Читать книгу Художник без картин - Марк Ворд - Страница 4

Босоногий мальчик бежал по траве наперегонки с дождевыми тучами. В руке у него была маленькая корзинка с земляникой. Разбросанные над головой тёмные пятна стремительно его догоняли, время от времени, на какие-то мгновения, закрывая собой ослепительно солнце. Чередование света и тени создавало впечатление, что наверху кто-то играется выключателем, но ему не было известно, что такое этот выключатель; да он и не искал сравнения, наслаивая понятия одно на другое, а просто воспринимал всё увиденное как нечто уникальное. С высоты начал срываться летний дождь. Он так спешил, что оступился и упал. Ягоды рассыпались. Стоило поднять взгляд и всё замерло: времени нет – есть только это небо с которого падают капли, а лучи вновь появившегося солнца пронизывают их, наполняя сиянием. Бусинки из воды нанизанные на нити света – ожерелье воспевающее торжество мгновения. Они осыпаются на его кожу, проникают под неё, и сохранятся в душе, пройдя через все жизни. Всё потому, что он их чувствует каждой частицей себя и, даже ничего о них не зная, не пытается задавать вопросы. Мальчик поднялся, собрал землянику, и, промокший и вдохновлённый, не спеша пошёл домой.

Он жил в маленькой, построенной своими руками, хижине. Совсем один: в этом доме, в этом мире, но никогда не чувствовал себя одиноким. Ни разу не видел других людей, не слышал их. Его окружала лишь дикая природа и они составляли единое целое. Не знал ни одного из человеческих языков, но умел говорить со всем тем, что мог видеть, как и с тем – чего не мог. Моменты дарили новые радости, а они – новые моменты. Так и жил, не зная ни зла, ни боли, ни лжи, ни горя… Его переполняла любовь. Но в этот день случилось нечто странное: он почувствовал что-то необычное в груди – боль. С каждым последующим днём она становилась сильнее себя, но ещё оставалась слабее его. Ему не было страшно – скорее любопытно.

Однажды он сидел у реки под палящим солнцем… Пошёл снег… Его хлопья ложились на загорелую кожу и, покусывая своим холодом, вызывали лёгкий трепет. Мальчик рассмеялся и начал ловить снежинки ртом. В его мире было вполне нормально, когда в одном и том же дне встречались разные времена года. Но вдруг снежинки почернели – они превратились в обжигающие кусочки догорающей бумаги, воздух наполнился едким дымом, и он едва добежал к дому.

Время уже не шло – оно бежало; но на самом деле это был бег на месте. Боль становилась сильнее, дыхание – тяжёлым; часто кружилась голова. Силы покидали и стоило больших усилий выйти из своего жилища, чтобы добыть еду или просто прогуляться. Внешний мир отразил его упадок и резко изменился: реки пересыхали, леса выгорали, растения увядали, птицы больше не пели, звери страдали от неизвестных недугов…

Как-то раз, тяжело дыша, мальчик с трудом шёл в поисках места, которое ещё сохранило свой прежний вид, но всё тщетно. Его болезнь всегда была с ним, а значит, куда бы он ни отправился – вокруг всё одно и тоже. Небо затянуло грозовыми тучами. Молнии сверкали всё чаще. Ветер пытался сбить с ног. Он поспешил вернуться домой, но был слишком слаб, чтобы передвигаться достаточно быстро. На выходе с более-менее уцелевшего после недавнего пожара лесного островка, его взгляд зацепился за безжизненное тело зайчика, лежащее на земле возле дерева, и кубарем покатился к глубинам сострадания. Маленький человек опустился на колени, поднял зверька дрожащими руками и прижал к себе. Забыв о том, что надо спешить, он так и сидел с надеждой, что тот вдруг проснётся и убежит. Но он больше не проснётся… А может будет правильней сказать «больше не уснёт»? Мальчишка погладил безвольно висящие длинные мягкие ушки зайчика и прижался к его голове своей. С маленьких глаз безудержно потекли реки слёз – первые из тех, которые не забываются до последних. Прошло несколько минут и его обессиленное тело содрогалось от рыданий под холодными струями дождя… Валяясь в грязи, и не имея ни сил, ни желания идти дальше, он вздрогнул от неожиданного прикосновения к плечу, поднял голову и оторопел – перед ним был человек: почти в два раза выше, но так похож на него. Незнакомец протянул руку, помог подняться и… обнял! В этот момент ему, мокрому и грязному, безвольно стоящему под холодным дождём, стало вдруг тепло. Человек помог ему добраться до укрытия и заговорил с ним на удивительно разнообразном языке, которого мальчик никогда не слышал, но, как ни странно, прекрасно понимал.

– Не бойся, я не причиню тебе вреда. Я пришёл, чтобы помочь. Мне известно что происходит с тобой и твоим миром. Смотри… – он прикоснулся к его груди и спустя мгновение в его руке было сияющее сердце. – Посмотри какое оно большое. В нём так много любви, что ему уже тесно внутри тебя. Поэтому и болит… Поэтому и убивает… Ты видишь как прекрасен мир, но самые чудесные чувства могут обернуться ядом, если не с кем их разделить. Время пришло… Я здесь, чтобы дать тебе надежду, а что делать ты сам поймёшь.

Незнакомец вернул сердце, а потом исчез так же неожиданно как и появился. Этой ночью, в которую сны обходили мальчика стороной, у него родилась мечта: отправиться так далеко, как будет нужно, чтобы найти других людей; научиться их удивительном языку; и разделить любовь к миру, чтобы спасти его.

Он уснул под утро. Как только это случилось, его душа, пролетев сквозь небеса, понеслась стрелой на поиски. Совсем скоро она оказалась в животе земной женщины и вокруг неё появилось маленькое тело человеческого ребёнка. И вот однажды, новая жизнь увидела наш старый мир. А вот он её, по своему обыкновению, кажется и не заметил.

***

Некоторые люди рождаются с крыльями… Если их хранить, что совсем непросто, то они могут сослужить хорошую службу их владельцу и его близким, а иногда и пережить его, а затем достаться кому-то из тех, кто в них нуждается. Но беда тому, кто их не сберёг – они превратятся в мёртвый груз за спиной и будут лишь мучительным напоминанием об утерянной возможности летать.

Марк родился с крыльями… Его сложно отнести к конкретному типу людей – он считал, что необязательно быть кем-то, чтобы кем-то быть; он есть, и этого достаточно, чтобы быть кем угодно, когда захочется. Он родился в городе, но, через полтора года после этого, его семья, из-за финансовых трудностей, переехала в деревню к бабушке, где ему довелось находиться до окончания школы.

Давайте перенесёмся в один из его дней.

Марк проснулся ещё до рассвета и отправился босиком по утренней росе через луг к озеру. Ему было свойственно находить силы и терять слабости в окружающей его природе. Спустя десятки минут и размышлений горячее летнее солнце появилось на горизонте. Марк приветствовал его улыбкой… С разбегу он разбил зеркальную поверхность водной глади на множество осколков. Долго плавал, забыв о времени, а потом выбрался на берег и прилёг на траву. Нежные прикосновения колышущихся на ветру луговых трав и цветов опьяняли его. Голова очистилась от мыслей и наполнилась пением птиц. В глазах и лёгких – удивительно лёгкие облака. Его сущность, все физические и духовные силы – всё было направлено на максимальное восприятие окружающего: порывы ветра, прыжок кузнечика, изменения очертаний облаков, падение ветки с одного из совсем рядом растущих деревьев, изменение цвета горизонта – не ускользала ни одна деталь.

Полёт…

Свобода…

Домой он возвращался бодрым и воодушевлённым. Лето представлялось ему в образе полной энергии, весёлой и озорной девушки. Солнце начинало припекать и казалось, что эта очаровательная красотка обжигает его кожу своими прикосновениями. Он был готов дурачиться и веселиться с ней бесконечно.

– С Днём рождения, сынок! – это его мама.

– Здоровья тебе и счастья, внучек! – а это мама его мамы и, стало быть, его бабушка.

– Большое спасибо! – Марк по очереди их обнял и поцеловал.

– Это тебе. Твои старые совсем износились!

– Новые кроссовки! Та я в таких ещё больше голов забивать начну! Не боитесь, что фанатки мне к дому подступиться не дадут? – на его лице сверкала озорная улыбка.

– Скажешь тоже! – обе женщины отразили его настроение и рассмеялись.

– Спасибо, мне они очень нравятся: такие целые – я уже и забыл, что так бывает! Мам, но у тебя же зарплату опять задерживают…

– Бабушка с пенсии выделила.

– Для любимого внука не жалко. Чем больше фанаток, тем скорей я получу возможность ещё и правнуков понянчить!

– Знай же, бабуля, не один десяток голов я посвящу тебе!

– Такой уже большой стал! Ещё как будто бы вчера под столом бегал, а сегодня тебе уже семнадцать… – с этими словами бабушка приложила свою ладонь к его щеке. Мозолистая ладонь старой женщины, живущей в такой стране, где и в преклонном возрасте не имеет возможности себе позволить заслуженный отдых, может рассказать больше правды жизни, чем все выступающие по телевизору политики, лица которых выражают не менее лживые эмоции, чем их пустые речи.

– Где шляется этот бездельник? А, ты уже вернулся! В сараях кто будет вычищать? Или они сами от говна избавятся?! – пришёл отец и лица у всех вмиг потускнели.

– Генри, ну хоть не сегодня…

– А что сегодня? День рождения у него? Да если бы я знал, что такое чмо вырастет, то в детдом бы сдал. Только и знает, что в облаках витать. Мечтатель чёртов!

– Генри, пожалуйста… – бабушка заплакала, а у её внука автоматически сжались зубы и кулаки.

– Мама, бабушка, не надо. Я сам… Знаешь отец, забери у меня мечты и что останется от моей жизни? Медленная смерть растянутая на годы… Зачем мы землю на огороде навозом весной удобряли? Лучше бы я написал свою автобиографию, порвал на кусочки и там же её разбросал – вот это было бы удобрение, учитывая сколько дерьма было в моей жизни из-за тебя!

– Ах ты засранец! Хамло! Закрой свою пасть!

Генри был деспотом и психопатом. Мама и бабушка боялись ему перечить и это ещё больше усиливало его тиранию. Марка они тоже просили молчать, но он не мог, и поэтому ему доставалось чаще всего. Из дома он вышел под оглушительную брань в спину. В детстве, будучи чувствительным ребёнком, он пролил немало слёз. Иногда доходило до того, что начинал задыхаться. Но к этому времени уже выработался иммунитет к подобным сценам: давно они уже не подбирались так близко к сердцу как раньше; но до конца научиться отстраняться от такого – задача не из простых.

Так, сначала конские какашки, затем коровьи, потом свиней и, наконец-то, кроликов… Фух… Он вспотел и пропитался не самыми приятными ароматами, но уже снова беззаботно улыбался от мысли, что дерьмо которым он испачкался легко отмыть, в отличии от того, в котором по уши увязла человеческая цивилизация.

В его деревне не было газового отопления, проведённой в дом воды – зато были печка, которую топят дровами, и колодец во дворе; не было интернета – зато была настоящая жизнь; мобильные телефоны были ещё не у всех, и то самые простые; о соцсетях и речи не было – зато легче было дружить и любить…

Во дворе находилась летняя душевая кабинка. Марк помылся под струями нагретой солнцем воды, одел футболку, шорты, кроссовки, и уже через пять минут был на небольшом футбольном поле, которое находилось на территории детского летнего лагеря. Предстояло принципиальное спортивное противостояние: местные против приезжих. Потихоньку собралось несколько десятков зрителей. Марк увидел своих парней и пошёл к ним. Его грозная «дрим тим» лениво развалилась на травке в тени. Чарли, Дэвид, Николас… А где же Бен?

