Читать книгу После хорошей войны - Марк Солонин - Страница 3

К сожалению, в предисловии к аннотированному каталогу советских фильмов 1961 года выпуска мне не удалось найти внятный ответ на вопрос о том, когда именно были написаны аннотации к фильмам: в момент их выхода на экраны страны или значительно позднее, при формировании каталога? Другими словами – до или после того, как «Отец народов» был объявлен «не отцом, а сукою».

Судя по тому, как авторы аннотаций гневно обличают и беспощадно бичуют подлую банду троцкистско-бухаринских убийц (примерно треть всех фильмов 1936–1940 годов выпуска посвящена «теме воспитания бдительности советских людей»), все это писалось еще при живом вожде; с другой стороны, в нескольких местах появляются горестные воздыхания о «влиянии обстановки культа личности». Как бы то ни было, на интересующую меня тему (морально-психологическая подготовка народонаселения к будущей войне) эти нюансы могли повлиять лишь в самой малой степени – хоть до ХХ съезда КПСС, хоть после него никаких сомнений в неизменной правоте и единственной верности внешней политики партии и советского правительства публично не высказывалось.

От пессимизма к оптимизму

Самым первым из найденных мной оказался фильм «Возможно, завтра» («Украинфильм», Киев, 1932 год). Про что кино? «О готовности советского народа отразить нападение любого врага».

Название-то бодрое, а содержание весьма мрачное. Да и о какой «готовности» можно было говорить в тот момент? На конец 1932 года в Красной Армии числилось всего лишь два механизированных корпуса, пять механизированных бригад, 14 отдельных танковых и механизированных полков, 15 отдельных танковых батальонов, 69 механизированных и танкетных дивизионов. Чем тут отражать нападение кровожадных польских панов?

Может быть, поэтому никаких «панов» в кино и нет вовсе: «Фашисты (так в тексте аннотации, в реальной истории фашисты у власти в 1932-м были разве что в Италии, с которой СССР поддерживал разнообразные дружеские связи. – М.С.) развязывают войну против Советского Союза. Нападение врага прерывает мирный труд советских людей. Сотни ударников производства вступают в Красную Армию. На фронт уходят красноармейские части, колонны танков, отряды народного ополчения. Над советским городом появляются самолеты врага, вздымаются черные разрывы бомб. По улицам движутся скорбные похоронные процессии первых жертв войны. В конце фильма на экране появляется рабочий, обращающийся к зрителям с призывом быть готовым к войне, которая еще не наступила, но, возможно, завтра наступит».

Фильм, можно сказать, пророческий: одно только упоминание о «народном ополчении» чего стоит! Создатели ленты ошиблись лишь в одном – в реальном завтра никаких «скорбных похоронных процессий» не будет, не для всех жертв войны найдется даже место в так называемом санитарном захоронении, позднее названном поэтами «братская могила»…

1933, 1934, 1935 годы… Гитлер приходит к власти, Германия – сначала тайно, а затем уже и открыто – отказывается соблюдать ограничения, наложенные на нее по условиям Версальского договора, и начинает бешеным темпом вооружаться. Однако ни одного фильма на военно-патриотическую тематику за эти три года на советские экраны не выходит (по крайней мере, их нет в каталоге). Похоже на то, что в Кремле глубоко и надолго задумались.

29 апреля 1936 года на экраны страны выходит фильм «Родина зовет» («Мосфильм», режиссеры – К. Крумин и А. Мачерет). Главная идея картины сформулирована авторами аннотации практически в тех же словах, что и четыре года назад: «О готовности советских людей по первому зову Родины встать на ее защиту от фашистских агрессоров». Идея старая, а вот ее художественное воплощение совсем новое: на удар вражеских бомбардировщиков Родина отвечает уже не одними только «скорбными похоронными процессиями».

«Вероломное нападение предпринято с очевидной целью – посеять среди советских людей панику (что-нибудь всерьез сломать и разрушить врагу не по зубам, только напугать. – М.С.). Но враг просчитался. Весть о фашистской агрессии наполняет гневом сердца. Как призыв к борьбе звучит «Интернационал». Рабочие спешат в цеха заводов, комсомольцы – на сборный пункт, пионеры – на внеочередной слет (вот уж он-то нагонит панику на врага. – М.С.). Партийный комитет (вы думаете – уходит в полном составе на фронт? Не угадали. – М.С.) назначает экстренное заседание… Объятые пламенем, врезаются в землю фашистские бомбовозы. Медленно оплывает фашистская свастика на горящем хвосте самолета».

