Читать книгу Беседы русских дачников. Экспресс-ответ «Декамерону» - Маркус Дольчин - Страница 4

Хозяин дома, господин Тихонько, собственноручно расставил стулья на безопасном и официально разрешенном расстоянии, полукругом в три ряда, будто в древнем амфитеатре. Действие происходило в просторной комнате, которую, кроме изысканной мебели, «украшала» заранее приобретенная массивная, бактерицидная лампа. Лампу Павел Северьянович так же включил. После трудов праведных он прислонился к стене возле окна и стал ждать пришествие гостей, скрестив руки на упитанном животе. Это был человек, имеющий определенный вес в обществе за свои связи в одной подмосковной мэрии, где служил замом. Во взаимоотношениях с бизнесом он умело создавал ощущение неопределенности и каждый здравомыслящий человек понимал: что он должен сделать, чтобы маятник властных возможностей качнулся в сторону его потребностей. По внешнему виду господин Тихонько был человеком невзрачным со средней конфигурацией и смотрел на мир мутным взглядом. Одевался он так же неброско, но в этот сложный период носил защитную маску в патриотическом стиле. Ведь защитная маска- дресс-код нашего времени, без которого даже в общественный транспорт не пустят.

Первой, в назначенное время, явилась пунктуальная Алевтина Егоровна. Она вплыла в помещение, словно лебедь в своем белом платье, моргнула глазами зам. мэру в знак приветствия и расположилась на первом ряду, как и подобает руководящему сотруднику. На лице у неё была иссиня-черная защитная маска со стразами – от Gucci не иначе. О таких женщинах один доморощенный поэт сказал:

О, боже мой, какое тело!

Идёт по жизни каравелла:

Причёска, брови, макияж,

Свистать наверх- на абордаж!

«Абордаж» был не лишён рационального смысла, поскольку госпожа Охотная, как ведущий финансист одной крупной компании, была женщиной одинокой и состоятельной.

Профессор-культуролог Залихватский Андрей Яковлевич, просунул в дверной проём голову, воровато огляделся и сказал: «Здрасьте». Затем, словно опоздавший на лекцию студент, быстро прошмыгнул на последний ряд стульев и, как прилежный ученик, положил волосатые руки на колени поверх потёртых брюк. Голени свои он скрестил, чтобы не было заметно дырочек на носках через открытые пятки поношенных сандалий. В учёной задумчивости он опустил голову с бюджетной, марлевой маской на голубую рубашку, что была застёгнута на все пуговицы на его впалой груди и прикрыл близорукие глаза под толстой роговой оправой очков. Затем за головой опустились его хилые плечи.

Этаким гоголем, немного пританцовывая, вошёл коуч Перченский Пётр Олегович в свободных светлых, льняных брюках, поло цвета топлёного молока, синей бейсболке и в белом респираторе с угольным фильтром. Он сказал: «Салют» и сел на свободное место по центру.

Следом вошли владелец автосервиса Куманёк и бизнесмен Самохвалов, споря о цене на ремонт автомобиля последнего. Договорились, ударили друг друга по рукам и расселись в противоположные концы, словно совсем друг друга не знали. Куманёк Гаврила Сидорович был невзрачным субъектом, одевался неброско, чтобы не отсвечивать- его одежда серого цвета напоминала рабочую робу. Он всего опасался, как бывший беженец с Украины по политическим мотивам (утверждал, что назвал президента того государства курвой, за что подвергся преследованию тех спецслужб). Владелец автосервиса настороженно присел с левого края, побегал прищуренными глазками по помещению и надел зелёную маску, на которой шарики и шестерёнки за ролики заезжали. Предприниматель же, господин Самохвалов Сергей Борисович, вольготно расположился на стуле с правого края и скептически нацепил на подбородок чёрную маску с рисунком челюстной кости. Он носил европейский разнобой: джинсы, лоферы, поло- всё модное, дорогое и из разных стран. Ведь российский бизнес- самое продвинутое на запад и мультикультурное, что у нас есть и ему никто не указ, кроме указывающих.

Дальше, порхающей походкой, словно легкокрылый мотылёк, появилась стюардесса Аистина Нехорошева. На её стройной фигуре хорошо смотрелись футболка и светлые шорты, кроссовки одной известной фирмы. У присутствующих возникло смутное впечатление, что нижнее бельё она не носит. Защитная маска у неё была невесомая, полупрозрачная. Ранее она посещала сходки присутствующих со своей мамой, но после её недавней смерти от Ковида, пришла одна по сложившейся привычке. Присутствующие же были рады лицезреть её в своей компании, ведь молодые персоны в более возрастной компании действуют таким же приятным образом, как свежесрезанные цветы, стоящие в вазе на столе.