– Привет, ребята! А где этот жирный увалень?

– Привет… Та как обычно, наверное, никак из-за стола не выберется.

– Да чтоб его… А вот и он!

Бен важно шагал к ним, набивая хомячьи щёки прихваченным с собой пирожком.

– Бен, ну ты опять за своё? Как ты будешь мяч ловить? Кроме тебя на ворота некого ставить! – капитан команды был в состоянии добродушного гнева.

– Зато можно не бояться, что он его поймает и прокусит! Вдруг у него какие-то галлюцинации от голода появились бы?! А так можно не переживать – малыш сыт!

– Здорова, парни. Очень смешно ты конечно шутишь Дэвид, но сам знаешь, что я не подведу. А вот тебе бы камней насыпать в карманы…

– Зачем?

– Чтобы порыв ветра не унёс с поля твои кожу и кости!

Команда хохотала и это было хорошим началом, ведь игра проигрывается или выигрывается по большей мере за пределами поля – очень многое зависит от готовности и настроя.

– Чарли, мать твою!

– Марк, не будь таким агрессивным!

– Я же просил не пить пиво перед матчем!

– Так оно совсем нагреется потом! Классное пиво, кстати… Ещё прохладное… Попробуй!

– Да, ничего так, освежает. Ладно… Бен, доедай пирожок! Чарли, допивай пиво! Впрочем, я тебе помогу… Дэвид и Николас, хватит проявлять учёный интерес к анатомии болельщиц! Чтобы победить, нужно отбросить всё лишнее и стать единым целым! – и тут нашего героя понесло на волнах воодушевления – Испокон веков развитие человечества основывалось на преодолении себя!

– Пойду отолью.

– Дэвид, блин! Терпи! Именно терпение нам поможет преодолеть себя! Мы проявим небывалую доблесть в этой битве и заслужим потоки оваций! Мы искупаемся в море славы, но для этого нам нужно выжать из себя океан пота! – оратор сопровождал свою речь наигранно возвышенными жестами: как будто бы он полководец, ведущий войско либо за смертью в забытьи, либо за жизнью в легендах.

– Я уже не могу – так отлить охота!

– Друзья мои, так сплотимся же, сольёмся в единый бурный поток…

– Ещё и бурный поток, сука… Я описаюсь сейчас…

– … который снесёт все препятствия на своём пути! Мы совершим подвиг и он навсегда войдёт в историю нашего края! Пора братцы, пора!

– Круто, братан, но я не хочу, чтобы в историю вошло то, как я описался перед битвой. Всё, я в кусты, за территорию.

– И я.

– И мне не помешает.

– Да, надо бы сходить.

– Я горжусь вами – мы уже одно целое! Давайте метнёмся по-быстрому.

Команды вышли на поле. Марк взглянул на небо и в его голове прозвучала одна просьба: «Смотри на меня…» Раздаётся свисток – понеслась!

Едва прикоснувшись к мячу в центре поля, сразу же прокинул его себе на ход между двумя набегающими соперниками и молнией прорвался к нему, оставив их позади. Быстро сместился к левому флангу и, зажав ногами мяч, перепрыгнул с ним через идущего в подкат защитника. Впереди ещё один. Он сбил его с толку, перебрасывая ноги перед игровым снарядом, и отдал пас к штрафной на Чарли, на которого сразу же кинулся вратарь. Чарли в касание вернул мяч и Марк парашютом перебросил его через защитника в опустевшие ворота – 1:0! Адреналин поджог кровь – она пылала.

Футбол был наркотиком и в тоже время лекарством для него. Он поднимал его над землёй и дарил фейерверк эмоций. Целебная зависимость.

Соперники провели свою опасную атаку, но Бен, человек с внешностью хомяка и ловкостью кошки, эффектно отразил удар в неожиданно чудесном для его телосложения прыжке. Мяч оказался у Николаса. Он на замахе убрал соперника и отдал на Дэвида. Перевод на Чарли. Чарли убегает от защитника и пасует Марку. Немного неточно. Марк догнал мяч у самой линии. К нему подбежали двое. С помощью эффектной «радуги» удалось их перебросить, обойти и сделать навес на Чарли, который ударом с лёту удваивает преимущество – 2:0!

Проигрывающая сторона завелась не на шутку и, после очередной подачи с фланга, точным ударом головой счёт был изменён – 2:1!

Борьба накалилась. Николас попал в штангу ударом с дальней дистанции. Спустя минуту мяч угодил в перекладину противоположных ворот. Марк старался со всех сил. Один его удар пролетел над «девяткой», а другой парировал вратарь. 2:2 – после удара со штрафного Бена дезориентировал рикошет.

Опасно пробил Чарли, но спас защитник, кинувшийся под удар. В последние минуты, восставшим из пепла после стартовых неудач, удалось полностью прижать к своим воротам чересчур обрадовавшихся триумфаторов начала матча.

Перерыв.

Десять пропотевших под солнцем и напором друг друга парней покинули поле для непродолжительного отдыха. Местная команда вышла за территорию лагеря. Николас достал пачку сигарет и раздал всем по одной. Марк на мгновение замялся, но не стал отказываться. Теперь он молчал и бездумно смотрел на поле. Тут не до шуток – нужно собраться с силами. Все тяжело дышали и пили воду с одной бутылки. Когда пять окурков оказались на земле, они сошлись в круг и крепко сомкнули руки на плечах друг друга.

– Сделаем это!

Второй тайм начался спокойно. Никто не рисковал рваться вперёд. Марк дурачил соперников финтами и тем самым выводил из себя. Его команда усыпляла бдительность соперника короткими перепасовками в центре. И это принесло результат. Николас внезапно сильно пробил и мяч перелетел через расслабившегося и, больше чем того требует осторожность, вышедшего из ворот голкипера – 3:2!

После этого игра снова взорвалась и опасные моменты возникали то возле одних, то возле других ворот, но казалось что мяч разучился в них залетать. Вместо очевидного паса на Дэвида, Марк попробовал исполнить очередной финт, но не получилось… Это привело к быстрой контратаке и Дэвиду пришлось фолить. Удар со штрафного – 3:3!

До конца матча пять минут. Марк должен исправить свою ошибку. Он достаточно раз получил по ногам, но боль будет потом – сейчас ей нет места. Бен побежал поддержать атаку на чужую половину. Нужно было во чтобы то ни стало вырвать победу. Но мяч перехвачен и сразу же послан верхом к пустым воротам… Все застыли и смотрели на его высокую дугу в воздухе. Марк никогда не переставал верить и как ракета кинулся вдогонку. Недалеко от ворот мяч упал и поскакал… Это, как и то, что капитан местной команды был ближе к цели, чем игрок наносящий удар, подарило шанс. Он в падении дотянулся ногой и остановил угрозу у самой линии… Казалось, что все силы уже отданы, но вдруг за спиной расправились крылья и открылось второе дыхание. Он подскочил и обошёл подбежавшего соперника. Второго отыграл сыграв в стенку с Чарли. Потянул за собой оставшихся двух, резко сменил направление движения, и, оставив их в стороне, вышел на свидание с вратарём… Замах – вратарь падает, а мяч влетает в противоположный угол – 4:3! Герой матча свалился на землю: в порванной футболке, со счёсанными до крови коленями… Он тяжело дышал, смотрел на облака и наполнялся счастьем. Его команда подхватила его на руки и начала подбрасывать в воздух. Лагерь они покинули счастливые, в обнимку напевая весёлые песни.

Дома Марк обработал раны, принял душ, переоделся, и со смирением присоединился к, так называемому, семейному празднованию, всё-таки признанного его отцом Дня рождения. Шашлык, картофельное пюре, салат из овощей, бутылка вина и торт (как же без него?!) … Во время приготовлений Генри как обычно так много психовал и портил всем настроение, что в итоге, как всегда, назвать семейным праздником эти насыщенные то тягостным молчанием, то пустой болтовнёй посиделки, было трудно. Только не это – ещё и подарок! Ну как подарок?! – «Возьми деньги… Купи сам что-нибудь». Марк знал, что отец не любит тратить время на такие, на его взгляд, мелочи, как выбор подарка, и лучше даст немного денег; но даже скорее не для того, чтобы принести какую-то радость, а для того, чтобы во-первых не выглядеть плохо в глазах друзей сына, которые наверняка спросят что ему подарили, а во-вторых, чтобы можно было говорить, что он мол такой хороший отец, который получает за свою «доброту» лишь неблагодарность. Сколько же раз он был свидетелем пустых по своей сути и невыносимых в проявлении ссор родителей из-за денег, которые основывались либо на их недостаче, либо на утверждении отца, что его заработная плата больше, а значит все должны его беспрекословно слушаться. Так часто это происходило, что он возненавидел эти бумажки. Однажды он сказал: «Деньги – это второе имя Дьявола, а Дьявол, возможно, – второе имя Бога». Когда ему было семь лет, он зашёл в дом и увидел избитую рыдающую мать, а рядом был пьяный Генри, который заметил его и сказал: «Что ты смотришь так? Твой отец святой!» Моменты такой вопиющей несправедливости могут здорово пошатнуть веру маленького мальчика в Бога, в которого он ещё и верить особо не начинал. Но Марк не стал атеистом. Он просто считал, что всё в мире неоднозначно: так почему не может быть так, что добро и зло, свет и тьма, любовь и ненависть, Бог и Дьявол – это лишь разные маски одного и того же лица?! Он верил в высшую силу, но не давал ей ни имён, ни обличий. Сколько существует религий! У разных народов своё божество со своими именем, внешностью, историей и правилами… У представителей разных вероисповеданий свои обряды – способы общения с незримым. Но всё это субъективно; лишь форма придуманная человеком. Марк верующий, но он не религиозен – просто верит и чувствует присутствие высших сил во всём, что его окружает, даже не пытаясь придать им удобный для понимания образ.

Когда празднование закончилось, виновник торжества поблагодарил всех и пошёл на встречу со своими лучшими друзьями: Чарли (который был на футболе) и Фредди (который в это время был, как всегда, на какой-то другой планете). Друзья радостно поздравили брата не по крови, но по духу; подарили часы; и начали обсуждать как отметить это событие. Они поздравили бы его раньше, но он (то ли серьёзно, то ли в шутку) заранее предупредил их, а ещё Николаса, Дэвида и Бена, чтобы до вечера никто и словом не упомянул о его Дне рождения: не отвлекал своими поздравлениями от настроя на игру и не мешал насладиться эмоциями от её результата.

– Друзья, тут всё просто! Вы подарили мне эти прекрасные швейцарские часы сделанные в Китае – спасибо, братцы! Но главный подарок впереди – это время! Если вдуматься, то подарить часть своего времени другому человеку – один из самых великих даров, ведь его не купишь. Вы могли бы заняться чем угодно (я бы на вашем месте подумал об этом), но вы рядом. Спасибо вам, мои лучшие друзья!

– Да хватит, дружища! А то ещё расплачемся.

– Нет, Фредди! Печали места нет! Я решил отпраздновать этот великий день чисто в нашей мужской компании. А что это значит в семнадцать лет? Да то, что мы напьёмся и пойдём искать ещё неизведанные лучезарные ощущения от встречи с прекрасными незнакомками!

– Звучит-то как!