На земле, в небесах и на море…

Оставшиеся 8 месяцев 1936 года и весь 1937 год не приносят советским людям ни одного нового фильма про скорую победу в будущей войне. И это притом, что вполне реальная война с фашистами, причем с участием советских летчиков и танкистов, полыхает на истерзанной земле Испании.

Заканчивается страшный 37-й, начинается не менее кровавый 38-й год. 23 февраля, в так называемый День создания Красной Армии, на экраны выходят сразу два фильма: «Если завтра война», ставший легендой (в огромной степени благодаря песне братьев Покрасс на слова Василия Лебедева-Кумача, «Мосфильм», режиссер Ефим Дзиган) и «Глубокий рейд», оставшийся в тени своего знаменитого ровесника («Мостехфильм», режиссер Петр Малахов).

«Фашисты объявляют войну» – вот на такой, удивительной по своему оптимизму и наивности ноте начинается аннотация к фильму Дзигана. «На защиту социалистического отечества поднимается весь советский народ – от мала до велика. Идет запись добровольцев на предприятиях. Под боевые знамена становятся миллионы патриотов… Получен приказ: прорвать фронт противника и разгромить врага на его собственной территории… Начинается генеральное сражение. Танки, преодолевая заграждения фашистов, давят их орудия. С возгласами «За советскую Родину!», с мощным «Ура!» наши бойцы устремляются в атаку…»

Перед «генеральным сражением», как в былинные времена Куликовской битвы, перед воинством выступает Главный Полководец, в данном случае – нарком обороны Клим Ворошилов, и произносит он такие слова: «От имени нашего Рабоче-Крестьянского Правительства Союза приветствую вас и передаю от них братский, пламенный привет. Товарищи, Рабоче-Крестьянская Красная Армия – это только передовой отряд нашего доблестного народа. Он первый должен принять удар на себя, но за нами стоят миллионы и миллионы нашего народа! Неоднократные наши заявления о том, что навязанная нам война будет происходить не на нашей Советской земле, а на территории тех, кто осмелится первый поднять меч. Это заявление остается постоянным, неизменным, оно в силе на сегодняшний день. Товарищи, эти наши слова были бы пустым потрясением эфира, если бы за ними не стояла действительная сила Рабоче-Крестьянской Красной Армии и нашего могущественного, великого Советского народа!»

Текст (я его цитирую по фонограмме) очень косноязычный, ключевая фраза («…война будет происходить… на территории тех, кто осмелится первый поднять меч») вообще неправильно построена – такое впечатление, что писал это сам Ворошилов. А вот знаменитая песня из фильма представляет собой уникальный образец того, как талантливый человек может перевести на язык поэзии… Полевой устав! «И на вражьей земле мы врага разгромим / Малой кровью, могучим ударом» («п. 2. Войну мы будем вести наступательно, с самой решительной целью полного разгрома противника на его же территории; п. 23. Мощные удары Красной Армии должны вести к полному уничтожению врага и быстрому достижению решительной победы малой кровью»). «Полетит самолет, застрочит пулемет, / Загрохочут могучие танки, / И линкоры пойдут, и пехота пойдет, / И помчатся лихие тачанки» («п. 12. Современный бой ведется различными по своим свойствам родами войск и требует тщательной организации их совместных действий»)…

События, описанные в фильме «Глубокий рейд», не столь масштабны – действующими лицами становятся всего лишь ТРИ эскадрильи (а не «миллионы патриотов»), но сокрушительно победоносны.

«Мирно протекает жизнь советского города… Неожиданно воздушные силы соседнего государства нападают на СССР… Советская авиация получает боевое задание. Три эскадрильи направляются в глубокий тыл вражеской страны… Воздушные силы противника разгромлены, его военная промышленность парализована (тремя эскадрильями. – М.С.). Советские наземные силы, используя успех авиации, прорывают фронт противника. Советские танки и конница наносят смертельный удар врагу».

1 декабря 1938 года на экраны вышел фильм Сергея Эйзенштейна «Александр Невский». Тот самый, после которого два поколения советских людей пребывали в полной уверенности, что евангельская фраза (Евангелие от Матфея, гл. 26, ст. 51, 52) «взявший меч от меча и погибнет» принадлежит новгородскому князю, а содержащееся в ней предостережение относится только к врагам русской земли. В результате смиренный призыв к миролюбию и милосердию превратился в некий аналог «кто нас обидит – двух дней не проживет!».

