Читать книгу Лучший мир - Маркус Сэйки - Страница 10

День был паршивый, наполненный разочарованиями и пережженным кофе. Но стал лучше, когда Купер приземлился на четырнадцатом спутнике Сатурна.

– Энцелад, – сказал его сын, – это самое вероятное место в Солнечной системе, где может быть обнаружена жизнь. Там много воды, углерода и азота.

– Похоже, подходящее место, чтобы поискать там маленьких зеленых человечков.

– Да, – согласился Тодд. – Но сначала нам нужно закрепить стены «станции». Температура снаружи – минус триста градусов.

– Ничего себе! – воскликнул Купер, взял покрывало, повесил его на спинку стула и связал бахрому двух углов, чтобы держалось. – Тогда нам лучше не тратить времени даром. Специалист Кейт?

Он подал другой конец покрывала дочери, и она натянула его поперек гостиной. Вместе с Тоддом они подтащили диван – пусть будет стеной – и набросили покрывало сверху.

Сын, оглядев сооружение, недовольно скривил губы:

– Потолок нужно понадежнее.

– Понял, – сказал Купер, выбрался из-под провисающего покрывала и отправился на кухню, где принялся копаться в шкафу в поисках клейкой ленты.

Вернувшись, он, привстав на цыпочки, сделал петлю вокруг потолочного вентилятора, ухватился за середину покрывала, приподнял ее и обмотал лентой.

– Ну, как теперь, капитан? – спросил у Тодда.

– Класс!

Купер улыбнулся и залез внутрь. Свет проникал через покрывало сверху булавочными звездочками. Навес теперь находился на достаточной высоте, чтобы Купер мог сесть в центре, скрестив ноги, и наблюдать, как его дети продолжают строительство. Тодд действовал стратегически: установил вертикально, как стены, подушки, подтащил их к дивану, чтобы сузить проход. Кейт сосредоточилась на деталях: заделывала швы, аккуратно разглаживала складки. Наводила порядок. Это был ее конек.

«Конечно. Она ведь сверходаренная. Ее мир – это мир порядка и закономерностей».

При этой мысли его пробрала непроизвольная дрожь. Дочь была не просто анормальной, а мозганом первого уровня. Из четырех миллионов человек, ежегодно рождающихся в Америке, лишь около двух тысяч оказывались наделенными такими способностями. В соответствии с законом их забирали у родителей и отправляли в специальные правительственные школы. Академии были секретом Полишинеля – о них все знали, но предпочитали на эту тему не разговаривать. В конечном счете число анормальных первого уровня было невелико, и академии затрагивали лишь малое количество людей. Как концентрационные лагеря в Германии, или лагеря для интернированных после Перл-Харбора, или тюрьмы ЦРУ в Африке, академии были национальным злодеянием, на которое граждане легко закрывали глаза.

Купер побывал в одном из таких заведений. Он видел, как изолированы и унижены там дети, как учителя натравливают их друг на друга, как преподаватели заносят в специальные журналы их тайны, как подогревают их самые сильные страхи. Академии были чистой воды центрами по промыванию мозгов. Купер слушал, как директор Норридж спокойно объясняет процесс: «Мы главным образом берем переживания, формирующие отрицательный опыт, а такие переживания есть у всех детей, и выстраиваем их в соответствии с психологическими портретами и с гораздо более высокой частотой. С младых ногтей мы учим их, что они не могут доверять друг другу, что анормальные – слабые, жестокие и маленькие».

Бессилие, которое Купер ощущал в эту минуту, было сравнимо разве что с его желанием колотить директора головой о столешницу, пока не расколется голова или стол. Он сумел сдержать ярость, но в ту минуту поклялся себе: его дочь никогда не окажется в академии. Никогда.

Он взъерошил ее волосы, и она посмотрела на него через плечо:

– Па?

– Да, малыш?

– Марсиане будут добрыми?

