПГУ и искала работу. Чижик немного задержался, поскольку отслужил в армии – не поступил в первый год после школы, провалился. Сейчас он учился на том же факультете на 3 курсе и хотел найти временную подработку, чтобы не сидеть без дела. Эмико говорила ему, что лучше бы за лето он английский подтянул:

– Какой из тебя журналист будет без знания английского? Гонять тебя буду, чтобы учил!

Чижик слушался ее, но не потому, что она окончила вуз раньше него, и не потому, что была умнее. Хотя Эмико даже одежду ему подбирала и следила, чтобы он питался нормальной пищей. И стригла его тоже она. Для престижа Эмико купила ему дорогую авторучку и подарила планшет с наворотами.

– Ты же будущий журналист, без этого никак.

Харуки, мать Эмико, уже собрала вещи, хотя до поездки еще имелось время. Да и Эмико до сих пор не дала ей ответа. Харуки понимала, почему дочь не горит желаньем ехать с ней, но все равно очень хотела, чтобы Эмико поехала.

Там она не сможет не почувствовать своих корней, думала Харуки. Хотя и мужа оставлять ей было трудно. Она видела, как сильно он расстроился, когда она намекнула на развод. Она-то его до сих пор любила, а вот он… Из-за своей работы последние два года домой он приходил только ближе к ночи. Ужинал и ложился спать, чтобы рано утром уйти. Даже в выходные ему приходилось работать. Харуки не доставалось от него ничего, кроме поцелуя в лоб и слов:

– Спасибо. Как всегда все очень вкусно.

Был, конечно, и секс, и в такие моменты муж казался ей прежним, но сейчас это случалось не чаще одного-двух раз в неделю, не то что раньше. У Харуки появлялась надежда, но как только муж засыпал, следы от его поцелуев таяли и надежда испарялась. Потому что рано утром он уходил на работу, не сказав ни слова. Наверно, просто не хотел будить ее, но Харуки все равно каждый раз надеялась, что он скажет ей как раньше:

– Люблю тебя, мое весеннее деревце.

Так переводилось ее имя.

Даже на ее день рождения в этом году он прислал подарок с нарочным, а сам появился как всегда очень поздно. Это явилось для нее последней каплей.

В свои 50 лет Харуки выглядела очень молодо, никто не давал ей больше 40-ка. Но муж уже давно не говорил ей комплиментов. Она не устраивала ему сцен, молча принимала поцелуй в лоб от него и ни о чем не спрашивала. А он даже не замечал, что она все последнее время молчит. Помнил ли он ее голос? Про смех она не думала, потому что не смеялась очень давно. Улыбалась, радуясь успехам Эмико. Но это всё.

После подготовки к собеседованию Эмико отправила Чижика купить продукты по списку.

– На ужин приготовлю шулюм, – сказала она, – Только не выбирай слишком мясные ребрышки, лучше купи дополнительно кусок шейки, и картошку найди разваристую, финскую. Молодой картофель не пойдет, он навара не дает в бульон. И зелени побольше, не как в прошлый раз – по три веточки в пучке купил.

– Побольше, это сколько, если точно?

– По 100 грамм каждого вида. А ты тогда вообще грамм по 50 купил. Этого мало!

Она поправила его взъерошенные волосы и воротничок летней рубашки:

– Ты должен выглядеть опрятным, тебе же не 12 лет. Следи за этим.

– У меня для этого есть ты, – буркнул он.

– Не дуйся, потом сходим на озеро, как я обещала тебе.

– Ну, то-то же, а то только и знаешь – купи то, купи это…

Когда он вернулся, Эмико разговаривала с матерью на лоджии.

– Да не могу я поехать! – почти выкрикнула Эмико, – Не могу я Чижа оставить одного на все лето.

– Почему? – спросила мать.

– Потому что люблю. Вот почему!

Чижик замер, услышав это, а потом бесшумно вышел за дверь, словно еще не приходил, сел на ступени в подъезде и подумал – нет, я, конечно, слышал, что Чижик-Пыжик выполняет загаданные желания, но чтобы так быстро! Поверить не могу!

Вдруг открылась дверь, из нее выглянула Эмико и спросила:

– Ты чего здесь? Почему не заходишь?

Чижик в момент выдернул ее на лестничную площадку, закрыл дверь в квартиру и поцеловал Эмико в губы. Первый раз, по-настоящему.

– Ты чего?! – опешила она.

– Ты сказала, что любишь. Я слышал.

– Так нечестно! Подслушивать… – начала Эмико, но Чижик обнял ее и снова заткнул ей рот поцелуем.

Когда они все-таки вошли, Харуки внимательно на них посмотрела, но ничего не сказала, хотя у Эмико щёки напоминали красное яблоко, а Чижик отводил взгляд в сторону. Эмико, схватив у него пакеты с покупками, исчезла в кухне, а Чижику, хотевшему проскользнуть в комнату Эмико, Харуки заслонила дорогу:

– Женя, давай поговорим.

Улизнуть ему не удалось, поэтому он покорно прошёл за ней в гостиную.

– Прошу тебя, отпусти Эмико со мной. Только один раз.