Непосредственно к теме будущей войны это кино вроде бы отношения и не имеет, однако следует отметить его явную антигерманскую направленность и отнюдь не тривиальный для раннесоветской мифологии тезис о том, что «свой», русскоязычный феодал и эксплуататор (причем отнюдь не кроткого нрава!) лучше чужеземного рыцаря, который «пес» уже просто по определению…

К следующему Дню Красной Армии был выпущен очередной «оборонный» фильм «Танкисты» («Ленфильм», режиссеры З. Драпкин и Р. Майман, выход на экран – 21 февраля 1939 года). Нет, конечно, настоящие танкисты появились и навсегда остались в памяти народной благодаря двум гениальным песням («Три танкиста» и «Броня крепка, и танки наши быстры», музыка братьев Покрасс, стихи Бориса Ласкина) чуть позднее, 3 июля 1939 года, в фильме Ивана Пырьева «Трактористы» (Сталинская премия 1-й степени). «Танкисты» получились несравненно слабее, да и Лебедев-Кумач подкачал, не выдавив из себя ничего лучшего, чем трафаретное: «С небес самолеты, линкоры с морей, / С земли ураганный огонь батарей / И танков советских могучий отряд / Врага опрокинут и в прах обратят»… Но нас в данном случае интересуют не художественные достоинства формы, а суровая логика содержания, которое сформулировано авторами аннотации в суконной фразе: «О действиях советских танкистов в возможной боевой обстановке».

Действия и обстановка следующие:

«Советская граница. Внезапный налет вражеской авиации на город Красноармейск. Советская танковая группа получает задание перейти на территорию агрессора и разгромить его главные силы, сосредоточенные у города Энсбурга. Вражескими силами командует фон Бюллер, хитрый и расчетливый генерал… Советские танки форсируют реку и наносят удар по правому флангу неприятеля. Войска фон Бюллера разгромлены наголову…»

Еще раз напомню: фильм вышел на экраны страны в феврале 1939 года. На тот момент вдоль всей западной границы СССР (тогда это была граница с Эстонией, Латвией, Польшей, Румынией) не было никаких «энсбургов», а среди военачальников Польши (единственной из вышеприведенного списка страны, которая хотя бы теоретически могла напасть на СССР) трудновато было бы найти «генерала фон Бюллера». «Возможная боевая обстановка» оказалась совершенно невозможной в реальной геополитической ситуации, что, однако, не помешало «Танкистам» пройти все виды цензур и получить доступ к зрителю.

Через несколько месяцев, 7 июня 1939 года, на афишах кинотеатров появляется «Эскадрилья № 5» (Киевская киностудия, режиссер Абрам Роом). «О будущей войне Советского Союза с фашистской Германией» – вот так, просто и без сантиментов, определяют его содержание авторы аннотации. Сразу же отмечу, что это последний из фильмов «о будущей войне», созданных до того, как Большая война пришла в Советский Союз. Да и этот фильм продержался на экранах недолго – после заключения пакта Молотова – Риббентропа его «положили на полку». На долгие-долгие годы.

Последний оказался и самым решительным – это первый фильм, в котором советское командование не пассивно ждет нападения врага, а само наносит сокрушительный первый удар: «Органами советской разведки перехвачен приказ высшего командования фашистской Германии о переходе советской границы. Подорвав на минных полях танки вторгнувшегося врага, наши войска переходят в наступление. На бомбежку фашистских аэродромов вылетают тысячи советских самолетов…»

Фашистские аэродромы уничтожены одним махом, да только враг стал более коварным и построил подземный аэродром! Вот с ним-то и расправляется героическая эскадрилья № 5…

Не надо бояться

После подписания Пакта творческий поток резко обмелел. Ни одной значительной новой ленты. В вышедшем на экраны 29 ноября 1939 года (аккурат за день до начала финской войны) фильме Киевской киностудии «Истребители» весь конфликт крутится вокруг достаточно заурядного «любовного треугольника», и ничем, кроме задушевной песни Никиты Богословского («Любимый город может спать спокойно»), это кино не запомнилось.