– Мы же не на Марсе, зайка, так что марсиан здесь не будет.

– А кто будет?

– Тоддстеры?

– Энцеладианцы, – ответил Тодд.

– А энцеладианцы будут добрыми?

– Конечно. Тут слишком холодно, чтобы быть злыми.

Он услышал какой-то звук, выглянул в щель между одеялами и сказал:

– Вообще-то, одну из них я сейчас вижу. Кажется, это энцеладианская девушка.

В дверях их убежища показались щиколотки Натали, потом ее колени, когда она присела, и, наконец, голова.

– А мне можно войти?

– Что скажете, ребята? – спросил у детей Купер. – Небольшое взаимодействие видов? День благодарения на Энцеладе?

Дети переглянулись, и Кейт мрачно кивнула.

– Ого! – усмехнулась его бывшая жена. – Всегда хотела побывать на космическом корабле.

Она протиснулась внутрь и села рядом с Купером.

– Ма, это «космическая станция», – объяснила дочь.

– Извини. А таз здесь есть? Для маленькой космонавтки наступило время помыться.

– Нет!

– Да. Идем.

– Можно оставить здесь «космическую станцию»?

– Конечно, – сказала Натали. – Для чего же еще нам нужна гостиная?

Вдвоем они расшевелили детей, проплясали с ними обычный вечерний танец: еда, ванная, чистка зубов. Весь этот ритуал был пропитан мучительной сладостью, которой упивался Купер.

Яркий свет в ванной отражался от белых кафельных плиток. Глупые песенки. Пижамки супергероев. У Кейт зубная паста стекает по подбородку. Импровизированная вечеринка с танцами в спальне, Кейт подергивается, Тодд немного смущается, пока отец не догоняет его и не начинает щекотать. Чтение книг. Заключение соглашений. Перечитывание книг.

Потом Купер выключает свет в комнате на стороне дочери, подтыкает под нее одеяло. Тодду, которому почти десять, разрешается еще немного почитать. Он уже погрузился в научно-фантастический роман и пробормотал «спокойной ночи», когда отец поцеловал его в лоб.

Купер вышел из комнаты и закрыл за собой дверь, испытывая смешанное чувство легкости и потери, которое всегда преследовало его, когда дети ложились спать.

Он спустился по лестнице и вошел в кухню. Натали там не было. В детской ее тоже не было. Почти всю гостиную занимала сооруженная ими «космическая станция» – диван был сдвинут со своего места, кофейный столик притиснут к стене, с вентилятора свисала липкая лента, поддерживающая покрывало.

– Нат? – позвал он.

– В «космической станции».

Он рассмеялся, залез внутрь. Бывшая жена сидела в середине «станции», скрестив ноги. Купер не очень разбирался в женской моде, но был уверен, что бриджи в обтяжку – одно из величайших изобретений последних двадцати лет. Натали уже открыла бутылку вина, перед ней стояли два бокала.

– Улеглись?

– Тодд еще читает.

– Мы где?

– На Энцеладе, – сказал он. – Это четырнадцатый спутник Сатурна. По крайней мере, так мне сказал старший.

– Мальчишка совсем помешался.

– Он совершенно чокнутый, – согласился Купер, взял стакан, который протянула ему Натали, и сделал большой глоток.

– А как ты?

Вот что ему нравилось в Натали: ее слова, как ни у кого другого, совпадали с тем смыслом, который она в них вкладывала. Они были сродни неприкрытой прямоте, но без бахвальства. Натали никому не противоречила, ей ничего не нужно было доказывать. Она просто говорила то, что думала. Для человека, наделенного тем даром, которым природа наделила его, такое качество собеседника было замечательным отдохновением.

Он воспринял ее вопрос так, как она его и задала, без всяких задних мыслей.

– Как бы ты это назвала: ты плывешь или тонешь, но еще не уверена, что именно?

– Держаться на плаву?

– Пожалуй.

– Что тебя беспокоит?