В дверном проёме проявился неуверенно, будто пребывая в большом сомнении, депутат Районного собрания Карамыслов. В глаза сразу бросился синий респиратор с розовым поросячьим пятачком на его лице, но даже он не смог скрыть его вздёрнутый, широкий нос. Гордей Севастьянович сложил свои ладони, поднял руки вверх, в знак приветствия потряс ими над плечами, словно играл в «кости» и ринулся на выбранное место в первом ряду.

Морской походкой вошёл капитан Задвигайло в широких, белых брюках и полосатом поло, дымя сигаретой, как пароход и приветственно помахал свободной рукой. Затем плюнул в свою широкую ладонь, загасил в ней окурок с шипением и выбросил его в форточку и расположился во втором ряду, положив свои руки на спинку впереди стоящего стула, как на штурвал корабля. Маска у Христофора Будиновича была сделана из прямоугольного куска тельняшки с пришитыми к узким краям резинками и он её натянул на свой крупный нос.

Важно прошествовала завуч школы, Симонович-Смирницкая Людмила Доброславовна в футболке с принтом лошади на груди, который гарцевал при каждом движении. Так же она надела длинную серую юбку, которую поддерживал широкий пояс с блестящей застёжкой, похожей на армейскую. Нижнюю часть её лица прикрывала обычная голубая, медицинская маска. Поздоровалась и молча села на подобающее в педсовете место.

Тенью проскользнул в помещение местный экстрасенс Габриэлянц Сигизмунд Гадаевич, облаченный во всё чёрное. Он позвякивал при ходьбе всевозможными амулетами и цепочками на одежде, а так же издавал мерные щелчки чётками, которые перебирал в пальцах левой руки. Он как бы растворился на одном из стульев в последнем ряду и только защитная маска с сакральными надписями на неизвестном языке указывала на его присутствие.

Соломония Мироновна в балахоне розового цвета вяло прошла в комнату. Уже никто не мог представить, что это рыхлое тело, страдающее булимией, когда-то было стройным и гибким. Так же трудно было вообразить, что под маскообразным лицом скрывается человек тонкой душевной организации, который переживает по поводу и без. Но это лицо домохозяйки Гурмановой сейчас прикрывала маска песочного цвета с вышитыми по бокам розочками. За собой она тащила пожилую женщину с шаркающей походкой. Перед сторонним наблюдателем предстала сухонькая старушка из периода позднего, статистически достоверного, хотя и неожиданного для государства, постдожития. К этой пожилой женщине стоит один раз присмотреться, поскольку взгляд на ней больше никогда не остановится. Она была маленькая, сутулая и дряхлая, с редкими волосами, через которые проглядывали залысины, с седыми усиками над верхней губой и лицом, густо покрытым отвислыми складками, словно кожа шарпея. Из-за ветхости и вследствие смерти всех её сверстников мужского пола вышла из гендерного оборота. Но, как любая женщина, считающая себя красивой, губки морщинистые помадой подкрасила. Защитную маску она не носила- словно человек, которому уже нечего бояться. И эта специфическая парочка расположилась друг за другом, причём Соломония Мироновна села позади.

Последним уверенной походкой сведущего человека пришёл бывший психолог и индивидуальный предприниматель Шлома Иса Богданович, полный вежливого понимания. На встречу он надел лёгкий костюмчик.

– А здрасьте всем! -сказал Шлома.

– Как дела? – поинтересовался депутат Карамыслов.

– Азохен вей, – грустно произнёс Иса Богданович и сел на свободное место и нацепил защитную маску с копией картины Мунка «Крик».

Его практически никто не приглашал, но он невообразимым образом всегда присутствовал, сверхъестественно чувствуя коллектив и халяву. И, как правило, ни за что не платил, ведь в его фамилии было что-то царское и ветхозаветное. А цари, как известно, не платят, ведь им и так все должны. Но никто не обижался, поскольку своим приходом он привносил весёлую нотку из известной песни «Семь сорок». И всем было интересно послушать его веские, бойкие и критические замечания.

Только однажды бизнесмен спросил его:

– Фамилия у вас татарская?

– Еврейская, -в некотором смущении произнёс растерявшийся Шлома. -а шо?

– Вопросов больше не имею, – спокойно ответил Самохвалов.

Иса Богданович быстро освоился в новом месте, огляделся по сторонам.

– Хорошо тут у вас, Павел Северьянович. А конфисковать дом никто не пытался? -спросил Шлома. – Это сейчас модное явление в нашей стране. Если человек непосильным трудом…

– У меня всё законненько! – перебил зам. мэра Тихонько. – И я член лучшей партии, для которой такое невозможненько.

– Я разве против! -замахал руками Иса Богданович. – Вам и карты в руки-если никто не возражает, то будете ведущим это вечера.

Никто не возражал.