В зале стало скучно: про разгром «генерала фон Бюллера» снимать было уже нельзя, антианглийских фильмов (что-нибудь вроде британского линкора, темной ночью крадущегося к советскому побережью) так и не появилось – факт отнюдь не тривиальный, принимая во внимание конкретное содержание оперативных планов армии и флота Страны Советов. Не успели? Не захотели бесповоротно «сжигать мосты»? Еще одна загадка истории…

Если попытаться выжать из всего вышеперечисленного некую логическую цепочку, то можно констатировать следующее. Выводя за рамки совсем уже допотопный (1932 год) и мрачный фильм «Возможно, завтра», общий настрой советского кино можно оценить как неизменно оптимистический. К войне надо готовиться, но ее не стоит бояться! «Наша воля крепка и врагу никогда…»

Да и на большее, чем мелкие пакости тактического масштаба (под покровом ночной тьмы и тумана перейти границу у реки), киношные «самураи» неспособны. Как голодные волки, враги оставляют следы у границ СССР, но пересечь эту границу удается лишь авиации, да и то один первый раз. Напротив, мощь и масштаб ударов Красной Армии от фильма к фильму нарастают – от трех эскадрилий до тысяч самолетов, от внеочередного пионерского слета до мобилизации многомиллионной армии («Если завтра война, / Всколыхнется страна / От Кронштадта до Владивостока»).

На фоне этой несокрушимой мощи нелепые потуги врагов (иногда прямо называемых «фашистами») нанести первый слабенький ударчик выглядят жалким фиговым листком, долженствующим хоть как-то прикрыть срам несоответствия твердо выраженного намерения воевать на чужой земле с поэтической строкой «чужой земли мы не хотим ни пяди».

Один маразм плюс две драмы

Ну это все фантазии, сны о триумфальном марше в будущей войне. А как отразились на советском экране войны реальные – испанская и финская?

Испанская, продолжавшаяся без малого три года, – почти никак. Слово «почти» я вынужден употребить потому, что в каталоге отмечен-таки фильм одесской «Первой комсомольской киностудии» (что это?) под выразительным названием «Педро». На короткометражный (35 минут экранного времени) фильм израсходовали всего-то 1003 метра пленки, но и ту жалко до слез.

Юный патриот Педро (мать погибла под бомбежкой, отец сражается в рядах республиканской армии) каким-то непостижимым образом оказывается в качестве поваренка на крейсере мятежников! «Педро решает взорвать его. Маленький патриот высыпает ведерко (так в тексте аннотации, не ведро, а именно «ведерко». – М. С.) горящих углей в трюм, где хранятся снаряды». Это все взрывается, крейсер тонет, а наш пострел как ни в чем не бывало приплывает на берег, где встречается с отцом и его боевыми товарищами.

Этот киномаразм вышел на экраны 30 апреля 1938-го – до гибели Испанской республики оставалось уже меньше года…

Незнаменитая и страшно кровавая (127 тысяч человек только безвозвратных потерь) Зимняя война с Финляндией не нашла сколь-нибудь значительного отражения в советском кино. Вышло всего полтора фильма: короткометражная киноновелла «Галя» и полнометражная картина «Фронтовые подруги». И первая, и вторая сняты на «Ленфильме» и оптимизмом не блещут (может быть, это связано с тем, что Ленинград был слишком близко от зоны боевых действий, городские больницы были переполнены ранеными и обмороженными, и никакой грохот победных литавр скрыть эту трагическую действительность от жителей города не смог).

«Галя» (режиссер Надежда Кошеверова, 1940 год) – это рассказ про юную девушку, дочь скульптора. Отец ушел добровольцем на фронт да там и сгинул. В опустевшей мастерской осталась незаконченная скульптура красноармейца. Галя приходит туда по ночам и сама завершает работу, придавая изваянию черты своего отца. Скульптура выставлена на суд публики, критики в восторге, и тут, конечно же, появляется счастливо избежавший гибели и плена отец Гали.

«Фронтовые подруги» (режиссер Виктор Эйсымонт) вышли на экран 19 мая 1941 года. До Большой Войны оставался всего один месяц. В следующем, 1942 году фильм был удостоен Сталинской премии 2-й степени, и я могу предположить, что большинство зрителей и критиков даже не заметили, про какую именно войну снималось кино. По крайней мере, содержание «Фронтовых подруг» абсолютно контрастирует с бодро-слащавыми «Танкистами» и «Эскадрильями». Главная героиня – ленинградская комсомолка Наташа вместе с подругой записывается в добровольную сандружину и уходит на финский фронт. На фронте все совсем не по-детски: госпиталь бомбят самолеты врага (ни в реальности, ни в восприятии зрителей это не могла быть финская авиация), подруга Наташи гибнет, сама главная героиня узнает о гибели жениха, влюбляется в тяжело раненного разведчика, уходит на передовую, получает тяжелое ранение. В финале авторы все же пожалели девушку и вернули ей одного из мужчин живым и относительно здоровым. Такая вот не слишком веселая история…