Он задумался. Уже три года, как они развелись. Оставались друзьями, вместе воспитывали детей, но нагружать Натали своими проблемами было бы несправедливо. Это хорошо для семейных пар.

– Ничего, все решаемо.

– Ник, ты в безопасности. – Она показала на стены «станции», одеяла, чуть покачивающиеся на сквозняке. – На Энцеладе. Расскажи мне.

Он рассмеялся, услышав эти слова. А начав говорить, обнаружил, что ему трудно остановиться. Он хотел рассказать ей о хорошем, о прогулке по дорожке в Западное крыло Белого дома, о том, что чувствуешь, заходя в Овальный кабинет, о том трепете, что испытываешь, когда твои слова, твои мысли преображаются в то, что ты слышишь в вечерних новостях. Но это было неотделимо от схваток за столом для совещаний, которые усиливали его растущее разочарование.

– У Киверс и остальных, даже у Клэя, старомодный образ мышления. Они так сосредоточены на повседневности, что упускают из вида общую картину. – Он рассмеялся, хотя ему было не смешно. – Они искренне озабочены тем, как будут выглядеть ко времени выборов. А я сижу там и говорю: «Ребята, может, нам стоит озаботиться тем, что никаких выборов вообще не будет?»

– Неужели все так плохо?

Купер задумался. Отхлебнул вина. Кивнул.

– Тогда исправь ситуацию, – спокойно сказала Натали.

– Что?

– Исправь ситуацию. – Она пожала плечами. – У тебя есть доступ к президенту Соединенных Штатов. Воспользуйся этим.

– Все не так просто.

– Неужели было проще, когда ты преследовал себе подобных в Службе справедливости?

– Нет.

– Ты всю жизнь боролся за мир, в котором нашим детям не нужно будет бояться. Я знаю, в последний год тебе досталось. Но если дела обстоят так плохо, то тебе, солдат, нужно включить повышенную передачу.

Он посмотрел на нее, на эту необыкновенную женщину, которую любил больше десяти лет, когда их отношения претерпевали взлеты и падения. Когда-то любил со всей страстью; потом, когда его дар и работа встали между ними, любил с уважением, хотя они и решили жить отдельно – каждый своей жизнью.

– Включить повышенную передачу?

– Да. И еще одно.

Она поставила бокал на пол. Это было выверенное, тщательно рассчитанное движение – он видел это по игре ее мышц, по тому, как чуть разошлись ее губы, и по тому, как она подалась вперед, когда подползла, чтобы – опа…

…поцеловать его.

Это был решительный поцелуй: ее мягкие губы прижались к его, а красный от вина язык вонзился в его рот. Ощущение было одновременно знакомым и новым. Электрическое прикосновение рук, когда она наклонилась к нему, ее запах.

Она задержала поцелуй настолько, чтобы не осталось сомнений: это не жест между друзьями, не поцелуй разошедшихся любовников. Потом заглянула ему в глаза и сказала:

– Я горжусь тобой.

Подняла бокал и поползла к выходу, бросив через плечо:

– Исправь ситуацию.

«Опа.

Опа.

Опа».

Брифинг пресс-секретаря Холдена Арчера

11/13/24 Зал для пресс-конференций Джеймса С. Брейди[22]

Мистер Арчер: Всем добрый вечер. Как вам известно, ситуация в Кливленде, Фресно и Талсе остается без изменений. Однако президент Клэй взял восстановительные работы под личный контроль.

Президент призывает американцев объединиться во времена невзгод со всей решимостью, которая определяет наш национальный характер. Он в высшей степени доверяет Национальной гвардии, а также жителям Кливленда, Фресно и Талсы.

Теперь я готов ответить на несколько вопросов. Джон?

«Нью-Йорк таймс»: Прошло уже четыре дня после нападения. Есть ли у вас какая-то новая информация по «Детям Дарвина»? И рассматривает ли президент возможность использования против них армии?