– Не всегда понимаю о чём ты, но план кажется многообещающим!

– Да, Фредди, и помни: конечно все красотки будут твои, но и нам с Чарли надеюсь что-то перепадёт.

Фредди в плане противоположного пола был нерасторопным, как и во всём остальном, а значит дружеских подколов ему не избежать.

Друзья отправились в единственный в их селении магазин (там было плевать достиг ли ты совершеннолетия и можешь ли по закону покупать алкоголь) и взяли коньяк, колу и лимон. Марк выронил пару монет со сдачи и они со звоном упали на пол…

– Не роняй деньги – ты же ещё трезвый! – отметила продавщица.

– Деньги столько раз роняют людей, так почему бы мне хоть раз не поступить с ними так же?!

Пили быстро, чтобы быстрее опьянеть. Закусывали лишь острыми шутками. Только Фредди жевал явно несвежий лимон – он и настоял на его покупке: якобы цитрусовые полезны для здоровья. А то, что он запивает эти витамины дешёвым коньяком, это ничего, да? Фредди есть Фредди: пусть он и чудак, но не о каждом человеке можно сказать, что он это он, а не намешанная системой смесь стандартов. Порядочно дойдя до непорядочного состояния, ребята разместились в стареньком авто, которое Чарли взял покататься у своего деда. Музыка рвала древние динамики. Фредди на ходу выбирался через окно на крышу и возвращался обратно под задорный крик Марка: «Будь у меня тысяча ладоней, я бы искупал тебя в овациях!» Так они доехали до бара в соседней деревне. Виновник торжества однажды так описал это заведение: «Деревенский бар – это место куда можно прийти в грязных носках и, при этом, уйти оттуда с реально грязной девчонкой». Поздоровавшись со множеством подвыпивших местных, приняв поздравления и поддержав самые разные темы в хмельных разговорах: от плохого урожая в том году, до новых государственных реформ; ребята начали поиск сокровищ. Они даже не заходили в сам бар, потому что снаружи было явно больше людей: кто курил, кто общался, кто просто дышал свежим воздухом…

– Как тебе вон те?

– Нет! Я уже нашёл! Смотри вон туда!

– Ну та что слева мне нравиться, а та что справа вообще какая-то бегемотиха! Ты чего, Марк?!

– Я доверяю своей интуиции. Фредди, а ты что скажешь?

– Не, ну у бегемотихи сиськи внушительные!

– Больше уважения, друг мой! Как говорил китайский философ Сунь-Вынь: «Всегда называй прелести девушки грудью, а то никогда не увидишь её сисек!»

– Мудрый он мужик. Дашь почитать?

– Обожаю тебя! Всё, я пошёл…

Своей лёгкой, слегка вразвалку походкой, по которой друзья узнавали его издали даже в темноте, хоть он и не понимал чем она необычна, Марк подошёл к двум незнакомкам.

– Вечер добрый, мадемуазель!

– Чё?

– Привет, говорю.

– Привет.

– Не видел тебя раньше… Ты откуда?

– С города к бабушке приехала.

– Впервые, что ли?

– Та нет, изредка бываю.

– Но я точно тебя раньше не видел.

– Почему ты так уверен?

– Та потому, что я бы не смог забыть такое чудо, и написал бы сотни пропитанных любовным томлением стихов дабы воспеть тебя! Твои глаза, твой голос… Ну и щёки конечно: они у тебя клёвые! Такие пышные – я бы на них выспался!

– Красиво врёшь! – девушка ответила сквозь смех.

– Считаешь это ложью? Что же, пусть меня называют лжецом, но я не скажу иначе.

– Я не красавица.

– Та ты что?! Эти твои формы… Ух!

– Как тебя зовут?

– Марк… Можно просто Фридрих… Но лучше Марк…

– Я – Эмма, а это моя подруга – Ангелина. Приятно познакомиться.

– А мне-то как! Ангелина, ты скромница?

– Немного, наверное…

– Никто не идеален. Помогу, поддержу… В тебе кроется потенциал той ещё чертовки!

– Сразу заметил?

– Та нет. Трудно ориентироваться в пространстве, когда мир закрыт необъятным очарованием Эммы («Задом… Необъятным задом!» – крутилось на языке). Но потом я увидел твои прекрасные глаза и всё понял…

– Хватит нас смущать, врунишка! Что ты тут делаешь?

– Это очень трагичная история…

– Расскажи!

– Ровно семнадцать лет назад я впервые родился в этом мире…

– У тебя День рождения? Поздравляем!

– Спасибо. Так вот… В свой четырнадцатый День рождения, будучи ещё совсем глупым мальчишкой, я подрался с одним приезжим, который бесил меня своими бабскими поведением и видом. А ещё эта серёжка золотая в ухе… Как вспомню! Жуть… В общем он обиделся и пошёл к старой колдунье; она что-то там наворожила и дни мои и ночи лишились женского тепла. «Проклятие златоухого гея» – так мы назвали это страшное событие. Не смейтесь – это очень грустно! Я нашёл ту старуху и она сказала, что магия её очень сильная и единственный выход – это истинная любовь, которую я могу встретить лишь в один из своих Дней рождения. С тех пор я и блуждаю в поисках спасения: одинокий, несчастный, необласканный… Сегодня думал дома остаться и заедать горечь одиночества тортом, но им пришлось делиться с семьёй, и его съели ещё днём. И любви так и не нашёл… Ни торта, ни оргазма…

Девчонки от души заливались смехом.

– Веселитесь без меня? – голос принадлежал ещё одной подруге Эммы, которая только что подошла.

Интуиция не подвела… Потрясающий момент: слева двое парней дерутся; справа перебравшая тётя блюёт, опираясь о стену бара; на заднем плане мужик кричит по телефону «Та я же люблю тебя, курица!»; а прямо перед ним – она! Их глаза встречаются и всё вокруг застывает как в замедленной съёмке. Какая же она… Мозг начинает вращаться вокруг своей оси.

Очень удачно, когда история любви Ромео и Джульетты описывается на фоне возвышенной Италии. Я не могу взять такой фон, потому что это будет неправда. Но не всё ли равно?! Любовь – это чудо, которое сияет ярче всего, когда кажется, что мир вокруг погрузился во тьму.

– Да нам вот этот принц зачарованный свою трагедию рассказывает.

– А мне расскажешь?

– Возможно… Как тебя зовут?

– Дженнифер.

– Ну ты и стрёмная!

– Что?!

– Всё как всегда! Стоит познакомиться с красавицами как оказывается, что у них обязательно есть страшная подруга. Никуда не денешься – придётся звать и тебя.

– Куда?

– На празднование моего Дня рождения. Проклятие златоухого гея снимать.

– Зачем же я буду портить веселье своим ужасным видом?

– Страх обостряет восприятие. Да и если присмотреться, то у тебя милые ушки. Особенно левое!

– Идиот!

– Стрёмная и идиот. Не так ли начинается страсть? Ну так что, девчонки, поехали?

– Забавный и милый чудак… Я согласна. – Эмма в деле.

– Не оставлять же человека в беде! – Ангелина тоже.

– У меня нет выбора. Нужно проследить, чтобы ты не ранил моих подруг своими остротами. – Джекпот!

Они вместе направились к машине.

– Ну что же, а вот и мои друзья: это Чарли, а этот красавчик – Фредди, но не спешите лапать это чудо – у него очень нежная кожа. Ребята, это Эмма, это Ангелина… Ах да, ещё же и Дженнифер… Но не торопитесь её прогонять – она будет диких зверей отпугивать!

Снова покупка алкоголя, закуски; поездка на корыте именуемом автомобилем; и вот они на лугу, возле леса с одной стороны, и озера с другой – то самое место в котором начался этот замечательный день. Парни дружно натаскали веток, развели костёр и вся компания расселась вокруг него. Марк на минуту отстранился от происходящего, наблюдая за танцем пламени, но уже вскоре стал частью весёлой и беззаботной атмосферы царившей рядом. К тому же ему пришлось деликатно перенаправлять интерес, явно обделённой мужским вниманием, Эммы на Фредди. Тот растерялся и лишь смог протянуть ей стаканчик со словом: «Бухнёшь?» Да, этот парень знает как вести себя с женщинами… А после его «Курнёшь?», Марк отметил, что Казанове повезло жить в разное с его другом время. Чарли рассказывал весёлые истории и всё более явно обозначал какое-то волшебное притяжение к коленке, плечам и талии Ангелины… Фредди рассказывал, что его гусь недавно попал под колёса машины, а Эмма, сидевшая рядом с ним, всё конкретней проявляла признаки заражения от Чарли непреодолимой тягой прикасаться к другому человеку.

– Дженни, как думаешь, Фредди, если что, хватит сил вырваться?

– Боишься за друга, Марк?

– Конечно!

– Лучше бойся за себя, если он всё-таки вырвется!

Их глаза улыбались друг другу вспышками пламени: то ли отражёнными от костра, то ли от сердца…

Когда все были достаточно пьяными, чтобы взяться за поиск нового веселья, поступило предложение искупаться в озере. Ангелина ответила: «Ну не знаю, мне страшновато ночью в воду лезть», а Чарли подлил ей ещё и после того как она выпила спросил: «А теперь?»

– Учитывая его метод, тебе лучше согласиться: если замёрзнешь и простудишься – это не беда, а вот алкоголизм – штука страшная…

– Ладно Марк, но ты первый… Слабо?

– Только если Эмма не прыгнет следом бомбочкой.

Он разделся до трусов и с криком влетел в воду. Через минуту к нему присоединились остальные. Задержалась только Дженнифер, с улыбкой наблюдая с берега за происходящим, но Марк приблизился, схватил её на руки и сделал частью общего безумия. Тёмная вода отражала множество звёзд ночного неба… Он, как и все, дурачился, нырял, кого-то обрызгивал, кого-то в шутку топил, но при этом мысленно был парализован от мимолётных прикосновений к мокрому телу Дженни… Когда все доплыли до противоположного берега, началось соревнование: кто быстрее доберётся обратно. Фредди почти достиг цели, а Чарли в этот момент умудрился учинить над ним ещё одну шутку: подплыл сбоку, ловким рывком стащил с него трусы, доплыл до берега, подбежал к лесу и со всей силы бросил их в пропитанные темнотой лесные заросли. Потерпевший прикрылся ладонями и матерясь побежал за ними. «Я помогу искать» – сказала Эмма и поспешила следом.

– За Фредди, не чокаясь. – тут же предложил Марк.

– Ну может не всё так критично… Но на всякий случай надо запомнить его невинным и без седых волос. – Чарли выразил малую надежду.

Тут надо сказать, что Фредди был весьма своеобразным. Помимо прочего, он очень любил рассказывать о бесчисленных любовных подвигах, да вот только забывал их перед этим совершать. Друзей забавляли его байки и они делали вид, что верят. На самом же деле, сама мысль о близости с девушкой приводила его чуть ли не к панике. Когда он услышал, что где-то сзади его зовёт Эмма, то он, так и не отыскав в темноте трусы, начал потихоньку удаляться в глубь леса. Ободрав ноги, он решил совершить гениальный, по его мнению, манёвр – притаиться в кустах и завыть как волк, чтобы отпугнуть преследовательницу. Ну как не любить этого парня?! Он выл, рычал; будь у него шерсть на спине, то обязательно ощетинился бы; но любви преграды не помеха…

– Иди же ко мне, мой затейник! – она была так близко; и гениальный план, как ни странно, рухнул.

Беги, Фредди, беги!

