Читать книгу Миссия той пассии - Марсель Салимов - Страница 10

Конференц-зал. Большой, как аэродром или как футбольное поле. Гробовое молчание или сосредоточенное внимание. Потому что на трибуне не кто-нибудь, а сам наш старый друг Тискаребай.

– Уважаемые господа и товарищи, дорогие друзья! – задушевным голосом начинает Тискаребай. – Как вы знаете, за доброкачественную продукцию присваивается Знак ква… ква…

– … чества, – подсказывает кто-то из зала.

– Вот именно, Знак… квачества. Но есть ещё отдельные негативные явления, которые у нас не Знак и не квачества. Как вы думаете, господа и товарищи?

– Есть, есть такие явления! – с энтузиазмом отзывается собрание. Потому что все они давно привыкли думать так, как думает старый друг наш Тискаребай. Потому что по-другому думать не умеют. Если бы даже очень захотели.

И тут же решили создать комиссию по присуждению Знака качества, то есть «квачества». Потому что, раз уж Тискаребай так выразился, переиначивать его выражение на другой лад никто не решается. Председателем комиссии, естественно, единогласно выбрали Тискаребая.

Друг наш с большим энтузиазмом взялся за новое дело. Для начала зачитал поступившее в комиссию заявление.

Начальнику комиссии по присуждению Знака квачества от начальника СМУ

Заявление

Ценой больших усилий и предельного трудового энтузиазма наше передовое строительно-монтажное управление научилось устанавливать двери, которые не закрываются, окна, которые не открываются, газовые колонки, которые не зажигаются. Основываясь на достигнутом, убедительно просим вас наградить нас Знаком ква…

– Подумаешь, двери, окна, колонки! – вскочил, не дослушав, кто-то в первом ряду. – Всё это, может быть, старьё, пройденный этап. А у нас, в межрайонном НИИ «Карбюратор-бюрократор», можно сказать, последний крик индустриальной мысли. Триумф инженерного гения. Мотор, который не заводится.

– Нашёл чем удивить, они все у вас не заводятся, – презрительно откликнулся со второго ряда человек в белом халате. – А вот мы так научились делать операции, что сразу после операции пациент умирает. Иногда вы, может быть, не поверите, ещё до операции. Никаких медикаментов не надо, никакой анестезии, никакой стерилизации. Даже патологоанатом удивляется.

– Это, конечно, достижение, особенно, если умирает, да ещё до операции, – робко начал откуда-то издалека скромный с виду человек в очках. – Но мы тоже не сидим сложа руки. Я, знаете ли, учитель. И школа наша тоже – на передовых рубежах. После долгих споров, дебатов и дискуссий мы так построили процесс обучения, что наши учащиеся (гимназисты, лицеисты, колледжисты) не только не усваивают нового, но даже забывают то, что раньше знали.

– Я, конечно, не хирург или учёный профессор, – отозвался откуда-то из подворотни мрачный детина с подбитым глазом, – но тоже вместе со всеми, старался, как умел. Ещё тогда, когда вы в очередях давились. Поил вас разбавленным пивом, да ещё недоливал и обсчитывал при этом. Во! – и детина почему-то поднял здоровенный, заросший рыжей шерстью кулак.

– Конечно, конечно, – невольно попятился при виде кулака Тискаребай. – Может быть, пойдём навстречу товарищу, который, так сказать, разбавленным… недоливал… обсчитывал…

– Подумаешь, недоливал, обсчитывал! – презрительно скривился респектабельного вида господин из правительственной ложи. – А я, может, депутат, а это почти что народный избранник. Я и не только я, вообще, наши коллеги, сделали всё от них зависящее, чтобы народ обнищал, а спекулянты и барыги обогатились. Можно сказать, приложили все усилия, ночей недосыпали для достижения поставленной цели, чтобы оправдать высокое доверие, а народ всё равно за меня голосует. Давай, мол, депутатствуй дальше. Ну, раз народ просит, отказаться не могу. Чувство долга не позволяет. Отказываться от привилегий. Могу вообще всех обездолить. Если только захочу.

Тут все невольно примолкли. С трепетным почтением оглядывая упитанную фигуру народного избранника. Ну, что значат по сравнению с ним другие? Врач, который кого-то там недолечил, учитель – недоучил, строитель – недостроил.

Но так, чтобы сразу весь народ прищучить до состояния невменяемости – это, действительно, только народный избранник сумеет.

– Так, может быть, ему в первую очередь? Знак ква… ква…

– … чества, – услужливо подсказал чей-то надтреснутый голосок из-за кулис.

И собрание единодушно проголосовало: присудить первое место и Знак квачества депутату. Народному избраннику – избранному, впрочем, по партийному списку.