Читать книгу Когда тени вернутся - Марк Веро - Страница 2

Ясный июньский вечер. Что может быть лучше? В меру томный, в меру прохладный. Комары от близости Адриатического моря и далеких болотистых местностей, защищающих новую столицу потомков Ромула и Рема – Равенну, – дурели и налетали подобно коннице, едва не сбивая с ног усталых путников.

А усталость волей-неволей, но нагоняла любого, кто преодолел бы такой длинный путь, как путешественница на красивом гнедом скакуне фессалийской породы. Потому девушка так обрадовалась, мильные столбы когда Фламиниевая дорога наконец, после долгих 320 километров, привела в Ариминиум – некогда римскую колонию, основанную за сотни лет до гибели Цезаря, а нынче – крупный узел на пересечении трех главных дорог стонущей Империи: виа Эмилия вела далеко на северо-запад, через Геную и Милан в Массалию в лесную страну галлов, виа Попилия – на северо-восток в Равенну и дальше, к Вероне, чтобы затем уткнуться в непроходимые Альпы, за которыми бродили непокорные племена германцев.

– Тише, Стаций, тише! – девушка потрепала взмыленного коня по загривку. – Тише, мой верный друг, смотри: похоже, там мы найдем и ночлег, и пищу, и воду.

Римская красавица указала нежной молочной рукой на видневшийся вдалеке приземистый дом, который как муравейник притягивал к себе людей.

Конь прибавил ход, точно почуял близость ночлега. На развилке дорог от сторожевого поста к ней наперерез двинулся вигил в простом бронзовом шлеме, молодой юноша с детскими чертами лица.

– Кто ты, странница? И куда путь держишь? – караульный задал вопрос.

– Разве так положено встречать патрицианку, измученную трудностями недельного пути? – ответила вопросом на вопрос путешественница и властно спросила: – Где тут ночлег?

Впрочем, в глазах у нее блеснула не надменность, а то нежное женское очарование, от которого так часто и легко теряют голову и опытные мужчины, что уж говорить о юношах? Хватило одного взгляда, чтобы покориться ее воле: красота богини, изысканное одеянье (не потерявшее всех красок после долгой дороги), медные браслеты с головками змей на точенных ручках, кольцевидные серьги из тонкой проволоки с фигурками из бирюзы. Городской страж подтвердил правильность ее догадки, указав на то же здание.

– Как вас звать, прекрасная незнакомка? – посмел спросить напоследок юноша.

– Аврора, – бросила она ему через плечо и направила коня дальше.

Станционный дом-гостиница на окраине города оказался самым типичным и самым невзрачным термополием из всех, которые она видела за свою бурную молодость. А повидать ей довелось их ой как много! Молодость еще не прошла, а опыт и усталость от избытка эмоций сплели рисунок на красивом, аристократическом лице. Опыт говорил, что в подобном заведении нечего будет рассчитывать на пышный прием и удобства. Подозрительного вида глашатай, метрах в десяти от заведения, уныло зазывал посетить “лучший в городе термополий”. По его изможденному виду легко было заключить, что на “живой рекламе” заведение сэкономило. На белых стенах, впрочем, надписи кое-где выцарапаны, кое-где нанесены масляной черной или красной краской, да и над входной дверью висело кое-как, грубо сделанное, изображение Бахуса, бога виноделия.

– Приехали, Стаций! – уверенно произнесла путешественница и соскользнула с коня, как делают это изысканные барышни.

Стаций негромко фыркнул и повел ушами. Аврора потрепала его за холку и привязала к дорожной коновязи, предварительно пододвинув ведро с водой.

– Жди меня здесь, – дала команду хозяйка.

Распахнула двери таверны и… стала свидетелем сцены, при которой не смогла остаться безмолвным зрителем. Мы увидим все происходящее собственными глазами, если окажемся внутри чуть загодя. А происходило вот что.

Таверна гудела полифонией многоголосья. Кого только не было в этом огромном плавильном котле, каких только национальностей: помимо строгих лиц италийцев, которые могли оказаться чиновниками в разъезде(судя по аккуратным лацернам11), неопрятных, со всклокоченными волосами, галлов, орущих праздные песни, молчаливых беженцев далекого Египта, охваченного беспорядками, здесь были также готы в простых туниках из грубой шерсти и штанах, спускающихся чуть ниже колена, и белотелые вандалы, никогда не знавшие горячего южного солнца.

За столиком недалеко от главного входа сидели и общались двое.

– Нас называют теми, кто живет в ночи, глубоко под землей – троглодитами, пещерными жителями, гномами, орками – добровольными слугами самого властителя подземного царства – бога Орка. Но так было не всегда! Мы знавали и лучшие времена, и лучшие часы! Да… – курносая девушка в истрепанной тунике запрокинула рыжую челку назад свободной рукой; в другой она держала бокал дешевого, низкопробного вина, разбавленного горячей водой.