Нашёлся он лишь на следующий день: весь исцарапанный, но счастливый что убежал. Хорошо ещё что нашёл нужную тропу и легко добрался домой.

Эмма вернулась к компании, в которой никаких подробностей ещё никто не знал, но все слышали неправдоподобные завывания и, увидев её злостное выражение лица, предвкушали захватывающий рассказ.

– Эммочка, дорогая! Прежде чем ты расскажешь нам где Фредди, что у тебя с лицом и что за странные звуки доносились из леса, скажи, пожалуйста, в конце этой истории ты выжила? Мы очень волнуемся… – сил удержаться от хохота ни у кого уже не осталось.

– Да пошёл ты, Марк!

– А где же Фредди?

– Та пошёл он!

– Домой что ли убежал? Живёт недалеко… Беспокойство излишне – я немного знаком с его странностями. А на меня даже не смотри – я понял что ты слишком хороша для меня.

– Задолбал!

– Бухнёшь? – Чарли с улыбкой процитировал сбежавшего героя-любовника и протянул ей стаканчик.

– Козлы! – поблагодарила Эмма и уже секунду спустя смеялась вместе со всеми.

Они посидели ещё немного у костра, в который уже несколько раз подбрасывали ветки, чтобы погреться; обсохнуть; пожарить сосиски, о которых только вспомнили… Песни допеты, алкоголь допит, поздравления высказаны… Все начали собираться домой. Чарли, несмотря на немалую дозу алкоголя в крови, уже ждал девчонок за рулём, чтобы, как и обещал, развести по домам. Марк выразил всем благодарность за прекрасно проведённое время и решил ещё остаться и немного побыть в одиночестве. Этот праздник для него очень важен, и суть его не в праздновании из года в год одного дня рождения, а в возможности подвести итоги и, возможно, родиться заново.

Он подкинул оставшиеся ветки. Искры от костра взлетали к небу, чтобы раствориться во Вселенной в полёте к вечному. Разве не к этому что-то подталкивает его изнутри?!

– Не помешаю? – её голос обвился тонкой красной лентой вокруг его шеи; и пока не растаял, на несколько мгновений остановил его дыхание.

– Дженнифер?! Что ты тут делаешь? Только не говори что Чарли не справился с управлением!

– Я не справилась…

– Он дал тебе порулить?

– … с управлением собой. Мы недалеко отъехали и я попросила высадить меня и не ждать, потому что очень захотелось вернуться к тебе.

– У тебя на меня планы? Впрочем я чувствовал…

– Что я вернусь через десять минут?

– Нет, так точно я не мог предвидеть… Но десять минут или десять жизней – разве это не одно и тоже в сущности?!

– Ого! Я знала, что некоторые люди для постижения философских высот мысли уединяются, но вот чтобы результат был таким быстрым… Впрочем, я тоже чувствовала…

– Что я не такой уж и дурак?

– Дурак, который считает себя умным, умный, который считает себя дураком – разве это не одно и тоже в сущности?

– Возможно… Но как бы там ни было – я действительно дурак, безумец… Но это мой выбор. К чёрту шаблоны и условности, к чёрту правила и здравомыслие, когда они основаны на страхе быть собой и попытке приспособиться к социуму! Живи пока живётся, люби пока любится! Осмысленное безумие – одна из мудрейших вещей на земле. Вот и вся философия.

– Так ты не ответил: можно я останусь?

– Только если пообещаешь не приставать.

– Боюсь, что могу соврать если пообещаю.

– Прекрасный ответ. Оставайся конечно! Буду очень рад.

Она села рядом и задумчиво посмотрела на огонь.

– Мне кажется, что под твоим дурачеством скрывается мечтатель.

– Как и каждый человек. Просто у всех по разному это выражается. У меня, например, язык не поворачивается назвать мечтой покупку нового телефона и тому подобные чисто потребительские желания. Мечты… Многие из них даже не должны сбываться: они – путь, а не цель. Ни имя человека, ни его место жительства, ни профессия, ни возраст, никакие подобные сухие факты не расскажут о нём больше, чем его то, о чем он мечтает. Если бы о моей жизни кто-то писал книгу, то я бы попросил опустить множество моментов… Какая разница как меня зовут, как я выгляжу и как называется населённый пункт вокруг меня? Зачем лишние подробные описания людей, улиц, домов и всего в этом роде? Зачем?! Я хочу чтобы запомнили меня, а не чёрствую информацию, которая с течением времени накапливается у каждого человека.

– О чём же ты мечтаешь?

– О многом. Но если выделить что-то… Я смотрю на людей вокруг, на их псевдожизни, и то, что я вижу, рождает во мне мечту не разучиться мечтать… Глупо, наверное, но всё же…

– Совсем не глупо.

– А ты о чём?

– С некоторых пор я боюсь этим заниматься. Мне кажется, что я слишком слаба, чтобы осуществить самое желанное; или хотя бы попытаться…

Марк взглянул вверх. Казалось, что он где-то высоко над собой. Продолжая смотреть, он произнёс: «Быть может, весь наш мир – это чья-то мечта… Которая сбылась… Либо же не сбылась…» Потом он взглянул ей в глаза и продолжил: «Подумай об этом! Тебе станет намного легче от осознания ничтожности своего риска!»

Глаза в глаза…

Мгновенье – вечность…

– Марк, я тебе нравлюсь?

– С первого взгляда…

– Чем?

– Я прочитал в твоих глазах, что с тобой звёзды становятся ближе.

Его слова были искренними. Он в первую очередь оценивал людей по их глазам и со временем выработал неплохое умение определять таким образом скрытые детали.

У Дженнифер была умопомрачительная внешняя красота: в небе явно витало вдохновение когда её рисовали; но даже она меркнет в сравнении с её внутренней магией. Марк хотел её душу и тело. Смешаться, раствориться…

Он молча встал и сходил к ближайшему дереву, нашёл большую палку и, вернувшись, несколько раз ударил по тлеющим углям как гольфист по мячу: остатки огня были погашены и красные раскалённые точки рассыпались на несколько метров вокруг. Они смотрели на них в темноте и казалось, что у них под ногами россыпь звёзд. Их губы слились…

Поцелуй – это молитва…

– Чего ты хочешь сейчас больше всего?

– Тебя…

Вокруг неё кружилось много парней. После нескольких разочарований она стала более осторожной и лишилась иллюзии о могуществе красоты. Какое уж тут могущество, когда тебя воспринимают как красивую вещь?! Её утомляли лесть и комплименты одних, наглость и позёрство других… Она видела за этими стандартными подходами такие же стандартные базовые инстинкты и не более. Ей сразу понравился парень с добродушной улыбкой назвавший её стрёмной. Когда он врал, то делал это так, чтобы было понятно, что это обман, а когда говорил правду, то ни во что другое верить не хотелось. У него был свой подход к определению правды, а его маски лишь украшали лицо, а не прятали – повторяли его черты, просто придавая особый оттенок. С ним было хорошо… А было ли что-то на самом деле из того, что было не с ним? Её окончательно разоружило его признание, что он её хочет. Всегда есть тонкости, которые не каждый поймёт – их надо чувствовать. Сложно объяснить как, но по голосу, выражению лица, глазам, дыханию и ещё массе почти неуловимых признаков, можно понять, что двое людей сказавших одни и тоже слова, говорят о совсем разном. Ей говорили «Я тебя хочу», но как-то не так: либо с противными самоуверенностью и себялюбием, либо с приторным нетерпеливым вожделением. И всегда «Я» было важнее, чем «Тебя». Марк же одним словом дал ей почувствовать себя по-настоящему желанной, ощутить силу притяжения двоих людей: их душ; их тел, которые так схожи с небесными, когда вместе…

Она прижалась к нему, заключая в нежный плен ласковых рук. Он держал её талию, а её ноги оторвались от земли и сплелись у него за спиной. Они целовались и прятались от мира сомкнув веки. Она специально прикусила его губу. По венам потекла лава. Его футболка, её майка и лифчик полетели на землю… Молодость так легко освобождается от одежды. Марк положил Дженнифер на покрывало, на котором они до этого сидели, снял с неё штаны, трусики… Его пальцы читали на её коже тайные желания, а поцелуи рисовали невидимые узоры. Он постигал её аромат, вкус… Целовал ноги, живот, грудь, шею… Она нетерпеливо избавила его от оставшейся одежды и он медленно вошёл в неё… Мысли расплавились… Медленными ритмичными движениями он проникал всё глубже, иногда делая резкий рывок, от которого она слегка вздрагивала и издавала стон, и снова замедляясь… Она шёпотом просила заставить её кричать… Марк ускорил темп. Он, она, стоны, капли пота – всё слилось в сосуд, с которого они жадно пили, лишаясь последних оков. Меняя позы, они уже не помнили ни о чём в этом мире кроме притяжения друг к другу; притяжения столь сильного, что отдавшись ему, они разобьются друг о друга на множество сверкающих частиц, с которых можно будет собрать карту ночного неба. Совсем рядом черта, переступая которую, постигаешь бесконечность. Он лежал на исцарапанной спине, а она двигалась вверх-вниз, сидя на нём. Одной ладонью он чувствовал твёрдость соска на её груди, а второй – упругость ягодиц… Смотрел на её растрёпанные волосы, раскалённый взгляд, подпрыгивающие груди… Они закрыли глаза и их одновременно подбросило взрывной волной куда-то высоко над деревьями, а когда открыли, то увидели как рядом танцуют звёзды…

Какое-то время они лежали и просто смотрели… Затем начали не спеша собирать вещи и одеваться.

– Мне так хорошо, что даже не верится.

– Мне тоже. Ты позовёшь меня на свой День рождения?

– Ты этого хочешь?

– Да… Чтобы сказать тебе всего один тост: «Здорово, что ты родилась!»

Он шли взявшись за руки, любуясь на то, как восход начинает поджигать линию горизонта. Небо было залито красками любви… Это их восход, их краски.

Их подобрал и подвёз знакомый из соседней деревни, который возвращался на машине с ночной рыбалки. Влюблённые прощались малозначительными словами и наполненным теплотой сердец молчанием.

Домой Марк шагал несколько километров… И это после бессонной, хмельной, насыщенной ночи; но усталости не было. Напротив – удивительно невесомое вдохновение. Дома он лёг в кровать, чтобы поспать хоть пару-тройку часов, ещё чувствуя привкус её губ на своих. Ему семнадцать лет, но иногда кажется что приходится нести на плечах минимум полвека, ещё и скрывать это от всех, но всё же… Пора подводить черту и новые итоги. Дженнифер… Разве не стоит проснуться снова, чтобы видеть такие сны наяву?!

***

Спустя несколько часов Марк лениво выбрался из кровати, оделся, умылся и вышел во двор.

– Вот тебе кефирчик, гуляка!

– Спасибо, ма…

Кефирчик был именно тем, что нужно: как целебный эликсир он вливался в истерзанный накануне алкоголем организм.

– Сходи за земляникой – бабушка обещала вареники приготовить.

В лесу было здорово. С утра прошёл дождь, но свежесть от него уже испарилась под палящим солнцем. А вот здесь, под ветвями многочисленных деревьев, ещё хранилась желанная прохлада. Здесь можно скрыться от невыносимой жары и насладиться насыщенным кислородом воздухом. Можно поразмышлять о том, сколько лет этим деревьям, сколько всего они повидали на своём веку и, тем не менее, по-прежнему тянутся к солнцу. Лес часто настраивал Марка на философский лад. Он подошёл к молодой сосне, провёл ладонью по ещё влажным после дождя иголкам на нижней ветке, что была у него над головой, а потом резко дёрнул, подставляя лицо падающим каплям… Почувствовав освежение и прилив сил, он отправился к тому месту, где росло много земляники. Понемногу набралась целая банка. Аромат этих ягод удивительно приятный.