Чижик опустил голову, сердце его болезненно сжалось:

– Тётя, я так долго ждал… Я не могу. Простите меня, – сказал он глухим голосом.

– Она ведь только тебя послушает, больше никого.

– Когда это я его слушала?! – воскликнула вошедшая Эмико, – Зачем ты его мучаешь? Никакие чувства к Японии у меня не проснутся. Я ведь уже ездила туда. Даже дедушка и бабушка… ну не могу я принять их как родных. Мы говорим на разных языках. Им никогда не выучить русский, а мне никогда не понять японского. Мои бабушка и дедушка живут со мной рядом! А ты… если хочешь нас с папой бросить… вперед!

Харуки вытерла слёзы и ушла в спальню.

– Эмико, она плачет, будь с мамой помягче, – сказал Чижик, обняв ее за плечи.

– Я тоже сейчас заплачу! Ей меня совсем не жалко! Ты должен меня защищать, а не ее!

После этих слов Эмико разрыдалась, уткнувшись Чижику в грудь.

Ночью она спросила:

– А когда ты впервые понял, что я тебе нравлюсь?

– Лет в 13, – ответил Чижик.

– 10 лет назад? И молчал. Как так можно? Столько лет мучил меня.

– Мучил? Как это? Ты же на меня даже не глядела, только помыкала мной.

– А что я должна была еще делать? Мне хотелось видеть, что ты на все для меня готов.

– Так я и был на все готов. Разве ты не видела? Один раз даже целовал тебя, потому что ты захотела этого.

– Когда? О чем ты говоришь?!

– Не помнишь? В этот Новый год, ты слишком много шампанского выпила.

– И ты воспользовался этим?

– Ты сама! Я бы никогда…

– А я думала, что это сон такой… эротический.

– Почему мы с тобой такие дураки? Так долго мучили друг друга.

– Ну, мы же все равно любили… Это была проверка.

– Что скажем родителям?

– Скажем как есть. Но… я не хочу, чтобы ты уходил к себе домой. Хочу, чтобы всегда оставался со мной.

– Я не ухожу.

– Вдруг твоя мама будет против?

– С чего бы ей быть против собственной племянницы?

– Да она всегда над тобой тряслась – мой Женечка, мой мальчик, самый умный, самый лучший… Кто бы меня так любил! Моя мать в жизни меня не приласкала. Только и слышала от неё – ты должна это, ты должна то. Не будь с парнями доверчивой кошкой, подставляющей свой живот. Никому не открывай своих чувств. Веди себя прилично, соблюдай правила, не позволяй никому нарушать твоего личного пространства. Не выставляй наружу свои эмоции. Вот же, японский менталитет. Но ведь мы в России! Здесь при встрече друзей целуют безо всякого стеснения, и о своих чувствах говорят открыто!

– Ага, особенно ты! Если б я не подслушал, так бы до сих пор и не знал, что ты меня тоже любишь. Хочу, чтобы со мной ты всегда была доверчивой кошкой, подставляющей свой живот.

– Ну ладно, ладно… Не пущу тебя к тёте.

– Она же моя мама…

– Все равно! Теперь ты только мой! Все мамаши одинаковые собственницы – что японские, что русские!

– Ты тоже собственница. Самая моя любимая собственница на свете.

В день отъезда Харуки сказала, чтобы они не ездили с ней в аэропорт.

– Почему, мама? – воскликнула Эмико. Но мать ответила:

– У вас и своих дел много. Не хочу вас напрягать.

Эмико чувствовала себя виноватой, поэтому написала отцу об этом в чате, чтобы он не подумал, будто Эмико сама не поехала проводить маму. Отец ответил как всегда очень коротко – Не переживай. А Харуки первый раз поцеловала Эмико и Чижика на прощанье. Эмико даже подумала, что мать не захотела их поездки с ней в аэропорт именно из-за этого. В общественных местах, на людях, она никогда не могла позволить себе кого-то целовать.

Чижик тоже чувствовал себя не в своей тарелке, но помалкивал. Ведь он ничем не помог Харуки, именно из-за него Эмико не поехала с матерью.

И вдруг, когда Харуки уже уехала на такси, отец вернулся домой. Он торопился и что-то искал в их с женой спальне.

– Папа? – удивилась Эмико. Ведь он никогда не приходил домой в рабочее время.

– Я спешу, – сказал отец и вдруг обнял Эмико и Чижика, а потом быстро вышел за дверь. Они увидели с балкона, как он сел в свой представительский автомобиль, в котором его уже ждал личный водитель.

– Ты заметил, что папа взял свой саквояж? Он его только в командировки берет, – сказала Эмико.

– Да, очень странно, ведь он ничего об этом не сказал.

– Может, тётя хоть что-то знает? Позвони маме, спроси.

Но мать Чижика удивилась не меньше них:

– Саша уехал в командировку? Сейчас попробую узнать у его секретаря.

Мать Чижика работала в том же департаменте, что и ее брат, отец Эмико. Через десять минут она позвонила и сказала:

– Он взял три дня отпуска. Вы что-нибудь понимаете?

Эмико и Чижик находились в полном недоумении:

– Он ничего не говорил об этом.