Бородатый мужчина напротив, ее собеседник, любовался тонко очерченным девичьим профилем: красота нимфы сочеталась в нем с пляшущими огоньками сатиров или чертиков. Бородач не мог разгадать: она так вела себя из-за суровой жизненной школы или же из-за позерства?

Он не успел решить это для себя, потому что кто-то из пьяной братии задел стол собеседников, и Лаура (а девушку звали именно так) схватилась за горящую свечу, отчего та моментально оплавила воском цепкие, лишь с виду хрупкие девичьи пальцы. Вино расплескалось по столу. Мужчина прыснул со смеху.

– Чего загоготал? Спасибо, конечно, за угощение, но ты так отвратительно выглядишь, как, как… – девушка никак не могла подобрать верное слово.

– Как пьяный галльский буккеларий22! – уверенно закончила за нее фразу вошедшая Аврора.

Половина посетителей таверны (которая в общем гуле расслышала брошенную фразу) обернулась и уставилась на нее сотнями глаз, подозрительных, выискивающих, высматривающих. Новоприбывшая разительно отличалась от местного сброда. Нечасто им доводилось видеть такую красоту и такую дерзость в одночасье. Точно луна со своим великолепным серебристым сиянием вдруг возымела бы наглость взойти над дремучими раскидистыми лесами и топкими болотами Романьольского побережья.

– С дороги так устала, а девушке столик тут освободят? – Аврора, не церемонясь, зашла, отряхивая дорожную материю.

Несколько готов, узколицых, крепкоплечих, схватились за фибулу, скреплявшую плащ, руками, точно в почтении матроне, и уступили свое место. Один из них, с прямыми черными волосами, покрывающими высокий лоб, подошел к стойке и потребовал вина для посетительницы.

– Да куда ты льешь-то мимо, трактирщик? Не расплескивай так! Пожалей напиток!

– Отстань, гот! – запротестовал трактирщик, продолжая лить часть вина мимо чаши. – Осенью я с одного гектара виноградного поля получу три тысячи литров вина, а такую красоту когда еще здесь увижу? Само очарование!

И то правда – к Авроре тут же подсели несколько италийцев, представились и стали распрашивать:

– Откуда же вы?

– Я выехала из Рима по дороге, начинающейся от самой стены Аврелиана!

– Как дорога, не сбились?

– Дорожные знаки почти через каждую римскую милю33 указывали верное направление, так что сбиться было просто невозможно.

– Устали?

– Да, но Стаций, мой конь, устал больше.

– Многие прибыли сюда на лошадях, – сказал один италиец.

– Многие, но не все, – добавил другой, косясь взглядом на Лауру, чья белизна, даже розоватость тела, превосходила все ухищрения ars ornatrix44 знатных матрон. Никакие румяна и белила не могли бы посоперничать с какой-то детской, необожженной красотой.

– Куда же вы путь держите? – спросил первый.

– В Равенну. Здесь только отдохну эту ночь, дам коню набраться сил – и в путь!

– Да здесь всего час езды! Может, составить вам компанию на эту дорогу или этот вечер? – не отступал первый италиец, в то время, как второй любовался ее украшениями.

– Предпочитаю путешествовать одной, – отрезала Аврора. – Мне пора, после дороги хочу отдохнуть. Трактирщик! Напои и накорми моего коня. И комнату покажи мне для ночлега. Утром рассчитаюсь.

Трактирщик, кланяясь, увел за собой знатную посетительницу. Лаура, как и все в помещении, проводила ее взглядом, и таверна продолжила заливистое гудение. Сгущались краски, колесница Луны выкатилась на чернеющий небосвод.

Во втором часу ночи Лаура проснулась от смутного зова. Встала, прислушалась. Тихо. Но что-то явно тревожило ее. Точно кошки сгребли на душе, а отчего – непонятно. Томимая гнетущим чувством, девушка решила выйти прогуляться, подышать свежим воздухом. Она спустилась по лестнице. Ни одна ступенька не скрипнула. В таверне было тихо и пусто, стулья кое-где валялись, пустые бутылки лежали недвижно в ожидании утренней уборки. Лаура вышла через черный ход. Лишний раз выставляться на показ она не любила, и уже корила себя за то, что вечером под действием винных паров сказала больше, чем нужно.

Но что это? Те два приличных италийца держат девушку, один с ножом ей угрожает, а другой зажал ладонью рот и шипит ей на ухо:

– Ты нам скажешь, где все твои сбережения! Этих побрякушек мало, – при этом он сжимал в руке снятые украшения. – Или назовешь того, кто заплатит за тебя выкуп? Ну же, скажешь?

Аврора сопротивлялась из последних сил. Ужас на красивом до того лице хлестал по чувствительному сердцу.

Лаура не испытала сомнений. Как можно бросить в беде человека, пусть и незнакомого? Она двинулась смело и решительно, но не напрямик к ним, а скользя вдоль боковой стены таверны, на которой крупная афиша гласила “Последний бой лета на Via Vezia, все – в Амфитеатр!”