Когда Марк выходил из леса, то снова пошёл кратковременный ливень: из тех, что «как из ведра», но ненадолго. Он кинулся бежать, но недалеко от дома поскользнулся и упал. Крышку он не брал и ягоды высыпались с банки, которая, к счастью, не разбилась. Принялся их собирать. В какой-то момент поднял голову и увидел потрясающую картину: дождевые тучи стремительно отступали и теперь земли достигали лишь мелкие капли, пронизанные лучами, снова открывшегося взору солнца… Он улыбался этой перемене и с удивлением осознал: «Это уже было!» Ощущение дежавю всегда таинственно.

Пока бабушка трудилась на кухне, а мама – на огороде, он покормил и напоил всех животных в хозяйстве. Затем с удовольствием принялся за тёплые мягкие вареники с земляникой, приготовленные на пару, запивая свежим домашним молоком. Пришёл отец и сказал, что он ест их еду и не заслуживает этого, потому что недостаточно помогает.

Да, Марк не имел так называемых «золотых рук» и не любил перетруждаться при выполнении домашних обязанностей, но он помогал, просто Генри этого как будто бы не видел, потому что считал себя трудягой, а остальных лентяями. Лишь и знал, что раздавать указания и кричать если что-то не так сделали; а по его мнению всегда всё было не так. Его сын хотел многому научиться, но ещё с малых лет, когда он принимался помогать отцу, тот, особо не объясняя как правильно, сразу же требовал результата и за малейшие ошибки ругал во всю силу голоса. Сколько раз приходилось в слезах убегать из дома… Как тут многому научишься? Труд в этом доме был сопряжён с такими нервами и ссорами, что это выработало привычку особо к нему не рваться.

Он достал удочку, накопал червей, взял себя в руки, чтобы скрыть испорченное настроение, и поехал на велике к речке, где его ждали друзья. Велик, как и у всех в деревне, был обычным, и для того чтобы быстрее ехать, нужно было не переключать скорость, а быстрее нажимать на педали. Цепь несколько раз спадала, но вскоре он уже был в условленном месте.

– Привет, парни!

– Привет!

– Здорова!

– Готовы к невиданным доселе уловам? Как я обычно говорю когда мы идём на дискотеку?

– Все девчонки будут наши!

– Ну вот… А среди рыб, я полагаю, тоже есть девчонки и им тоже от нас не отвертеться!

– Конечно! Место тут рыбное и ещё мало кто о нём знает… Два часа по водорослях пробивался, чтобы лодку сюда пригнать!

– Молодчага, Чарли! Фредди, надеюсь ты сегодня не убежишь.

– Та там такая история…

– Проплывём немного – по пути расскажешь.

Лодка была деревянной. Её давным-давно сделали местные умельцы. Каждый год, весной, щели надо было заливать горячей растопленной смолой, чтобы не протекала.

Соблюдать необходимую на рыбалке тишину было крайне сложно: Марк и Чарли покатывались со смеху при рассказе Фредди, что он убежал потому что на него, якобы, реальный волк напал. Но Чарли уже выведал у Ангелины, рассказанные Эммой подробности, и успел поделиться ими с Марком по телефону. Местные постигали прелести сотовой связи, которая совсем недавно у них появилась. Так вот, очень философская ситуация получилась: человека напугал зверь, который в нём же и живёт. Смущался он бесподобно и его друзья, вдоволь насмеявшись, по традиции, не стали рушить легенду товарища неуместной правдой. Они добрались до понравившегося места, наживили червей на крючки и стали ловить кайф от покоя, который дарит рыбалка. Клевало действительно неплохо и, время от времени, очередная рыбка оказавшаяся на крючке, попадала к ним в лодку, перед этим эффектно сверкая в полёте отражающей солнечные лучи чешуёй.

Друзья вели разговоры о самом важном… Политика? Экономика? Глобальное потепление? Нет конечно! Им по семнадцать лет, а значит речь шла о противоположном поле. Если бы они увидели сейчас на берегу симпатичную девушку, а у неё за спиной, к примеру, падал бы огромный метеорит, то прозвучало бы примерно следующее: «Парни, смотрите! Это ли не чудо?! Как думаете, какой у неё размер?» А если бы кто-то и обратил внимание на падение метеорита, то остальные усомнились бы в его адекватности.

– Ну как у вас с Дженнифер вчера? Было?

– …есть и будет!

– Ну я серьёзно! Было?

– Было здорово!

– Ненавижу тебя! Вот как у тебя это получается?!

– Чарли, всё просто: я даже не думаю что что-то может не получиться. И это помогает не только с девушками.

– А у меня проблема. Слов прям не хватает… Отвезли мы Эмму. Остались с Ангелиной вдвоём в машине. Целовались и обнимались так, что аж сердце из груди выскакивало. С ног до головы облапал. И под юбку забирался, и лифчик расстегнул, а она в последний момент: «Подожди! Что мы делаем? Я так не могу! Я не такая! Извини…» Ну вот как это объяснить?

– Надо было предложить ей ещё бухнуть.

– Фредди, я тебя сейчас ударю! Просто такая ситуация, честно говоря, у меня не в первый раз и я не могу понять этого. Марк, ты же эксперт – поделись опытом.

– Ситуация типичная. И знаешь, как подтверждает практика, «Я не такая!» говорят чаще всего именно «такие», потому что приличные практически не доводят до ситуации, где это заявление уместно. Вообще забавно наблюдать как на публике самые разгульные больше остальных пытаются защитить свою честь.

– Ты хочешь сказать, что Ангелина «такая»?

– Не думаю… Это просто было лирическое отступление. Мне кажется, что она действительно «не такая». Она скромница и тихоня, выросшая под присмотром строгих родителей, и как только ей выпадает возможность свободно вздохнуть, то она дышит полной грудью… Понимаешь? Но внутри неё постоянно идёт борьба навязанной морали со сладостным желанием о ней забыть и вкусить запретного. Я так думаю о ней.

– Так что же делать?

– Нужно научиться понимать определённые моменты. Если она действительно не хочет физической близости, то не стоит на неё давить, а то никакого удовольствия не получите; да ещё потом и тебе будет на душе паршиво и ей. Если же она хочет, но скована страхом, то помоги ей от него избавиться.

– Но как? Она же будет постоянно говорить, что не готова! А что это значит? Что изменит время? Она что, на курсы подготовительные пойдёт? Бред…

– Когда в следующий раз вы дойдёте до решающего момента и она снова засомневается, то продолжай её добиваться. Не силой конечно! Если только она сама этого не попросит, но этого пока не жди. Продолжай её ласкать, спровоцируй головокружительные химические реакции и она в итоге будет тебе ещё и благодарна. Только в момент последнего шага к желанному не вздумай вступать с ней в переговоры – иначе этой болтовнёй всё и закончится! Но будь деликатен и не перегибай, потому что секс без настоящих чувств не принесёт и доли того блаженства на которое способны сердца, что бьются в унисон… По крайней мере все девчонки в это верят.

– А если она девственница?

– Тогда надо быть максимально деликатным, потому что, как правило, первые разы для девушек проходят довольно-таки больно и некомфортно.

– Я вот тут вспомнил историю…

– Фредди, мы само внимание. Повествуй!

– Познакомился я как-то с девушкой. Она мне понравилась и я решил ей романтический вечер устроить. Купил пивка нефильтрованного, рыбки вяленой, свечи…

– Интригующее начало. Свечи? Ароматизированные?

– Та нет, обычные, которые в магазе покупаем когда света нет. Так вот… Там вот, возле речки беседка, где мы недавно были… Я её туда привёл… Свечи зажёг… Взял дома магнитофон на батарейках… Включил музыку, пьём пиво, рыбку ей чищу, болтаем. А она такая милая, нежная, чистая… Как… Как… Как пена от шампуня! Ангел!

– Как же красиво!

– Да… Но понимаете… Меня пиво придавило и так отлить приспичило. Долго я терпел… Потом стих ей начал рассказывать…

– Поразительно! Где ты стих взял, Ромео?

– Та дома нашёл какую-то книгу и в туалет взял почитать. Что-то у меня живот тогда весь день крутило, вот я и успел выучить. Рассказываю ей стих, пытаюсь чувства передать, а сам напрягся – ещё чуть-чуть и не вытерплю, но держу её за руку и стараюсь не сбиться.

– А стих грустный?

– Да.

– Уверен, что у тебя получилось передать всю глубину душевных треволнений.

– Да не то слово! Я с трудом договорил, а она: «Спасибо, красивый стих… Пойду пописаю».

– Сказка растаяла вместе со свечами.

– Вот именно! Я значит стесняюсь, пытаюсь вести себя как джентльмен, что бы всё романтично, а она вот так?! Меня аж переклинило. Я плюнул на всё и прямо возле беседки решил облегчиться, пока она в кустах. Стою, ссу, аж глаза закрыл от удовольствия, а когда открыл, то вижу, что она уже в беседке сидит, смотрит на меня и улыбается. Ну так я даже штаны не застегнул: сразу к ней и мы прям на столе… Вот так вот. Так что, Чарли, будь повнимательней, а то некоторые девушки приличными лишь кажутся.

Поучительная история, не так ли? И почти правдивая… Но в маленьких населённых пунктах сплетни распространяются очень быстро, а часто – даже быстрее правды… В этом случае все давно знали эту историю и её настоящую концовку, но не говорили об этом Фредди, который в тот вечер, возможно в первый и пока что единственный раз, повёл себя так отчаянно и смело. Он кинулся к той девушке, взял её на руки и, сделав пару шагов к столу, запутался в спустившихся до колен штанах и упал вместе с ней. Больно ударившись и облившись пивом из перевёрнутой бутылки, она его послала и ушла. А он остался смотреть, как догорают свечи во тьме бессонной ночи… Ну и пивко надо было допить…

Меж тем, Фредди достал спиннинг.

– Сейчас щуку поймаю.

– Братишка, может не надо? У тебя странная манера его забрасывать.

– Та всё будет чики – замах – пуки – бросок.

– Твою мать! – с этим возгласом Чарли вывалился с лодки, пытаясь увернуться от летящей в лицо блесны.

– Придурок! Я же говорил!

Чарли подплыл, дотянулся до ноги Фредди и скинул и его в воду. Марк был в восторге.

– Весело тебе, да? Ну держись!

Горе-рыбаки навалились на один край борт своего судна так, что в него начала набираться вода, и он тоже выпрыгнул к ним. Улов уплыл… Лодку дотащили до берега и вычерпали воду обрезанной пластиковой бутылкой. Одежду развесили на ближайшем дереве, чтобы высохла, а сами взялись в шутку бороться.

Потом Фредди вспомнил, что где-то недалеко в дупле одного из деревьев он недавно спрятал пачку сигарет на «чёрный день»: их сигареты промокли и, чтобы хоть как-то искупить вину, он пошёл её искать. В это время его товарищи смотрели на летающих над водой стрекоз, на прыгающих по её поверхности жучков и обсуждали планы на вечер.

– Меня Дженнифер домой пригласила.

– А я Ангелину позову гулять.

– А Фредди?

– А он говорил, что с одноклассниками пиво в баре будет пить.

– Ааааааааааа…. Мать твоюююю! Парни… Бегите! – Фредди мчался и как сумасшедший и размахивал руками – его преследовал рой диких пчёл.