– Давай тоже поедем в аэропорт! – сказал Чижик. Эмико кивнула и вызвала такси.

По пути Чижик выяснил, у какой стойки будет проходить регистрация на ближайший рейс до Токио, так что в Пулково они помчались туда прямиком. И вдруг, несколько в стороне они увидели Харуки и отца Эмико.

– Погоди, – остановил Чижик Эмико, – Давай подождем.

Ее родители о чем-то разговаривали. Харуки стояла, опустив голову, а отец Эмико держал ее за плечи и в чем-то убеждал. А потом обнял, и так они стояли вдвоем.

– Я поняла, – сказала Эмико, – Папа решил лететь с ней. Зачем бы ему тогда саквояж потребовался. И три дня отпуска.

– Наверно, ты права. Давай понаблюдаем за ними.

Они спрятались за указателями, и хотя им было совершенно не слышно, о чем говорили родители Эмико, зато очень хорошо все видно. Между тем объявили регистрацию, и родители пошли к стойке. Чижик и Эмико увидели, что ее отец подал на регистрацию и свои документы.

– Что я тебе говорила, – сказала Эмико Чижику, – Он летит с ней! Давай, не будем подходить к ним, пусть побудут только вдвоем.

Отец Эмико задержался в Японии еще на неделю. А когда вернулся, сказал ребятам:

– Поедем-ка в субботу на дачу, к бабушке и дедушке? Шашлыков поедим. Лето все-таки! Мой мини-отпуск еще не закончился.

– Папа! Урра! – завопила Эмико и помчалась собирать вещи.

– Сегодня же только четверг, – сказал Чижик.

– Чтобы ничего не забыть! – ответила она.

Они сто лет не ездили на дачу с папой. Приезжали сами, привозили дедушке и бабушке продукты и помогали им сделать необходимые дела на участке и в доме, спускали воду из колонки, Чижик стриг траву, Эмико мыла окна. Папе вечно недоставало времени, хотя они оба помнили, каким веселым и задорным он был раньше, в их детстве. Тогда на даче летом собиралось три семьи, родные и Чижику, и Эмико. И все чувствовали себя очень хорошо и уютно. Дедушка с бабушкой суетились по хозяйству, папа Чижика, как заядлый рыбак, с утра уходил на озеро, а мама любила возиться на грядках. Еду на всех готовила Харуки, а ее муж занимался с детьми – с Чижиком и Эмико. Это было счастливейшее время.

И теперь оно вдруг вернулось. Родители Чижика очень воодушевились и поехали на дачу уже в четверг вечером.

А в пятницу Чижик рассказал Эмико, как ездил на Фонтанку.

– Ты серьезно? Это же предрассудки, – изумилась Эмико.

– Знаю. Но с Чижиком-Пыжиком на удивление всё работает. Давай съездим и загадаем, на всякий случай. Хуже ведь не будет. У меня и мерзавчики есть.

– Мерзавчики? Водка что ли? Ты тайком водку пьёшь? Мерзавчик! Ну, я тебе задам за это!

– Да не пью я, купил для желаний, чтобы к Пыжику ездить.

– И хочешь, чтобы я тоже выпила эту гадость?

– Ради желания!

К обеду он всё-таки уговорил ее, и они поехали. Эмико успокоиться не могла и все бурчала, но при этом не отпускала руку Чижика даже, когда они сидели в вагоне метро. Он ощущал от этого сладкое томление в сердце и поглядывал на Эмико влюбленными глазами.

– Веди себя прилично, – одергивала его Эмико, на что он отвечал:

– Мы же в России, а не в Японии.

Крыть ей было нечем, и она отворачивалась в сторону, пытаясь скрыть предательскую улыбку.

Чижика-Пыжика она увидела впервые:

– Эта мини-фигурка и есть культовый Чижик-Пыжик? – поразилась она, но послушно встала в очередь рядом с Чижиком.

– Бросим одну монетку на двоих, потому что ты можешь промахнуться. Я возьму твою руку в свою, а ты возьмешь монету и отпустишь ее точно по моей команде. Поняла? – сказал он ей строго. Так они и сделали, и Эмико даже завизжала от радости, когда монетка упала куда ей и следовало.

– Теперь это, – Чижик сунул ей бутылочку, – Выпей незаметно, а то еще за распитие алкогольных напитков в общественном месте оштрафуют.

– Да ладно тебе, – засмеялась Эмико.

– Делай, как говорю, сначала водку выпей, потом стишок скажи. Только тогда все исполнится.

Они загадали, чтобы у родителей Эмико всё стало как прежде, как в те времена, когда они украдкой целовались, а маленькие Эмико и Чижик подглядывали за ними.

Вечером Чижик приготовил сумки, чтобы с утра погрузиться в машину и ехать на дачу. А после ужина Эмико и Чижик услышали обрывок фразы отца Эмико, говорившего с сестрой по телефону:

– Она думала, что я разлюбил ее…

– Ты понял, понял? – зашептала Эмико Чижику, – Теперь всё будет как раньше! Она ведь всегда говорила, что родина не только там, где ты родился, но и там, где живет твоя любовь.

***