– Я потеряла своих родных, оставьте меня, – молила римлянка.

– Тогда ты потеряешь и себя, – произнес италиец с ножом.

Он поднял руку с острым кинжалом, но не успел опустить на жертву: жгучая боль полоснула его по запястью, обожгла и заставила выронить оружие. Все произошло моментально. Его напарник, будто от сильного толчка, отлетел в сторону. Из-за их спины выскочила Лаура и схватила за руку жертву, увлекая за собой.

– Спасибо, спасибо! Что за дикость тут? – римлянка возвращалась к жизни.

– Бежим, бежим, пока они не пришли в себя! – взволнованно тараторила Лаура.

Но Аврора на бегу хотела поправить синюю столу55 с золотистой драпировкой, едва не споткнулась и замедлилась. Освещенный фонарем вход в таверну был совсем рядом. Но и преследователи дышали в затылок.

– Нет, не сюда! – крикнула Лаура. – Здесь слишком ярко. За мной, туда, в тень! – И она показала в направлении темной рощи за таверной.

У римлянки не было сил сопротивляться. Они побежали. Низкие кустарники цепляли за ткань, раздирая ее, ветки и листва, казалось, больше всего хотели разрушить пышную прическу, растрепать заплетенные в корзинку мелкие косички. Но Лаура все кричала “дальше, не останавливайся”, и они бежали. Хруст за ними говорил о том, что за ними гнались. Наконец, роща стала гуще, свет от звезд и от таверны не доходил сюда.

– Спрячься под этот куст, мигом! – скомандовала Лаура.

Аврора беспрекословно подчинилась. Так далеко от дома она еще не была. На кону стояла не только ее жизнь, но и честь. Листва окончательно скрыла напуганную девушку.

Лаура же круто развернулась на месте и стала лицом к нападавшим. Два италийца с кинжалами приближались, как два хищных зверя, настигающих добычу.

– Вон она! – крикнул первый.

– Вижу! – взвопил второй, направляя острие клинка вперед. – Она поплатится за мою руку.

Аврора только краем глаза видела всю сцену происходящего: вот клинок второго прорезает воздух в том месте, где маячила темная фигура новой знакомой. Он чертыхается от промаха, с разбега врезается в крепкий ствол дерева.

– Что с тобой, Клавдий?

– Я расшиб себе и ногу теперь, не могу пошевелиться, Друз! – Клавдий валялся у корней гигантской пинии, местной сосны с густой шевелюрой, под которой с трудом различались мелькавшие фигуры людей. – Держи ее! Она же позади тебя! Берегись!

Ловкая подножка – и Друз кубарем полетел в кустарник, царапая себе щеки и пальцы.

– Чтоб ее! – заорал, в свою очередь, Друз, вскакивая.

Аврора высунулась наполовину из тайника. Лаура стояла в десяти шагах от нее и в двух от Друза. Вот нападавший вновь бросился на ее темную фигуру, но разрезал только воздух – Лаура оказалась сбоку него и двинула локтем в затылок, отчего тот влетел в другую сосну и рухнул, теряя сознание. Клавдий тихонько постанывал, не горя больше желанием подниматься.

Лаура подошла к Авроре, точно вынырнула откуда-то.

– Идем, новая знакомая! Здесь нам оставаться не следует. Ночь скоро закончится!

Аврора взялась за поданную руку, с любопытством рассматривая только что приобретенную подругу: невысокая ростом, стройна, но физически крепка, особенно выделялись пальцы с каким-то птичьим хватом, широкие плечи, выступавшие как крылья, бедра – тоже струна мышц.

– Куда мы идем? – спросила римлянка.

– Подальше отсюда. Зря я сюда пришла. Здесь мне помощи не найти. Еле раздобыла эту жалкую одежду, чтобы не так выделяться.

Аврора посмотрела: в самом деле – не туника, а лохмотья какие-то.

– До тебя ее носила, кажется, целая центурия!

– Центурия? – переспросила Лаура.

– Ну да. Человек сто. Такая порванная и тут, и в этом месте, – Аврора опытным женским взглядом оценивала увиденный экземпляр, – а тут, сдается мне, кого-то пороли ремнями.

Лаура подняла голову к звездному небу. Цикады вдруг завели ночную песнь, прерванную людской беготней.

– Это ничего. Это не главное. Однако, нам пора спешить. Забирай свои вещи, и быстрее из таверны!

– Дай мне час, – Аврора потянулась.

– Никакого часа! – строго произнесла новая подруга. – Минута, самое большое – три. Я в свою комнату сейчас, а ты – в свою. Если через три минуты тебя не будет у входа – твой выбор!

И она, не мешкая, устремилась в свой самый дальний и самый дешевый угол таверны. У Авроры комната была с краю, лучшая из представленных в заведении. Зашла она сразу.