Не успели ребята осознать что происходит, как их принялись жалить разъярённые насекомые и они с разбегу влетели в воду, отплыли подальше и выбрались на противоположном берегу.

– Вот это да! Не в то дупло, блин, залез… Ещё и вещи там остались… Чёрт с ними – там ничего особо ценного! Потом заберём.

– Это в голове у тебя ничего ценного!

– Марк, та ладно тебе! – вмешался Чарли.

– Та сколько можно? Ты постоянно попадаешь в какие-то нелепые ситуации! Из-за тебя и рыба уплыла, и пчёлы нас жалили… Вроде фигня – иногда такое весело, но когда это постоянно… Ну как же так, а? Головой когда будешь думать?

– Простите… Я не…

– Та мы только и видим твои бесконечные косяки. Мы друзья и любим тебя таким, какой ты есть, но временами уже действует на нервы, когда нам приходится расхлёбывать очередную заваренную тобой кашу. Не обижайся, я немного вспылил, но тебе правда стоит задуматься… Ладно, мне пора. Вы ещё тут побудете? Ну тогда до встречи…

***

Разобравшись с домашними обязанностями, Марк пешком пошёл в соседнюю деревню к Дженнифер. По пути он думал каким был раньше и каким стал сейчас. Многие сказали бы, что он стал другим человеком за последние годы, но сам он так не считал. Его привычка копать глубоко привела к выводу, что люди не меняются, а открывают в себе новые грани. Изменение самой сущности происходит крайне редко. Он шёл к девушке с которой хотел мечтать… Уверенно, с улыбкой… Могло ли быть подобное раньше? Он рос скромным и любознательным – из толпы такие не выделяются. В четырнадцать лет он впервые влюбился и решил поступить как настоящий взрослый – подарить ей цветы. Цветочных магазинов в их селении разумеется никогда не было, поэтому он тайком пробрался во двор к соседке, которая любила выращивать много разных цветов. Она заметила воришку, но всё поняла и не стала останавливать юного романтика. Имя его возлюбленной Кристина – она местная красавица и на год старше его. Цветы она приняла, но сказала, что это не её любимые. На его вопрос: «А какие любимые?» ответила: «Догадайся!» и звонко рассмеялась вместе с подругами, которые были рядом. Он рвал и полевые цветы, и те, которые мог найти по дворам у тех местных, кто их выращивал, из-за чего часто нарывался на неприятности, но все ей не нравились… И вот однажды, Марк увидел как повелительница его грёз идёт в обнимку с парнем и держит в руке букет ромашек. А ведь он ей такие уже дарил. Она улыбалась и он впервые понял, что улыбка может ранить. Подошёл и молча смотрел ей в глаза, а она сказала: «Теперь ты видишь, что мои любимые те цветы, которые дарит тот, кто мне нравится?!» Из-за этого в тот вечер у него случилось первое серьёзное знакомство с алкоголем. Когда он блевал, то впервые говорил себе что пил в последний раз, но при этом испытывал странную волнительную радость от прикосновения к запретному. Родители его сильно ругали, но впоследствии ему удалось доказать, что запрещать ему бесполезно. На следующий день сделал бумажные цветы, как когда-то научила его одноклассница, и подарил Кристине. В ответ на её недоумение он сказал: «Они подходят тебе больше всего – такие же искусственные как и ты!»

Многое с тех пор изменилось. С тихони он превратился в весельчака, душу компании, центр внимания… Раньше было обидно смотреть, как девушки предпочитают его робким попыткам красиво ухаживать, туповатых парней постарше с их плоским юмором и узким кругозором. Но Марк и не собирался быть таким… Его ум, харизма, артистичность, чувство юмора и умение совмещать в себе противоположное, помогли завоевать уважение парней и симпатии девушек. Он жил легко… Был уверен в себе и прекрасно понимал, что окружающие знают что ты что-то стоишь если ты сам это знаешь и видят тебя таким, каким ты себя показываешь. Он просто стал делать то, что нравится, не боясь ошибиться, и у него почти всё получалось, а если что-то и было ошибкой, то становилось полезным уроком. Энергичный, в меру наглый – он чувствовал что может объять весь мир… И плевать, что это не так – главное само ощущение этого. Жизнь в нём била ключом и казалось, что такой человек предпочтёт умереть, чем перестанет жить, а когда он постареет и к нему придёт Смерть, то он попросит разрешения в последний раз посмотреть на закат и во время этого успеет её переубедить, что жизнь прекрасна и поэтому не стоит ей заниматься своей работой.

Все эти мысли сменились воспоминаниями о прошлой ночи. Дженнифер… Как с ней хорошо… К её дому он подходил напевая одну из любимых песен из репертуара Джейсона Мраза:

– Родителей нет дома – заходи!

– Как жаль! А я так хотел посмотреть семейный фотоальбом за чашкой чая. Наверняка там есть смешное фото где ты совсем маленькая и голенькая… Чистая и невинная… А так придётся смотреть на твою зрелую, дикую и манящую наготу.

– Можем и фотки посмотреть.

– Нет-нет. Я уже на дикую и манящую настроился.

– Уже и не знаю впускать ли тебя.

– Хорошенько подумай прежде!

– К чёрту размышления – я соскучилась. – последние звуки этих слов она дала почувствовать Марку на вкус нежным прикосновением губ…

В доме сейчас, как и на всём земном шаре, никого кроме них двоих не было.

– Будешь чай или кофе?

– Кофе на ночь? С удовольствием…

– Сахар?

– Без сахара и лишних слов…

Они пили кофе и какое-то время просто молча смотрели в глаза напротив. Марк по привычке выпил полчашки, а половину оставил, чтобы допить когда напиток будет холодным. Затем он первым снова научился говорить…

– С тобой есть о чём помолчать.

– Что ты имеешь ввиду?

– Мало найдётся людей, с которыми можно о чём-то стоящем поговорить, но ещё меньше тех, с кем можно об этом помолчать. Я имею ввиду не те случаи, когда молчание тягостное и неловкое, потому что основано на том, что нечего сказать, а наоборот – когда оно столь содержательно, что слова становятся лишними…

– Ты меня любишь?

– Не знаю.

– И я не знаю, но чувствую… Ты настоящий…

– Сама такая.

Одна и та же улыбка на двух лицах… Пусть это не заканчивается!

– Мне говорили о тебе девчонки местные…

– И что же?

– Что ты тот ещё ловелас.

– Люди не любят заморачиваться – им легче вешать ярлыки, мыслить шаблонно и поверхностно, но ведь не всё так просто. Допустим двое людей, каждый из них сам по себе, ограбили банк… Поступки одинаковы и их сразу же большинство наречёт негодяями в равной мере. Но, возможно, один из них пошёл на преступление, чтобы, например, добыть денег на срочную дорогостоящую операцию для спасения близкого человека, а другой – чтобы красиво жить и ничего для этого не делать. Истинную сущность человека определяют не столько их поступки, сколько мотивы их свершения.

– То есть ты не ловелас?

– Как ты могла такое подумать?! Ловелас конечно, просто люблю умничать.

– У тебя бесподобный смех… Но ответь, пожалуйста, честно.

– Я думал об этом… Да, у меня было немало девушек, но, быть может, в каждой из них я искал одну и ту же. У каждого бывает когда ему кажется что он полюбил по-настоящему и навсегда… Потом это проходит… Всё становится безнадёжным и серым… И вдруг, о чудо, снова любовь которая кажется настоящей и вечной! И это может повторяться много раз. Но мне кажется, что неверно говорить «любовь умерла» и следовательно новый человек рождает в нас новую. Любовь одна на всю жизнь. Она не приходит с кем-то извне: она – это дар неба, который мы несём в себе с рождения. Наша жизнь, наши чувства, мысли, поступки – всё это либо укрепляет её, либо ломает. А люди, которым мы её доверяем, силой своих чувств способны открывать одну из её сторон, а иногда и все сразу. Наша любовь ищет себе дом в чьих-то ладонях и ей свойственно ходить от двери к двери в надежде, что где-то сможет остановиться и перестанет бежать. Иногда она ошибается и на её шее смыкаются чьи-то холодные грязные пальцы, но её не задушить, пока ты в неё веришь.

– Марк, признаюсь честно, я не сразу поверила что ты местный. Здесь столько грубости и невежества. Одно из главных развлечений – пить. И казалось бы никаких источников духовного развития кроме, разумеется, природы, которую, тем не менее, воспринимают как что-то вечно обязанное жадности людей. Ты вмещаешь в себе целый мир! Ты можешь серьёзно говорить о несерьёзном и наоборот… В течении пяти минут можешь быть таким разным и при этом оставаться самим собой.

– Втюрилась?

– Вот снова.

– Жизнь многогранна… Чтобы ощутить всё её величие не стоит бояться жить и ощущать огромный спектр её проявлений: и тех что нам нравятся, и тех что нет… Тянуться к чистоте, но не бояться и в грязи вываляться… Лететь и падать… А для этого нужно и самому не застывать в выбранном удобном облике, а раскрывать в себе свою многогранность. Постоянно меняться, но быть собой… Подобно облакам…

– Подобно облакам. – она шёпотом повторила его последние слова, наслаждаясь их вкусом.

– Вот ты какой – человек-контраст?!

– Да, контрасты – моя слабость. Вот например что я вижу сейчас? Твои длинные ноги, короткая юбка… Восхитительный контраст!

Дженнифер рассмеялась. Со двора послышался чей-то голос. Дверь открылась.

– Это кто такой?

– И тебе привет, мистер Деликатность! Меня Марк зовут.

– А меня – Джонни, и если ты мою сестрёнку хоть пальцем тронешь, то я тебе всё тело сломаю и лишь один палец целым и оставлю.

«Надо же! Этому верзиле знакома ирония!» – мысль прозвучала в голове, но не осмелилась выбраться наружу. Джонни был больше его почти в два раза. Его взгляд и манера говорить обличали в нём человека недалёких взглядов, хорошо умеющего две вещи: пить, и побуждать в людях инстинкт самосохранения.

– Джонни, остынь! Марк хороший человек.

– Ладно, я к соседу – День рождения его отмечаем. А ты смотри, если меня не понял, то ещё и День смерти отметим. А вообще я не злой, просто сам понимаешь – много всяких козлов к сестрёнке моей лезут, а она хоть и двоюродная, но как родная мне. Ну бывайте.

Когда он вышел, то Марк, играя голосом, начал размышлять:

– Та не сильно и хотелось к тебе прикасаться…

– Не сильно…

– Без этого же можно прожить, верно? Дождёмся когда братик твой состарится, вот тогда можно и порезвиться…

– Можно…

– Да и сколько в конце концов дел интересных! Пазлы, к примеру, пособирать… Так интересно эти штучки соединять…

– Интересно штучки соединять… – последнюю фразу она повторила облизывая губы.

– Ты с ума сошла?! Хочешь, чтобы Джонни меня трактором переехал? Но я так больше не могу!

Марк подошёл ближе.

– Ты – моё безумие…

– А ты – моё… Давай сойдём с ума вместе…

Они не целовались – они пили друг друга. Дженнифер подвела его к кровати и ладонью заставила лечь… Расстегнула молнию на его джинсах, его рубашку. Поцелуями она спускалась всё ниже… Следом за ними плыла река её волос… Запредельная пульсация… Она нежно облизнула головку члена… Он не хотел ничего видеть и слышать – только чувствовать. Откинул голову и сомкнул веки. Пальцы вплелись в её волосы. Он чувствовал как скользит её язык, как она берёт его возбужденную плоть губами и начинает движения, которые меняют реальность.