Мистер Арчер: У нас лучшая в мире разведка. Могу вас заверить: это правительство знает о них достаточно и использует все возможные средства, чтобы найти тех, кто совершил это гнусное нападение на наш народ. Как и в случае других террористических атак, цель состояла в том, чтобы посеять хаос и заставить страдать простых американцев. В этом свете можно сказать, что террористы потерпели неудачу. Да, их действия привели к временной нехватке продуктов, но наш народ стал сильнее, чем когда-либо.

«Нью-Йорк таймс»: Использование армии?

Мистер Арчер: Внутренняя безопасность обеспечивается полицией, ФБР и ДАР. Я не могу комментировать их планы. Отсылаю вас к ним. Да, Салли?

«Вашингтон пост»: А что насчет заявлений, будто…

«Нью-Йорк таймс»: Извините, новая информация. Источник в Министерстве обороны подтверждает, что министр Оуэн Лиги выступил с требованием использовать армию. Я повторяю: не полицию, а армию. Рекомендовал ли министр Лиги развернуть армейские подразделения на американской земле и будет ли президент реагировать на этот призыв?

Мистер Арчер: Я не буду отвечать на непроверенную цитату. Салли, ваш вопрос.

«Вашингтон пост»: Что насчет заявлений, будто «Дети Дарвина» планируют провести новые атаки?

Мистер Арчер: Я не могу комментировать намерения террористической организации. Но я могу сказать, что мы предпринимаем все усилия, чтобы американские города оставались в безопасности.

Си-би-эс: Связаны ли «Дети Дарвина» с Новой Землей Обетованной в штате Вайоминг? Не руководит ли ими Эрик Эпштейн?

Мистер Арчер: Мы не имеем никаких подтверждений этого. И давайте не будем забывать, что люди, живущие в Обетованной, включая и мистера Эпштейна, являются гражданами Соединенных Штатов. Эта администрация уважает права законопослушных граждан, и нормальных, и сверходаренных.

Эн-би-си: Люди в Кливленде говорят, что у Национальной гвардии нет продуктов для распределения.

Мистер Арчер: Национальная гвардия оборудует пункты в парках, церквях и спортзалах. Мы просим всех оставаться в рамках здравого смысла при посещении этих пунктов и понимать, что их соседи в этот момент тоже нуждаются в помощи.

Эн-би-си: Прошу прощения, но вы не ответили на мой вопрос. Есть ли еда в Кливленде?

Мистер Арчер: Я, гм, мне трудно… прошу вас обратиться за подробностями к Национальной гвардии.

Ассошиэйтед Пресс: Поступают сообщения, что гвардейцы угрожают собравшимся толпам.

Мистер Арчер: Национальная гвардия находится там, чтобы оказывать помощь людям. Если толпа подвергается опасности по причине большого скопления народа или если она угрожает другим, то не исключено, что гвардия воспользуется нелегальными способами контроля толпы.

Ассошиэйтед Пресс: У меня есть сообщения о том, что гвардейцы наводили оружие на граждан, даже делали предупредительные выстрелы. Если ситуация будет усугубляться, отдаст ли президент приказ Национальной гвардии применить оружие против граждан?

Мистер Арчер: Я не представляю себе, чтобы ситуация могла зайти так далеко. Президент в высшей степени доверяет как Национальной гвардии, так и гражданам Кливленда, Фресно и Талсы.

Ассошиэйтед Пресс: Значит, гвардейцам не будет отдан приказ стрелять на поражение?

Мистер Арчер: Я не буду спекулировать на эту тему.

Си-эн-эн: Я цитирую высокопоставленный источник из Белого дома, заявивший: «У нас нет оперативной информации по „Детям Дарвина“, абсолютно никакой. Это вооруженные призраки».

Мистер Арчер: Я не могу комментировать разведывательную информацию высшей степени секретности. Но я хочу повторно заявить, что предпринимаются все…