Читать книгу Бродский и судьбы трех женщин - Марк Яковлев - Страница 11

Валентина познакомилась с Иосифом Бродским через четыре года после приезда в Англию – в 1977 году в Лондоне, у своей подруги Милы Куперман. Когда Бродский сел в кресло, чтобы читать стихи для четырех женщин, одна из них села на пол у его ног. Надо ли говорить, что этой женщиной была Валентина Полухина? Бродский хотел подать ей стул, но она продолжала сидеть у его ног и сравнила его с Пушкиным.

Известно, что Бродский не выносил лести, возвышенного стиля, откровенных или скрытых комплиментов. Про себя он знал все сам, ему не надо было об этом говорить. Он трезво и с самоиронией оценивал себя. Часто называл свои стихи – стишками, а побывав в комнате Валентины, увешанной его фотографиями (см. фото выше в главе «Бытие»), с иронией заметил, что одной фотографии все же у нее нет: где младенец Ося без штанишек лежит на диванчике. Джон ле Каре говорил о ИБ: «Ему нравилась самоирония. Ему всегда доставляло удовольствие самого себя ставить на место».

Несмотря на самоиронию, Бродский разрешил Валентине ездить за ним, записывать его лекции и выступления. Валентина воспользовалась разрешением Бродского с великим прилежанием: она записывала каждое его слово, каждый шаг, за что и получила от своего кумира кличку Микроскоп. Иногда, когда она чересчур пристально наблюдала за ним, Бродский говорил ей: «Валентина, уберите свой микроскоп!».

В биологии, при изучении популяции под микроскопом, когда вы неожиданно видите объект, существенно отличающийся от всей остальной совокупности объектов, существует термин «одиночный в поле зрения». Бродский был – одиночным в поле зрения. Валентина поняла это мгновенно, когда увидела Бродского, потому и хлопнулась на пол у его ног. Это тоже талант – распознавать одиночных гениев в поле зрения, где вы видите много очень способных людей! Таким же талантом обладал второй муж Валентины Даниел Уайссборт, о котором я написал статью к его 70-летию и так ее и назвал: «Открыватель гениев».

Валентина уже довольно долго работала над темой своей диссертации, но после того, как познакомилась с ИБ, сразу попросила профессора Ламперта поменять тему на исследование творчества ИБ. Это был еще один поступок, ВП думала поступками: бросить то, что наработала за четыре года, не пожалеть затраченного времени и «не зная броду, полезть в воду».

Валентина, конечно, была не первой, кто к тому времени писал о Бродском, уже были публикации Михаила Хейфеца, Анатолия Наймана, Льва Лосева, Михаила Крепса.

Но заслуга ВП, в отличие от всех других, заключается в том, что она первая занялась систематическим и научным изучением текстов Бродского. Причем занялась так фундаментально, что смогла спорить, аналитически доказывать и поэтому побеждать в спорах не только «ангелов Бродского», но и «не ангелов», и даже его «Самого»!

ВП пишет, что «на хвосте у Бродского она пересекла границы многих стран». Не только границы многих стран: на «хвосте у Бродского» Валентина Полухина пересекла границу истории и вошла в нее.