Она сама надела на него презерватив и забралась сверху. Её тело извивалось и обжигало подобно языкам пламени. Они не останавливались пока не сгорели дотла. Не сразу им удалось восстать из пепла и снова почувствовать свою материальность.

Сны молча таяли в чашке кофе.

Вдруг во дворе послышался грохот.

– Это Джонни!

– Где мои трусы? Куда ты их закинула?

Они впопыхах одевались, собирая разбросанные вещи. Дженнифер не успела найти все свои, а Марк в последние секунды, которые грозили стать действительно последними, застёгивая ширинку, заметил на полу презерватив и успел на него наступить. Джонни вошёл и окинул их взглядом дикого зверя от которого можно ждать чего угодно.

– А что это ты в лифчике?

– А стояло быть без него?

– Не пудри мне мозги!

– Кофе на себя пролила – переодеваюсь.

– А почему у него рубашка расстёгнута?

– Та душновато как-то…

Джонни задумался. Как же страшно выглядит мыслительный процесс на лице лишённом интеллекта! Ещё и в такой ситуации.

– Душновато, да.

«Фух, расцеловать бы сейчас весь его маленький мозг».

– Идём покурим.

– Давай.

– Жду на улице.

Марк зашвырнул презерватив в мусорное ведро, посмеялся с Дженни и вышел.

Они курили и ему пришлось выслушивать «занимательную» историю о починке трактора в поле. К дому подъехала машина. Во двор забежал взволнованный Чарли.

– Фредди в беде! Скорее в машину, по пути расскажу.

Они побежали и Джонни, со словами «своих в беде не бросаем» поспешил за ними. По дороге Чарли всё объяснил. Кто-то из компании, в которой Фредди в баре пил пиво, из-за какой-то мелочи, как это часто бывает, повздорил с парнями приехавшими с другой деревни и в итоге началась массовая драка. Ребята знали как на ровном месте начинаются подобные заварушки и чем они могут закончиться… Иногда очень трагичным образом…

За баром мутузилось с полсотни человек. Так всё смешалось, что непонятно уже кто против кого. Джонни рванул в толпу и, особо не перебирая, махал огромными кулаками во все стороны. Марк и Чарли пытались рассмотреть где Фредди. В это время приезжим на подмогу подъехала машина и с неё выбежали парни с битами и цепями. Местные начали вооружаться бутылками, камнями, палками…

– Вон он! – Чарли увидел Фредди на дальнем от них конце толпы. В тот же момент, не успели они и шагу сделать, как их друг получил от кого-то куском железной трубы по голове и упал. Чарли побежал к машине и взял в бардачке травматический пистолет своего деда. Он выстрелил два раза в воздух и закричал: «Разошлись, суки, а то прикончу!» Все вмиг застыли. Он размахивал пистолетом, разгоняя на своём пути всех, кто ему мешал, и они с Марком быстро пробрались к другу. Марк остановился в паре метров и не мог оторвать ног от земли. Фредди не двигался… Его голова лежала в луже крови… Его кровь уже была и на пальцах Чарли, который пытался нащупать пульс… В фильмах в такие моменты чаще всего идёт дождь… Ни капли… Казалось, что небу всё равно. Марка переполнил гнев. Он побежал к тому парню, который нанёс тот удар, сразу же резким толчком свалил на землю и что есть силы начал бить ногами. Никто не смел вмешаться. Лицо врага было разбито, а рёбра хорошенько потоптаны, но слепая ярость не утихала. Вовремя вмешался Чарли.

– Это ничего не изменит… Достаточно! Я нащупал пульс, но он очень слабый. Скорую уже вызвал.

Все начали спешно разбегаться. Избитого Марком парня, его друзья затащили в машину. В какой-то момент события начали записываться в памяти урывками. Приехала скорая. Может это всё неправда? Может они всё-таки на киносъёмках?! Вот только ушёл режиссёр, разбежалась массовка, исчезли почти все актёры; кто-то уже разбирает декорации, гасят свет, но главные герои продолжают играть свою роль… Марк видел лицо Фредди, молился, и, казалось, что разучился дышать…

***

– Мы собрались здесь, чтобы почтить память нашего друга Фредди. Так трудно говорить… В моём сердце всегда будут храниться моменты прожитые плечом к плечу с этим, без преувеличения, чудесным человеком. Он был моим братом… Всегда им будет… За тебя, дружища!

– Ну разве таким шутят? Но я скучал за этим. Спасибо друзья. Я вернулся в строй здоровых людей и действительно как заново родился. Теперь можно немного подпортить здоровье этой наливочкой.

В ту ночь Марк и Чарли поехали с ним в больницу и сожгли немало нервов и сигарет. К счастью, всё обошлось и их друг отделался сильным сотрясением и рассечением, на которое наложили швы. Ему пришлось поваляться в больнице и его товарищи приезжали в город каждый день, чтобы помочь залечить рану, которую врачам не отыскать. Благодаря их поддержке он снова был весел.

– А вы почему не в костюмах?

– Та мы позже переоденемся…

Чтобы всё было как раньше, друзья решили разыграть Фредди: сказали ему, что в этот вечер в лагере будет костюмированная дискотека и рекомендовали купить в городе костюм Человека-паука. Как же он в нём смотрелся! Загляденье! А эти его жалобы, что костюм давит там, где не хотелось бы… Всё предвещало много улыбок. И их было действительно много, когда среди танцующей толпы, одетой в обычную одежду, появился Человек-паук… Так себе Человек-паук… Супергерой сразу же растерялся, но тут вдруг появились Бэтмен (Чарли) и Супермен (Марк) … На растерянном лице Человека-паука засверкала улыбка облегчения. Друзья положили ему руки на плечи и сказали:

– Мы с тобой, братишка, в любой ситуации…

– И вместе мы спасём мир от зла, а красоток от одиночества.

Это трио устроило, небывалый здесь ранее, супергеройский танцевальный отжиг и искупалось в овациях и заинтересованных взглядах. После дискотеки они встретились с Дженнифер, Ангелиной и… даже с Эммой, которая была искренне рада, что вернулся её несостоявшийся любовник. Все отправились домой к Чарли, чтобы посмотреть фильм из жанра «какой-то» – не важно какой, а главное с кем… Чтобы не разбудить родителей, они взяли портативное dvd и поставили на улице в беседке. Парни хотели переодеться, но девчонки настояли, что так веселей.

– Так клубнички захотелось…

– Фредди, перед девочками неудобно… Мы вроде о высоких чувствах собирались смотреть…

– Я в прямом смысле.

– Ты же знаешь, что у меня нет.

– А ещё знаю, что у одного дачника, который живёт недалеко от меня, есть. У него она самая вкусная в деревне… Сейчас сбегаю.

– Ты уверен?

– Я быстро. Только дай мне бидончик.

Ангелина и Чарли болтали на кухне. У них всё крепче завязывались отношения. Дженнифер и Марк были на улице – их отношения завязались сразу и вовсю развязали их.

Чувства – это свобода.

– Я скучала по тебе весь день.

– А я нет. Разве тебя не было рядом? Я почти физически тебя чувствовал… Ты ближе чем рядом – ты во мне.

На улицу вышли Чарли с Ангелиной и они все сели в беседке и начали говорить о том о сём, ожидая возвращения любителя клубники.

– Что-то Фредди долго нет.

– Сейчас позвоню ему.

Он не сразу взял трубку и было слышно рычание собаки и нервные убеждения, что всё хорошо.

– Девчонки, видимо наше ходячее несчастье снова куда-то вляпалось… Мы скоро.

Когда они забрались в сад, то увидели как Человек-паук сидит на дереве и бросает яблоками в злую сторожевую собаку. Хозяина видимо дома не было, иначе бы он уже вышел.

– Готов?

– Всегда!

Они криками начали привлекать пса и как-только он рванул к Супермену и Бэтмену, сразу взобрались на высокий забор.

– А где наш герой?

– На яблони уже нет.

– Чёрт возьми, ну что за тип?! Смотри, он вернулся собирать клубнику.

– Главное это отвлекать этого лохматого «друга человека», а то нашему Фредди, который явно инопланетянин, он точно не друг.

Спустя минут десять их товарищ, целый и невредимый, выбрался на улицу через ограждение и все трое поспешили обратно. Компания наконец-то приступила к просмотру фильма. Было очень радостно вместе. А фильм, в придачу, оказался очень сильным эмоционально – «Дневник памяти». Когда была любовная сцена, Марк расхохотался и заразил всех смехом. Это было когда Ангелина попросила: «Тише, сейчас будет очень красиво!»; после этих слов разделась сначала главная героиня и осталась в каких-то огромных старомодных труселях, соответствующих времени о котором шла речь, а потом разделся герой и его труселя оказались ещё необъятней. В последствии фильм стал одной из любимых кинолент о любви в его рейтинге и он сам не знал, что его так рассмешило. Просто было такое настроение когда хочется смеяться и дурачиться. Марк взглянул на Фредди, который сиял от счастья, угощая всех добытой клубникой, из-за которой влез в очередное приключение сразу после выписки из больницы.

«Как же хорошо, что ты снова с нами!»

***

Вот и настал этот день… Выпускной. Парни в костюмах, девчонки в платьях – максимально нарядные люди, которые по традиции будут встречать рассвет в максимально далёком от изначально торжественного виде. Речи, песни, вальс, запуск воздушных шаров… В воздухе витает запах новых жизненных открытий вперемешку с лёгкой ностальгией о былых.

– Что за хрень?!

– Тише, Чарли. Потерпи! Скоро начнётся настоящий праздник, а сейчас побудь как пингвин из «Мадагаскара» – улыбайся и маши!

В голове у Марка понеслись воспоминания. В учёбе, как и во всём остальном, он проявлял как минимум двойственность своей натуры: с одной стороны по успеваемости он был одним из лучших (при этом не будучи заучкой, а благодаря тому, что это ему легко давалось), а с другой, по поведению, – одним из наименее контролируемых. Его даже хотели исключить, но пожалели, потому что хоть он и не признавал правил, частенько нарушал дисциплину и срывал уроки, но в этом не было ничего злого – он просто любил разгонять скуку заражая всех весельем и не подчинялся порядкам, которые считал глупыми.

После официальной части, проходившей в школе, выпускники, их родители и учителя отправились в небольшой местный Дом культуры, где устроили застолье… В разгар веселья, Марк, никому ничего не сказав, покинул помещение и позвонил Дженнифер. Они встретились и пошли на мост, который был в километре от места торжества.

– Почему же ты сбежал? Разве ты хочешь пропустить свой праздник?

– Нет конечно, поэтому и решил, что стоит увидеться.

– Я – твой праздник?

– А у тебя есть повод усомниться? К тому же здесь безопасней.

– Что ты имеешь ввиду?

– Не что, а кого… Лорел… Одноклассница моя. Королева всех тихонь. Жуткая зануда. Ты её видела – это та что в очках и с пучком на голове.

– Так и что же она?

– Она напилась и уже пыталась меня соблазнить… Извини, что такое говорю, тебе наверное неприятно, просто ты не представляешь как это смешно.

– Раз ты говоришь, что смешно, то так и есть… Но что же с ней произошло? Только в алкоголе дело?

– Я сам виноват… С таких людей ну так и хочется посмеяться… Она всегда была такой паинькой и заучкой, а я всё ей говорил, что она та ещё горячая штучка и что вижу, как она меня хочет, но я недостоин её… Видимо я посеял в её голове зёрна, которые сейчас пробились к солнцу ростками потаённых желаний… Как же она заплетающимся языком, икая, повторяла «ты достоин»!

– Ах ты засранец! Обаятельный засранец!

– Какой есть. Как жаль, что скоро рассвет и все припрутся сюда его встречать… Как будто бы солнце без них не взойдёт.

– И даже без тебя?

– Да… А вот смогу ли я без него? Оно так много знает о небе…

– Твои мысли не перестают меня удивлять.

– Та это просто генератор случайных слов в моей голове. Иногда как ляпну что-то… Главное с умным видом… А что сказал и сам не пойму… Глупости какие-то!

– Говори свои глупости почаще.

– Хорошо. Знаешь о чём я сейчас подумал? О том, как беспощадно время.

– Забудь о нём. Если хочешь, то я буду твоим временем.

Она не обняла его и просто посмотрела в глаза… Так, что он забыл обо всём кроме неё.

– Вон твои идут. Я, пожалуй, пойду домой. Не надо меня провожать.

– Подожди. Возьми вот это. – он протянул ей сложенный лист бумаги.

– Что это?

– Сердце…

– Твоё?

– Теперь твоё…

Когда Марк, Чарли и Фредди, вместе с остальными одноклассниками, родителями и учителями, уставшие, но по-прежнему весёлые, с шампанским в бокалах встречали новый день, Дженнифер, с исписанным строчками листом в руке, забывала обо всех днях и ночах, что были до Марка.

Она перечитывала снова и снова. Глаза искрились.

«Ты ближе чем рядом – ты во мне».

***

– Смотри, а вон там бегемот зевает!

– А по-моему больше похоже на вход в замок.

Двое влюблённых лежали на траве и угадывали в постоянно меняющихся очертаниях облаков новые образы.

– Я не могла подобрать слов, поэтому не говорила сразу, но понимаю, что и сейчас не могу… Спасибо!

– Пожалуйста! А за что?

– За стих… Он для меня очень много значит.

– Так это тебе спасибо! Я просто взял лист бумаги и ручку и думал о тебе… Слова управляли мной, а не я ими.

– Ты часто пишешь?

– Нет.

– А как давно начал?

– Ну так как тебе я точно ещё не писал. А так, я с младших классов обожал творческие задания, где нужно было написать какое-то сочинение. Потом писал стихи о родине, о природе… Жаль что ничего не сохранилось.

– Человек всё помнит – просто забывает об этом.

– Это точно.

– Ты уже определился на кого будешь поступать?

– Даже не знаю… Оценки у меня хорошие… Мне пророчат великие достижения. Мои родители мечтают, что я буду сидеть в кабинете, носить деловой костюм, много зарабатывать ещё и взятки брать, слышать обращение только на «Вы».

– А ты что об этом думаешь?

– А я думаю, что лучше умереть своей смертью, чем жить чужой жизнью. Это их идеалы, а не мои. Как же нелепо: жалуются на то, что жадность власть имущих обычным людям жить нормально не даёт, но сами с радостью стали бы такими же, если бы могли!

– Давай поговорим о твоих увлечениях. Может что и прояснится.

– С чего бы начать? Ну, ты уже знаешь, что я обожаю футбол. Я могу тренироваться в любые погоду и время суток: днём и ночью, и в холод и в жару, и под дождём и под снегом… Весной бегаю с мячом на стадионе по талому снегу смешанному с грязью; летом в лагере играю часто с обеда до вечера или на пляже на раскалённом песке; осенью моим лучшим тренером является убранное в жёлтые и красные листья дерево возле стадиона; зимой делаю ворота во дворе и по снегу топчусь.

– Так почему бы тебе не продолжить?

– Мне уже семнадцать! Я вырос в месте, где нет никаких ни школ спортивных, ни секций. У меня есть задатки, но уже поздно – чтобы стать профи, к этому возрасту нужно уметь гораздо больше!

– Ну допустим… Что ещё?

– Мне нравится кинематограф и я мечтал стать актером. В школьных постановках всегда самые интересные роли доставались.

– Ты артистичен, можно попробовать.

– Можно, но меня не так сильно к этому тянет, чтобы вот так решиться. Если судьба даст возможность – я её возьму, но бросать сейчас все пути ради этого не хочу. Ещё я музыку люблю с пятого класса. Сначала слушал её на кассетном магнитофоне. Каким же было счастьем, когда у нас появился музыкальный центр! А когда я недавно купил mp3 плеер, то поначалу оторваться не мог. В разные периоды я фанател от самых разных музыкальных стилей. Писал попсовые песенки, а когда увлекался хип-хопом, то писал и читал рэп. Ездил к знакомому в город на компьютере записи делать. Но, по большей части, это были глупые, продиктованные модой, тексты… Лишь в некоторых был настоящий я. Уже переболел этим.

– А чем же ты именно сейчас болеешь?

– Танцами… Мне нравится современная хореография. Меня вдохновил фильм «Шаг вперёд». Ещё я болел за коллектив Jabbawockeez на шоу Americas best dance crew. Да и вообще я много смотрел фильмов и шоу на эту тему. Но опять же, учиться этому здесь негде, а интернет тоже не поможет, потому что его здесь ни у кого нет. Поэтому единственная возможность – это пытаться запомнить и повторить то, что увидел по телику. Знакомые с города ещё записывали номера на диск и я смотрел их на dvd. Танцую и дома и наедине с природой. Помню как этой зимой, в мороз, заходил ночью в сарай, включал свет, который исходил лишь от одиноко висящей лампочки и поэтому был весьма тусклым, включал музыку на плеере, снимал куртку и танцевал вместе со своей тенью, которая была спереди на стене, потому как лампочка была сзади. Отец когда замечал, то смеялся и называл меня… Не важно как… Очень грубо… Мама и та считает это ерундой. Бабушка не понимает. Я долго спорил и стоял на своём… Недавно купил каталог учебных заведений и начал обзванивать все те, где есть хореография. Я перед этим уже готовил номер для поступления. Размечтался, что всё будет как по сценарию, но реальность оказалась иной… В большинстве заведений были бальные и народные танцы… Нашлись и современные, но опять же не всё так просто: везде сказали что никто меня смотреть не будет если я предварительно в какой-то из танцевальных школ не прошёл обучение. А где их найти в деревне? Что теперь делать? Может это и к лучшему. Не знаю. Лишь знаю, что хочу поскорее вырваться из родительского дома в поисках настоящего.

– И что же ты будешь делать?

– Подам документы на журналистику. Интересное ремесло. И, на всякий случай, ещё и на юридический… Учителя мне часто пророчили эти профессии. А кем ты хочешь быть?

– Собой. Не хочу, чтобы меня расценивали по профессии, а не по качествам души.

– У тебя есть любимые занятия?

– Кроме тебя?

– Кроме меня.

– Давай так: я не буду отвечать, а лучше потом покажу… А сейчас я займусь тобой…

Облака в тот миг напоминали сладкую вату… Как же легко было вместе наслаждаться их вкусом…

***

Марк ехал на автобусе в город, в котором родился. После того, как пятнадцать с половиной лет назад его семья переехала в деревню, он ни разу ещё туда не возвращался. Волнительное предвкушение… Дорога занимала три с половиной часа. На полпути, на одной из остановок в каком-то небольшом городке, в автобус зашла девушка и села рядом. Она попросила уступить ей место у окна. Голос был очень тихим и безрадостным. Её лицо выражало сильную внутреннюю борьбу. Прошло несколько минут, она не выдержала и заплакала, прикрывая ладонями глаза… Марка переполнило сочувствие. Он всегда был готов просто так помогать людям и при этом привык сам на подобное не рассчитывать. Но как её утешить? Как завязать разговор? Он достал из сумки пакет с печеньем, взял одну штучку и начал жевать, демонстративно восхищаясь вкусом: «Ммм… Господи, до чего же прекрасно!» Девушка обернулась и взглянула с недоумением и любопытством; всего на одну секунду, а затем снова к окну. Эта мелочь вернула её к настоящему моменту, напомнила о людях вокруг и её тихие всхлипывания полностью утихли, но по щекам продолжали молча скатываться кричащие капельки боли. Это ещё больше поразило Марка. Он немного наклонился и нарочно накрошил ей печеньем на колени. Она даже не заметила… Он стал стряхивать с неё крошки: «Боже, как неловко! Простите, пожалуйста! Но эта печенька… В жизни таких не пробовал!». От первого его прикосновения она вздрогнула, обернулась… И не смогла ничего сказать… Злиться на человека, который так искренне извинился за такую мелочь, довольно трудно даже в состоянии, когда эмоции зашкаливают.

– Попробуйте!

– Что, простите? Я задумалась… Что Вы сказали?

– Печеньку.

– Спасибо… Я не хочу…

Он посмотрел на неё выкатившимися от удивления глазами, потом на зажатую в пальцах печеньку.

– Но это же немыслимо! Как Вы можете так говорить? Она же волшебная! Я же от всей души…

Девушке было не до этого, но чудаковатость попутчика не вызывала никакой агрессии и, чтобы его не обидеть, она взяла и откусила кусочек.

– Ну как?

– Очень вкусно… Спасибо.

– Кушайте! У меня ещё много.

Она доела печенье, глядя от не ловкости куда-то сквозь вещи, а потом повернула голову и увидела серьёзный проникновенный взгляд, нацеленный прямо в её глаза. Выражение его лица сменилось с беззаботного на сочувственное.

– А теперь я хочу услышать почему Вы предпочитаете горькие слёзы сладким вкусняхам.

Её зовут Каролина… Она почувствовала, что ему можно довериться и рассказала, что едет к сестре, которая вчера была сбита пьяным водителем и лежит в коме. В такие моменты трудно подобрать утешительные слова: можно изрекать великие истины, но человек и сам их знает, а от того, что не чувствует их значительности, ещё хуже.

– Сыграем в морской бой? Только предупреждаю – я тот ещё морской волк!

Он достал тетрадь, вырвал листы, взял ручки… Они начертили корабли и стали играть. Потом просто говорили на самые разные темы и это помогло Каролине взять себя в руки и немного взбодриться. Он отпил часть горечи, что её переполняла, и она не утонула в этих эмоциях. А когда он шутил с наигранным самолюбием, что в их деревне доярки бросают доить коров и бегут посмотреть как он играет в футбол, то она даже рассмеялась. Когда они приехали и прощались, Каролина от души поблагодарила его за поддержку, а он искренне пожелал здоровья её сестре. Он верил, что всё будет хорошо и на душе было радостно, что смог поддержать того, кто в этом нуждался, и в то же время грустно из-за того, что в жизни нередко встречаются вот такие несправедливо жестокие к невинным людям ситуации.

Абитуриентам, которые поступали на специальности требующие кроме баллов набранных на независимом тестировании и оценок из аттестата, прохождения дополнительных экзаменов, на время их проведения предоставлялось место в общежитии. Кинув сумку на кровать, Марк осмотрел маленькую комнату с четырьмя кроватями, прошёлся по общежитию, чтобы осмотреться: лифт сломан; девятиэтажное здание, а душ лишь на первом этаже; кухонные плиты на каждом, но вид у них не очень; туалет не располагает засиживаться; везде тараканы… Круто! Ведь это что-то новое, а комфорт лишь для стариков и избалованных неженок. Возле общежития играли в футбол абитуриенты из самых разных стран. Прям чемпионат мира! Марк тоже немного поиграл, сходил в душ и прилёг на кровать. В дверь постучали…